Мелиан. Охота Дикой Кошки

*** От этого звука горло словно сдавило железными тисками. Я почувствовала, как давит повязка на груди, а маска показалась душной и не пропускающей воздух. Забыв, как дышать, я приникла к узкой дверной щели, пытаясь рассмотреть того, кому не спится в такую пору. Над песком плыл золотой шар магического светильника. В его приглушенном свете угадывался владелец – высокий мужчина с узким лицом. Возраст сложно было определить из-за глубоких теней, залёгших под глазами и около тонкого носа. Это ещё кто и откуда он взялся, если вход в монастырь перекрыт? Дойдя до середины площадки, ночной посетитель Лит-ди-Лиара остановился и поставил на песок свою ношу – большой продолговатый ящик, похоже, обтянутый кожей, судя по едва заметному мерцанию. Отряхнув полы одеяния – мне показалось, что это был длинный камзол – он выпрямился и повернулся спиной, в сторону храма. Представился отличный шанс проскользнуть за дверь и сбежать. Только я не успела им воспользоваться по двум причинам. Первая заключалась в том, что на меня напало давящее оцепенение, не дающее пошевелиться, и я, как заворожённая, смотрела вперёд. А вторая в лице неясной тёмной фигуры уже спешила к незнакомцу. - Вы же собирались наведаться к нам позавчера, ольдер(186) Гвендон, - заискивающе проговорил тот, в ком я с удивлением опознала мейстера Генара. Куда делся отечески-покровительственный тон, которым он обычно общался с обитателями монастыря? Для полного достижения образа под названием "раболепие" мейстеру оставалось только упасть на колени и подползти к ночному визитёру. И что это за обращение такое - "ольдер"? В какой стране его используют? - Надеюсь, вы понимаете, что я не совсем волен распоряжаться своим временем, - ответил ему голос последнего, в котором едва только не кристаллизовались кусочки льда. Он говорил на алдорском достаточно чисто, но слишком тягучие гласные и раскатистое 'р' выдавало чужеземца. - К тому же, не припомню, чтобы мы когда-нибудь давали вам отчёт о своих действиях. Помните своё место, Генар! Мейстер униженно раскланялся. Я внимательно наблюдала за ним, гадая, с чего бы ему взбрело в голову так преклоняться перед этим человеком, который, похоже, был ещё и намного моложе? - Позвольте вас уверить, что это объясняется лишь обыкновенным любопытством, - елейным тоном сказал мейстер. - И, поскольку я очень ценю ваше время и расположение ольдера Улафа, то предлагаю сразу пройти к источнику. Источнику? Я нервно обернулась к каменному бассейну и почувствовала, как на висках выступили капли пота. О каком источнике идёт речь? Ответа от Гвендона не последовало. Мейстер наклонился над ящиком, лежавшим на песке, но не успел даже притронуться к кожаной поверхности, как ночной гость резко одёрнул его: - Не надо! Я сам донесу. Мейстер вздрогнул и выпрямился. - Я всего лишь хотел... - Мне безразлично, что вы там хотели, - холодно перебил его Гвендон. - Ненавижу, когда посторонние тянут руки к моим вещам. Прочь! Геран отступил, и гость легко подхватил ящик с песка. - Не будем мешкать, - сухо сказал он и повернулся к моему укрытию, поднимая перед собой магический светильник. Перед тем, как юркнуть за дверь, я заметила, с какой ненавистью и яростью мейстер Генар смотрел на ночного гостя. *** Мне было отведено несколько ударов сердца, чтобы оценить масштабы надвигающейся катастрофы и придумать план отступления. Мысли вертелись в голове осиным роем, а окружающая реальность сузилась до размеров комнаты. Дождаться мейстера и его неприветливого спутника? Как я объясню своё присутствие здесь, учитывая собственную немоту? Опять упражняться в каллиграфии на песке? Спрятаться? Где? Схорониться в песке, как плоская змея? Других вариантов убежища здесь нет. Или есть? Я в панике озиралась, чувствуя, что ещё чуть-чуть – и дверь с щелчком распахнется. "Что ты здесь делаешь, мой мальчик?" Правда, я сомневаюсь, что мейстер употребит именно эти слова. Скорее, без долгих расспросов прихлопнет меня на месте. Я вспомнила рассказ рыжей храмовницы и содрогнулась. Получить рукоятью плети в висок – достойное завершение всех моих приключений, ничего не скажешь! Взгляд упал на вереницу статуй Лиара, хороводом расставленных вдоль стен. Мои глаза уже настолько привыкли к темноте, что почти без труда различали детали. Здесь были представлены самые разные события из мифов о боге: вот Лиар заносит копьё, намереваясь поразить двуглавого вепря, болотного духа, уничтожавшего целые города; вот бог простирает руки к пересохшему источнику, беззвучно умоляя его хранителя вновь пустить воду и напитать все пересохшие реки в этом мире; вот Лиар стоит, вскинув на плечо голову демона Маруга, предводителя армии Хэлля. У его ног лежит сломанный напополам меч, а опирается Лиар на щит. Щит! Я заметила, что он достаточно широк, чтобы меня укрыть. Не в полный рост, конечно, но если я встану на колени и пригнусь... У двери послышалась возня. - Я же лично запирал эту дверь, - прозвучал гневный голос мейстера Генара. - Ничего не понимаю! - Похоже, память – не самое сильное ваше качество, - едко ответил ему Гвендон. Я выдернула себя из объятий оцепенения и метнулась к статуе Лиара. Одного мгновения хватило, чтобы втиснуться в достаточно узкое пространство между каменным щитом и стеной, сползти вниз и, прижавшись к его внутренней стороне, замереть, скорчившись в позе морского конька и подобрав полы хитоли. Послышался лёгкий скрип, и под сводами комнаты прошелестели шаги. В зазор между статуей и стеной я видела только кусок стены, на несколько мгновений озарившийся тёплым светом магического светильника, и две тени, проскользнувшие внутрь. - Почему вы всегда являетесь за водой лично, ольдер Гвендон? - вкрадчиво спросил голос мейстера Генара. - Человек в вашем положении может послать вместо себя слуг. Послышалось шуршание, глухой удар о песок и щёлканье. - Доверить лурам(187) из обслуги такое ответственное дело? Вы издеваетесь что ли, Генар? Они выльют половину по дороге, а оставшуюся