Мелиан. Охота Дикой Кошки

Я расстелила карту на полу, испещрённом жилами щелей, придавила её по краям булыжниками и начала обдумывать свой дальнейший маршрут, водя пальцем по шершавому пергаменту. За окном шелестел дождь. Комнату наполнял тот особый серовато-сизый сумрак, какой бывает при плотно затянутом тучами небе. Очертания предметов расплывались и тонули в сонной дрёме, нагоняя тоску. Мне было не до непогоды. Передо мной стояла серьёзная и ответственная задача: продумать, как в кратчайшие сроки при наименьших затратах добраться до Корниэлля, лежащего, если верить карте, довольно далеко от побережья. На первый взгляд, ответ напрашивался сам собой: сесть на корабль, следующий в сторону Алдории, высадиться в любом порту и воспользоваться скачком драконицы(64) - благо, перевалочные пункты есть в любом мало-мальски уважающем себя порту. Очень разумная и трезвая идея на первый взгляд. Однако мне было доподлинно известно, что алдорские драконюхи, работающие на пристанях, задирали цены едва ли не втридорога, пользуясь тем, что возможность в мгновение ока добраться до любой точки Алдории в высшей степени соблазнительна. Я покосилась на слегка выступающую доску в полу. Под ней хранились все мои сбережения – пятьдесят золотых дориев, сорок серебряных и несколько слитков. Отдельно лежал бережно завернутый в бархат флакон мирисэлли. Добрую половину моего состояния составляла выручка от продажи нарядов Назиры. Не так давно я рассудила, что кипа вещей занимает слишком много драгоценного места в моей каморке, и быстро нашла покупателя. Вернее, покупательниц – проститутки Аэдагги всё же были женщинами и не могли устоять перед красивыми тряпками. Любовно погладив доску, я вновь вернулась к карте, чувствуя, как внутри нарастает отвращение к бесполезному разглядыванию. К Корниэллю тянулось множество трактов. Он стоял на перекрестье четырёх из пяти крупнейших алдорских путей и напоминал паука, засевшего в центре паутины. Поездка верхом на дракониде или в двуколке займет не менее трёх дней. Если нанять айолу(65) и отправиться по Айласе – реке, рассекающей Корниэлль почти ровно напополам – получится и того больше. На карте Айласа сильно походила на капризно извивающуюся змею, чьи "петли" охватывали уж слишком большую территорию. Я тяжело вздохнула, села и, подтянув колени к подбородку, с тоской уставилась в окно, в которое билась беспросветная дождливая мгла. Теплившийся на подоконнике огарок свечи не разгонял сумрак, а лишь усиливал тоску. Подобным виделось мне и будущее: неясным, неопределённым и пугающим. Похоже, у меня не оставалось другого выхода, кроме как воспользоваться драконицей, если я не хочу тянуть с прибытием в Корниэлль. Не то чтобы я боялась, что меня кто-то опередит в поисках – вряд ли кому-то могла прийти в голову идея искать сокровища Дракона именно сейчас. Скорее, меня подхлестывало и гнало вперёд нетерпение и желание поскорее отыскать вторую веху. Всё больше и больше верилось, что искать её мне суждено в библиотеке Корниэлля. *** - В Алдорию? А зачем тебе в Алдорию, Кошка? Дик Сваальд, невысокий коренастый пират, отставил в сторону выщербленную кружку рыбного бульона и сумрачно глянул на меня левым глазом. Его правая глазница, ссохшаяся и сморщенная, пустовала. Её содержимое Дик потерял, но далеко не в доблестном поединке с пятью королевскими гвардейцами, как он любил рассказывать. Однажды мне довелось стать невольной свидетельницей пьяного рассказа Дика о том, как дело обстояло на самом деле. В тот день Сваальд хлебнул лэя больше обыкновенного. Было поздно, и почти все его собутыльники давно храпели под столами таверны "Зов ветра", а одноглазый пират всё еще сидел за столом, покачиваясь, как хайаньская куколка, и обводя мутным взглядом окрестности. Именно в тот самый момент, когда он уже был готов упасть головой на столешницу, в "Зов ветра" вошла я, ища Сокола. Стол, за которым, пьяно раскачиваясь, восседал Дик, стоял ближе остальных к двери, и взгляд пирата кое-как сфокусировался на мне. Уж не знаю, кем я привиделась ему: родной матерью, давно забытой женой или случайной подругой, только Дик нетерпеливо махнул рукой и сипло проорал: - Поди сюда! Это было время, когда я ещё побаивалась аэдаггской публики, а без присутствия рядом Морриса чувствовала себя и вовсе беззащитно, поэтому мне не оставалось ничего, кроме как подчиниться. - Плохо мне, - прохрипел