Ярче солнца

Изредка, раз-другой в неделю я провожал Ганнибала или помогал ему донести до дома покупки. Он не возражал и не видел в этом ничего особенного. С момента нашего возвращения прошло уже несколько месяцев, однако до сих пор мне не удавалось соблазнить его встречей за чашкой кофе. Всё же во время наших прогулок мы немного разговаривали. Не совсем о том, о чём я хотел бы, но иногда косвенно затрагивалась и тема наших отношений — от этого было никуда не деться. Со стороны, думаю, мы выглядели как пара друзей, но в действительности мы не были ни друзьями, ни партнёрами. Не знаю, кем мы на самом деле были. Двумя людьми, которые друг друга знают, и потому идут вместе из магазина. Не «знакомыми», а именно людьми, которые друг друга знают, притом хорошенько и глубоко так знают, но не могут быть ни друзьями, ни любовниками, ни даже родственниками. Хотя по документам, благодаря моей упёртости, мы как раз всё ещё оставались родственниками. — Спасибо, что помогаешь, — сказал Лектер куда более доброжелательным тоном, чем я заслуживал. — Я рад помочь, — заверил я, шагая с ним рядом с пакетом в руке. — Сейчас глупость скажу, — предупредил он. — Но ты понимаешь, что мы никогда не будем вместе? Просто, чтобы ты знал. — Знаю, — с улыбкой покивал я. — Я не напрашиваюсь, всего лишь несу твой пакет. — И ты можешь отдать его мне и уйти, если тебя это оскорбляет, — добавил он. — Я так и сделаю, если вдруг начнёт оскорблять, — пошутил я. — Хорошо, — отозвался Ганнибал. Думаю, ему было неловко говорить такое, но я не винил его за такие слова. Мне было горько это слышать, но я был готов принять его позицию, ничего не требуя взамен. Идти рядом с ним и разговаривать о ничего не значащих глупостях уже само по себе было наградой, и я не роптал на своего бога за скупость подаяния. — Какие планы на рождество? — спросил я, когда мы остановились на светофоре. — Не хочешь — не рассказывай. Ганнибал ненадолго задумался. Светофор переключился на зелёный, и мы направили на другую сторону дороги. — Несколько человек из шахматного клуба собираются поехать покататься на лыжах на рождество, — сказал Лектер. — Думаешь, тоже поехать? — поинтересовался я. — Да, думаю поехать, — согласился он. — Ещё не решил. А ты? — Дома посижу, — без заминки сообщил я. — Наряжу Уинстона в Санту, куплю сосновый венок и бутылку скотча. У нас будет весело. Не то, что какие-то лыжи. Лектер усмехнулся, потирая кончик носа рукой. — Если я подарю тебе бутылку скотча, — начал он, — это может сойти за рождественский подарок? — Неа, — отрицательно повертел я головой. — После рождества. А то вдруг я не доживу. — Ну-ка ты брось это, — улыбнулся Ганнибал ещё шире. — В смысле, вдруг не доживёшь? — Ох! Конечно, это шутка, — глядя на него влюблёнными глазами, произнёс я. — У меня в планах помогать тебе с пакетами и в следующем году. Ганнибал скептически на меня посмотрел и покачал головой. — Ладно, — сказал он, наконец. — Мы пришли. Спасибо ещё раз… — Ещё раз не за что, — передавая ему пакет, отозвался я. — Передавай привет Уинстону! Ганнибал приоткрыл калитку. — Окей. И ты передавай. — Кому?.. — приостановился Ганнибал, недоумённо на меня взглянув. — Дивану с телевизором, конечно, — пошутил я. — Так хочешь я их тебе отдам? — с готовностью проговорил Лектер, хрустнув не чищенным снегом за калиткой. — Давно пора. Или если что-то другое нужно. Я всё жду, когда ты снимешь квартиру, и я бы тогда тебе всё сразу… — Нет-нет, не нужен мне пока ни диван, ни телевизор, — принялся я неловко отказываться. — Мне некуда их ставить. Кроме шмоток мне ничего не надо, а уже или забрал, или новые купил… Нет, спасибо. Нет. Лектер помолчал. — Ты дождёшься, что я начну выбрасывать, — улыбнулся он. — В гараж свали. — Он тоже не резиновый. — Тогда выбрасывай, раз места нет. — Ты сам отказался жить в доме один. — Если я не могу жить в нём с тобой, то зачем мне… — Так, ладно, всё, — прервал он не сердясь, но останавливая меня. — Мне пора ужин готовить. Пока. — Пока, — шепнул я. Я остался на тротуаре за оградой, а Ганнибал ушёл в дом, и я подумал, что весьма недурно провёл с ним полчаса. Развернувшись на пятках и сунув руки в карманы, я пошёл в сторону мотеля, скрывая от прохожих поминутно вспыхивающую от воспоминаний улыбку. И когда Ганнибал Лектер из возлюбленного успел перейти в разряд бредовых маний и идей фикс?.. Мне приходило в голову, что это неправильно. Другой человек, каким бы он ни был, не должен быть источником такого нездорового наслаждения, каким баловался я. Надо было бы мне лучше поскорее выздороветь от его инфекции и начать уже нормальную жизнь. Я клятвенно обещал самому себе, что очень скоро именно так и поступлю. Вычеркну его из жизни, сниму квартиру и не приду больше за диваном и телевизором. Никакого Ганнибала, здоровая пища, пробежки по утрам, нормальная стабильная работа и новый адекватный партнёр. Впрочем, поживём — увидим. Может, так я всё и сделаю. Пока я и сам не знаю, что сделаю. Хотя кое-что я знал: что куплю Уинстону огромную кость в зоомагазине и устрою ребёнку крутое рождество. А что? Собака ведь тоже член семьи.