половину попробуют выпить, а вы сами знаете, чем это чревато! Голос спутника мейстера звучал тихо, но в нём сочился змеиный яд, словно Гвендон разговаривал с законченным дураком. Я передернула плечами. Новая мысль захватила меня. Что же особенного в этой воде, если пить её чревато? Похоже, что этот Гвендон – важная персона в какой-то стране, и... В голове словно блеснула зарница. От внезапного озарения я чуть не выпала из-за статуи. Если ночной гость прибыл издалека, то как он попал в закрытый монастырь? Тут есть тайный ход или ворота всё же открываются изнутри? Мейстер Генар принялся рассыпаться в уверениях, что и в мыслях не держал оскорбить столь высокого гостя, когда Гвендон перебил его: - Заканчивайте этот бездарный спектакль, Генар. Я прекрасно знаю, что вы меня ненавидите и вынуждены терпеть только из уважения к ольдеру Улафу. Мои чувства к вам не сильно отличаются от ваших, поэтому прикусите язык и просто постойте рядом, пока я не разрешу открыть рот! Готова побиться об заклад, что выслушать это для мейстера было равносильно пощёчине. Что-то звякнуло, хлопнуло, и приглушенное журчание возвестило о том, что вода полилась в какую-то ёмкость. Я почувствовала, как ноги начали затекать, и попыталась немного сменить положение. Звук трущейся о каменную поверхность щита хитоли показался оглушительным, и я испуганно замерла. Сердце грохотало и заставляло всерьез опасаться, что этот звук долетит до моих невольных соседей. Ведь, если рассудить, комната совсем небольшая, и одному из них не составит труда заглянуть за статую, услышав подозрительные звуки. - Кстати говоря, Генар, - с оттенком пренебрежения сказал Гвендон, и я вздрогнула от неожиданности. - Никому ваши фокусы с водой не кажутся подозрительными? Неужели за столько лет не возникло вопросов? О чём это он? Я принялась жадно вслушиваться, но никаких разъяснений не последовало. Послышалось тяжёлое хриплое дыхание: я не сомневалась, что мейстер смотрит на своего гостя, яростно раздувая ноздри. - Не понимаю, о чём вы говорите! - высокомерно заявил он. - Я оказываю этим бедолагам великую честь, приобщая их к Свету Лиара, но не каждому удается пройти это испытание. - Ну-ну, - усмехнулся Гвендон. - В таком случае, я тот ещё благодетель. - Вы богохульник! - вдруг вскричал мейстер Генар, явно потеряв терпение. - И Лиар покарает вас за то кощунство, что вы творите с его священной водой! - Буду ждать, - насмешливо перебил его Гвендон. - Кончайте со своей патетикой, Генар! Я не верю в богов, а их власть распространяется только на их поклонников, верно? Ответа не последовало. Дыхание участилось. В нём появились присвисты. Вновь послышался хлопок, щёлканье и скрип поднимаемой тяжести. - Похоже, на этом сегодня мы с вами и расстанемся, - сказал ночной визитёр. - Велите подготовить свежую драконицу. Предыдущая едва дышит и вряд ли осилит обратный перелет. Услышав эти слова, я дёрнулась так, что едва не вывалилась на песок. Драконицу? Так вот, как сюда попал этот Гвендон! Но на картах, что показывал нам Донован, не указывалось, что здесь есть стоянка дракониц! Впрочем, плевать. Если это так, то нам нужно отыскать её, и вопрос, как выбраться отсюда, решится сам собой! Я поймала себя на том, что непроизвольно сжимаю и разжимаю пальцы. Ладони горели от нахлынувшего возбуждения. Онемевшие от неподвижности ноги уже не доставляли такого неудобства. - Как прикажете, ольдер Гвендон, - угрюмо пробормотал Генар, окончательно отбросив всё показное раболепие. Магический светильник вновь проплыл мимо, и мейстер со спутником молча покинули помещение. Дверь тихо закрылась, щёлкнув замком. Я осталась наедине со своими мыслями, разбавляемыми лишь тихим журчанием воды. Сначала я не совсем поняла, что произошло. В голове билась старая морская присказка: "закинул невод за мелкой рыбёшкой, вытащил мешок с золотом". Я убедилась, что побег отсюда более чем возможен! Стоянка дракониц наверняка спрятана где-то в недрах монастыря, и, если мы найдем колодец, то выйти на неё станет и вовсе плёвым делом! Шаги мейстера и ночного посетителя смолкли вдали. Чуть повременив, я принялась медленно разгибать ватные ноги, едва дыша от нахлынувшего возбуждения. Внезапно меня будто ледяным потоком окатило. Драконица может унести нас отсюда, вот только куда? Они повинуются транспортным амулетам, четко указывающим на конечную точку маршрута. Что, если здесь существуют только амулеты, настроенные на страну, откуда прибыл этот Гвендон? Я обмерла на месте, но мысль беспощадно работала дальше. Только сейчас я поняла, что это был за щелчок с обратной стороны двери. Похоже, придётся провести остаток ночи здесь. *** Когда первый шок от осознания случившегося прошёл, я сделала несколько глубоких вдохов и, прикрыв глаза, попыталась сосредоточиться на главном. Прояви я хоть каплю расторопности, давно бы спокойно дремала в своей келье. Вот что бывает, когда медлишь, пропуская лишний удар сердца. Я с отвращением содрала с себя опостылевшую маску и подставила лицо прохладному ночному воздуху, наполнявшему комнату. Показалось, что вода в бассейне зажурчала громче, словно соблазняя если не умыться, то хотя бы окунуться. Искушение было велико, и я едва не кинулась к каменной чаше. Всё тело загудело и заныло, яростно зудя под застарелым слоем пота, смешанным с грязью. Во что превратились волосы, думать не хотелось. За всё время, что минуло с момента ухода из Омнии, мне удалось сполоснуться только один раз и то наспех. О том, чтобы принять предложение мейстера воспользоваться монастырской купальней наравне с остальными паломниками, речи, разумеется, вообще быть не могло. Тогда северянин наплёл что-то про обет немого брата не мыться до исцеления. Это прозвучало достаточно убедительно, но в глазах стоящего рядом Шомаса мелькнул огонёк брезгливости. "Грязные отсталые северяне", - ручаюсь, в тот момент он так и подумал. На подавление этого порыва ушло по-настоящему хэллево усилие. Из разговора мейстера Генара и Гвендона я сделала