Сваальд, когда я с опаской опустилась на лавку напротив. - Всё наперекосяк... А ведь был лучшим рыбаком... И Дик поведал боявшейся пошевелиться мне о своей жизни и честном рыбацком труде в деревушке на берегу Русалочьего залива(66); о том, как умерла от чёрной немочи(67) его жена, забрав с собой детей, а Дик от горя подался в пираты. О том, как гигантский меченосец лишил его глаза, когда Дик вышел в море с сетями в последний раз. Громадная рыбина, скользкая от ила и водорослей, извернулась в его руках, когда рыбак выпутывал её из сети, и ткнула своим костяным носом прямо в глазницу. Закончив свой рассказ, путанный и местами невнятный из-за заплетающегося языка, Дик со стуком упал головой на стол и захрапел, а я, крадучись, покинула таверну. Сокола я так и не нашла. Лишь много позже, уже после его смерти, я узнала, что он провёл тот день в объятиях какой-то высокородной дамы, привезённой из Алдории в качестве заложницы. Теперь же Сокол покоился на дне океана, а Дик Сваальд сидел напротив меня, свирепо зыркая одним оком и явно не догадываясь, что мне известна вся подноготная его фанфаронства. Мне даже было немного его жаль. Выдержав взгляд пирата, я спокойно ответила: - В корниэлльскую библиотеку хочу наведаться, Дик. При слове "библиотека" Сваальд откинул голову и гортанно загоготал: - Никак в учёные решила податься, Кошка? А читать-то умеешь? Или же будешь просто любоваться на закорючки? Довольный своей шуткой, он повторил её погромче. Его зычный хохот подхватило полтаверны. Почувствовав, как внутри плеснуло раздражение, я стиснула кулаки, до крови впившись ногтями в ладонь и постаравшись не измениться в лице. Ему ни в коем случае нельзя было показывать, что его насмешки задели меня, иначе потом житья не даст. Я вскинула голову и весело ответила: - А ты, Дик? Умеешь отличать эти закорючки от червяков? Так, может, прокатишься со мной до Корниэлля, поможешь разобраться, что к чему! Сваальд побагровел, а под сводами "Зова ветра" вновь прокатился хохот, теперь уже вызванный его замешательством. Читать я умела. На Коннемаре эддре обучал нас, деревенских ребятишек, азам чтения и письма. Не боги весть что, конечно, ведь в нашем распоряжении была лишь скудная библиотека коннемарского храма, но и этого хватило. Почти все пираты на Аэдагге кичились безграмотностью и с презрением относились к тем, кто хоть как-то умел отличать одну букву от другой, считая их зазнавшимися выскочками. Именно поэтому я старалась лишний раз не козырять собственными навыками. Я примиряюще улыбнулась одноглазому пирату и повторила вопрос. - Какой корабль в ближайшее время идёт к Алдории или хотя бы мимо? Дик одним залпом выхлебал бульон, насупился и буркнул: - Есть один. "Крыло ворона". Он пойдёт мимо алдорских берегов и может ссадить тебя там, если договоришься с капитаном. Я возликовала про себя: капитаном "Крыла" был Андрус Войге, старый друг Одноглазого Тома. Андрус хорошо знал меня и вроде бы неплохо относился. Во всяком случае, есть надежда, что он не обдерёт меня как липку. - Где его можно найти? Дик пожал плечами: - Недавно тут был, а там Хэлль его знает. Я разочарованно прикусила губу, барабаня пальцами по столу. Искать Андруса по всем тавернам и борделям Аэдагги не хотелось. Сидеть и терпеливо ждать его здесь – тоже. В вихревой поток мыслей ворвался скрип скамьи, застонавшей под чьей-то тяжестью. Я подняла голову и обомлела: напротив сидел Коннар, оттеснивший боязливо сжавшегося Дика. Поймав мой взгляд, он криво усмехнулся и поднял руку в знак приветствия. На смену радостному предвкушению мигом пришла глухая ярость, смешанная с лёгким уколом опаски: а ну как менестрель попусту обнадёжил меня, когда сказал, что северянин больше не представляет угрозы? - Что тебе надо? - гневно прошипела я, прикидывая, сколько времени мне понадобится для того, чтобы улепетнуть из "Зова ветра". Коннар осклабился. Меня передёрнуло. - Я слышал, ты ищешь Андруса, и знаю, где он. Более того, я даже знаю, когда он отправляется в Алдорию. Ведь он за этим тебе нужен? Я прищурилась, скрещивая руки на столе, и сухо обронила: - Предположим. И что с того? Коннар ответил мне таким же прищуренным взглядом и коротко зыркнул в сторону Дика. Тот кивнул дрожащей головой и мгновенно испарился. Я почувствовала неладное и обернулась, чтобы оценить расстояние до двери. Удивительное дело – в этот момент оно показалось увеличенным