Мелиан. Охота Дикой Кошки

Сказать, что встреча потрясла меня – значит, утверждать, что тропический ливень – безобидный дождик. Дыхание перехватило, а на месте мыслей в голове образовалась звенящая пустота. Я не испытывала такого ужаса с того момента, как увидела в кошмарном сне Сокола! Время замедлило своё течение. Вокруг всё стало несущественным кроме наёмника. Он оставался у двери и в упор разглядывал меня. И тут я совершила самый глупый поступок за последнее время. Я с трудом заставила себя подавить приступ паники, спрыгнула со стола и нырнула в толпу. Сквозь шум и гам не было слышно ничего, но твёрдая уверенность, что капитан всенепременно захочет потолковать со мной по душам, преследовала по пятам и заставляла ускорять шаг. Этот разговор вряд ли обернётся чем-то хорошим. В "Трёх меченосцах", как и в большинстве таверн острова, позади стойки трактирщика находился неприметный чёрный ход на случай, если кому-то из гостей понадобится срочно ретироваться. Например, мне. Не обращая внимания на недоумённые взгляды и ощущая погоню кожей, я обогнула стойку слева, столкнувшись с давешним менестрелем. Он хотел что-то спросить, но я досадливо отмахнулась и, пробормотав извинение, скользнула за полки, уставленные мутными бутылками с выпивкой. Там виднелась едва заметная щель, из которой слабо тянуло свежим воздухом, перебивающим "ароматы" таверны. Наугад ощупав стену и нашарив пальцами небольшое углубление, я изо всех сил дёрнула на себя дверцу и опрометью бросилась во тьму переулка, кое-где прорезаемую жёлтым дрожащим светом магических светильников. Проскочив пару кварталов, я забилась в укромное место – угол, образовываемый домами, скрытый в глубокой тени от нависающей сверху пристройки. Сердце колотилось как бешеное, но всё же удалось немного отдышаться и собраться с мыслями. Тело съёжилось от холода – в преддверии сезона дождей ночи становились холодными, а плащ я в спешке оставила в "Трёх меченосцах". Какого Хэлля я кинулась прочь? Вот уж глупость так глупость! Я расписалась в том, что не только знаю капитана Коннара, но и прекрасно поняла его жест и явно враждебное ко мне отношение. Уверена, что, не поддайся я панике, вполне смогла бы уболтать капитана или вообще притвориться, что впервые его вижу! Сверху сочилась вода. Пара капель попала на разметавшиеся по плечам волосы. Раздражённо смахнув их, я потёрла виски и продолжила размышлять, чувствуя, как внутри крепнет злость на саму себя. Что же теперь делать? Запереться дома как трусливая мышь, боясь лишний раз высунуть нос наружу? Ходить по улицам с оглядкой и хорониться от каждого шороха? Я скрипнула зубами и стиснула кулаки. Да уж, моя неразумность меня же загнала в ловушку! Мимо моего укрытия прошли два пирата. Судя по заплетающейся походке и запаху лэя, они изрядно набрались. На всякий случай вжавшись в стену, я проводила их взглядом. Лёгкий ветерок коснулся разгорячённого лица. Это слегка остудило взбудораженный разум и вернуло к жизни. В самом деле, чего мне бояться? Пираты вряд ли выдадут капитану, где я живу, так что просто постараюсь не попадаться ему на глаза и разузнать, надолго ли он прибыл на Аэдаггу и что вообще тут делает. Принятое решение успокоило меня и вселило уверенность. Тугой комок в груди ослаб. Глубоко вздохнув запах моря, я гордо вскинула голову и зашагала к своему дому... ...Чтобы, завернув за угол, лицом к лицу столкнуться с капитаном Коннаром. *** Он был огромен. Полутьма переулка добавляла ему роста и массивности. Наёмник возвышался надо мной, как саблезубый северный медведь. Чёрные волосы, по-прежнему не собранные в косу, разметались по широким плечам, усиливая сходство. Взирая на него снизу вверх, я почувствовала, как решимость споро покидает сердце, а ноги врастают в землю. Теперь больше всего на свете мне захотелось оказаться подальше от этого проклятого переулка. Желательно в своей каморке, плотно укутавшись в одеяло. Малодушно? Плевать! Я предпочту уцелеть, чувствуя себя последней трусихой, чем