вывод, что с водой из этого бассейна явно что-то нечисто. Что именно, проверять на собственной шкуре не хотелось. Стараясь отвлечься, я принялась яростно растирать ноги. Онемение отхлынуло, оставив на память мириады крошечных невидимых жучков, бегающих под кожей. Я не обращала на них внимания; гораздо больше меня заботило наступление утра. Интересно, есть ли у местных старожил традиция делать обход монастырских построек после восхода солнца? Если да, то стоит придумать убедительную отговорку, объясняющую моё появление тут с учётом того, что вслух её высказать нельзя. Или северянин всё же вспомнит о моём намерении наведаться сюда и освободит с утра пораньше? Плавное течение мыслей дрогнуло и сбилось, превратившись в сумбур. Спина покрылась колючими мурашками. Я непроизвольно сжалась. Позвоночник пронзило знакомое ощущение следящего взгляда, очень сильное, словно каждый камень в стене неожиданно прозрел и открыл глаз, обращённый в мою сторону. "Опять ты, Сокол?" - хотела выкрикнуть я, но голос не шёл. Горло сжалось, выдавив сдавленное шипение. Ледяные щупальца обуявшего тело страха впились глубоко под рёбра. Я прижалась боком к стене, надеясь, что всё закончится быстро. Хотелось крепко-крепко зажмуриться, но под веки словно воткнули распорки. Над головой прокатился шумный вздох. Откуда-то пришла твёрдая уверенность – я здесь уже не одна. Кто-то появился там, за массивом щита, закрывающим обзор. Этот кто-то бродил по пустому помещению и, едва уловимо дыша, вынюхивал меня. Песок жалобно поскрипывал под тяжестью шагов, то приближающихся к "моей" статуе, то удаляющихся прочь. Я сама уподобилась камню, невидящим взглядом уставившись в светлую поверхность своего укрытия, боясь выглянуть за него. Боясь того, что могу там увидеть. Шлёп-шлёп-шлёп. Я мысленно перенеслась в глубокое детство. Иногда, проснувшись посреди долгой коннемарской ночи, я лежала, уставившись в тёмную стену и слушая, как невдалеке море бьётся об острые скалы. Порой в этом шуме слышалось протяжное низкое гудение. "Это охотничий рог Эниоха", - говорила мать поутру. Шлёп-шлёп-шлёп. То ближе, то дальше. Может быть, я схожу с ума? Это объяснило бы все кошмарные видения во сне и наяву. Может быть, и нет никакого Призрака, а мне уготована прямая дорога в приют при храме Лиркии(188)? Усталость навалилась на плечи, вынуждая, соблазняя, уговаривая лечь и немного передохнуть. Со стороны бассейна донёсся громкий всплеск. Это оказалось последней каплей, пробившей брешь в одурманенном состоянии. Веки сами накрыли зудящие от недостатка влаги глаза, и я изо всех сил вжалась в стену. Понимание того, что камень нагревается от соприкосновения с телом уж слишком быстро, пришло не сразу. Сначала тепло было незаметным, как от нагретого солнцем валуна. Но жар быстро нарастал, пока не опалил бок и плечо, заставив резко отпрянуть. Усталость мгновенно испарилась утренней росой на ярком солнце, а я недоумённо уставилась на стену. На вид камень, как камень, а вот на ощупь... Я отдёрнула руку, коснувшись раскалённой, как жаровня, поверхности. Стена уже не была твёрдой. Она пружинила под пальцами, смахивая на густое желе. Спустя несколько ударов сердца на том месте, где я дотрагивалась до неё, образовалось крохотное отверстие, затянутое тенью. Оно росло и ширилось на глазах, пока не превратилось в прямоугольный проём, протянувшийся почти до потолка. Оттуда пахнуло плесенью и чем-то сладковато-гнилым, невыносимо отвратительным, но страшно знакомым. Забыв о невидимом "соседе" и затёкших ногах, я медленно поднялась и постояла немного, не решаясь шагнуть во тьму. Что-то настойчиво нашептывало: иди туда, не мешкай, там то, что ты ищешь! От колодца тебя отделяет несколько шагов, так какого Хэлля медлишь? Темнота не пугала, пусть и почти абсолютная. Перед лицом клубилось непроницаемое нечто, поглощающее рассеянный серый свет, царящий в помещении. Я опасалась куда более приземленной вещи: кто знает, что ждёт там? А ну, как прямо за порогом твёрдая земля обрывается в пропасть, из которой не выбраться, а колодец поблёскивает где-то на дне? Тогда уж никакая каменная флейта не выручит. Словно в ответ на мои страхи, темнота стала рассеиваться. В глубине проёма один за другим вспыхивали, лениво разгораясь, магические светильники. Светло-жёлтые пятна росли, вырисовывая крохотную глухую комнату, удивительно напоминавшую склеп, но без черепов и костей в стенах(189). Роль гроба исполнял колодец. Я почувствовала, как сладко ухнуло сердце, и схватилась за стену, чтобы не упасть. Это правда. Моя интуиция не подвела. Коннар не обманул. Он и впрямь тут, только руку протяни. Недолго думая, я зашла внутрь склепа и медленно обошла колодец. Он оказался куда меньше, чем рисовалось в ожиданиях: крышка едва доставала до пояса, а для обхвата вполне могло хватить наших с северянином рук. Стены, сложенные из крупных камней, покрытых тёмным налетом времени, резко выделялись на фоне светлой комнаты. Отвратительный запах никуда не делся. Казалось, что он сочится из всех щелей каменного кольца, оседая зелёными пятнами плесени. Что-то шевельнулось в глубинах памяти. Я была абсолютно уверена в том, что знаю этот "аромат". Он настойчиво стучался в виски, требуя опознать его, но, сколько бы я ни напрягала память, ничего не выходило. В конце концов, я отбросила попытки вспомнить и сосредоточилась на крышке колодца. Она состояла из крепких досок толщиной в две ладони, плотно подогнанных друг к другу. Почему-то мысль о том, что придётся дотронуться до неё, вызвала дрожь омерзения, но выбирать не приходилось. Стараясь дышать через раз, я положила ладони на прохладную деревянную поверхность, упёрлась носками в пол и толкнула изо всех сил. Ничего не произошло. Крышка даже не шелохнулась. Я повторила попытку, потом ещё и ещё, с каждым разом набрасываясь на колодец с нарастающей яростью. Бесполезно. Проклятая деревянная заглушка будто впитывала в себя все усилия, оставаясь на прежнем месте. - Хэлль тебя побери! - прошипела