едва ли не вдвое. Я повернулась и вновь натолкнулась на пристально разглядывающие меня тёмные глаза северянина. - Кошка... - начал он, протягивая ко мне руку. Я инстинктивно отпрянула, а бывший капитан скривился. - Да не бойся ты! Я тебя не трону. - Я ничего и никого не боюсь, - мрачно сказала я. - Да вот только у нас уже был неприятный опыт общения, и я бы не хотела его повторять. Счастливо оставаться! Я решительно вскочила, всем своим видом показывая, что продолжать разговор нет желания. Северянин немедленно поднялся вместе со мной, заставив противный холодок пробежать по спине. - Зря уходишь, - примирительным тоном сказал он, не отставая от меня ни на шаг, пока я, стараясь не оборачиваться, спешила к двери. - Так и будешь убегать при каждой нашей встрече? Я поёжилась и глухо пробормотала: - Очень хочется надеяться, что следующей нашей "встречи" не будет! Положив руку на дверную ручку, я дёрнула её на себя, но Коннар придержал дверь рукой. - Отпусти! - процедила я. - А если я хочу принести свои извинения за произошедшее? - послышался над ухом голос Коннара. Спина покрылась мурашками от мощи, волнами исходящей от него. Подавив безумное желание обернуться и расхохотаться ему в лицо, я саркастически заметила: - Боюсь, одних твоих извинений будет недостаточно. Дай мне пройти и можешь катиться к Хэллю! Плакать не буду. Замерев на удар сердца, бывший капитан выдохнул мне в затылок: - Ведьма! И отпустил дверь. - Мерзавец! - не осталась я в долгу и выскользнула на улицу. *** Отдышавшись, я глубоко вдохнула прохладный воздух, напоённый влажностью, и попыталась взять себя в руки. В конце концов, совсем скоро я отплыву с Аэдагги. Надеюсь, наши пути с бывшим капитаном ранаханнской стражи больше никогда не пересекутся. Эта мысль успокоила меня и придала сил. Для того, чтобы претворить эти планы в жизнь, требовался самый пустяк – отыскать Андруса и уговорить его взять меня на корабль. Поиски друга покойного Тома заняли почти весь день. Когда на землю стали опускаться мутные от влаги сумерки, я почувствовала, что нахожусь на грани отчаяния. Пирата не было в его любимой таверне - "Крике чайки", куда, по словам Тома, он часто захаживал; у проститутки Нэн, к которой меня отправил владелец "Крика", когда я поведала ему о цели своих поисков. Не было Андруса и в его комнатушке в Кожевенном квартале. Порядком приуныв, я слепо бродила по улочкам Аэдагги, полностью отдавшись на волю случая и питая безумную надежду, что, если тому суждено сбыться, то судьба сама столкнёт меня с Андрусом. Как ни странно, но надежда оправдалась. Вильнув, очередной грязный переулок вывел меня в порт, где с мерным скрипом покачивались на воде пиратские судна. Большинство из них пустовало. Вряд ли кому-то придёт в голову выходить в море с приближением ночи, да ещё и в дождь. Кое-где было заметно шевеление: то там, то сям по палубам прохаживались одинокие матросы, не то выполняя роль соглядатая, не то попросту слоняясь от безделья. Пару раз меня окликнули, но я ограничилась лишь вялым кивком. Не хотелось точить с кем-то лясы и тратить время на ерунду. Корабль Андруса я узнала сразу. Это был не очень большой бриг с необычно вытянутым носом, на котором намалевали огромный птичий клюв и перья. По бокам корабля горели два желтых глаза, мутно светящиеся в сгущающихся сумерках. "Порошок из лунных медуз(68), - смекнула я, подробно разглядывая "Крыло". - Наверное, Андрус велел добавить его в краску". Представляю, какое ошеломляющее впечатление производит корабль на атакуемые суда, когда внезапно возникает из мрака с горящими жутким мертвенным светом "глазами". Палуба «Крыла» пустовала, однако стоило мне взглянуть в сторону капитанской каюты, как я поняла: мои скитания по Аэдагге не прошли даром. В иллюминаторе теплился свет. *** Беспрепятственно поднявшись на корабль, я столкнулась с неожиданной помехой у каюты капитана. Около дверей стоял высокий хайанец, одетый в одни лишь матросские шаровары. Тусклые отблески магических светильников поблескивали на желтоватой коже. Лезвие кривой сабли, которую он сжимал в кулаке, бросало блики, отражая свет луны. Раскосые, ничего не выражающие глаза пристально следили за мной, пока я подходила. Этого парня я раньше на Аэдагге не встречала, и, признаюсь, от одного его непроницаемого вида становилось не по себе. Но мне нужно попасть к Андрусу, и я это сделаю. - Капитан там? - кивнула