Дивный Новый Мир. Часть вторая: Очаг

Дверь со скрипом захлопнулась за спиной. Наконец, можно вздохнуть с облегчением. Дубовые стены, в углу одинокий сундук с лазуритом, настенные факелы, усиленные зеркальными панелями в местах крепления, красивый пол из досок темного дуба, играющий тенями в хаотичных переливах пламени факелов, небольшой спуск вниз… Отсюда, с широкой платформы открывался вид на застывшие внизу немыми стражами книжные стеллажи. Много высоких стеллажей, разделенных деревянными колоннами с прибитыми к ним лесенками, формирующих длинный коридор в два блока шириной, перпендикулярно пересекаемый узенькими тропками. Перед шкафами располагалась небольшая платформа с изыскаными резными столами, сделанными из искусно обработанных акации и сумеречного дуба. На каждом диоритовая подставка с факелом. Неприятно, конечно, читать под сполохи живого пламени, но попаданцы давно привыкли к такому освещению. Две стены по бокам от читальной площадки завешены картами. Справа — большая подробная карта Города, слева — огромная карта всех разведанных земель на всю шестиблочной высоты стену. Окон нет, поскольку библиотека расположена под землей. Медленно спускаюсь, слушая, как под ногами привычно скрипит пол, прохожу к шкафам, шагаю между множества книг. Книжные шкафы крафтятся, как и в игре. Но книги в них заслуживают отдельного разговора. Это рандомные творения из нашего мира, уж не знаю, спаунятся они, как мы, либо создаются новыми. Впрочем, мы ведь и не знаем, как мы спаунимся: переносимся ли мы из реального мира, или представляем собой искусные копии? Большинство книг, что не удивительно — сущий мусор, но не выкидывать же их, верно? Быть может, скоротают однажды чей-то досуг… Приближаюсь к концу зала. Параллельные полоски шкафов заканчиваются, коридорчик между ними выводит меня на небольшую свободную площадку всего в три блока толщиной. По бокам видны голые стены, факелы с усилителями. Впереди снова стена стеллажей, и узкий проем в один блок шириной и два — высотой. Прохожу внутрь. Это небольшая комната 3*3, стенами которой выступают книжные полки. Один такой блок стоит также в ее центре, а сверху на него водружен стол зачарования, к которому от входа ведет маленькая лесенка. Над ним, как полагается, парит волшебная книга. Уникальное место, знаете? Определенно, догадываетесь… Вообще-то, книгу эту никуда унести нельзя — она телепортируется обратно на стол… да, прямо из ваших рук. А книги в окружающих шкафах… пустые. Совсем. Чистые страницы. Но знаете, я профессионально занимаюсь зачарованиями уже два года, и за все время лишь дважды книга зачарований открылась на странице, которая уже когда-то встречалась. И я могу с уверенностью сказать: в этой книжонке просто НЕТ такого количества страниц. Похоже, окружающие шкафы — один большой процессор для нее, и истинных страниц в ней, возможно, столько, сколько во всех этих якобы пустых книгах. Иногда вместе с зачарованиями появляются альтернативные тексты. Моего знания языка эндерменов хватает не только для того, чтобы определить суть зачарования, но и понять эти инструкции. Впрочем, большинством из них мне не судьба воспользоваться. Активные магические навыки из этой книги, в большинстве своем, фатальны для человеческого организма. Единожды попробовав, я очнулась в госпитале двумя неделями спустя. Пассивные же умения были продуктивнее, но и встречались реже. Это всегда были способы получения информации, скорее всего, дискретные элементы единого метода, единой системы. Это была воспринимающая работа с энергиями. Мастера цигун бы сюда… Книга была не только источником вербальной информации, но и также, очевидно, каким-то