Клуб самоубийц

Наверное, ни для кого не секрет, что огромную роль в становлении нашей личности, да и в принципе во всей нашей судьбе играют наши родители, воспитатели и опекуны. В зависимости от того, какие установки были нам даны в самом раннем детстве, какой был показан пример мы все и решаем, пусть и не совсем осознанно, что будет происходить с нами в дальнейшем на всем нашем жизненном пути. Изучая самоубийц, практически во всех случаях я приходил именно к проблемам с родителями и в общем с семьей, происходящим из самого раннего детства. Будучи сам ребенком не из самой любящей семьи, я очень хорошо мог понять все чувства и эмоции, вызванные в результате подобного воспитания и даже еще будучи незнакомым с системой небесной канцелярии, я уже тогда испытывал тяжелое чувство несправедливости и безысходности от того простого факта, что стольким многим просто не повезло родиться в семье собственных убийц. *** Вид жнеца напугал всех. Даже вечно невозмутимая Алессандра казалась растерянной. Затянувшееся молчание прервал по-юношески тонкий голосок Матиаса: — Хоффнер, что случилось? Жнец слабо улыбнулся и попытался выглядеть менее встревоженным. — Вы молодцы, ребята. Я не думал, что у вас получится, но вы справились. Вы большие молодцы, — несмотря на позитивные слова, его голос дрожал. — В канцелярии переполох, все сервера полетели. Система дала сбой. Ведется проверка, они ищут виновного. Я успел вытащить вам еще одного будущего самоубийцу под шумок, но дальше мне придется залечь на дно. Я не смогу больше выходить на связь. Очень нестабильная и опасная ситуация сейчас в нашем цеху, но этого следовало ожидать. Продолжайте свое дело, ребята, и будьте осторожны. Поведав нам о том хаосе, что мы породили, Хофф быстро передал бумажку стоящему ближе всех Матиасу и скрылся за дверью. В квартире нависла напряженная тишина. Эти вполне очевидные новости словно оглушили нас. Страх медленно расползался по моему телу, но нельзя было поддаваться. Мы это начали и мы должны были продолжать. Пути назад не было. Я собрал все мужество, которое во мне осталось, и тихо попросил: — Матиас, прочти имя. Мальчик сначала растерянно посмотрел на меня, словно не понимая, о чем вообще идет речь, но через мгновение нерешительно взглянул на зажатую в руке измятую бумажку, нервно сглотнул и поднес ее к глазам. — Алена Миронова, 16 лет. Россия, Норильск. Через семь с половиной часов перережет вены в своей комнате. — Прекрасно, оденьтесь потеплее, чтобы не отморозить свои мертвые косточки. Мы отправляемся в страну медведей. Одно лишь мгновение заняла наша дорога на холодную землю никому непонятного сурового народа. Я никогда даже не допускал мысли, что когда-нибудь окажусь там, где ступала нога всеми известного полководца, моего земляка. Меньше всего я мог предположить, что сие путешествие ожидает меня после смерти. — Ну… — нерешительно протянула Рамона в поисках каких-нибудь оптимистичных слов. — Серо, — коротко и лаконично закончил за нее Юн, озвучивая всеобщее мнение. Да, страна великих, самоотверженных воинов не произвела на нас особого впечатления. Может дело было в поздней осени, которая очень некрасиво преобразила город, но общий вид был даже унылее пейзажа Небесной канцелярии в самые мрачные дни. — Если бы мне пришлось видеть подобное каждый день с момента рождения, я бы покончила с собой еще до начальной школы, — холодно и довольно жестко произнесла Алессандра, заставляя нас всех почувствовать себя неуютно от непроизвольного согласия. — Ну ладно вам, ребят. Все не так уж плохо. Взбодритесь! Это же наше второе дело! — испанка изо всех сил старалась оставаться позитивной, но даже ее яркий огонек потускнел от окружающей тоски и тщательно скрываемой тревоги. Ей на помощь пришел Матиас, чем по-настоящему спас ситуацию, не пытаясь ничего приукрасить, но лишь просто констатируя факты: — Ладно, мы сюда не пейзаж обсуждать прибыли. Давайте для начала разберемся, куда нам нужно идти дальше. Мы еще раз оглянулись по сторонам в надежде, что ответ настигнет нас сам как в Италии. Но куда бы мы не смотрели, взгляд упирался в один и тот же серый бетон, грязный мокрый снег и голые деревья. — Может туда? — на выдохе, почти не различимо предположил Микки, указывая пальцем на окно в одном из домов. В комнате горел свет, и у окна стояла девочка. Ничего больше нельзя было разглядеть, но все мы поняли, что имел ввиду наш толстяк. При виде этой девочки болезненно сжалось сердце, скованное той самой тревогой. — Молодец, Микки! — похвалила его обрадованная находкой Рамона. Этой райской птице