я на дверь, подойдя к "охраннику" ближе. Он выдержал небольшую паузу и медленно, будто у него затекла шея, кивнул. - Тогда, я полагаю, можно войти? - мягко уточнила я. Ещё одно непродолжительное молчание – и вновь кивок, близнец предыдущего. То ли хайанец плохо знал алдорское наречие, и ему требовалось время, чтобы перевести в уме мою фразу, то ли он попросту был не очень смышлёным. - Спасибо, - стараясь вложить в свой тон как можно больше искренности, поблагодарила я. Меня не покидало ощущение, что я пообщалась с каменным изваянием. В ответ "изваяние" неопределённо дёрнуло плечом, и я увидела, как его раскосые глаза сверкнули жёлтым. Боги милосердные, да это же оборотень! На миг позабыв об Андрусе, я во все глаза уставилась на хайанца. За всю свою жизнь я встречала оборотней пару раз. Присутствие одного из них на Аэдагге стало сюрпризом, да ещё каким. Подумать только, как мне везет в последнее время: то вампир, то оборотень. К тому же, это был оборотень из Хайаня, а всем известно, что хайанские рыси кардинальным образом отличаются от алдорских волков и окутаны множеством легенд и поверий. Не обращая внимания на мой заворожённый взгляд, хайанец не торопился ни принимать свою звероформу, ни заводить разговор. Скользнув по мне ничего не выражающим взглядом, он еле заметно кивнул на дверь каюты и устремил взгляд вникуда. Наступив на горло любопытству, я толкнула дверь. *** Андрус сидел за старым столом, заваленным свитками и заставленным бутылками. Прямо над ним покачивался круг, подвешенный к потолку. Его сплели из соломы и украсили морынь-травой(69)- оберегом степняков, защищающим от злых духов. Андрус Войге был кочевником из Воронов, невесть как попавшим в пиратское братство. О своей жизни он распространяться не любил, но обычаи и поверья своего народа свято чтил, даже в море надевая не удобную моряцкую одежду, а тяжёлые кожаные штаны и жилет - привычную для Воронов униформу. Когда я вошла, Андрус повёл бровью, но ничего не сказал. Он сидел полубоком к столу, держа в одной руке бутыль, а в другой круглый, слегка поблескивающий предмет. Пират то и дело подносил его к глазам, затем откидывался на спинку стула и отхлёбывал из бутылки плескающуюся там мутную жидкость. Он повторил эту операцию трижды, пока я вытаскивала в середину каюты колченогий стул и усаживалась. В гробовой тишине шептала вода, ласково омывающая борта. - Знаешь, что это? - внезапно спросил Андрус, резко поворачиваясь ко мне и суя под нос содержимое ладоней. Я торопливо отодвинулась и осторожно взяла этот предмет, запоздало обнаружив, что держу... - Глаз? Жалея, что приличия не позволяют его тут же вышвырнуть, я брезгливо поморщилась и быстро вернула владельцу то, что и впрямь оказалось глазом. Явно не человеческим. Он походил на большое яблоко с червоточиной-зрачком на левом боку и мог бы сойти за стеклянный или каменный, если бы я интуитивно не почувствовала, что он настоящий. Андрус кивнул, забирая свою собственность, и пояснил: - Глаз кайташеррского тура, которого можно часто встретить в степях. Эта тварь огромна настолько, что, когда стоишь перед ним, кажется, что сам Хэлль легко спрячется в его тени! Я вздохнула и подпёрла подбородок рукой, приготовившись внимать словам пирата. Я совершенно не понимала, какое отношение имеет ко всему глаз и почему Андрус начал разговор столь странным образом. Но если это поможет мне договориться с ним, то почему бы и не послушать? Андрус вновь приложился к бутыли, удовлетворённо рыгнул и продолжил: - Когда тебе исполняется тринадцать, тебя отправляют в степь. Одного. Без кольчуги. Твой клан не примет тебя, пока не вернёшься с добычей. Он снова продемонстрировал мне глаз и подкинул его в руке. Я понятливо изобразила восхищение. Удовлетворившись этим, пират закончил: - Я убил его на седьмой исход луны, когда уже начал околевать от голода. Знаешь, Кошка, ведь с собой тебе не дают никакого оружия, кроме копья, а им запрещено добывать пищу. Оно предназначено только для Рогатого! Мы долго бились – я и сам не знаю, как мне удалось проткнуть ему сердце. Однако в какой-то момент он упал, а я вытащил его глаз. Пират умолк, уставившись в пустоту, затем тряхнул начинающими седеть космами и проговорил: - Все эти годы он странствовал со мной. Наш шаман обмакнул его в жидкий песок(70), чтобы глаз стал твёрдым и не испортился. Теперь это мой талисман. Я перевела дух. Значит, в