Ярче солнца

Это случилось в обычный ничем не отмеченный вечер. Не было ни дня рождения, ни рождества, ни круглой даты, ни идеи устроить домашнее свидание с макаронами и свечами, ни попытки освежить отношения или чего-то в этом роде. Ганнибал, как и в предыдущие тысячу вечеров, мирно читал книжку в постели, я, приняв уже душ, в одних трусах босиком шарахался по спальне, разыскивая по полкам и тумбочкам свой телефон и думая о завтрашнем рабочем дне. Телефон я, разумеется, отыскал и, не отрывая взгляда от его экрана, пришёл к кровати, собираясь просто лечь спать, но то ли доски пола покачнулись, то ли притяжение Земли меня подтолкнуло — шатнувшись, я внезапно очутился у стороны кровати, которую уже занимал Лектер. Я поднял голову и с недоумением осознал, куда пришёл. Ганнибал посмотрел на меня из-под очков. — Ну, что? — добродушно поинтересовался он, и в блеске его глаз и стёкол мне почудилось что-то от Санта-Клауса. Я собирался сказать, что, в общем, ничего особенного не планировал, приходя к нему, но в этот момент запнулся о бок кровати, ударившись ногой. — Ай! — вскрикнул я. Ганнибал кинул книжку, хватая меня и осторожно помогая мне опуститься на кровать. — Я обойду, — улыбаясь, протестовал я. — Перелезь уже так, — качал головой доктор. И я собрался лезть на свою половину кровати через колени Ганнибала, когда он остановил меня. Я замер на четвереньках, так и не успев сделать первого движения, и вопросительно посмотрел на него. Ганнибал кинул на тумбочку книжку, очки, откинул края одеяла, сполз вниз, поворачиваясь и забираясь башкой под мои бёдра, обхватывая их ладонями. Я поглядел на него, нагнувшись. Он не обращал внимания на мой взгляд, хоть я и с трудом мог распознать, чем именно он занят. Дальше всё было так: он стал целовать мои бёдра, подтянув их поближе, потом он как-то вывернулся, чтобы погасить свет прикроватной лампы, после чего мы нервно в четыре руки стянули с меня трусы и тогда он принялся ласкать губами, языком всё, что ему удавалось найти между моих ног и рядом с этим местом. Мне оставалось лишь удобно для этого расположиться, чтобы не мешать. Я сам вжимал пальцы в его бёдра. Я был бы и рад сделать с ним то же, что он творил со мной, но он умел отвлекать. Я никак не мог собраться с силами, чтобы это осуществить. Дальше ласк руками я так и не продвинулся, хотя, чёрт возьми, мне так нравилось в ту секунду его тело, что даже просто обнимать и гладить его бёдра или ноги казалось мне чем-то невероятно выразительным. Так и не дав ни ему, ни мне закончить, я сильно отвлёкся, пока снимал с него бельё — мне пришлось проползти вдоль его ног и после этого швырнуть то, что держал в руках на стоявший у шкафа стул. Обернувшись из этой позы, я понял, что просто так занять предыдущую уже не смогу. Тогда я повернулся к нему лицом и просто рухнул на руки, наклоняясь и целуя его в губы. Ганнибал откликнулся на это с таким рвением, как будто это была его идея. Он обнял меня рукой, гладя меня по спине, а, спустя немного времени, азартно перекувырнул меня и уложил на лопатки, целуя уже сам. Я усмехнулся в поцелуй, это развеселило и его: мы оба поняли, что произошло и что после этого будет — он со мной заигрывал, а я снова сменю позицию и всё-таки буду сверху на этот раз. Мы целовались как-то особенно открыто в этот вечер. Мы распалились, разожгли весь этот костёр сильно и жарко, но остановиться уже не могли, не хотели, не позволяя праведному рассудку напомнить нам необходимую технику безопасности. Доктор был свален на спину, оттого, что я так хотел. Я сжимал его колени, сцеплял пальцы с его, пока, наконец, не перестал по чуть-чуть подступаться и не перешёл к главному, и тогда, очень того желая, протиснулся