хлебнуть полную чашу неприятностей с гордо поднятой от ощущения собственной храбрости головой. Однако пути не было – ни назад, ни вперёд, ни даже вбок. Первым молчание нарушил капитан. Он вновь с нескрываемой издёвкой поклонился мне и насмешливо проговорил: - Здравствуйте, Каэрре-хэннум. Меньше всего ожидал увидеть вас именно здесь. Или, может быть, правильнее назвать вас Дикой Кошкой Мелиан? В его тоне клокотала ярость. Я сделала вывод, что после моего побега из Ранаханна ему пришлось нелегко. Больше чем уверена: это по моей вине. Выхода не было, и мне оставалось только сделать хорошую мину при плохой игре. - Здравствуйте, капитан Коннар, - ослепительно улыбнулась я. - Честно говоря, меньше всего ожидала увидеть вас здесь. Неужели вы решили сменить хлебную должность капитана дворцовой стражи на сомнительные удовольствия пиратской жизни? Зря я взяла такой тон. Несмотря на полутьму переулка я абсолютно ясно увидела, как лицо капитана помрачнело. Он громко скрипнул зубами, стиснув массивные челюсти. - Мне давно следовало догадаться, что ты из себя представляешь! - его голос хрипел, как плохо смазанное колесо. - Но я был слеп! Я попыталась воспользоваться моментом и шагнула в сторону. Северянин качнулся следом, и мне пришлось снова замереть на месте. Тогда я решила вовлечь его в более содержательный, чем обмен любезностями, диалог. Глядишь, и заговорю наёмника так, что смогу улизнуть. - В Ранаханне вы были более любезным, капитан, - мягко промурлыкала я. - К чему эта беспричинная ненависть? Мы вполне можем решить все наши разногласия мирным путём и разойтись по-дружески… Ох, зачем я только это сказала! Капитан не дал мне договорить. Он шагнул ко мне и занёс руку, такую огромную, что легко мог бы свернуть мне шею. Я попятилась, но наёмник крепко схватил меня за плечо и стиснул, заставив закричать от боли. - Знаешь, что в Ранаханне делают с убийцами? - глухо спросил он, нависая надо мной. Чувствуя, что вопрос чисто риторический, я помотала головой, соглашаясь подтвердить или опровергнуть всё что угодно, лишь бы убраться невредимой из страшного переулка. - Чан с кипящим маслом. Стоит опустить туда человека на несколько ударов сердца, как кожа начинает слезать клочьями, обнажая нежное мясо. После этого он быстро становится похож на зажаренного перепела, - капитан произнес эту фразу с жестоким наслаждением. Было темно, но я видела, как слабо поблескивают его зрачки. Интересно, ему доводилось своими руками отправлять человека на эту жестокую расправу? - Только убийце самого калифа нечего рассчитывать на такую лёгкую смерть, - неумолимо продолжал северянин. - Меня ожидала куда более худшая кара. Мне хотели вырвать глаза и отсечь руки, а затем швырнуть в змеиную яму. Я сразу понял, что во всём виновата одна проклятая ведьма! Она пробралась во дворец, околдовала всех, воткнула нож в сердце калифа и исчезла. Мне сказочно повезло с друзьями, а не то змеи до сих пор переваривали бы меня! Он ещё крепче стиснул плечо. На этот раз я не стала кричать, а только глухо зашипела от боли. Спорить с ним было бесполезно. Убеждать и что-то доказывать тоже. Но, может быть, стоит попытаться? - Ты знаешь, кем на самом деле был твой драгоценный калиф? – гневно процедила я. - В нём сидела одна из самых мерзких тварей, которых я когда-либо видела! Она пожирала ни в чём не повинных девушек и едва не сожрала меня, кабы не твой кинжал. Кто даст гарантию, что потом она не принялась бы и за вас? Коннар молчал, не сводя с меня ничего не выражающих глаз. Я решила, что он начинает остывать, и вкрадчиво продолжила: - В каком-то смысле Ранаханн мне обязан. Я спасла его народ от участи влачить жалкое существование под началом безумной нежити с изнанки мира. Капитан встряхнул меня и прорычал: - Дура! Неужели ты не понимаешь, что мне плевать на Ранаханн со всеми его калифами и жителями вместе взятыми? Я наёмник, понимаешь? У наёмников нет привязанностей, нет хозяина, они выполняют ту работу, за которую им платят! И, клянусь