Горизонты укутал рубиновый плед, Излучая причудливый свет. И осознание, что здесь я чужой, Незримым облаком висит надо мной. Эпидемия – Дорога Домой
***
Просыпаться было трудно. Нет, не трудно. Почти невозможно. И тем не менее мне удалось уговорить свой организм проснуться и начать функционировать нормально, пообещав ему на завтрак или обед что-нибудь вкусненькое. Желудок согласно рыкнул, ожидая выполнения обещания, пока я, игнорируя какую-то тяжесть в теле, поднимался на ноги и, собственно, вспоминал. А вспомнить было что. У меня сразу же перехватило дыхание. Замерев, неуверенно оглядываюсь. Память услужливо подбрасывает мне картинки того, как я выхожу из автобуса с мечом наперевес и застреваю на ровном месте, выслушивая монолог слишком энергичного юноши-бога. Надо же, даже мысленно не могу назвать его старым. Хотя он, должно быть, невероятно древний. Все хорошо, он не страшный, вон, даже чаем напоил. Ага, как все неплохо-то сложилось, если не принимать к сведению то, что я сейчас не валялся у автобуса, как должно было бы быть, а растянулся на полянке перед мостом у Марсово поля. Вот так новости. Вокруг никого. Отряхиваюсь, осматриваю полянку в поиске своих вещей. Вероятно, это благодаря стараниям бога я оказался здесь. Так может, этот парень еще и вещи мои сюда забросил? А, вон и рюкзак. На дереве и в девяти футах над землей. Ну, спасибо на том, что он вообще здесь, а не в Малом Тибре, например. Вздыхаю и подхожу к дереву. В рюкзаке, что едва покачивался на ветке, лежало много полезного, включая ценные вещи. Задираю голову, мысленно прикидываю, за какую ветвь легче ухватиться для начала. Дерево попалось не самое высокое, но на отростки скупое, отчего пришлось довольствоваться ненадежными на первый взгляд сучками. Подпрыгнув, цепляюсь за нижнюю, обвив стройный ствол ногами, дабы подстраховаться от падения. Я, конечно, много где застревал и в разных передрягах побывал, но по деревьям лазать давно не приходилось. С пыхтением и фырканьем, по дюйму, добираюсь до злополучного рюкзака. Надо сказать, бог пошутить любит. А иначе как объяснить мою сумку, что висела на самом конце ветки?! От ствола отлипать совершенно не хочется, ибо подо мной уже достаточно расстояния, чтобы что-нибудь себе сломать. Приходится поднатужиться и со всей умелости, освободив одну руку, тянуться до свободно болтающейся в воздухе лямки. Еще и ветер поднялся, чтоб его. Невольно содрогаюсь, вспомнив, что нахождение высоко над землей мне грозит большими приключениями на пятую точку от небезызвестного наэлектризованного бога. Тут же отметаю неуместную мысль, справедливо рассудив, что несколько футов не считаются. Черт, никак не дотянуться! Вот чуть-чуть не хватает! Пару дюймов! Рассерженно бурчу про отсутствие ко мне справедливости и возвращаю руку обратно, на ствол. Бросать рюкзак не дело, а достать не получается. Вот так ситуация! Тут до меня допирает. А если поддеть его, ну, той же палкой? И чего раньше не догадался?! И, как в насмешку, понимаю, что палку не отломать, дерево жаль, но и не спуститься, иначе заново не поднимусь, к тому же с палкой в руке. Ну, не в зубах ее же удерживать? Ладно, что можно использовать, как палку? Какое-то время вишу на дереве, почти не двигаясь, просто боясь съехать вниз. Руки и так неприятно ноют после увлекательного карабканья по жесткой, надо сказать, коре. Вон, местами даже кожа содралась. Э-эх, и что теперь? Висеть надоело. Решаю просто еще разок осмотреть местность — вдруг увижу чего? А там уже придумаю, как вернуться на дерево вместе в грузом. Но, даже если и выход нашелся бы, использовать его мне не суждено. Внизу, на земле, ничего нужного не было. Одни камни да обломки тех же веток, только слишком коротких и не подходящих для моей миссии. С обреченным вздохом перевожу