Ярче солнца

— Ганнибал! — раздался мой громкий не слишком довольный возглас от машины. — Дьявол его побери… Ганнибал! — Не так громко, будь добр, — попросил Лектер, подплывая к поданному авто, не переставая копаться в своей элегантной и очень мужской сумке. — Чёрт, — буркнул я, облокачиваясь на крышу своей машины. — Ты бы не мог, пожалуйста, тащиться ещё медленнее, а то я недостаточно долго тебя прождал! — Осторожнее, — предупредил Ганнибал, останавливаясь напротив меня и спокойно глядя поверх крыши машины. — Если ты продолжишь себя так вести, я с тобой никуда не поеду. — Серьёзно? — с усмешкой взмахнув рукой, произнёс я. — Мы едем отмечать день рождения какого-то ТВОЕГО друга, да? — Уи-ильям, — всё так же спокойно одёрнул меня Лектер. Понимая, что спорить бесполезно, я помолчал секунду и сказал: — Садись в машину. Сказав это, я сейчас же сделал это, стараясь как можно скорее пропасть из-за поля зрения Ганнибала, чтобы тот не успел ничего ответить. Лектер же, прерванный весьма грубо, испытал лёгкий приступ раздражения, но, не находя иного выхода, был вынужден тоже усесться на своё сиденье и, боясь переигрывать, даже не хлопнул дверцей. — Послушай… — начал Ганнибал тоном психолога. — Хватит, хватит! — прервал я в некоторой панике, заводя машину и планируя поскорее отчалить от дома, чтобы наконец продвинуться хоть немного вперёд после крайне длительного бездействия. — Нет, я всего лишь… — Хватит! — взмолился я. — Уилл, останови машину, — не строго, а с интонацией просьбы проговорил Лектер. — Давай уже просто поедем, и всё! — Уилл, останови машину! — настойчиво повторил Ганнибал. Внутри себя едва ли не плача, я подчинился, прижимаясь обратно к краю дороги и заглушил мотор. Ощущая на своих плечах бремя некоторой безысходности, я оперся руками на руль, и на них — лбом. — Давай, иди, — до смерти уставшим голосом подбодрил я. — Иди в дом, потом приду я, буду просить прощения… Иди. — Уилл, — по-прежнему мягко произнёс Лектер. Он сцарапал мою руку с края руля, потом другую, стискивая обе в своих ладонях. Я, конечно, демонстративно пялился в своё окно на соседский куст. — Уилли, — позвал Лектер. — Посмотри на меня. С полнейшим равнодушием во взгляде я повернулся к нему. — Можно попросить прощения здесь? — спросил я. — Скажи лучше, — глядя на меня, попросил Лектер. — Скажи, что ты сейчас обо мне думаешь. Я азартно стиснул зубы, покачивая головой, будто готов был размазать своего доктора по стенке единственно собственными словами. — Т… Такой ты шикарный… Но как же я тебя ненавижу! — выпалил я, наконец, сжав руки в хватке Ганнибала. — Люблю тебя… Но… как же ты меня сейчас бесишь! Придушил бы… — И я тебя, — со спокойным видом, подтвердил Лектер. — Потом взял бы клюшку подлиннее и засунул бы тебе её в задницу. — Биту бы бейсбольную взял. И изорвал после на маленькие кусочки! — Вспорол бы тебе глотку. — Разбил бы тебе череп монтировкой. — Воткнул бы кухонный нож тебе в… — Собственными руками убил бы!.. Лектер быстро наклонился к моему уху, обхватывая его губами. — Ганнибал… — сглотнул я, значительно помягчев от череды перечислений взаимно пожелаемых зверств, чувствуя, как край уха и мочку нежно обсасывают чужие губы. — Ну что ты… Эпизод этот почти был готов окончиться примирительным неглубоким поцелуем, после которого у обоих чувство раздражения уступило место тихому удовлетворению, однако… Я вновь завёл мотор, поездка продолжилась. Ганнибал молчал минуты две. — Никогда не кричи на меня, особенно на улице, — сказал он как бы невзначай. — Ганнибал! — не сдержавшись тут же выкрикнул я. — Это ужасно выглядит! — сообщил Лектер. — Кто ты такой, чтобы на меня покрикивать издалека?! — Я твой муж! — возмущённо заявил я, и был полностью, я считаю, прав. — И я имею право выражать своё недовольство, когда того требует случай! — Выражай его спокойно. Как нормальный человек. — А я иногда не хочу спокойно! Иногда я хочу орать! — Я перестану с тобой разговаривать, если ты не успокоишься. — Хватит мне угрожать! — фыркнул я, почти обиженно покосившись на Ганнибала. — И больше я ничего нигде останавливать не буду! Всё, хватит! — Я предупреждал, — отвернулся Лектер. — А ты должен простить меня! — не унимался я, войдя в раж, но с каждой следующей фразой говоря чуть тише. — Потому что ты прав! Потому что надо говорить спокойно!.. Прости меня. Я всё понимаю. Да, нельзя повышать голос. Да!.. Я постараюсь никогда этого не делать. Но ты должен будешь простить меня, если вдруг я снова сорвусь и заору… Я буду стараться. Мы должны прощать друг друга. Он молчал, и я ненадолго умолк. — Ганнибал, пожалуйста, — протянул я, тяготясь тишиной. — Говори со мной. — Я и так говорю с тобой, — цокнул на меня Лектер. — Дурачка кусок… Просто задумался. — Мы же должны прощать друг друга? — спросил ещё раз я. — Ну, а как ещё ты себе представляешь совместную жизнь? — спросил Лектер. — Конечно, должны… И хватит. Ты всё понял, я всё понял. Мы оба хотим запихнуть клюшки и биты в задницы друг друга. Я криво, но улыбнулся, признавая себя ко всему прочему побеждённым. — А, может, ну его, возьмём выпивки, нажарим гренок с чесночком, креветок в пиве… — вкрадчиво и тихо начал я. — Так! — складывая руки на груди, остановил Лектер, сдержанно усмехнувшись. — Вези меня, шофёр, куда задумано. — Эх… Хорошо, — вполне уже довольно после всего высказанного отозвался я, от усталости забыв даже покривляться или пошутить.