всеми богами Амальганны(61), я выполнял её хорошо! Пока не появилась ты, золотоглазая ведьма! Пока он выплёвывал мне в лицо обличающую тираду, я молчала, сжавшись в комок и боясь лишний раз пошевелиться. Его последние слова меня задели. Мои глаза и впрямь карие с золотистым отблеском, вот только почему... - Почему ведьма? - тихо спросила я. - Во дворце мне была нужна одна-единственная вещь. Я же не виновата, что всё так обернулось. Бывший капитан гулко расхохотался, запрокинув голову. Я с тоской смотрела на него. - Потому что только ведьма способна легко проникнуть в тщательно охраняемый дворец! Тебе ведь ничего не стоило прикинуться знатной дамой, верно? Ты просто околдовала всех вокруг и заставила их подчиниться своей воле! Северянин рывком притянул меня к себе, нависнув в ударе сердца от лица. - Ты, ведьма, - хрипло проговорил он, - накинула на меня свои чары. Я забыл обо всём, что мне было дорого, даже о своей Аннике! А ведь после её смерти я поклялся никогда не забывать свою невесту! Ты заставила меня вообразить, что моя единственная задача – оберегать твой покой. И чем ты отплатила мне за всё это? Тем, что выставила убийцей? Тем, что своими руками столкнула в змеиную яму? Его горячее дыхание опалило щёки. Горячечные откровения наёмника пробудили во мне слепой ужас, и я вдруг чётко и ясно осознала, что за ними последует. Так смотрел и говорил со мной Волк, когда Моррис привёл меня к нему, ещё такую глупую и наивно верящую в любовь. Я не ошиблась. Капитан прижал меня спиной к осклизлой стене дома и, шагнув следом, впился в губы грубым поцелуем, удерживая на месте сильными руками. Меня будто парализовало. Всё пережитое и надёжно похороненное в глубинах памяти выплеснулось на её поверхность, заставив тело оцепенеть. Я не сразу сообразила, что происходит, а сообразив, принялась яростно сопротивляться, пытаясь вывернуться из железной хватки северянина. Тщетно. Он был непоколебим. С тем же успехом я могла бы попытаться сдвинуть с места валун. Я намертво сжала губы, отчаянно пытаясь не поддаваться его настойчивым попыткам проникнуть сквозь них. Спину вытянула холодная плеть отвращения: его рука скользнула по моей груди, с треском разорвав блузу сверху донизу. Кулон Аметиста с печальным звяканьем упал на землю. Я глухо зарыдала от омерзения, отказываясь признавать, что это происходит на самом деле. В этот момент я от всего сердца возненавидела северянина, горячо желая добраться и до его глаз, когда, словно из другого мира, прошелестел тихий голос: - Оставьте миледи. Хватка капитана тут же ослабла. Мне удалось глотнуть воздуха, едва сдерживая сильнейшее желание отплеваться. Коннар отпустил меня и обернулся. Я опёрлась о стену, чтобы не упасть от внезапно нахлынувшей слабости, и дрожащей рукой стянула на груди разорванные края блузки. Губы щипало. Я принялась яростно тереть их. Мне удалось украдкой поднять кулон и заглянуть за массивную фигуру моего мучителя. В просвете переулка виднелся смутно знакомый силуэт. Темнота мешала разглядеть его во всех подробностях, но меня посетила слабая надежда на то, что всё ещё может обойтись. - Ты с ума сошёл, певец? - проревел северянин, тяжело дыша. - Ступай, куда шёл, и не лезь не в своё дело! Силуэт не пошевелился. Я моментально сникла. Вряд ли бродячему музыканту есть до меня дело. К тому же, массивные кулаки Коннара кого угодно напугают. Однако менестрель оказался не из пугливых. - Отпустите миледи, - мягко повторил он и сделал шаг вперёд. - Я очень сомневаюсь в том, что ей нравится подобное обращение. Коннар замер и разразился громким хохотом, который показался мне зловещим. - Как ты её назвал, музыкант? Это она-то – миледи? - он обличающе ткнул пальцем в мою сторону. - Тоже мне, нашёл благородную даму! Разуй глаза, это же ведьма! Портовая шлюха со сладким голосом, пиратская подстилка! От его слов во мне забурлило и потекло по жилам что-то тёмное. Страх и порождённое им оцепенение улетучились в один миг, уступив место гневу. Сузив глаза, я