взгляд на свой уровень. Глаза натыкаются на колпачок ручки и бегут дальше, но резко возвращаются обратно. Меч! Он же длинный! Самое то! Захотелось хлопнуть себя по лбу, за тормознутость, но я вовремя спохватился. Одно неверное движение — и привет земля! Аккуратно вытягиваю руку вперед и вниз, вытаскиваю ручку и зубами снимаю колпачок, быстро отстраняя ладонь прочь от лица. Еще не хватало пораниться собственным оружием. Рука почувствовала дополнительную тяжесть, и я бросаю взгляд на лезвие, что приветливо поблескивает на свету. Ухмыляюсь и перевожу взгляд в сторону рюкзака. Все висит. — Ну, теперь достану! — говорю сам себе и поднимаю меч, концом пытаясь попасть в лямку. Парочка нелепых движений — это с непривычки, точно! — и рюкзак своим весом тянет руку вместе с мечом вниз. Пыхтя, пытаюсь притянуть сумку к себе, но вместо этого беспомощно наблюдаю за тем, как прочная лямка скользит по лезвию, и рюкзак со свитом летит вниз. Секунда, и раздается характерный звук приземления. Сглатываю, в голове восстанавливая список того, что я туда засунул и что могло разбиться или сильно повредиться. Ничего такого не припомнив, возвращаю мечу вид ручки и потихоньку слезаю. Это заняло даже больше времени, чем подъем. Ощутив под ногами твердую поверхность, вздыхаю и глазами нахожу свою ношу. Рюкзак лежит в паре футах от меня, дном вверх. Еще раз вздыхаю, отмечая, что это уже входит в некое подобие привычки, и начинаю внеплановый осмотр собственных вещей. Ну, конкретно одежде ничего не стало, а вот непонятно что, куда я зачем-то засунул все доступную мне денежную валюту, помялся и раскрылся, отчего монетки и бумажки разлетелись в разные стороны. Придется собирать. Не успел я додумать мысль о том, что буду делать дальше, как вполне устойчивую землю под ногами ощутимо дернуло, как от землетрясения, и я едва не повалился на спину. Однако устоять на ногах мне так и не дали. — Перси! Как ты, братишка?! — радостные вопли различить удалось далеко не сразу. Лишь после того, как в голове прошел первый звон. Грудь сдавило так, что не вдохнуть и не выдохнуть, и я начал жалеть, что не успел вдоволь «навздыхаться» до этого момента. — Тайсон… Пусти… — смог выдавить я, а у самого даже руки не поднимаются, чтобы хоть как-то помочь выбраться всему телу из стальных тисков циклопа. — Ой, прости, — с непонятным мне смешком извинился он, впрочем, ослабив хватку, а не отпустив. — Я так давно тебя не видел! — Я тоже соскучился, — отвечаю, проверяя, все ли кости целы. Вроде бы ничего не болит. — А теперь давай поговорим нормально. Специально выделив последнее слово, я похлопал брата по спине, намекая, что пора бы и оставить мое бренное тело. Тайсон, чуть поморщившись, что я прекрасно почувствовал, отошел от меня на пять шагов, широко улыбаясь. — Ладно, пойдем! — зовет он, резво разворачиваясь и широкими шагами направляясь прямо к мосту. Покачав головой, улыбаюсь. Ну, он не изменился.***
От третьего лица — Персей Джексон! Где Персей Джексон, соизвольте мне объяснить?! Девчонка, оббегавшая уже добрую половину лагеря в поисках греческого героя-полубога, успела мысленно расчленить, оживить и снова расчленить парня. Сын Нептуна, по-гречески Посейдона, был весьма известной личностью в большинстве кругов, отчего юношу знали все. Абсолютно. Этот человек, прославившийся и заслугами перед богами, имел некоторое влияние на многих и многих… Но вот незадача. Эта его слава ничуть не помогала в его же поисках! Она рассерженно осматривалась по сторонам, то и дело дергая свою чуть ей великоватую футболку с римскими обозначениями. Длинные волосы, собранные в высокий хвост, забавно взлетали каждый раз, стоило девчонке сделать слишком резкое движение. — Персей Джексон! — всю площадь в очередной раз затрясло от мощности ее звонкого