руках у меня побывал всё же не совсем настоящий глаз. Но в глубине души все равно ворочалось отвращение, и я украдкой вытерла пальцы о подол юбки. Андрус крутанул поблескивающий шарик и глухо проговорил, на сей раз явно ни к кому не обращаясь: - Иногда мне кажется, что я в нём что-то вижу. Какие-то места, где никогда не был. А иногда я вижу там её. - Кого? - с тоской уточнила я, чувствуя, что сейчас рассказ свернёт в русло трагичной повести о несчастной любви. Бывший Ворон свирепо воззрился на меня и хлопнул ладонью по столу. Я вздрогнула. - Мою дочь! Мою Сабину! В тот год, когда я отправился прочь, шло как раз её тринадцатое лето. Вот-вот должен был наступить её День Рогатого! Я хотела возмутиться варварским обычаем отправлять девочку на подобное предприятие. Но потом вспомнила, что у Воронов размыты границы пола, и женщины считаются ровней мужчинам. Лицо Андруса, чьи щёки были испещрены россыпью чёрных точек(71), дышало раздражением. Буквально мгновение спустя это выражение исчезло. Передо мной вновь возник знакомый пират – полноватый, сутулый, своими взъерошенными чёрными волосами и скрипучим голосом и впрямь напоминающий ворона. Он слегка поморгал, сфокусировал взгляд на мне и вдруг спросил так, будто впервые увидел: - Кошка? Что тебе надо? - Да уж явно не твои воспоминания о былом, - усмехнулась я. - Ещё чуть-чуть, и ты, чего доброго, в знак уважения к предкам кинулся бы на меня. Андрус устало прикрыл глаза: - У меня нет сил на долгие разговоры, Кошка. Говори, зачем пришла, и проваливай. Его взгляд, брошенный на бутылку, свидетельствовал, что он хочет остаться наедине с выпивкой и тенями прошлого. Я приступила к делу: - Дик Сваальд сказал, что "Крыло" скоро отправляется в плавание и его путь пройдет мимо берегов Алдории. Мне нужно знать, сколько ты возьмёшь, чтобы доставить меня туда. Андрус задумчиво посмотрел на меня, катая в пальцах глаз тура, и поскрёб застарелый шрам, рассекающий подбородок надвое. - Сваальд чуток ошибся. Я не просто пройду мимо берегов, а зайду в один из южных портов – там мой приятель уже приготовил для меня партию живого товара из Набии. Взять тебя? Почему нет… Гони два золотых дория и плыви с нами хоть за солнечную околицу(72). - Сколько? - ахнула я. - У тебя есть хоть капля уважения к памяти твоего покойного друга, ты, старая ворона? Два дория! Да за такие деньги я обогну весь первый материк! Возмущалась я картинно. Два дория - стандартная плата за поездку на корабле, но мне из принципа захотелось хоть как-нибудь сбавить цену. Андрус сложил руки на животе и причмокнул нижней губой. - Два дория. Исключительно из-за уважения к памяти усопших. Мы ещё немного попрепирались и сошлись на дории и тридцати серебрушках. Андрус шумно перевёл дух и неодобрительно посмотрел на меня. Довольная собой, я уточнила: - Когда отправляешься? - Послезавтра на рассвете, - был ответ. - Если хочешь с нами, советую приходить затемно. Не выношу бесполезных задержек и ждать тебя не буду. Я кротко кивнула, поднялась с места и вдруг вспомнила кое-что, упомянутое пиратом. - За живым товаром отправляешься, Войге? Решил свернуть на узкую тропу работорговца? Взгляд Андруса моментально заледенел. - Это не твоё дело. Я согласился взять тебя с собой не для того, чтобы ты лишний раз распускала язык! Его тон ни на миг не напугал меня. Работорговцев я не любила почти так же, как насильников. - А этот, - я кивнула на дверь, - твой охранник. Его ты тоже у кого-то купил? Лицо Войге разгладилось. Взгляд смягчился. - Нет, - пророкотал он. - Акира случайно прибился к команде, когда мы были в одной хайаньской деревушке. Он умолял меня взять его с собой, ну, я и решил, что оборотень в команде никогда не помешает. Я нахмурилась: довольно-таки странное решение(73) для моряка. Впрочем, это не моё дело. - Спокойной ночи, Андрус, - задумчиво пробормотала я, берясь за ручку двери. - И тебе того же, Кошка, - сонным голосом отозвался Войге. - Жду тебя послезавтра. Оплата вперёд! *** Весь день, отделявший меня до отплытия "Крыла", я посвятила сборам. Разумеется, я не собиралась взваливать на плечи объёмный мешок или увесистый сундук, набитый бесполезными вещами; главной заботой была безопасность моего жилища на время отсутствия. Прежде всего я заглянула к Микаэлю на предмет охранных амулетов. Тот всё ещё хандрил и предпринял ненавязчивую попытку одолжить у меня Камень хотя бы на