подалась вперёд, когда что-то неуловимое промелькнуло в воздухе, принудив меня остановиться и немного овладеть собой. В гнетущей тишине было слышно, как капает, просачиваясь откуда-то сверху, вода. Менестрель не торопился с ответом, но я кожей почувствовала разлитое между нами троими напряжение. Наконец темноту прорезал его голос – абсолютно спокойный, отчеканивающий слова с убийственно-размеренными паузами: - Прежде всего, она женщина. То, что вы, воспользовавшись тем неоспоримым преимуществом, что даёт вам сила, подняли на неё руку и попытались обесчестить, говорит лишь о том, что вы подлец и трус, способный на удар исподтишка. Не ручаюсь, что северянин понял и половину из этой цветистой фразы. Признаюсь, я и сама поразилась непривычному велеречию бродячего музыканта. Но удар попал в цель – спустя удар сердца капитан выпрямился во весь свой огромный рост и рявкнул: - Ты посмел назвать меня трусом?! Жалкий сопляк! Забыв про меня, он бросился на менестреля. Я испугалась теперь уже за певца. Они были одного роста, но на фоне могучей медвежьей фигуры северянина музыкант казался тонкокостным юношей, который сломается от первого же удара кулака. «Если на моей совести будет ещё одна смерть ни в чём не повинного человека, уйду к монахам Белой Девы и приму обет молчания», - строго сказала я себе. Хватит с меня и той порции кошмаров, что приходят почти еженощно. Дальше события разворачивались совершенно неожиданным образом. Увидев несущегося на него Коннара, музыкант не дрогнул и даже не попытался уклониться. Дождавшись, когда наёмник замахнётся на него, менестрель легко взметнул руку вверх и принял громадный кулак северянина на раскрытую ладонью. Длинные пальцы мигом сомкнулись вокруг сжатой руки Коннара, и время словно мгновенно остановилось. Я не сразу поняла, что происходит. Бывший капитан глухо зарычал, пытаясь если не завершить начатое, то хотя бы выдернуть руку из хватки музыканта. Тот стоял, хладнокровно и, как мне показалось, с вежливым любопытством глядя на противника. По переулку пронёсся слабый ветерок. На грани тишины я уловила едва различимый шёпот, отозвавшийся тонким звоном в ушах. На несколько ударов сердца Коннар замер, а затем принялся яростно высвобождать кулак. Менестрель молчал и не двигался, пристально наблюдая за противником. Звон в ушах усилился. Отпустив разорванную блузку, я прижала ладони к голове, силясь отгородиться от назойливого звука, вгрызающегося в мозг. Внезапно всё прекратилось. Звон исчез. Менестрель отпустил руку северянина, и тот с хриплым рёвом отшатнулся от него. Затем Коннар хрипло вздохнул, сплюнул на землю и, бросив сквозь зубы: "Ещё встретимся, Кошка!", - испарился за углом. Мы с менестрелем остались одни. Честно признаться, после увиденного я испугалась музыканта едва ли не больше, чем Коннара. Снова пришла мысль о том, что незнакомец вполне может оказаться каким-нибудь очередным тёмным колдуном. Мне едва ли не захотелось, чтобы северянин вернулся. Я вжалась в осклизлую стену, покрытую плесенью, и стала заворожённо наблюдать за менестрелем. Примерно также мышь смотрит на болотного лайзарда(62). Ей прекрасно известно, что общение закончится у него в желудке, но мышь не в силах ничего поделать. Помедлив пару мгновений, музыкант вздохнул и начал расстёгивать куртку. Я чуть было не разревелась. Прав был Коннар: я дура. Понадеялась на помощь, а ему нужно от меня всё то же самое. Ненавижу! Как же я их всех ненавижу! Расстегнув куртку, менестрель... протянул её мне. - Накиньте на плечи, миледи, - тихо сказал он. - Вам, верно, холодно. Смысл его слов не сразу дошёл до меня. Я не шевельнулась, оцепенело глядя на него. Видимо, поняв моё состояние, менестрель подошёл ближе и мягко опустил куртку мне на плечи. - Она, конечно, старая и вытертая, - виноватым голосом сказал он, - но никакой другой у меня нет. Когда мягкая кожа коснулась покрытых мурашками плеч, что-то внутри меня оборвалось. Все переживания бурным потоком хлынули на поверхность, и по щекам