Клуб самоубийц

Жизнь после смерти и люди, которые пришли с ней, открыли мне глаза на многие, казалось, очевидные вещи. Как пример, только после смерти я осознал, насколько значимы слова. Верно подобранные, в правильный момент они останавливают войны, предотвращают убийства, спасают души. Вроде бы простая истина, но на деле при жизни лишь единицы осознают магическую силу слов. В моей жизни было много людей, которые, не задумываясь, бросались оскорблениями и обвинения. Это ведь нормально. Что могут сделать простые слова? И за всю мою жизнь нашелся лишь один человек, который действительно понимал, что могут сделать простые слова. Должен признать, что если бы не этот человек, я вполне мог попасть в район самоубийц, как законный член местного общества. Я не стану рассказывать подробности, ведь это книга, будучи моей автобиографией, не обо мне. Скажу лишь, что никто так не осознает, какую боль или облегчение могут принести простые буквы, как мои дорогие друзья самоубийцы. Ведь в действительности зачастую не они убивают себя, а их убивают самым легкодоступным и распространенным оружием — словами. Время шло, а наш бедолага все никак не приходил в себя. Все начинали заметно нервничать, и даже всегда незаинтересованный и отрешенный Юнатан взволновано нарезал круги по комнате. Рамона, видимо устав от безвыходности ситуации, склонилась над бессознательным парнем и спросила: — Эндрю, а у тебя там не написано, может, обморок у него по плану? Я быстро нащупал маленькую записку у себя в кармане, только чтобы убедиться в том, что из информации у нас лишь время смерти паренька. — Так может это к лучшему, что он без сознания? Может, он проспит свою смерть? — неуверенно и как обычно заикаясь, предположил Микки, потихоньку тоже продвигаясь к телу, стараясь ничего больше не сломать, не свалить, не разбить своей массивной тушей. — Мы не можем на это надеяться, надо что-то предпринять, — подала голос моя мечта, чем удивила нас всех. Никто бы даже не подумал, что ее волнует все происходящее. Она в прочем тоже не оставила без внимания наши ошарашенные взгляды. — Ну что вы смотрите так на меня? Я вообще-то тоже ему смерти не желаю. — Но что мы можем сделать? Мальчики уже попробовали воздействовать на мир живых, и ничем хорошим это не закончилось, — Рамона указала на безжизненное тело, как на иллюстрацию своих слов. — Это правда, что мы немного перестарались. Не стоило так напористо давать знать о своем присутствии, но что-то делать все равно надо, — задумчиво произнес Матиас. — Используйте самое могущественное оружие, которое есть в ваших руках, — то, что даже Эва подала голос, пусть и довольно загадочно, дало всем понять, что ситуация не шуточная. И действительно все было очень серьезно. У нас был шанс спасти человека, и никто не хотел его упустить. Из-за внезапно охватившего меня волнения я больше не мог спокойно сидеть на диване и тоже встал около тела рядом со всеми остальными. — Ты думаешь сработает? Ладно, можно попробовать, — согласился Матиас. Естественно он был единственным, кто понял, о чем говорила Эва. — Ребят, кто-нибудь видел в квартире бумагу и что-нибудь, чем можно писать? — Мы будем ему письмо писать? — скептически приподнял бровь Юнатан, и я вынужден был признать, что в этом жесте была сконцентрирована вся грация и красота этого мира. Иногда даже моя Богиня не могла сравниться совершенством с этим высокомерным шведом. Тем временем, пока я заново осознавал весь смысл человеческой красоты, Рамона и Микки уже принесли все необходимое. — Итак, кто будет писать? — мальчик выжидающе оглядел всех, но не увидел особого энтузиазма. — А давайте все вместе. Мы ведь все через это проходили. Я уверена, что у каждого из нас есть, что ему сказать. Но на заманчивое предложение ходячего фейерверка никто не откликнулся, и ей пришлось заняться этим самой под внимательным присмотром Матиаса. Вскоре после того, как испанка с сосредоточенным выражением лица корпела на листком минут пять, мальчик выхватил его у нее со словами, что писать многотомные сочинения для полудохлого парня вовсе не обязательно. И в итоге получилось краткое и лаконичное: «Не бойся нас. Мы пришли помочь». Не знаю уж, чем действительно могли помочь мы или эта записка, но других решений не было, как и пути назад. Письмо было решено положить прямо у головы бессознательного паренька. Так и было сделано, и мы все стали с не уменьшающимся напряжением ждать пробуждения нашего пациента. Ждать пришлось долго. Настолько долго, что Юнатан успокоился и принял свое обычное положение лежа на диване, Микки сел тихо в уголок, а Рамона практически продырявила своим взглядом лежачее тело. Но наши ожидания в конце концов оказались вознаграждены, и парень слегка пошевелился, тем самым вызвав оживление в мертвой части комнаты. Он с кряхтением сел, держась за голову и рискуя не заметить наш маленький сюрприз. Но настырная испанка была не из тех, кто позволял себе остаться незамеченным, и со всем рвением, присущим только мертвым, она подтолкнула листок к приходящему в себя парню так, что кусок бумаги врезался в его колени. Не заметить такое было сложно, и наш пока еще живой друг заорал настолько громко, что разбудил всех мертвых, а именно дремавшего все это время Юнатана. — Что за чертовщина здесь творится?! — проревел парень на чистом итальянском, который