полдня. Однако я была непреклонна: не сейчас. Только когда вернусь. Затем я занялась продумыванием собственного образа, под личиной которого собиралась явиться в Корниэлль. До Алдории вполне могли дойти слухи о загадочной Каэрре-хэннум. Нельзя было допустить, чтобы кто-то вдруг опознал её во мне, поэтому я решила идти от противного. Сначала я хотела и вовсе переодеться в мужской костюм, однако, поразмыслив, отказалась от этой идеи. Мужская роль чревата скорым разоблачением, да и налагает на носящую его определённые правила поведения. Гораздо проще и разумнее не изображать из себя невесть что, а лишь слегка приукрасить правду. Давно известно, что лучше всего спрятано то, что лежит на самом виду. Я решила, что оденусь обычной жительницей юга Алдории, которую ну очень интересует всё, что связано с древними религиозными культами и историей Дракона. В Корниэлле я проездом, и моя цель – визит в библиотеку. Как ни крути, вполне стройная легенда, объясняющая и мой интерес к древним свиткам, и то, что я явилась именно с южных окраин страны. Довольная своей изобретательностью, я улыбнулась и сунула в парусиновую сумку крепко завязанный узелок с деньгами. Пригодится, чтобы обзавестись необходимым облачением в Корниэлле. И всё же слабый червячок сомнения подтачивал уверенность в успехе всего предприятия. Поколебавшись немного, я сунула в сумку мужские штаны и рубашку – просто так, на всякий случай. *** В ночь накануне отплытия разыгралась буря. Волны вздымались и с шипением, долетавшим до моего дома, яростно вгрызались в берег, а струи дождя косо хлестали по стенам, принося с собой холод и стылую влагу. Аэдагга утихла в неспокойном сне, и, немного пометавшись от волнения, я последовала её примеру. Этот сон отличался от моих обычных кошмаров. В нём не было тьмы и чудовищ. Был лишь унылый серый день, едва забрезживший над берегами Коннемары. Я стояла на безлюдном побережье своей родины, зябко кутаясь в чёрное рваное покрывало, наброшенное прямо на голое тело. Где-то впереди, теряясь в густом тумане, мерно шумело море, и в его шуме будто бы слышались чьи-то тоскливые голоса. Босые ноги больно покалывал чёрный песок, перемешанный с обломками ракушек, и я боялась сделать шаг, чтобы не изрезать ступни в кровь. Однако что-то подсказало мне, что бояться нечего - этот песок безобиден. Успокоившись, я повернулась и побрела в сторону деревни, поминутно увязая в топкой массе. Деревня встретила меня молчанием и ледяным ветром, сквозившим среди закопчённых остовов хижин. Над ними курился лёгкий дымок, отравляющий чистый воздух. Ветер, молчание и чёрные скелеты развалин – всё, что окружало меня. Беззвучно покачивалась створка ворот, висящая на одной петле. Деревенская стена бесследно исчезла, и ворота стояли посередине пустыря. Перед ними я остановилась, посильнее стянула на шее лохмотья и огляделась вновь. Местность вокруг ещё поддавалась узнаванию, а вот более далекие окрестности тонули в клубящемся тумане, откуда прорывались отголоски чьих-то протяжных криков. Мне стало неуютно, но никакого страха или отвращения – как тогда, с тварью калифа - я не почувствовала. Скорее, захотелось узнать, зачем же я сюда попала и что тут произошло. Неясные стенания превратились в отчётливый гул. Показалось, что кольцо тумана начало стягиваться, а в блёклой пелене замелькало что-то чёрное. Словно некое гигантское животное пыталось вырваться из призрачных объятий прямо ко мне. Зрелище пугало и завораживало одновременно. С усилием заставив себя оторвать от него взгляд, я почувствовала ещё одно движение, на сей раз совсем рядом. Что-то подкрадывалось со спины, и я, сжав кулаки, быстро обернулась. Чуть склонив голову, меня, не мигая, разглядывала сумасшедшая старуха Молли-Энн. Та самая, которую я так испугалась в памятный день встречи с Моррисом. Боги, как же давно это было... - Что тебе надо? - мой голос показался мне хриплым карканьем, а шершавый язык еле шевелился, выталкивая слова. Старуха встряхнулась, как неряшливая мокрая птица. Её лохмотья – точь-в-точь как мои – заплескались вокруг высохшего тела неопрятными обрывками. Молли-Энн двинулась вперёд, выставив перед собой узловатый коричневый палец. - Ищи синие глаза! - прошамкала она вместо ответа. Я поспешно отступила прочь, но старуха продолжала наступление. Из её беззубого рта, окруженного сталактитами и сталагмитами бородавок, полилось бессвязное: - Бойся его. Ищи его. Он проведёт тебя по твоему пути. За ним – пустота, боль и мрак. Синеглазый уже рядом, он оградит тебя, но будь начеку, ибо внутри подстерегает страшная опасность... Как и два года назад, её голос звучал странно низко, будто доносясь из глубокой бочки. Не обращая на это внимания, я перебила её, желая побыстрее избавиться от жуткой старухи и в то же время разузнать больше: - Кто рядом? Кого мне нужно бояться и искать? И вновь Молли-Энн не удостоила меня ответом, а лишь простёрла дрожащую руку, напоминающую корявую ветку, куда-то поверх моего плеча. Я покорно посмотрела в ту сторону. Посередине дороги, ведущей сквозь деревню, виднелся неясный силуэт. Его очертания размывались, и он слегка колыхался, словно отражение на тихой глади воды. Я тут же забыла про старуху с её бестолковым лепетом. Ноги сами понесли меня вперёд. Стоило мне приблизиться, как фигура, словно сотканная из чёрного дыма, с тихим шелестом повернулась вокруг своей оси. На меня уставились два ярко-синих глаза, ослепительно пылающих на том, что можно было бы назвать головой существа... ...Я проснулась от собственного крика. *** Буря не утихала. Ночной мрак уже успел запустить холодные влажные лапы под моё одеяло. Только мне было не до этого. Пережитый кошмар – если это вообще можно было так назвать – оставил в душе какие-то непонятные ощущения. Страх прокатился по телу колючей волной и быстро сменился жгущим внутренности интересом. На место тоскливому унынию пришло и вовсе непонятное ощущение эйфории, заставляющей сердце то замирать в сладостной истоме, то пускаться в дикий пляс. В вещие сны я верила, и этот явно относился к таковым, но он был слишком путаный и сумбурный, чтобы дать однозначное предсказание будущего. Да что же это такое? Забыв о холоде, я выкарабкалась из койки и подошла к рассохшемуся платяному шкафу. Там, в потаённом уголке, хранилась завёрнутая в пергамент сандаловая коробочка с костяными и-дзэри(74). Мы с Моррисом привезли их из путешествия к берегам княжества Хайань. Немного освоив гадальное искусство, я иногда обращалась к ним, чтобы получить ответы на свои вопросы. А сейчас у меня как раз назрел вопрос, требующий немедленного ответа. Может быть, именно и-дзэри прояснят то, что пытался донести сон? Я расстелила пергамент на наиболее чистом участке пола, зажгла маленький магический светильник и принялась бережно раскладывать миниатюрные плоские костяшки. Первые две кладутся к краю пергамента, обозначая навершие треугольника. Это - будущее. Оно неопределённо и туманно, поэтому таблички следует вынимать наугад, повинуясь слепому случаю. Ещё две извлекаются из-под низа колоды и кладутся в левый угол. Левая сторона – нехорошая, поэтому здесь место неприятностям, горестям и обидам, которые готовит грядущее. Две последние таблички берутся из середины, девятая и десятая с начала колоды. Они кладутся на правый угол треугольника, символизируя все приятные сюрпризы, которые сулит будущее. Закончив расклад, я придирчиво оглядела получившийся треугольник – он вышел слегка кривобоким – и, вздохнув, приготовилась к главному. Следовало сжать остатки стопки табличек в руках и, сосредоточившись, сформулировать вопрос. После этого вытащить из руки одну наугад и положить её в центр фигуры. Затем можно было переворачивать остальные из треугольника "лицом" вверх и по очереди смотреть, какие сочетания символов получаются вкупе с вытащенной из руки табличкой. Обычно ответ получается достаточно ясный – при условии, что вы умеете толковать хайанские символы. Итак... "Что ждёт меня в ближайшем будущем?" Мысленный вопрос прозвучал так ясно, что я невольно прижала пальцы ко рту, проверяя, не слетел ли он ненароком с языка. Ещё раз вздохнув, я разжала ладонь и ласково погладила пальцем по гладкой стопке табличек. Одна показалась мне теплее остальных, и, не колеблясь, я вытащила её, положила в центр треугольника и принялась нетерпеливо переворачивать остальных товарок. Через несколько ударов сердца я озадаченно опустилась на колени и задумалась. Расклад получился какой-то странный и неопределённый несмотря на то, что грамотой хайанского гадания я владела достаточно хорошо. Может быть, дело в самом вопросе? Я могла бы спросить что-то более конкретное, но все события последнего времени указывали на одно – будущее меня ждёт бурное, и размениваться на мелочи не хотелось. Хотелось узнать всё