потекли ручьи слёз. Я зарыдала в голос и уткнулась лицом в грудь музыканта. Немного помедлив, он мягко обнял меня за плечи. *** По улицам Аэдагги гулял ветер, принося с собой капли дождя. Мне он уже не казался таким пронизывающим. Куртка менестреля приятно грела и надёжно оберегала от холода с тем лишь неудобством, что мне была явно велика. Руки тонули в чересчур длинных рукавах, а полы спускались ниже пояса, отчего я чувствовала себя завёрнутой в тёплый мешок. Музыканту, шагающему рядом со мной в одной рубахе, ветер тоже был будто нипочём. Он ни словом не обмолвился после произошедшего в переулке, лишь обронив, что проводит меня до дома. Я не возражала: после пережитого навалилась безумная усталость. Хотелось скорее добраться до дома, упасть в койку и забыться тяжёлым сном. Однако через некоторое время молчание начало меня немного утомлять. Мне выпала возможность получить ответы на некоторые вопросы. Кто знает, может быть, завтра он уже покинет Аэдаггу, а я так и не узнаю, почему... - Почему ты помог мне? – сорвалось с языка. Если музыкант был удивлён внезапностью вопроса, то он этого не показал. - Я мог бы сказать, что шёл за вами от таверны, миледи, - усмехнулся он, - да только это неправда. Всё гораздо прозаичнее. Дом, где мне любезно предоставили комнату, находится на пути мимо того переулка, где... хм... - Я поняла, - торопливо перебила я его. - И ты решил просто так за здорово живёшь помочь незнакомой девушке? Прости, но во все эти рыцарские порывы я не верю. Менестрель развёл руками: - Верить или не верить - это ваше дело, миледи. Я не мог пройти мимо. Теперь моя совесть чиста, и, поверьте, взамен я ничего не попрошу. Я смешалась от внутренних противоречий. Мысль, что мне решили помочь абсолютно бескорыстно, была в новинку. Последние годы общения с мужчинами научили меня, что полностью доверять им нельзя. Ни при каком раскладе. Расплата может оказаться слишком горькой. - Спасибо, - осторожно сказала я. – И всё же моё знакомство с капитаном Коннаром убедило, что это человек опасный и сильный. Как тебе удалось справиться с ним, да ещё так легко? - Миледи... - начал менестрель, но я нетерпеливо перебила его. Это обращение резало слух. - Брось! Какая я тебе миледи? Миледи танцуют на балах, закутанные в шелка, а я просто Мелиан. Мелиан Дикая Кошка, искательница приключений без роду и племени. Вот так-то. Менестрель развёл руками. - Сила привычки. С ней ничего не поделаешь. Я глубоко вздохнула. - Уж постарайся. Поверь, таким титулом ты обижаешь меня гораздо сильнее, чем кап... чем Коннар. На улице было темно, и я скорее почувствовала, чем увидела, что менестрель улыбнулся. - Я запомню это, Мелиан, - учтиво сказал он. Отчуждение, повисшее между нами, начало понемногу улетучиваться. - Вот и славно, - удовлетворённо сказала я. - А теперь, раз уж ты такой вежливый, то нехорошо заставлять девушку ждать ответа на свой вопрос. Менестрель пожал плечами: - В этом приёме нет ничего хитрого. Я видел, как его часто используют кочевники, и решил, что и мне полезно было бы его освоить. Весь секрет в том, чтобы особым образом захватить пальцы противника и надавить на определённые точки. Я заинтересованно посмотрела на него и попросила: - А ты можешь научить меня этому приёму? Думаю, он мне пригодится. Музыкант не торопился с ответом. Он долго глядел в сторону, а потом тихо произнёс: - Вам, прости, тебе придётся очень долго этому учиться. По его тону я поняла, что обучение не состоится, и разочарованно вздохнула. Мы некоторое время шли в молчании, пока мой спутник не произнёс: - Если уж говорить о том малоприятном человеке, поспешу заверить – больше он не сможет тебя и пальцем тронуть. Без твоего на то согласия, разумеется. Его слова прозвучали так весомо, что я моментально насторожилась. - Это ещё почему? - Просто поверь мне, - кратко ответил менестрель. Мне не оставалось ничего другого, как выполнить его просьбу. Что-то с ним явно было не так, но что именно, выяснять не хотелось. Я уже не в