артефактом, усиливающим Чутье. Я поднялась к столу, взяла в руки книгу, чуть приподняла ее, не раскрывая. Закрыла глаза. Лишь я, мое дыхание и темнота… Чувства начинают обостряться. Слышу, как где-то в углу крошечный паучек перебирает лапками, как свистит нить его тонкой паутины, прикрепляясь к березовому потолку… Что-то пульсирует за ушами, меня легко мутит, уже привычно. Каким-то нечетким шестым чувством ощущаю, словно само пространство вокруг меня пришло в движение, закачалось упругим холодцом… Я переношу это ощущение на свое тело, и вот мне уже кажется, что оно искажается вместе с пространством, все быстрее, все упорядоченнее и ритмичнее… и исчезаю. Растворяюсь в окружающем пространстве, становлюсь его частью, частью потоков. Я вошла. Вошла в Чутье. Я чувствую потоки… нет, я и есть потоки. Прислушиваюсь к ощущениям. Снова. Что-то, все еще, не так. Недавний всплеск сохранился, более старый, кажется, тоже, но, похоже, повторился. Выхожу очень грубо, резко распахнув глаза, отчего меня ведет и я едва не падаю. Выравниваюсь, раздраженно бью кулаком по обсидиановому краю, напоследок лениво скорчившись от боли. Что толку с моего дара, если я могу почувствовать, что что-то идет не так, что это серьезно, но совсем не могу понять, в чем же именно проблема? Ясно, что что-то совсем нетипичное происходит на энергетическом, потоковом плане этого мира. Чужие потоки. Много потоков, ему не свойственных. Чертовщина какая-то… Еще несколько месяцев назад этого не было. Разворачиваюсь, рваными шагами выхожу из зачаровательной комнаты, останавливаюсь на пустой платформе, подхожу к зеркальному усилителю на стене рядом с факелом, смотрю в него, как в зеркало. Посмотри на себя, Феникс. Сними с себя свою маску, и посмотри на себя настоящую. Здесь никого нет, можешь расслабиться. Что же ты видишь, Феникс? Знали бы вы, как тяжело держать ровную гордую осанку, когда хочется упасть на холодную землю и согнуться эмбрионом… Расслабляюсь. Другой человек, совсем другой человек смотрит на меня из отражения. Проваленные плечи, понурые непривычно потемневшие глаза с внезапно проступившими мешками… Как давно я нормально не сплю? Раньше я жаловалась, что меня мучают сны, теперь же меня мучает бессонница. Каждую ночь я сжимаюсь калачиком под своим тяжелым одеялом, создающим слабое ощущение защищенности, и боюсь отворить глаза, чтобы не увидеть вдруг призраков прошлого. Лицо бледное… можно списать на зиму, но этот нездоровый оттенок… Его заметил даже Старейший. Несчастный, жалкий взгляд, нервно бегающие глаза, покусанные до запекшейся крови губы, безвольно лежащие, кажется, тоже побледневшие косы… Да, Феникс. Плохо дело. Твой разум истощен, изнеможден самим собой. Призраки прошлого давно пришли за тобой и крадут твою душу. Нет, они и не уходили. Безумие шагает за тобой по пятам… А ты уже даже не боишься. Это плохо, Феникс. Ты знаешь, что это значит. Второй этап пройден. Догадывается ли Старейший, что ты недолго протянешь на посту Первого Хранителя, прежде чем сойдешь с ума? Лишь одно радует… Ты знаешь, как выглядит твое безумие, и ты, пребывая в нем, не навредишь Очагу, просто не сможешь. Твой недуг станет заметен, но никто не сможет тебе помочь, кроме как добить тебя. Никто никогда не может в этом помочь. Это почти закон. Старейший… Он, словно отец мне. Почему же до сих пор я не призналась ему, что тараканы в моей голове подняли бунт? Впрочем, они его и не прекращали. Но что это даст? Он тоже ничем не поможет. Люди почти всегда говорят что-то похожее в таких ситуациях. Ничего нового, ничего полезного. Когда ты сходишь с ума, ты один, совсем один, бессильный против вихря. Быть может, тебе повезет и