голоса. Те, кому не повезло находиться рядом с ней, непроизвольно сжались и поспешили как можно быстрее скрыться, пока маленькая фурия не сочла нужным припахать к явно стоявшим на месте поискам и кого-нибудь из них. Недовольно заворчав, она сделала очередной глубокий вдох, чтобы вновь испустить жуткий вопль, как прямо перед ней возник Тайсон, широко улыбающийся в любой ситуации. Кажется, большого парня никак не волновала возможность быть сметенным с пути нетерпеливой посланницы, и он точно так же, как и всегда, поприветствовал ее «легкими» похлопываниями по спине. — Силли, — пропел басистым голосом циклоп, — Перси сегодня занят! Дочь Венеры одарила его испепеляющим взглядом, надеясь воздействовать на гиганта таким способом. Впрочем, вспомнив все его особенности, она тут же бросила попытку, раздраженно цыкнув и спросив: — И чем же таким, хочу знать? Его ждут на форуме! Тайсон будто бы просиял. Его улыбка стала еще шире, и невольно Силли подумалось, что его рот вот-вот разъедется по швам до самых ушей. — Разговаривает с папочкой!***
Перси стоял ни жив ни мертв, если можно так выразиться по поводу вечно рискующего не только своей жизнью полубога. Посейдон еще никогда не выглядел таким… таким холодным к нему, безразличным. В сердце что-то невольно кольнуло, Джексон не знал, чего ждать. В лагере полукровок произошло нечто такое, что он объяснить точно не смог бы, и если бог морей явился именно за этим, то ничего нового он не узнает. Перси сглотнул, замечая, как могучая загорелая рука его отца проходится по бороде, касается подбородка в ленивом жесте непричастности. Посейдон вел себя так, будто бы перед ним был не герой двух войн… будто бы он смотрел вовсе не на сына. Джексона передернуло. Они молчали уже довольно долго, или ему просто показалось? Впрочем, атмосфера, что витала между ними, разряжаться не собиралась. Мысли Перси едва коснулись воспоминания о Лео. Вот он-то уж точно что-нибудь да выкинул. — Отец?.. — сдался он, начиная первым. Голос показался ему хриплым, полумертвым, словно не его, — ты что-то хотел? Стоять ровно стало трудно. Посейдон, подняв на юношу глубокие морские глаза, выдал расстроенный смешок. — Отец, говоришь? — бог небрежно стряхнул с привычной рубашки в гавайский цветочек пылинку. — Ты меня разочаровал. Юноша моргнул, совершенно не веря своим ушам. Глаза непроизвольно закрылись, стало невыносимо жарко, и он всей кожей почувствовал силу отцовского разочарования. Это было ужасно. Не больно. Ничуть. Просто ужасно. Сохранить ту маленькую частичку надежды, что он был еще хоть кому-то нужен, не удалось. И отец отверг его. Но почему? С каких пор Перси стал виноватым во всем, что творилось с миром полукровок?! — С этих пор ты, Персей Джексон, — на своем полном имени юноша еле удержал неясный ему всхлип, — считаешься изгнанником морей. Одна нога в соленой морской воде — и я случайно не удержу стайку другую каких-нибудь тварей. Для Перси боги всегда были темной лошадкой. Существами, не поддающимися пониманию. Все, что они делали, имело смысл только для них в их же круге, а такие, как он, простые солдаты, узнавали все в самом конце, если вообще узнавали. Но не Посейдон. Кажется, для него отец был тем, кого парень хоть как-то понимал или хотел понимать. И этот бог никогда так не говорил просто потому, что казался другим. Юноша просто отказывался верить, что и он решил, будто его сын полный… ноль. Однако речь Посейдона не окончилась, продолжая поддергивать душевное равновесие Перси. — Отныне моря и океаны не в твоей власти. Не пытайся проверить — погибнешь. И пока Джексон переваривал просто факт того, что ему что-то говорили, бог морей исчез. Испарился в буквальном смысле этого слова, оставив Перси одного, в полнейшей тишине у Хромовой горы. END От третьего лица