первый раз убеждалась, что чужие тайны лучше обходить стороной. Завернув за угол, мы вышли к покосившемуся дому, на верхнем этаже которого находилась моя комнатушка. Дождь усилился. Кутаясь в куртку, я в который раз порадовалась, что менестрель не прошёл мимо. Я легонько тронула его за рукав: - Мы пришли. Спасибо тебе огромное, что проводил. И за всё остальное тоже спасибо. На миг закралась крамольная мысль, что менестрель может намекнуть на продолжение знакомства уже в комнате наверху, но она исчезла почти сразу же, как появилась. Я готова была поклясться, что в ночной тьме, едва разгоняемой светом фонарей, на лице музыканта мелькнуло облегчение. - Будь осторожна, Мелиан, - мягко сказал он и, слегка поклонившись, исчез в ночи, оставив меня стоять на пороге в глубокой задумчивости. Лишь задвигая засов на двери, я сообразила, что не вернула своему спасителю куртку. Мало того, я даже не спросила, как его зовут. *** Вопреки ожиданиям, я проснулась на рассвете от глухо рокочущих раскатов грома где-то вдалеке. За окном серело утреннее небо, и шелестел дождь. За тонкой стенкой еле слышно похрапывала соседка. Интересно, как давно Рыжая вернулась к себе? Мысли о ней заставили меня подробно и в красках вспомнить вчерашний день. Куртка менестреля, оказавшаяся в свете наступающего дня и впрямь потрёпанной, тёмно-рыжей, воскресила в памяти и другие малоприятные подробности. От воспоминания я вздрогнула и закуталась в старое одеяло. Вспыхнуло желание провести весь день, не высовывая носа за дверь. Я едва не поддалась ему, пока взгляд не выхватил из полумрака комнаты сиротливо поблескивающий на ветхом столике кулон. Микаэль Аметист. Казалось, я была у него сто лет назад. Он будет ждать меня сегодня. Возможно, у него получилось выведать у Камня ещё что-нибудь! Осознание этого заставило меня лихорадочно выскочить из тёплой постели и начать поспешно искать одежду, вытаскивая заботливо припрятанные в тайнике деньги. *** Лицо Микаэля несло на себе отпечаток бессонной ночи. Кожа посерела и обтянула череп, а под потускневшими глазами залегли чёрные круги. Однако Аметист держался бодро и поприветствовал меня с преувеличенной – как мне показалось – радостью. - О хайлэ, Кошка! Чаю? - Спасибо, обойдусь на этот раз, - сухо отказалась я, проходя в его обитель и тщательно прикрывая дверь. Попусту тратить время на чаепитие не хотелось, да и настроение не особо к этому располагало. Мик пожал плечами и запрыгал на костылях следом. - Есть хорошие новости? - нетерпеливо поинтересовалась я, примостившись на прежнем месте у верстака. Микаэль задумчиво посмотрел на меня и неуверенно протянул: - Можно и так сказать. Лучше показать. Он извлёк из скрипучего шкафа Камень, укутанный в шаль Назиры, и подскочил к столу, бережно прижимая его к боку. - Мне так и не удалось услышать его Песню. Вот если бы ты оставила его ещё на денёк... - Это исключено, - отрезала я, уловив в голосе Мика просящие нотки. Литанээ тяжело вздохнул: - Жестокая ты, Кошка. Ладно. Я обнаружил кое-что другое! Усмехнувшись при виде того, как я нетерпеливо наклонилась вперёд, он вытащил из-за пазухи грубо выструганную старую флейту и извлёк из неё несколько не сильно мелодичных звуков, жестом велев мне наблюдать за Камнем. После песни безымянного менестреля "музыка" Микаэля напомнила скрипение плохо смазанной уключины. Я поморщилась, но произошло то, что заставило меня позабыть о подобных мелочах. Как только зазвучала флейта, внутри вехи что-то замерцало. Через пару ударов сердца это что-то переросло в неровное золотистое сияние, пульсирующее внутри Камня в такт скрипучим наигрываниям Микаэля. Стоило ему опустить инструмент, как всё прекратилось. Сияние померкло, словно внутри Камня задули свечу. Я шумно выдохнула и откинулась на спинку скамьи. Микаэль хмыкнул и потёр руки, видимо, очень довольный эффектом. - Музыкант из меня, конечно, тот ещё, - с явно притворной скромностью сказал он, - но эксперимент удался. - Можно сделать так, чтобы он сиял