тебя выкинет из него, изрядно закрутив. А, может, засосет внутрь, и ты ничего не сможешь сделать. Более того: на определенном этапе ты и не захочешь бороться. Тебе будет все равно, хоть и очень плохо. Да что ты заладила, Феникс?! Безумие… безумие… Тебе, наверняка, просто нужно отдохнуть. Поднимаю опущенные в пол глаза, снова измученно смотрю на отражение. Что бы там ни было, я буду служить Очагу до последнего вменяемого суждения! Мне больше ничего и не осталось. Лишь одна цель жизни… лишь одна. Очаг. Быть может, именно видя мою потребность в Цели, Старейший и назначает меня следующим Первым Хранителем? А ведь все началось с Лозы. Он был Вторым Хранителем. Но, после гибели возлюбленной, стал разбрасываться людьми. Как говорил Старейший, он стал в них видеть только числа. Цинично, но, быть может, в какой-то мере, все же, разумно для руководителя? И, все же, для него прогресс был важнее выживания народа. Стратегия, неприемлемая при столь низкой численности населения. Он порывался, например, спускаться в Ад за ресурсами. Безумие… Но так бы он и пребывал на своем месте, если бы не пошел против прямого указания Первого Хранителя. В итоге погибло двое, третьего едва откачали. И это, можно сказать, он дело свое только начал. В Очаге нет смертной казни. Самая суровая мера наказания — изгнание. Ему Лоза и подвергся. А на его место Старейший возвел меня. И вот она я, Второй Хранитель, на первый взгляд, уверенная, жесткая, сильная…, а на деле… вот это блеклое жалкое создание, желающее лишь казаться сильным. Все так же достойно на мне смотрится лишь кулон из Жемчуга Края. Его Жемчуга. Он не стух в моих руках, став зеленоватым, как все Жемчужины, покупаемые нами у местных, а до сих пор сияет изнутри насыщенным фиолетовым светом. Иногда мне кажется, что он теплый. Но только кажется. Термодинамически он ведет себя почти как хрусталь. Когда мне плохо или страшно, я беру его в руку, и мне кажется, словно он как-то откликается, словно кто-то обнимает меня за плечи, и мне становится спокойно. Но это лишь фантазия… однако, фантазия эффективная. Иногда это даже помогает мне уснуть… Правда, последние дни у меня не получается так отчетливо сгенерировать эту фантазию. Почему? Быть может, я уже начала забывать Его? Нет, боль свежа, словно вчера. Или нет… Словно рана. Душевные раны, кажется, и в этом мире могут загнивать, медленно убивая тебя… Скрип досок! Шаги! Спину ровно! Взгляд прямо! Разворачиваюсь. Из коридора книжных шкафов выходит миловидная девушка в светло-сером платье с длинными светлыми косами, замысловато заложенными на голове, и светло-оливковыми глазами, как всегда, спокойно улыбается. Это Солярис, мой секретарь и, можно даже иногда сказать, подруга. Останавливается, смотрит на меня: — Вам нужно отдохнуть, Второй Хранитель. Так заметно? Молча киваю, перевожу тему: — Как новички? — Мы их устроили, я уже внесла в списки, быстро учат язык, Кайм уже записался в охотники. Хорош — многим фору даст. Ухмыляюсь: — Смотри, не влюбись. Знаю я тебя! Межвидовые отношения — бессмысленная затея. Она смеется: — Что ты говоришь такое, Феникс! Он же страшный! Голова кубиком, нос кабачком… А насчет межвидовых отношений… кто бы говорил, а, Феникс? Ээээ… Ну да. Подколола так подколола. Улыбаюсь: — Ладно… Вообще-то, говоря про новеньких, я подразумевала девятку новозаспауненных. — А, эти? Нормально все. Привыкают. Киваю: — А что с Афиной? Она расплылась в улыбке: — Афина в порядке. Едва уболтали ее поберечься и не выходить на охоту. Ребеночек пока ведет себя хорошо. Представляешь, какое это будет событие, Феникс, когда она родит малыша! Первого малыша в истории Очага! — Еще бы! Она — символ. Береги