я, со злостью пнув колодезную стенку. Голос разодрал горло сиплым карканьем, парадоксальным образом доставив неописуемое удовольствие. Раньше я и подумать не могла, какое это счастье – просто говорить! Выдержав ещё несколько безрезультатных схваток, я устало привалилась к стене. Может быть, крышка скрывает какую-то хитрость? Потратив пару ударов сердца на обдумывание этой идеи, я с тяжелым сердцем её отринула: чутьё подсказывало, что мне попросту не хватило сил. Опять придётся прибегнуть к помощи наёмника. Раздосадованная, я покинула склеп и подобрала беспомощно валяющуюся на песке маску. Глоток свежего, не отравленного удушливой вонью воздуха, подбодрил, подарив силы добрести до противоположной стены и опуститься на песок. Заматывая лицо, я исподлобья наблюдала, как гаснут магические светильники и тьма капля за каплей заполняет затягивающийся в стене проём. Когда стена приняла свой прежний вид, веки налились тяжестью, а в голове разбухла, вытеснив все мысли, звенящая пустота. Сопротивление оказалось бесполезным. Я улеглась на песок, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Плотное одеяло сна накрыло меня без остатка, и, покачиваясь на его тёплых волнах, я вдруг поняла, что больше не чувствую чужого присутствия рядом. То, что недавно бродило около бассейна, ушло. *** Приглушённый щелчок извне разбудил меня. Сонно моргая и приготовившись к худшему, я быстро села. Дремотная одурь нехотя отступала, мешая как следует прийти в себя. Дверь тяжело хлопнула. Дрожащий утренний свет разрезала массивная тень. - Шар'ракх, Кошка, объясни, как ты умудрилась запереть саму себя? - прогрохотал под сводами голос северянина. Я подняла голову, поморщившись от ноющей боли в затёкшей шее, и улыбнулась под повязкой. - Не только мне пришла идея прогуляться этой ночью. Долгая история. Лучше скажи: никто не заметил, как ты входил сюда? Коннар презрительно поморщился: - Все святоши ещё спят. Я проснулся с первыми лучами солнца, смотрю – тебя нет, ну, и сразу понял, где надо искать. Нашла то, за чем пришла? Я вздохнула с облегчением. Значит, в нашем распоряжении есть немного времени, чтобы разобраться с колодцем. - Пойдём, - прохрипела я сиплым после сна голосом, поднимаясь на ноги. - Покажу кое-что. Не задав ни единого вопроса, Коннар сдержанно кивнул и последовал за мной. Честно говоря, я так толком и не поняла принципа, по которому открылся проход в "склеп" с колодцем. Помянув на всякий случай Гвиленну, я ощупала стену за статуей Лиара кончиками пальцев, а затем прижалась к ней всем телом. - Кошка, что это за... - недоуменно начал северянин. На его лице появилось недвусмысленное: "Да ты свихнулась, раз тебе мерещится всякая чушь!" Я досадливо шикнула на него, полностью отдавшись нетерпеливому ожиданию. Руки мелко дрожали от волнения. Как и ночью, стена вначале оставалась неумолимо холодной к моим усилиям. Однако спустя несколько ударов сердца под пальцами разлилось знакомое тепло, быстро перерастающее в солнечный жар, и я поспешно отодвинулась. Через несколько мгновений камни растворились в чёрном зеве проёма, а нас обдало мерзким ароматом. Я плотнее надвинула маску на нос, а наёмник смачно выругался. - Воняет, как на скотобойне! - с отвращением прошипел он, сплёвывая в песок. Ну, конечно! Теперь понятно, почему этот "аромат" показался таким знакомым. Именно так пахло на заднем дворе Фергуса, главного коннемарского мясника. Он славился среди хозяек своим умением за несколько мгновений отделять ещё дымящееся мясо от костей и в один присест забивать коров и свиней. - Ты что, хочешь показать свалку трупов? - саркастически осведомился наёмник. - Меня этим не удивишь, я ещё и не такую дрянь видел! Я молчала, ожидая, пока разгорятся магические светильники. Из-за неожиданной догадки мысли потекли в очень мрачном направлении, и при воспоминании о колодце я зябко передёргивала плечами. Потому, что теперь мне мерещилось, что он доверху полон мертвецами. Казалось, что я даже слышу клацанье мёртвых челюстей, зияющих дырками на месте давно выпавших гнилых зубов, а совсем рядом в воздухе витает тонкий, как писк гнуса, звук скрежета мёртвых ногтей по внутренней поверхности крышки... - Кошка! Я растерянно заморгала. Наваждение сгинуло. Даже запах как будто разочарованно отхлынул. Коннар испытующе смотрел на меня, облокотившись на колодец. - Это и есть то, что ты искала? - после крохотной паузы спросил он, но я почувствовала, что сказать наёмник хотел другое. Я кивнула и рассказала – правда, не без досады – о неравной борьбе с крышкой. В глазах Коннара вспыхнуло самое ненавистное выражение: превосходство, приправленное презрением. Не проронив ни слова, он наклонился и принялся толкать крышку. Поначалу он делал это без натуги, играючи, словно проверяя свои силы. Когда это не принесло результата, его толчки стали натужнее, а на руках вздулись змеящиеся вены. Глаза Коннара сузились под упрямо сведенными бровями, и из груди размеренно вырывались хриплые выдохи – в такт покачиванию тела. И колодец сдался. С тихим шуршанием деревянный круг сдвинулся на пару пальцев. Увидев это, я бросилась на подмогу, встав бок о бок с северянином. Уничтожающе глянув в мою сторону, наёмник прохрипел: - Мне не нужна помощь слабых женщин! "Вцепиться бы тебе в лицо за такие слова", - рассеянно подумала я и произнесла так ласково, как позволяло дыхание: - Шуточки у вас, капитан... иной раз слабой женщине тоже хочется почувствовать сопричастность! Коннар едва слышно пробормотал что-то насчёт мыслей о такой сопричастности и налёг грудью на крышку. Я последовала его примеру, и вскоре деревянное полотно сдвинулось ещё на пару пальцев. Все дальнейшие усилия оказались тщетными. Сколько бы мы ни старались, проклятая крышка оставалась на месте, как прилипшая. Запах, хлынувший из разверстого отверстия, был намного сильнее, чем раньше. У меня заслезились глаза, а северянин, кажется, вообще старался не дышать. Я сдалась первой, придирчиво оглядев плоды наших усилий. Чёрный полумесяц, образовавшийся благодаря нам, был достаточно широким, чтобы пропустить меня в недра колодца. При одной мысли о том, что от каменной флейты отделяет всего лишь несколько шагов, я почувствовала, как забурлила кровь, а голова сладко закружилась. Стук в ушах заставил забыть о сильнейшей вони, и я шагнула к колодцу, положив ладони на его края. - Мне нужна веревка и что-то вроде факела – осветить путь, - услышала я свой голос со стороны. Коннар подошёл ближе, заглянул в чёрную бездну и недоверчиво уточнил: - Ты что, на самом деле полезешь туда? Одна? - Одна, - безапелляционно отрезала я.