сильнее? - жадно спросила я, исподволь чувствуя: вот оно. Похоже, путь ко второй вехе нащупан. Ещё бы знать, как по нему пройти! Микаэль сокрушённо покачал головой. - Я играл перед ним почти всю ночь после того, как это обнаружил. Перепробовал много разных мелодий. Результат одинаковый. Но, похоже, это мерцание не зависит ни от продолжительности игры, ни от её содержания. Я кивнула, с внутренним трепетом чувствуя, как приходит озарение: "А что, если нужно сыграть какую-то определённую мелодию? На определённом инструменте? Не может ли он быть второй вехой?" По жилам растеклась обжигающая волна азартного нетерпения. Я спросила хриплым от волнения голосом: - Сколько я должна тебе за труды, Мик? - Я не взял бы с тебя и медяка, согласись ты оставить мне этот камень ещё ненадолго, - грустно протянул Аметист. - Но это, как я уже понял, невозможно. Тогда три золотых – за срочность. Сверху ничего не накидываю, учти. Я слушала его вполуха, дрожащими руками отсчитывая монеты. В любой другой ситуации я бы ожесточённо торговалась. Литанээ заломил чересчур высокую цену. Сейчас же мне было всё равно. Пододвинув требуемое к Аметисту, я положила сверху кулон: - Возвращаю в целости и сохранности, Мик. Как и договаривались. Спасибо за труды! - Да чего уж там, - невесело произнёс Аметист, забирая свою драгоценность и деньги. - Заходи ещё... Я махнула ему на прощание рукой и поспешила к двери, чувствуя, как бешено колотится сердце. - Кошка! - негромко окликнул меня Микаэль. Я замерла на пороге и обернулась. - Когда этот камень тебе уже не будет нужен, принеси его снова мне, хорошо? Я рассмеялась. - Договорились, Мик. Сберегу его специально для тебя! *** Дождь ещё накрапывал, и я поёжилась. Тонкая ткань платья не спасала от промозглой погоды. Я заторопилась домой, крепко держа Камень. Не успела я сделать и пары шагов, как заметила в противоположном конце улицы знакомую фигуру. По выщербленным булыжникам быстро шагал мой вчерашний спаситель. Вопреки неприятным воспоминаниям, связанным с ним, я почувствовала смутную радость и даже шагнула вперёд, подняв руку для приветствия. Менестрель тоже заметил меня, улыбнулся и ускорил шаг, направившись в мою сторону. - Здравствуй, Мелиан, - мягко сказал он, подойдя ко мне. - Рад, что у тебя всё в порядке. - Как ты узнал... о-о-ох, Хэлль! Слова застряли в горле, как только я подняла голову и впервые посмотрела на его лицо при свете дня. Только со всей пугающей ясностью я поняла, что же в менестреле мне казалось неправильным и жутким. Его глаза. Чёрные. Абсолютно чёрные, словно у молодого человека не было зрачков, а лишь бездонная тьма, полностью заливающая радужку. От этого его красивое лицо казалось отталкивающим, вселяя в сердце страх своей противоестественностью. Это могло означать только одно. Менестрель был вампиром(63). Я закашлялась и отшатнулась от него, как от прокажённого. На Коннемаре ходили легенды о вампирах. Их представляли этакими порождениями Хэлля. Пугали, что они могут пробраться ночью в дом и выкрасть из люльки младенца. "Отмеченным вампиром" называли того, на чьём теле было много родинок. Верили, что это отметины от клыков кровососа. Говорят, однажды какую-то женщину даже сожгли, а всё из-за того, что на её шее возникло несколько родимых пятен. Сама я в эти сказки не особо верила, но вампиров опасалась, полагая, что легенды на пустом месте возникнуть не могли. Однако в реальности столкнуться с представителем этого племени мне довелось только сейчас. Судя по изменившемуся лицу менестреля, он прекрасно понял мою реакцию. - Мелиан... - начал он, делая ко мне шаг. Я вновь отпрянула в сторону, оступившись на торчащем из земли куске брусчатки. Молодой человек удержал меня за локоть, но я поспешно выдернула руку. - Мелиан, - успокаивающим голосом повторил менестрель, поднимая ладони. - Прошу тебя, успокойся. Это моя вина. Мне следовало сказать тебе раньше о том, кто я. Клянусь, я не причиню тебе ничего дурного! Да и зачем делать это именно сейчас? Вчера времени