Навыки в таблетках

Видно все здесь ошибка, И сердце ждет искры иной. Оттого-то молчит и молчит Небо над головой. © Пикник

      Неле лежит на земле. Такой живой, покрытой трещинами от жары и насыщенности земле. В радужках переливается жидкое золото, медленно протекает по кругу, окутывая черный колодец зрачка. Но Неле не видит тьмы — солнечный свет заполонил мир и в самые глубины тоннелей глаз пробрался.       Золотые змеи в зеленом море становятся едва ли не самым прекрасным, что она видела в жизни. Все так четко, так ясно и невозможно…       Горячая земная кора слегка царапает лопатки, но это ничего. Главное — тепло, напитывающее полностью расслабленное тело. И вновь мерещится, что в жилах и внутри вен совершают путешествие волшебные золотые змеи. Наверное, от этого так щекотно и хорошо.       Тишина. Девушка лениво поворачивает голову в сторону. Пшеничные колосья защитной стеной плотно сцепились по неровному кругу. И не видать за ними ни черта, или нет там ничего; и мир бежит мимо, как облака, которые вдруг тоже запропастились.       Похоже на счастье.       Неле доподлинно известно: если сама не пожелает, ни одна живая душа не проберется через бескрайнее поле ее сознания. По крайней мере, не должна… У нее ведь мощная защита — воображение. Навык фантазирования освоила в доскональности.       Да и в войне с житейскими трудностями Вельховер подобрала очень удобную роль беглого преступника. Превратила борьбу с проблемами в детские прятки. Это, черт подери, ее любимая игра.       Была.       Неле сгребает землю в кулак — та глубоко заходит под ногти — крепко сцепляет зубы и жмурится.       В руке зажат кусок простыни нечистого белого цвета. Лопатки соприкасаются с мягкой поверхностью нагретой за ночь постели. Белый потолок, отвратительные голые лампы не горят. В общей комнате все еще спят.       Будущая Бесстрашная расслабляется и неожиданно громко выдыхает. Теперь ей все видно.       Неле не знает точного времени: в комнате нет ни одних часов. Зачем неофитам часы? Ближайший месяц они даже дышать должны по команде.       Девушка садится на кровати, руками рыская по тумбочке, а ногами прощупывая холодный линолеум — где же она бросила брюки и куртку, когда вчера в изнеможении рухнула на незнакомую кровать?       После стольких потрясений Неле даже не удосужилась посетить душевую и переодеться в выданную одежду. Хотя пора бы — как-никак третий день в одном и том же шатается.       Обнаружив интересующие ее предметы гардероба, Вельховер быстро одевается и, окончательно пробудившись, окидывает взглядом «собратьев». На соседней кровати Юрай спит на боку, подложив под щеки ладошки. Таким умиротворенным и молчаливым он бывает исключительно во сне. Правда, если вдруг этому парню доводится перевозбудиться — пощады не жди: его и сам Морфей не заткнет.       Неле помнит массу забавных «лунатических» бесед. Лицо трогает теплая улыбка — она знает его, как облупленного. И это взаимно.       Бесстрашная старается больше не задерживаться и бесшумно выходит за дверь. Раз уж не спится, лучше в одиночестве гулять по коридорам, женатым со сквозняками и темными тайнами, чем лежать в душном помещении, полном малознакомых людей.       Неле никогда не чувствовала себя комфортно в больших компаниях, людских скопищах. Толпа давит, сковывает движения, заставляет чему-то соответствовать, а она, Вельховер, не умеет. Слишком уж ригидная.       Кажется, что люди вокруг всегда чего-то хотят, преследуют какие-то неизвестные цели. И так часто они пытаются доказывать, убеждать, добиваться, узнавать, что становится действительно страшно. Особенно когда смутно представляешь их мотивы.       