- Уверена, что прекрасно справлюсь и достану ф... то, за чем я сюда явилась! - И, конечно же, ты так и не откроешь, что это, - подытожил северянин, скрещивая руки на груди и жёстко глядя на меня. Я отрицательно мотнула головой. Коннар отвернулся. - Я в этом и не сомневался, - сказал он. Сквозь кружева безразличия в его голосе проскочила искра глубокого разочарования. - Ты остаешься верна себе – полезешь в самую глотку Хэлля, если втемяшишь в голову, что жить без этого не можешь. Твоё безрассудство граничит то ли с безумием, то ли с глупостью, и у меня это уже в кишках сидит! Каждое его слово безжалостно било в точку. Я не на шутку разозлилась: - Не думай, что меня знаешь, капитан! Убирайся прочь, если невмоготу, клятва тебя давно уже не связывает! Плечи северянина напряглись. Он стремительно развернулся ко мне. Я с вызовом вскинула подбородок, готовясь отразить очередную словесную атаку, но Коннар только издевательски расхохотался. - А знаешь, Кошка, я никуда не уйду! Не потому, что путь отсюда перекрыт – если захочу, я даже из задницы Пожирателя Волн выберусь – а потому, что мне интересно, как далеко на этот раз такая полоумная ведьма, как ты, зайдёт! Ярость бешено застучала маленькими молоточками в висках. Коннару раз за разом удавалось виртуозно выводить меня из равновесия парой-тройкой фраз. Я сорвала с лица ткань и со свистом втянула воздух, чтобы высказать северянину, всё что думаю. Слова обожгли гортань, но застряли на самом кончике языка. Последняя фраза наёмника заставила меня мгновенно остыть, напомнив кое о чём несоизмеримо более важном, чем постоянные пикировки. - Тебе говорили про твой отвратительный характер? - хладнокровно осведомилась я, возвращая маску на место, чем заметно обескуражила Коннара. Он нахмурился и в замешательстве уставился на меня. - В чём дело, Кошка? По-моему, ты только что хотела мне глотку перерезать! Откуда такое спокойствие? - Женщины – существа переменчивые, - кокетливо ответила я. - Просто вспомнила, что нашла способ побега отсюда. Северянин потёр переносицу большим и указательным пальцами и недоверчиво протянул: - Да ну? Урожайная у тебя выдалась ночка. И что же это за способ? Когда я рассказала про дракониц, Коннар хмыкнул, давая понять, что ничуть не убежден в их существовании. - Я обошёл весь этот хэллев монастырь и нашёл только толпы святош в хитолях, коз и песок. Хочешь уехать отсюда на козе? - А я провела здесь ночь! - всё-таки наемник был неисправим, - и сумела не только найти колодец, но и узнать много полезного! Так что советую засунуть свои насмешки подальше и постараться узнать, где они прячут дракониц! Я балансировала на грани. С каждой новой ссорой взгляд наёмника становился всё тяжелее и тяжелее, грозя когда-нибудь рухнуть на меня неподъёмной скалой. - Что ещё желает ваше высочество? - со свистящей вкрадчивостью спросил северянин и вдруг переменился в лице. Я вопросительно подняла брови, и Коннар тихо произнёс: - Святоши проснулись. Я слышу, как снаружи кто-то прошёл. Эти два слова окончательно отрезвили меня. В самом деле, что за глупость – препираться на пустом месте, тратя драгоценные мгновения! Глаза северянина быстро смягчились, потом посерьезнели, и он коротко уточнил: - Значит, драконицы? - Да, - в тон ему прошептала я. - А ещё веревку подлиннее, факел, свечу, да хоть гнилушку, лишь бы я не потерялась в этой вонючей обители Хэлля! И, помолчав удар сердца, едва слышно добавила: - Пожалуйста. Несколько мгновений Коннар молча рассматривал меня, словно прикидывая, смеюсь я или говорю серьёзно. С улицы донесся тягучий вибрирующий звук, и северянин оглянулся на выход. - Надеюсь, никто и никогда не узнает, что я был на побегушках у полоумной ведьмы, - негромко произнёс он, явно заботясь о том, чтобы я не пропустила ни слова. - Вернёмся сюда сегодня ночью, - перебила я его ровным голосом. - Надеюсь, она станет последней, проведённой здесь! *** Мейстер Генар стоял там же, где мы увидели его впервые – в тени статуи Лиара. Бог с отеческой любовью взирал на собравшихся вокруг паломников. Казалось, ещё чуть-чуть, и он умильно улыбнется, склонив голову чуть набок. Лицо же Генара не выражало ничего подобного. Его черты застыли погребальной каменной маской, оставив живыми лишь глаза. Те непрерывно скользили по толпе, словно стремясь запомнить каждого присутствующего. Впрочем, не сомневаюсь, что именно к этому мейстер и стремился. Мы с северянином встали позади – на всякий случай. Я не знала, почему настоятель вдруг решил объявить общий сбор, но чувствовала, что это отнюдь не повседневная традиция. Паломники, перемешанные со служителями монастыря, тоже пребывали в недоумении, переглядываясь и перешёптываясь. Местные обитатели отличались большей сдержанностью, но и они то и дело склонялись друг к другу, почти соприкасаясь капюшонами хитолей. Меня терзали нехорошие предчувствия. Я постоянно оборачивалась, отыскивая и оценивая возможные пути к отступлению. То, что виновницей этого собрания явилась открытая по моей вине ночью дверь, сомневаться почти не приходилось. Рассчитывать на быстрый и незаметный побег было глупо, поэтому я приготовилась к открытому бою. На скулах Коннара ходили желваки. Он обернулся только раз, стремительно охватил взглядом окрестности и хмуро кивнул мне. Я догадалась, что его терзали похожие раздумья. Небольшим утешением было то, что нам удалось незаметно