было с лихвой. Я незаметно перевела дух. Страх отступил, и я начала соображать более трезво. Резон в его словах был. К тому же, я не слышала, чтобы кого-то нашли с прокушенным горлом во время пребывания менестреля на Аэдагге. Но поверить ему до конца помешала моя подозрительность, и я нехотя произнесла: - Хэлль тебя знает. Может быть, ты решил сразу не нападать, а приберечь меня ради особого случая. Менестрель склонил голову набок и посмотрел на меня так, что я сразу почувствовала, какую глупость сморозила. - Мы вовсе не такие монстры, какими нас иногда рисуют, - с плохо скрываемой горечью проговорил он. - Я читал человеческие книги о вампирах и слышал много историй. Иногда попадались забавные, но по большей части, - он усмехнулся, - сущие выдумки. Я прекрасно понимаю твой страх. Но ещё раз прошу: поверь, тебе не нужно меня бояться. Все эти сказки так и остаются сказками. К тому же, сегодня я покидаю Аэдаггу, и, скорее всего, мы увидимся очень нескоро. Если увидимся вообще. Его последние слова выдернули меня из оцепенения. Я оказалась права. Надолго он на нашем острове не собирался оставаться. Отчего-то я почувствовала лёгкое разочарование и укол совести, вдруг вспомнив, что куртку-то ему я так и не вернула! Последняя мысль заставила меня нервно рассмеяться. Музыкант недоумённо посмотрел на меня и чуть виновато улыбнулся. Страх, стиснувший сердце, испарился. Я поверила ему уже во второй раз. Наверное, вампиры обладают каким-то особым даром убеждения. Или же мне попросту хотелось ему верить. - Продолжаешь свои странствия? - спросила я первое, что пришло в голову, чтобы замять неловкость. В странных глазах менестреля отразилась благодарность. - Можно сказать и так. Я отправляюсь на второй материк. Говорят, он ещё полностью не исследован и таит в себе много загадок, так что совмещу приятное с полезным. А что будешь делать ты? Я посмотрела на него и вдруг ощутила сильнейший порыв поделиться своей историей. Нервно оглядевшись по сторонам и убедившись, что улица пуста, я выложила, запинаясь и периодически теряя нить повествования, почти всю историю своих изысканий, Камня и вех, умолчав лишь о некоторых подробностях ранаханнских приключений. Молодой человек внимательно выслушал мой сбивчивый рассказ и произнёс лишь одно слово: - Корниэлль. - Что? - растерялась я. - Корниэлль, - терпеливо повторил музыкант. - Самый крупный после столицы город Алдории. Там находится одна из старейших на материке библиотек, а в ней свитки магистра Лейницца. Это единственный мудрец, который занимался исследованиями Прихода Дракона и секты драконопоклонников. Мне кажется, что ключ к разгадке тайны твоего Камня – это инструмент, имеющий прямое отношение к Дракону, а сведения о подобном могут содержаться только в этих свитках. Искать обители сектантов бесполезно – женщин туда не пускают, да и вряд ли монахи захотят делиться своими тайнами. Я потрясённо глядела на него. Ещё утром я и придумать не могла, что делать со сведениями, полученными от Мика, а тут мне преподносят готовый ответ на блюдечке! Угрызения совести усилились. - Спасибо тебе, - тихо сказала я, понурив голову. - Извини за мои подозрения. Удачи в путешествии. И прости, что не вернула куртку. Менестрель негромко рассмеялся. - Пустяки. Раздобыть куртку дело нехитрое. Только не вздумай искать меня лишь затем, чтобы её вернуть. Желаю и тебе найти твоё сокровище! Он тепло улыбнулся и пошёл прочь, когда я вспомнила ещё кое-что и крикнула ему вслед: - Постой! Менестрель остановился и вопросительно взглянул на меня. - Как твоё имя? По лицу вампира скользнула лёгкая тень. Он коротко ответил: - Кристиан. 61 - Амальганна - царство богов в космогонии северных народов; 62 - лайзард - хищная ящерица размером с кошку; водится в болотах, питаясь мелкими грызунами. Обычно гипнотизирует жертву взглядом, беспрепятственно пожирая её; 63 - одной из отличительных черт вампиров является цвет радужки глаз: у мужчин чёрный, сливающийся со зрачком; у женщин - сиреневый.