членом внутрь него, входя и чувствуя горячую отвратительно-прекрасную плотность. И я снова цеплял его пальцы, мял их, сжимал его колени, скользил по коже на его икрах, стискивал бока и проникал в него одновременно со всем этим. Своим членом доктор занимался сам, и у меня было чувство, что он не хочет кончать и вместе с тем - хочет, ему больно от собственных же движений, и ему хорошо от них, и он будет продолжать, что бы на самом деле не чувствовал. Но я вышел из его тела, не доделав начатого. — …одожди, — вяло, на выдохе буркнул я, срываясь с кровати нетвёрдой походкой, как пьяный. Лектер был даже рад этой передышке. Я вернулся через несколько секунд, прихватив с собой вибратор. Я встречался с психоаналитиком - моей совести было этого достаточно для оправдания пары вибраторов на моей полке шкафа. Вот и в тот вечер я почувствовал, что мне нужно усилить происходящее. Я вернулся в постель, приласкался вновь к Ганнибалу и снова вошёл в его тело. Расслабившись, я вязкими пальцами включил принесённое устройство, отправляя его внутрь себя, а свой член — в Лектера. Вибрацию чувствовал и я, и он. И, конечно, оба мы слышали и чувствовали этот назойливый стыдливо-пошлый звучок в глубине моего тела. Я стал подрагивать, вжимаясь в Ганнибала. Доктор больно царапал мою спину отсутствием ногтей. Мой позвоночник напрягался, я старался расслабить его усилием воли. В конце-концов, не без труда и не без стонов неудовольствия оседлав волну, я кончил... и это было мощно! Щемяще, даже вымучено, но безумно сладко, глубоко. Это было так сильно, что, кажется, я даже закричал, когда испытал оргазм. Я вытащил вибратор сразу же, как только схлынул первый сильный спазм… Мне пришло в голову прижать его к бедру Лектера, пока тот не кончит, и он, направив мою руку, благосклонно воспользовался помощью, вытаскивая из себя собственной рукой и оргазм, и стон, и семя. Я отщёлкнул переключатель, чтобы эта хрень в руке заткнулась, после чего провалился в кровать и умер на две минуты. Чувствовал я себя странно: я всё ещё ощущал эхо наслаждения в теле, и от этого наслаждения у меня кружилась голова, меня мутило. Я лежал, не двигаясь, перекинув только руку с вибратором через живот Лектера. Признаться честно, я начинал чувствовать дискомфорт в том месте, в которое в пылу страсти не слишком нежно впихивал вибратор, и я очень надеялся, что это скоро пройдёт. Какое-то время я не мог двинуть ни рукой ни ногой, и продолжал неподвижно лежать. Когда, наконец, я более-менее пришёл в себя, то первым делом стянул с вибратора презерватив, отшвырнул и то и другое куда-то подальше от себя, вытер чем попало руки и принял решение ещё немного полежать, перевернувшись на спину. Пока я был занят мыслями и расслаблением, Ганнибал медленно поднялся с постели и неторопливо ушёл в ванную комнату. Через минуту он распахнул дверь ванной, озаряя тёмное пространство далёким жёлтым отсветом, и встал на пороге с зубной щёткой во рту. Привалившись к дверному косяку, он принялся лениво чистить зубы, придерживая телом дверь, чтобы не закрылась. — Уилл? — позвал он, видя, что я устало и ласково гляжу в его сторону. — М? — сонно улыбаясь и поблёскивая из темноты бликами в глазах, мыкнул я. — Поедем на выходных на пикник? Как тогда, когда мы только начали встречаться… — Мгм, — расплылся в ещё более довольной улыбке я. — Поедем? — Поедем, — шепнул я. — А Фредерика возьмём с собой? — осторожно спросил Ганнибал. — Пошёл он в жопу, — выдохнул я со счастливым выражением лица. — Я только тебя хочу. Ганнибал бросил на меня укоряющий взгляд. — Дурак, — сообщил он мне обстоятельно, но ничуть не обидно, и нырнул в ванную комнату полоскать от пасты рот. Дверь с заминкой захлопнулась за ним сама.