выскользнуть из строения с колодцем и присоединиться к собранию – так, чтобы попасться на глаза мейстеру. Ни к чему вызывать лишние подозрения и вопросы, рассудила я. - Возлюбленные мои братья-в-Свете! - провозгласил Генар. Стоящие рядом с ним служители синхронно опустили свои инструменты: изогнутую трубу в виде змеи и металлический диск, в который колотили длинной палкой с блестящим набалдашником. Шум, производимый ими, и заставил нас явиться. - Не ради праздного развлечения я собрал вас здесь! Произошло немыслимое, и мне больно лишь от одной мысли о том, что один из нас начал отворачиваться от Света! Паломники испустили нестройный вздох. Я окаменела. Значит, мейстер всё-таки догадался? Коннар покосился на меня и процедил: - Не переживай так, брат, а то эти святоши решат, что с тобой тоже нечисто. - Как вы можете так говорить, господин Коннар! - возмутился кто-то рядом, и я узнала Джолана. - Ваш брат ещё даже не обращен к Свету, но я и подумать не смею, что этот немой бедняга отвернётся от того, в чём он видит своё спасение от ужасной болезни... Коннар презрительно хмыкнул, но я заметила жалость в его глазах, когда он посмотрел на Джолана. - Подведите сюда преступника! - скомандовал мейстер. К нему вытолкнули невысокого худощавого мужчину в хитоли, которая была ему явно велика. Он переводил испуганный взгляд с мейстера на толпу и беззвучно шевелил губами. Я узнала в нём одного из паломников, имя которого бесследно стерлось из памяти, и удивилась: до этого он производил впечатление глубоко верующего человека. Ропот недоумения скользнул невидимой змеёй по толпе. Паломники узнали недавнего товарища и недоумевали, в чём его обвиняют. Мейстер не сразу начал говорить. Сначала он выдержал паузу, с видом невыносимо оскорблённого человека подняв голову, и лишь потом молвил: - Сей презренный посмел усомниться во Владыке нашем, Лиаре! - он толкнул паломника в грудь. Тот пошатнулся и открыл рот, умоляюще глядя на Генара. - Перед сегодняшним утренним бдением(190) он подошел ко мне и задал вопрос... о чем ты спросил меня, недостойный? Мужчина глядел на мейстера, и глаза его расширились настолько, что едва держались в черепе. - Я всего лишь хотел узнать, - еле слышно выдавил он. По сильному заиканию и дрожи в голосе стало понятно, что паломник еле удерживает рассудок от страха. - Я только хотел узнать, почему так похожи легенда о Семи столпах Лиара и сказание о Ишимари Куджо(191)! Рот мейстера презрительно искривился. Генар жестом велел паломнику замолчать. - Вы слышали, братья-в-Свете? - звенящим голосом вопросил он. - Сей человек, что и человеком-то недостоин зваться, сей червь, что извивается в пыли у ног Лиара, отважился предположить, что Светоч может иметь что-то общее с глупыми сказками грязных узкоглазых варваров! В глазах мейстера зажглась искра сумасшествия. Я почувствовала себя очень неуютно. Услышать о крутом нраве настоятеля – одно, а увидеть его воочию во всей красе – совершенно иное. Собственно, и причина-то гнева мейстера пустяковая. Собравшиеся откликнулись на слова Генара гневным гулом согласия, который меня покоробил. Я с тоской оглядела толпу: сурово насупленные брови, поджатые губы, ни малейшего признака смягчения в глазах. Кто-то выкрикнул: "Изгнать этого червя!" – и я узнала голос Шомаса. Попадались и те, кто стояли, растерянно взирая на соседей, но таковых было меньшинство. Встретив почти единодушную поддержку, Генар благолепно улыбнулся и похлопал съёжившегося под огнём всеобщего гнева бедолагу. - Лиар мудр и добродушен, и раскаяться никогда не поздно. Сожалеешь ли ты о хуле своей на Свет, недостойный? Паломник растерянно посмотрел на своего мучителя. - Но я ведь ничего такого... - Спрошу ещё раз! - проревел Генар. - Понимаешь ли ты всю глубину своей вины и готов ли держать ответ перед лицом Лиара? В наступившей тишине послышалось козье блеяние, раздавшееся где-то вдалеке. Я насторожилась: последняя фраза мейстера меня смутила. Паломник судорожно сглотнул. Этот звук получился довольно громким. - Готов, - выдавил он. Улыбка Генара стала ещё шире. - Лиар всемилостив и справедлив, - промурлыкал он, поглаживая беднягу большим пальцем по щеке. - Уверен, он не станет держать на тебя зла и отпустит эту нечаянную ересь! На лице несчастного задрожала испуганная улыбка. Он обессиленно склонился перед мейстером, униженно бормоча слова извинения. Генар с видом глубочайшего смирения закивал в такт произносимым речам. Рукава хитоли упали на голову паломника, почти скрыв от зрителей его лицо, когда мейстер вдруг сделал резкое движение, будто стряхивая что-то с руки, и быстро отпрянул. Воздух стал горьким и душным. Тело бедолаги зашаталось. Белый песок обагрился струей крови, хлынувшей из распоротого горла. Из-под нижней челюсти паломника торчала длинная рукоять ножа. Глухой стук возвестил о падении того, что мгновение назад было человеком. В глазах потемнело. Я согнулась над землёй, зажимая руками рот и отчаянно давясь воздухом. Голову плотно обвило кольцо мутной пелены, расчерченной иглами страха. В горле яростно бился тугой комок, и мне пришлось стянуть с лица повязку, чтобы унять паническую тошноту. Я повидала многое, но сейчас все произошло слишком внезапно, чтобы можно было сохранить невозмутимое спокойствие. Если раньше мейстер казался святошей, одержимым религиозной придурью, то теперь я почувствовала себя надежно запертой в клетке, где рыщет сумасшедший фанатик. - Шар'ракх! - донесся далекий голос Коннара. - Ничего себе порядочки! Братец, ты ещё не передумал сюда вступать? Они же тут людей режут, как поросят! Закаленных в боях северянин говорил с убийственным спокойствием. Это слегка разрядило обстановку, дав толчок настороженным перешёптываниям вокруг. Его слова привели меня в чувство, пусть и покоробив цинизмом. Я разогнулась, прикрывая лицо. Наёмник поймал рассерженный взгляд и сардонически изогнул губу, мол, сама сюда сунулась, теперь получай сполна. Гул толпы становился всё громче. Генар, сохраняя прежний