ее. И чтоб на охоту ни ногой! Повисла какая-то неловкая пауза, разговор клеился плохо. Наконец, блондинка произнесла: — Я зачем пришла? Там, под дверью тебя ждет та самая девушка из местных, Асси. Зайти к тебе сюда боится. Мы на ломанном суржике поговорили. В общем, она хочет тебе что-то сказать, но только тебе. Закатываю глаза. Ну почему я всегда всем нужна?! Покоя мне! Покоя! Вздыхаю, приосаниваюсь и широким шагом иду к выходу, слушая, как гонимый мною воздух с шумом уплотняется возле шкафов. Верно, Асси сидит прямо за дверью в каменном тоннеле, в легком морковном платице, прямо на каменном полу. Вот же ж… — Второй Хранитель! — Во-первых, Асси, ты же так простудишься, что я потом Кайму скажу? Во-вторых, ты можешь свободно заходить в библиотеку. В-третьих, ты что-то хотела сказать? Девушка встала, неловко сделала что-то вроде реверанса и, потупившись, сказала: — Наш священник наложил на ваш народ проклятие… Усмехаюсь: — Мы не верим в такие вещи, Асси. — Не в этом дело, Хранитель. Так он назвал это. Но я узнала кое-что особенное. — Из-за этого тебя пытались сжечь? Она склонила голову набок: — Да. Из-за этого. Помните прошлый сбор дани? Там были шкуры и шерсть. Так вот, они были отравлены, заражены, вымыты водой со слюной тех, кто болен на Черное Пламя. Это смертельная болезнь, и очень опасная. Гран не ожидал, что вы вернетесь. Но вы вернулись. Быть может, вы еще не использовали эти материалы и потому только здоровы? Потому я сочла необходимым сообщить вам это. Умно, однако… Хоть и подло, в их жанре. Не ново. Так колонисты извели многих индейцев на Западе, прислав им в качестве «гуманитарной помощи» теплые одеяла, зараженные оспой. А эта девушка, быть может, и заслуживает доверия. — Нет, мы давно распаковали эти материалы. Но спасибо тебе, Асси, за честность. — Вы приняли нас. Теперь мы — часть вашего селения. Но как же вы выжили? Хитро так улыбаюсь: — А это наше маленькое свойство. Пока она думает, задаю следующий вопрос. Зачем тянуть кота за рога (в Украине после Чернобыля мы тянем кота за рога)? — Асси, правда, что за тобой следуют молнии? Девушка замялась, как-то испуганно-жалобно посмотрела на меня: — Я не ведьма, Хранитель! Поверьте мне! — Успокойся, Асси. Я знаю. Ты не ведьма. Вопрос о другом. Мне нужно знать. Она помолчала, нервно водя взглядом по камням, после чего буркнула: — Да. — Асси, здесь никто не будет ругать за магию… — Я не владею магией. — Но, я подозреваю, что можешь. У меня есть книга на ином языке. Это самоучитель по магии, можно сказать. Так вышло, что только я могу ее читать. Я многому научилась. Но никто, кроме меня. Пытались. Ни у кого ничего не выходит. Девушка потерянно смотрела на мои ноги, определенно, не понимая, при чем тут она. Я продолжила: — Меня тоже преследуют молнии в грозу, Асси. И знаешь, у меня есть подозрение, всего лишь гипотеза, что ты тоже можешь это освоить. Смесь эмоций в поднявшемся на меня взгляде побудила на моей спине маленький табун мурашек. Восторг, любопытство, недоверие, страх, надежда, сомнение… — Асси, хочешь, я попробую учить тебя? — Я… — Она зависла на пару мгновений, потом подняла на меня уверенный и исполненный любопытства взгляд. - Да! Я хочу! — Прекрасно. Займемся завтра. Пока свободна. Она развернулась, побежала к выходу из тоннеля. — Феникс? — Послышался голос Солярис сбоку. Я развернулась. Ох, не нравится мне ее улыбочка. — Феникс, зачаруешь ножнички? Слышу клацание, опускаю взгляд. У нее в руках маленькие маникюрные ножницы. Как только их умудрились сделать? Тонкая работа же настолько! — Зачаруешь? — По-детски так улыбается. Вздыхаю с рыком, возвращаясь в библиотеку. Б-же, за что мне это?!