Неле не умеет уживаться с обществом, так что ей легче язвить, наблюдая со стороны… А можно даже и не наблюдать: в мире полно вещей, помимо реальности, на которые стоит потратить время.       Один из павильонов встречает девушку гулким эхом; она клацает вверх все выключатели, последовательно его освещая. Тренировочный зал. Место, посетить которое Вельховер заставили только психические стимуляторы. Что ж, теперь, похоже, придется изменить положение и переселиться сюда жить. Отличная перспектива на ближайшую жизнь.       Неле неуверенно проходит внутрь, прогуливается меж снарядов.       «С чего бы начать, если ты во всем немного на дне?» — Неле даже не смешно. Она вертится вокруг своей оси в попытке решиться хоть на что-то.       Боксерская груша встречает недоброжелательно: костяшки саднят еще после прошлого раза, когда она без разбора лупила по кожаной поверхности, не задумываясь о прилагаемой силе. Неле пытается наносить удары, несмотря на чертову боль, но результата ноль. Какой там результат с почти атрофированными мышцами на руках? Должно быть, начинать стоит с чего-то другого.       Подтягивания, отжимания, штанга — все прахом; Неле бросает, едва попробовав. Бессмысленно. Так ничего не выйдет.       Девушка усаживается на пол в углу зала, закидывает ноги в расшнуровавшихся берцах на огромную штангу и скрещивает руки на груди. Сидит, взъерепенившись, надувшись, сама себе напоминает ребенка, обиженного на весь свет за свои неудачи. Но поделать с этим ничего не может — слабая.       Неле озлобленно толкает штангу и придвигается к стене, от досады ударяясь головой. Меняет защитную позу, сунув руки в карманы. Все, вот так глупому несуразному ребенку лучше. А еще лучше не быть одному…       Не успевает Вельховер разрыдаться и надолго уйти в тягостные раздумья, как ее отвлекают собственные карманы. Девушка хмурится, быстро выворачивает левый карман безразмерной кожанки наизнанку: на пол со звоном вываливается какая-то мелочевка, пара талонов на покупки; то ли болт, то ли гвоздь откатывается в сторону по неровному полу и исчезает в расщелине; Неле сгребает в ладонь конфеты в разноцветных бумажках, перекладывает в правый.       Неле Вельховер не представляет себя без глубоких, удобных карманов и всяческого нужного и не очень хлама в них. В левом обычно хранятся всякие безделицы: фенечка на удачу; болт, который давно нужно прикрутить к поломанному стулу; непонятно откуда взявшиеся гвозди и остатки гербария, а из важного только ватка и нашатырь; в правом дела обстоят серьезнее: там и успокоительные, и сердечные таблетки в спичечном коробке, собственно, спички, перочинный ножик с одним поломанным лезвием, ну, и горстка конфет, расфасованная по всем доступным выемкам. С конфетами у Бесстрашной особые отношения, их ведь можно использовать в самых разных целях: с них удобно начинать разговор, ими же заполнять неловкие паузы, иногда просто радовать себя или близких (жизнь, суку, подслащать).       Сейчас Неле, правда, не волнуют ни конфеты, ни лекарства, ни что-либо еще. На полу лежит совершенно незнакомая, чужая вещь. Кулон. Девушка кладет его на ладонь, проводит пальцами по цепочке-струне, изучает гладкий камень в минималистичной серебряной оправе. У него довольно интересный цвет, завораживающее зрелище: матовый серо-голубой с тусклыми белыми всполохами, едва заметными блестящими переливами. Неле словно смотрит на небо сквозь очень густой туман, застывший во времени, через небольшое овальное окошко. Похоже на аквамарин — помнится, она когда-то читала книгу про разные драгоценные камни.       Откуда же он взялся? Вельховер вертит кулон в руках, прикусывает губу, прокручивая в голове воспоминания. На ум приходит немного… Черт возьми!       — Нет, не могла же я… — Гулкие, бодрые шаги раздаются в павильоне, и девушка предпочитает спрятать находку, да и все остальное, подобру-поздорову, обратно.       — О, ты. Что ж, я надеялась тебя найти, — Тори Ву глядит на нее сверху вниз растерянно, со скрытым укором. Неле вздыхает и кривит губы в робкой полуулыбке. Тори надеялась ее найти, а она ожидала этого с неминуемой обреченностью, как смертник ждет приведения приговора в действие. Впрочем, в ее истории все не так печально. — Как ты себя чувствуешь? Легче? — с искренним участием интересуется женщина, жестом приглашая подругу присесть на маты.       — Да. Ты ведь меня знаешь, — Вельховер отвечает быстро, бросает эту фразу якобы легко, беззаботно.       — Знаю. «Отчуждение лучше поглощения», — Тори цитирует Неле, Неле цитирует «Психоаналитическую диагностику личности», откопанную в одном из тайных закоулков школьной библиотеки.       Обе вздыхают, избегая прямых взглядов друг на друга. Не клеится. Молчание тянется, как гитарная струна невежественными пальцами — вот-вот лопнет.       — Какого хрена ты все еще здесь? — едва ли спокойно, с надрывом спрашивает Ву. — Что вообще у тебя в голове? Ты должна была убраться отсюда при первой же возможности!       — Почему? — тупо спрашивает Неле, свое бедственное положение осознавая достаточно четко. Вот только в голове формируется весьма логичный вопрос: «Отчего Тори Ву так яростно жаждет отправить ее подальше от Бесстрашия? Может, дело не только в ее слабых способностях и ограничениях в физических возможностях?»       — Потому что ты все испортила. Ты могла выжить, даже вылечиться! У тебя был шанс, который ты спустила в унитаз. У Изгоев нет ни нормальных врачей, ни лекарств. Что будешь делать? Выберешь место для своей могилы? — она не кричит, не ругается — сетует. И это ударяет больше всего. Неле чувствует, как сердце сжимается и к горлу подбирается ком. Она не стабильна, чрезмерно ранима. Сейчас просто не время для всего этого. Через несколько дней все будет в норме: она снова сможет воспринимать информацию разумом, анализировать, решать, что с ней делать: пустить в сердце или в вольное плавание по сознанию. Только не сейчас.       — Ты говоришь так, будто я уже умерла. А я чувствую, что прозрела. Я загнала себя в такой глубокий вакуум, так увлеклась созданием собственного мира, где бы меня все устраивало, что абсолютно не замечала ничего и никого вокруг. Понимаешь? Я все время бегу, бегу, бегу… Даже сейчас. Я должна это остановить.       — Не такой ценой. Уход из фракции не побег, а разумное решение, а ты им пренебрегла!       — Возможно, если не брать во внимание моих брата и сестру, которые остались бы совсем одни, и убийцу моей родной матери, который пока что остается безнаказанным. Тори, сколько можно убеждать меня в том, что я провалюсь, что уже ничего не вышло и я терплю грандиозный жизненный крах? Я устала это выслушивать и думать об этом. Пора возвращаться в мир и принимать собственные решения, — Бесстрашная поднимается с места — за окнами светлеет, скоро подъем. Внутри вновь что-то щелкает, проворачивается замок.       — Постой! Я злюсь потому, что не смогу тебе помочь, — Ву качает головой, придерживая ее рукой. Неле понимающе кивает и мгновенно остывает. Обида, злоба, агрессия никогда не задерживаются в ней надолго… Или ей так кажется. — Я не хочу с тобой ссориться.       — Со мной трудно поссориться. Прошу, не волнуйся. Пока не знаю, как, но я намерена справиться… Просто оставь мне немного личного пространства, — Вельховер улыбается самой теплой и обнадеживающей из возможных улыбкой. Тори не теряет напряжения, но выдыхает и тоже улыбается.       Неле Вельховер возвращается в мир, живая и настоящая. Теперь ее видно.