и сразу. Однако таблички либо врали, либо капризничали, не желая открывать истинной картины грядущего. Мне досталось "шесть стеблей" – бесконечная дорога, что, в сущности, было предсказуемо. Но дальше начинались странности. Дзиран и венок листьев слева вместе с моей табличкой недвусмысленно намекали на некую опасность, которую нёс молодой мужчина. В то же время шесть колосьев и рысь справа обещали, что в дороге меня подстерегает беда, которая принесёт удачу. Я потёрла виски и начинающие слезиться от недосыпа глаза. Беда, несущая удачу? Те, кто придумал и-дзэри – большие шутники, хотя, может быть, я что-то неправильно понимаю? Верхние таблички и вовсе вносили сумятицу в получившийся расклад. Это был корень и радуга – два диаметрально противоположных по значению символа, недвусмысленно указывающие на то, что мой путь вполне может закончиться невероятной удачей и нешуточной опасностью. Я с сомнением посмотрела на безмолвные костяшки и одним махом сгребла их в кучу. В самом деле, на что я рассчитывала? На то, что они откроют мне, кто же такой этот Синеглазый и чего от него ждать? Или укажут единственно верный и кратчайший путь к мечте? Я в сердцах швырнула безделушки в коробочку и вернула её на место. В конце концов, что мне до этого гадания и каких-то там снов, если предстоит сделать следующий шаг во вполне реальном поиске? *** Светало. Моросил холодный дождь, залетающий за воротник и неприятно стекающий по шее. Море было неспокойным. Волны то и дело с шумом хлестали подгнившие доски причала, с шорохом растекаясь по ним и оседая россыпью мелких моллюсков и лохмотьями бурых водорослей. Пахло сыростью и солью. Я стояла у трапа "Крыла Ворона", дожидаясь Андруса, чтобы вручить монеты и предупредить дальнейшую торговлю по этому поводу. Голова была гулкой и пустой. Заснуть так и не удалось. Остаток ночи я провела, лёжа на спине и уставившись в одну точку. Порывы ветра трепали куртку менестреля, которую я в последний момент решила накинуть на плечи, и неширокие холщовые штаны. Я мысленно похвалила себя, что стянула волосы в узел. Не хотелось бы ещё и отбрасывать с лица пряди. Одной рукой я придерживала дорожную сумку с нехитрыми пожитками, перекинутую через плечо. Мимо сновали матросы "Крыла", то и дело бросая пару-тройку слов. Я отделывалась незначащими фразами, нетерпеливо поглядывая на покачивающееся на волнах судно. Скрип досок и голос Войге, негромко спорящего с кем-то, приободрил меня. Широко улыбнувшись, я обернулась и застыла. Рядом с Андрусом возвышался Коннар, надевший, как и кочевник, кожаные штаны и жилет, и опоясанный коротким мечом. Он хищно улыбнулся мне и протянул: - Доброе утро, Кошка! Разве капитан Войге не предупредил, что берёт ещё одного пассажира? 64 - скачок драконицы - в отличие от драконидов, драконицы обладают крыльями, что позволяет им летать и совершать межпространственные скачки. Конечная точка задаётся при помощи амулета-ориентира, который надевает на себя путник; 65 - айола - речное двухмачтовое судно с косыми парусами; 66 - Русалочий залив - залив на западном побережье Алдории. Назван так потому, что на его берегах часто находят мёртвых русалок, выбросившихся на песок. Причина тому неизвестна; 67 - болотная чума; 68 - лунные медузы - медузы, обитающие у берегов Аэдагги. Размерами превосходят голову взрослого мужчины. Названы так потому, что в свете Луны начинают фосфоресцировать; если поймать медузу и высушить определенным образом, она превратится в порошок, светящийся в темноте; 69 - морынь-трава - степное растение, состоящее из длинного узловатого стебля, усыпанного жёсткими листьями и невзрачными белёсыми цветами. В засушенном виде ядовито; 70 - стекло; 71 - отличительная черта Кайташеррских Воронов - чёрные точки на щеках. По легенде, Ворон-Отец коснулся щеки первого кочевника своим крылом, оставив отпечаток и отмечая начало нового племени; 72 - горизонт (кайташеррск.); 73 - вода не держит оборотней, и они камнем идут ко дну; 74 - и-дзэри - хайаньские гадальные прямоугольные таблички. Изготавливаются преимущественно из кости или ольхи. Набор табличек обычно состоит из 88 штук, из которых 34 - изображения, а 54 разделены на три набора символов разной масти. Масть изображает три части священного растения Княжества Хайань - бамбука, олицетворяющего предвидение, будущее, удачу и бесконечную жизнь: масть стеблей, масть листьев и масть корней.