благолепный оскал, воздел обе руки к небу. - Да восславится Лиар! - воскликнул он. - Да узрит он наши старания во благо и во имя его! Ветер трепал белоснежную хитоль, на которой подсыхали кровавые цветы. - Слава Лиару! - вдруг завопил кто-то из толпы, и нестройный хор голосов подхватил этот крик. Он моментально перерос в знакомый речитатив, и люди принялись раскачиваться взад-вперёд, аккомпанируя себе хлопками. Мы переглянулись и отошли от беснующихся поклонников Лиара. Краем глаза я заметила, как помощники мейстера, оставив музыкальные инструменты, оттаскивают тело паломника прочь. Их невозмутимость и деловитость свидетельствовали о том, что подобные занятия им далеко не в новинку. В этот момент я подумала: может, бросить всё и убежать подальше? Стоило только представить свою комнатку на такой далекой Аэдагге, как нахлынула такая волна радости, что я едва удержалась на ногах. Однако её быстро перебило другое воспоминание – о Камне, сиротливо лежащем в келье, обо всём, через что я прошла в лихорадочном поиске Призрака. Оставить всё это в тот момент, когда пальцы почти коснулись каменной флейты? Да ни за что! - Сборище недоумков, - кратко резюмировал Коннар. Я молча кивнула. - Гляди-ка, - продолжил он. - Похоже, кому-то удалось сохранить остатки разума! Я пригляделась, и поняла, что он имел в виду. Сумасшедший религиозный экстаз охватил не всех. Кое-кто с неподдельным ужасом на лице, как и мы, пытался выбраться из эпицентра. Среди них я заметила Джолана. Он с перевёрнутым от страха лицом поглядывал на мейстера, и я испугалась, что парнишка вполне может пополнить ряды трупов на сегодня, свалившись с разрывом сердца. Но молодой паломник оказался крепким. Покачиваясь, как пьяный, он выкарабкался из круговорота тел и направился к нам, бормоча что-то под нос. - Что, парень, не нравится уже тебе твой Лиар? - насмешливо, но беззлобно спросил Коннар. Джолан вздрогнул и судорожно вздёрнул подбородок. В этот момент он очень походил на вампира благодаря зрачкам, расширившимся почти до краёв радужки. - Лиар здесь ни при чем, господин Коннар, - еле слышно проговорил он, покусывая прыгающие губы. - Я не понимаю одного. В Светоче сказано: "Не причини смерть живому, вольно иль невольно". Но мейстер Генар первый нарушил эту заповедь. Что же это такое получается? - Получается, что твой святоша спятил, - хмыкнул наёмник, и на впалых щеках Джолана вспыхнул румянец. - Я не хочу в это верить! - горячо прошептал он. - Уверен, всему есть объяснение! Я поговорю с настоятелем, расскажу про свои сомнения, и он непременно поможет мне советом! - Поможет советом, - с горькой иронией повторил Коннар, обращаясь уже ко мне: не дожидаясь ответа, Джолан порывисто отошёл. - Ничему этот мальчишка не научился. Думаю, Генар опять сделает так, чтобы советы парню давал сам Лиар. Я тяжело вздохнула, жалея Джолана. Но жалость жалостью, а о цели нужно думать прежде всего. - Займись моей просьбой, - прошептала я. - Если не исчезнем отсюда до утра, то можем застрять тут надолго! Коннар искоса взглянул на меня. - Это говорит страх? - Предчувствие. *** Северянин объявился только к вечерней трапезе. - Есть новости, братец, - прошептал он, низко склоняясь над столом. Ближайший к нам служитель монастыря даже не повернул голову, меланхолично отправляя в рот дикий рис. Глаза у меня загорелись. Что это значит? Наёмник нашел дракониц? Раздобыл веревку и светильник? Или что-то ещё? Забыв про зуд, я едва не вцепилась северянину в руку, чтобы увести из трапезной и расспросить подробнее. - Спокойно, брат, - усмехнулся Коннар. - Ещё успеешь сделать то, что желаешь. Всё расскажу в келье. Опомнившись, я чинно сложила руки на столешнице и уставилась в пространство. Время замедлило бег, и мгновения до конца ужина показались бесконечными. Когда последние крохи исчезли из деревянных плошек, мейстер Генар, восседающий во главе длинного стола, поднялся со своего места и трижды хлопнул в ладоши. Звук получился приглушённым и напомнил треск ломающихся сухих веток, но все перешёптывания тут же стихли. - Возлюбленные братья-в-Свете мои! - обратился он к собравшимся. - На исходе уже второй день пребывания в Лит-ди-Лиаре наших гостей, а это значит, что пришла пора вкусить благословенной Слезы Лиара из священного ключа! Я насторожилась. Слезой Лиара называют воду, освящённую храмовником. Паломники слаженно поднялись со своих мест и поклонились, сияя улыбками. Мейстер подал знак, и в трапезную внесли небольшой бочонок, на крышке которого высился матово поблескивающий ковш, выкованный из серебра и украшенный авантюринами. Сердце сжало очень плохое предчувствие. «Никому ваши фокусы с водой не кажутся подозрительными?» Слова Гвендона прозвучали в ушах так четко, словно он стоял прямо за спиной. Это что, вода из того самого бассейна? Генар что-то с ней сделал? Два служителя монастыря, что-то бормоча, приняли из рук настоятеля ковш и стали неторопливо обходить стол с нашей стороны. Около каждого паломника они останавливались и давали пригубить из ковша. Я внимательно следила за причастившимися, но с ними ничего не происходило. Однако сама я решила не испытывать судьбу. Я покосилась на северянина, развалившегося на лавке с безучастным видом. Надеюсь, он помнит мой рассказ и тоже не захочет рисковать. Коннар вздрогнул и поймал взгляд. - Брат?... - Возлюбленные братья-в-Свете мои! - прогремела над ухом опостылевшая фраза. Я едва не опрокинулась назад. На плечо легла короткопалая рука, вызвавшая ледяной спазм гадливости. Инстинктивно сжавшись, я обернулась на Генара. Тот покровительственно кивнул мне. Краем глаза я заметила, как подобрался наёмник. - Поднесите сему юноше Слезу, - торжественно попросил Генар и пояснил оторопевшей мне. - Пусть ты пока и не один из нас, но совсем скоро им станешь. Увы, твой брат пока не изъявил желания удостоиться такой чести... Ковш поплыл ко мне. Заметив, как шевельнулись руки Коннара, я упреждающе качнула головой. Любая неожиданность с нашей стороны могла