своевременно перевела нам Алессандра. Листок он, к нашему разочарованию, оттолкнул от себя. Но Рамона не сдалась и предприняла еще одну попытку донести наше послание. От этого крик стал только громче. — Он сейчас от разрыва сердца умрет. Это будет считаться за успех? — равнодушно поинтересовался бестелесный оккупант дивана. — Надо что-то срочно делать, — испуганно подвела итог настырная райская птица, введя всех в тупик. — Живые слова для живых людей, — отстранено подсказала Эва. Большая половина устремила взоры на Матиаса в ожидание расшифровки, но ответ пришел с дивана. — По закону жанра такие вещи пугают только сильнее, да и кто из нас умеет это. Разве что только волшебный ребенок. Ты умеешь? — глядя в потолок, спросил ангел красоты. — Умею, — только и сказал тот самый волшебный ребенок, которым ожидаемо оказался Матиас. — Так иди. Разве у тебя есть выбор, если Эва так сказала? Мальчик ничего не ответил, только внимательно посмотрел на Юнатана. Звук капающей крови с запястей шведа смешался со звуком стекавшей с Матиаса воды, и этот шум во внезапно образовавшей тишине неприятно давил на уши. Я ничего не понял в сложившейся ситуации, но времени разбираться мне не дали, так как уже в следующую секунду нескладный, как и все дети, кудрявый мальчик выпрямился во весь рост и шагнул в другой мир, который мы когда-то называли жизнью. Я следил за творившейся у меня перед глазами магией с открытым ртом. В одно мгновение Матиас внезапно стал материальным, что напомнило мне о том, как давно я уже не являюсь частью того физического мира. Остальные, видимо, почувствовали тоже самое, судя по поежившейся Рамоне, скривившемуся как от боли Микки и напряженным лицам Алессандры и Юнатана. Для нас, мертвых, все материальное и физически существующее выглядит совершенно не так, как мы привыкли при жизни. Но с этим еще можно смириться, это не так сильно бросается в глаза. Но получившая физическую форму, материально не существующая душа может вывести из равновесия кого угодно. Было очевидно, что это навык не для слабонервных, и это в который раз заставило задуматься, как много я не знаю о самом юном на вид участнике клуба. Тем временем Матиас уже стал полноправным членом живого мира, для такого случая даже убрав все признаки смерти. Он осторожно приблизился к остолбеневшему парню, который вместе с нами с ужасом наблюдал за появлением маленького мальчика в своей гостиной. Все было по законам хоррор фильмов: сначала ломаются вещи, потом техника, затем появляются письма и наконец настоящий призрак ребенка. Именно в этот момент бедный парень был максимально близок к смерти, от которой мы пытались его отгородить. А Матиас подбирался все ближе, в конце концов присев рядом с пациентом, заинтересованно заглядывая тому в лицо снизу вверх. Мне почему-то вспомнилось правило приручения животных: «Постарайтесь оказаться на одном уровне с ними, чтобы вызвать больше доверия». — Привет, — начал Матиас на незнакомом мне языке, который знал Юнатан. Он же и перевел, и язвительно отметил, что вряд ли все итальянцы поголовно говорят на немецком. Вот так вот выяснились еще две вещи: 1. Юнатан — хоть и вредный, а все-таки гений и к тому же полиглот, 2. Матиас — немец. — Ты из Германии? — задал самый странный в такой ситуации вопрос все еще ужасно напуганный парень, демонстрируя таким образом лучшее знание языков по сравнению со мной. Матиас только кивнул, услышав перевод Алессандры. — А я немного знаю немецкий. Мой дедушка прожил в Германии всю свою жизнь, а я его часто навещал в детстве, — поведал парень на немецком с сильным итальянским акцентом, о чем нам так же сообщил Юнатан. Матиас ничего не отвечал, просто смотрел на парня. Каким-то образом взгляд этого мальчика внушал доверие, и только что напуганный до беспамятства парень успокаивался. — Меня зовут Маттео, — зачем-то представился он. — Что ты делаешь в моей квартире? — Не умирай. Живи. Все станет лучше. Проблемы уйдут, а жизнь не вернуть. Не умирай, — только и сказал Матиас, все так же пристально глядя в глаза Маттео. И по взгляду итальянца было видно, что он понял, о чем ему пытался сказать этот мальчик с самыми волшебными глазами, которые он только видел. — Я… Хорошо, — это все, что смог ответить парень, все еще взятый в плен этих грустных глаз. Матиас кивнул ему, встал и в один шаг вернулся в тот мир, которому принадлежал, оставив Маттео в тишине своей посредственной гостиной. Но что-то все же незримо изменилось. Появился свет, немного разгоняющий окружающую серость. Свет, исходящий из самого парня, зарожденный в нем волшебством момента. Мы прождали до указанного в записке времени. Маттео еще долго сидел на полу, прислушиваясь к себе. Потом встал, пошел на кухню и заварил себе свой любимый апельсиновой чай. Он глубоко вдохнул его аромат, улыбнулся каким-то своим мыслям и окончательно принял решение жить. С нами ежедневно происходят настоящие чудеса, которые мы порой предпочитаем не замечать в суете жизни. И лишь остановившись на мгновение, научившись ценить момент, ты начинаешь их видеть. А волшебство то на самом деле всегда рядом. Оно в мелочах: в зеленых глазах с карими крапинками, во французской поэзии, в фейерверках, в нелепых очках с толстыми стеклами, в неаккуратно накрашенных ногтях, в мягких девчачьих локонах, в обкусанных губах, в апельсиновом чае, в словах.