было достаточно лишь одной зацепки, чтобы снова ярко запылать. Она на всех своих посмертных порах потащила нас на место назначения, хотя мы могли воспользоваться сверхъестественным транспортом Матиаса. Но кто мы такие, чтобы спорить с девушкой? Не сумев распознать расположение квартиры по одному только окну, нам все-таки пришлось воспользоваться помощью Матиаса и волшебным образом перенестись прямо к цели. Внутреннее убранство квартиры разительным образом отличалось от наружней серости и мрака. И конечно же, она производила совсем иное впечатление в отличие от квартиры нашего предыдущего пациента. Начиная от краски на стенах и заканчивая фарфоровыми ангелочками на гарнитуре из темного дерева, все выглядело исключительно дорого и стильно. Казалось словно владельцы квартиры могли ни в чем себе не отказывать и этим собственно и занимались. Но не смотря на всю роскошь обстановки, каждый из нас неприятно поежился, оглядываясь вокруг. — В этом доме нет ни одной живой души и никогда не было, — тихий потусторонний голос Эвы нарушил мрачную тишину и честно говоря сделал ситуацию только хуже. — Эва, солнце, о чем это ты говоришь? Мы же в мире живых, тут одни живые души, — по Рамоне было видно, как сильно она хотела все перевести в шутку, но и наша шумная птичка была напугана не меньше остальных. Эва уже собралась что-то объяснять, но Матиас жестом ей показал, что возьмет это на себя. — Не хорошие здесь люди живут, как раз из тех, чья душа умирает еще при жизни. Поэтому тут так холодно. Лично для меня, объяснение мальчика тоже не было особо понятным, но требовать большего было бы грубо. — И как мы спасем девочку, если ее уже к мертвым приравнивают? — холодные слова Алессандры могли бы означать озабоченность судьбою девочки, но ее тон говорил лишь о ледяном профессионализме. И тем не менее, несмотря на явно не слишком взволнованный вид, я чувствовал, что мой прекрасный ангел переживает не меньше остальных, просто не умеет это демонстрировать. — Ну что ты такое говоришь! Она же еще совсем ребенок! — слова итальянки видимо сильно задели Рамону, она даже посинела сильнее обычного и кажется даже начала немного задыхаться. — Не такой уж она и ребенок. В шестнадцать лет человек — полноценный член общества, — сухо заметил Юнатан. Я с интересом оглядел всегда незаинтересованного юношу и словно в первый раз обнаружил, что он выглядит очень молодо. Не так по-мальчишески как Матиас, но еще не совсем по-юношески. Судя по реакции и только что мною обнаруженных особенностей внешности нашего клубного гения, миллионера, плейбоя, филантропа, ему в момент смерти было как раз около 16 лет. — Юнатан, не все дети рождаются гениями и не все в свои шестнадцать могут похвастаться такими качествами, какими обладаешь ты. Не сравнивай вас, пожалуйста. Ты может и был полноценным членом общества, но она еще совсем ребенок. Я с живым интересом наблюдал за развивающейся ситуацией. Рамона, мой вечно сверкающий, жутко несерьезный и очень позитивный фейерверк, как непослушного подростка отчитывала Юнатана, самого умного, спокойного и равнодушного человека из всех, кого мне когда-либо доводилось знать. Мне начинало казаться, что мы в каком-то драматическом фильме и я четко осознал, что мне не кажется, когда произошла самая невероятная вещь за всю мою жизнь и смерть: Юнатан по-настоящему разозлился, как проблемный подросток, и даже повысил голос на испанку. — Детка, может ты и стара как мир, но это не дает тебе никакого права решать, кто тут ребенок, а кто полноценный член общества. Может в твоем мире и было нормально взрослеть к пятидесяти, но эта девочка явно не живет в твоей волшебной стране радужных единорогов. Пусть ты за свою не такую уж и короткую жизнь так и не выросла из ребенка, но ни я, ни эта девочка подобным похвастаться не можем. Нас из детства вышвырнули собственные родители, — и выплюнув последние злые слова, Юн ушел. Все стояли и неловко молчали, не зная, как реагировать на внезапный взрыв всегда такого уравновешенного парня. — Боже мой, что я натворила, — бесцветным голосом прошептала Рамона. — Простите, ребята, я…мне надо…я должна идти, — и с этими словами тоже испарилась. — Похоже, заканчивать дело придется впятером, — только и мог сказать я, чтобы хоть как-то разбавить воцарившуюся напряженную тишину. Вот так и произошел первый конфликт в нашем слаженном, дружном коллективе. Но как любил говорить один мой профессор: «Любой конфликт создает плодотворную почву для прогресса». И в нашем случае эта небольшая стычка стала поворотным моментом в отношении всего клуба.