испортить всё дело, а уж вывернуться из этой ситуации я и сама смогу. В глазах северянина промелькнуло: "Надеюсь, ты знаешь, что делаешь", и он расслабился. Я смело отодвинула повязку, приникла к Слезе Лиара и немного пригубила, не различив совершенно никакого вкуса. Вода как вода, только очень холодная. Мейстер дождался, пока я сглотну, и торжественно объявил: - Братья мои! Сегодня нас покинул брат Ридон... "Покинул? Хэлля тебе в глотку, сам же его спровадил к Лиару!" - яростно подумала я, пытаясь незаметно отодвинуться от Генара. Ридоном, видимо, и звали того несчастного паломника. Рука мейстера сжалась сильнее. - Посему, братья-в-Свете, я решил проявить истинное великодушие, как учит нас Всемилостивейший. Я, конечно же, ратую за всецелое соблюдение традиций, но иной раз некоторыми можно и пренебречь. Я смотрела на него во все глаза, не понимая, к чему он клонит. - Ежели Лиар сделает свой выбор в пользу сего юноши, - провозгласил Генар, кивая на меня, - то назавтра он совершит омовение в священном ключе и примет Озарение Светом! *** Первое, что я сделала, вернувшись в келью – с отвращением выплюнула воду, что всё это время держала во рту. - А если это обычная вода? - насмешливо спросил Коннар, наблюдая, как по каменному полу расплывается неаккуратная клякса. - Лучше откупорить бутыль вина заранее, чем обнаружить в ней уксус потом, - нехотя ответила я и нетерпеливо сменила тему. - Давай рассказывай, удалось ли что-нибудь найти? Вместо ответа Коннар подошел к своей "кровати" и продемонстрировал ворох каких-то чёрных тряпок. Вытащив одну, я обнаружила, что это хитоль. - Думаю, тебя не слишком заботит их чистота, - сказал северянин. - Святоши сваливают эти хламиды кучей недалеко от трапезной, а потом волокут на стирку. "Хламида" источала резкий запах пота, но привередничать я не собиралась. - Думаю, если связать их вместе, то должно хватить, - задумчиво проговорила я, разгребая завал служительской одежды. Из него со звоном выпал мой кинжал и короткий меч северянина. Всего я насчитала девять хитолей. Коннар молча кивнул и кинул поверх кучи магический светильник. - Оружие они прятали на задворках трапезной, а светильник я позаимствовал из храма, - с недоброй улыбкой прокомментировал он. - Не думаю, что его сразу хватятся. Я взяла в руки прохладный шар и с чувством сказала: - Спасибо! А драконицы? Тебе удалось их найти? Северянин скрестил руки на груди и торжествующе взглянул на меня с высоты своего роста. - Сначала я думал, что все твои россказни про дракониц – пустая брехня. Мало ли, что могло почудиться или послышаться ночью. Но потом я заметил странную штуку, когда проходил мимо козьего загона. Пропустив мимо ушей шпильку, я насторожилась: - Какую? - Козы то и дело принимаются метаться по загону, втягивая воздух. Загон упирается в скалу. Мне думается, в этой скале что-то есть. То, что волнует коз. - Может, там дракониды, на которых мы приехали, - резонно возразила я. Коннар фыркнул. - Их держат в другом месте. А в козий загон один из святош то и дело таскает вяленое мясо. Думаешь, его козы едят? Я взволнованно забегала по комнатушке, отчаянно скребя руки и лицо. Зуд стал просто невыносимым, словно под кожей протянули тонкую металлическую струну и медленно проворачивали её. - Все готово для того, чтобы закончить наше дело сегодняшней ночью! - выпалила я. - Иначе завтра они быстро поймут, что к чему, когда потащат меня на омовение. Наёмник расхохотался. - Да уж, святоши сильно удивятся, когда обнаружат у моего брата... - Вот Хэлль! - прошипела я, впиваясь ногтями в кожу. Металлическая струна зуда обросла шипами и раскалилась добела. - Шар'ракх! - в унисон выдохнул Коннар, глядя на меня. Кожа под ногтями лопнула. На ладонь посыпались длинные тёмно-коричневые ошмётки. Не проронив ни слова, наёмник молча протянул свой меч. В блестящей равнодушной поверхности отразилось моё лицо, покрытое сползающей, как старая оболочка змеи, тёмной чешуёй. В просветах виднелась здоровая розовая кожа. - Похоже, Лиар всё-таки меня излечил, - с тревожным смешком сказала я. - Но не думаю, что мейстер слишком этому обрадуется! 186 - ольдер - почтительное обращение к вышестоящему лицу мужского пола, принятое в Нольдхейме - стране, расположенной на северо-востоке первого материка; 187 - лур - кретин (нольдхеймск.); 188 - Лиркия - в алдорской космогонии богиня-покровительница душевного здоровья. Изображается обнажённой женщиной, одна половина тела у которой красного цвета, а вторая - зелёного. Красный цвет символизирует различные душевные болезни; зеленый - нормальное состояние психики. При храмах богини существуют специальные приюты для душевнобольных, за которыми ухаживают служители культа; 189 - у состоятельных жителей Алдории существует традиция вмуровывать черепа и берцовые кости преданных слуг, упокоившихся от старости, в стены фамильных склепов хозяев; 190 - утреннее бдение - обряд в храме Лиара, проводимый строго по утрам, перед восходом солнца. Его суть заключается в том, что все находящиеся в храме служители выстраиваются во дворе, лицом к востоку, и поют восхваляющие бога гимны, благодаря его за Свет и приветствуя начало нового дня; 191 - Сказание о Семи Столпах Лиара повествует о битве Лиара с семью демонами Хэлля, которых тот отправил для уничтожения бога. Лиар в одиночку победил их, поочерёдно заключив в семь обсидиановых башен, принудив томиться там вечность. Башни эти были настолько высоки, что почти подпирали небо и были преградой на пути грозных северных ветров. Ишимари Куджо - легендарный герой народных преданий княжества Хайянь. Он странствовал по свету, помогая людям; однажды он пришёл в деревню, одолеваемую невидимыми злыми духами, которые вселялись в уши людей, заставляя тех глохнуть. Куджо извлёк духов из ушных раковин крестьян и заточил в семь обсидиановых шкатулок, забросив те на небо. Эти шкатулки упали к ногам Белой девы, и та превратила их в горную гряду на западе княжества, ставшую преградой вторжениям с моря.