Пираты Амарантайнского моря

Жизнь в поместье в Красном мысе для омег похожа на заключение. Их никуда не выпускают, стража стоит в покоях, следя за каждым шевелением и шорохом за окном. Но наследник и молодой граф и не думают о том, чтобы выходить даже в сад. Каждые сутки вдали от пиратского судна напоминал одно большое серое пятно, дни и ночи сливались в одно, наполненное тоской и слезами, и омеги безвылазно сидят в покоях Хагена, читая книги. Лишь в них они могут забыться хоть на время, не вспоминать о двух неделях переправки по морю, а Хонбин продолжает тихо рыдать в подушку с заходом солнца, вспоминая каждую секунду, проведенную рядом с Вонщиком. Они оба знают, что это все закончится, но чем больше времени проходит, тем меньше надежды на счастливый исход, и даже Эн начинает сдаваться, когда его расставание переходит отметку в шесть месяцев. От пиратов нет ни единой весточки, не видны в порту паруса судна, и у Хагена под глазами залегают тени, он снова теряет в весе, все чаще отказываясь от еды. Он не может даже смотреть на тарелки, полные риса, мяса и фруктов, у него сразу начинают слезиться глаза, и омега снова и снова прячется в ворохе одеял на постели, не показывая оттуда даже носа. Ему постоянно холодно, сводит живот, и Хонбин снова пугается, что наследник может оказаться в положении. Но живот Хагена так и не округлился за эти полгода, и граф может спокойно выдохнуть, прежде чем в очередной раз разрыдаться, путаясь в собственных воспоминаниях. Все чаще Эн просыпается по ночам, все чаще Ли не держат ноги от изнеможения. Эта тоска настолько грызет их изнутри, что появляется даже мысль сбежать из поместья, уплыть из мыса, лишь бы коснуться хотя бы кончиками пальцев грубой кожи. Омеги засыпают, тесно обнявшись, ища друг в друге поддержку и опору, не зная, что уже следующая ночь изменит все, перевернет с ног на голову, поменяет местами небо и землю для них двоих. Хонбин просыпается от жуткой сухости во рту. Да и умыться не мешало бы — кожу на лице стягивает от высохших дорожек слез. Он приоткрывает дверь покоев, не хочется будить прислугу, но, лишь сделав один шаг, тут же возвращается назад. Стража в тот же момент обнажает оружие, жестом показывает молодому графу вернуться в постель, но тот уже там, будит Хагена. Тот сонный, не понимает, что происходит, пока друг не начинает сбивчиво шептать. — Ваше Высочество, на поместье напали. В коридорах шумно, скоро они будут здесь, — Хаген вскакивает с кровати и подхватывает с пола брошенный туда вечером камзол, Ли повторяет за ним, не сразу попадая в рукав. — Нам нужно уходить. Им всего-то нужно добраться до первого этажа, прошмыгнуть в окно и затаиться, чтобы после сбежать в лес, а там принц умел ориентироваться, они нашли бы выход. Стражи около покоев давно нет, чтобы не привлекать внимание, свечи в коридоре погашены, а окна наглухо закрыты. Невозможно и подумать, что на этом этаже кто-то живет. Откуда-то слышен истошный вопль, от него закладывает уши, но Хаген, от испуга ставший упорным и решительным, хватает омегу за руку и тянет за собой. В этой части дома есть небольшая лестница в самом конце коридора, и по ней можно спуститься незаметно для напавших, уж точно предпочетших большой главный вход через входной зал. Омеги пытаются спускаться как можно тише, но украшения, не снятые перед сном, негромко звенят в тишине коридоров. Они прячут под нижней рубашкой и поясом штанов браслеты, подвески и кольца, продолжая свой путь, и готовы же обрадоваться такому легком, почти закончившемуся спасению, когда на первом этаже Хонбина хватает за запястье неизвестный альфа. На нем чуждое принцу одеяние, улыбка в отблеске свечей пугающая, не обещающая ничего хорошего. Хаген, вздрогнувший от пронзительного крика друга, когда того прижали к стене, пытаясь содрать одежду, схватил с подоконника тяжелый медный подсвечник. Горячий воск капнул на кожу, тут же застывая, и омега со всей силы, что была у него, ударил мужчину по голове. Тот обернулся, глаза его были удивленными, и Эн повторил удар уже в лоб. Альфа, потянувшись за оружием, упал, так и не достав до него. Несмотря на свою слабость и истощенность, страх оказаться в заточении и убитыми в трюме какого-нибудь корабля был сильнее. Хонбина трясло, ноги словно налились свинцом, но наследник упрямо тащил его за собой. Снова послышались голоса, топот сапог по каменным полам, и омеги выпрыгнули в открытое окно, чуть не уронив стоявший на подоконнике подсвечник. Они спрятались в густых кустах, молодой граф так дрожал, что его дыхание было сбитым и шумным. Принц зажал ему рот грязной от земли ладонью. — Перестань трястись. По дрожанию кустов нас найдут быстрее, чем мы хотим, — Хонбин хотел заверещать от страха, но Эн надавил ладонью сильнее. — Сейчас ты глубоко вдохнешь и успокоишься. Как только они обойдут поместье с этой стороны, побежим в лес. Оттуда отправимся в порт, сядем на корабль. Скорее всего, Тегун сейчас в Кровавом порту, нам нужно туда. Запомнил? И ради всего святого, Хонбин, молчи. Молодой граф кивнул и попытался взять себя в руки. Они сплели пальцы, так было не так страшно, а когда раздались тяжелые шаги, то замерли, боясь даже вдохнуть. Но стоило снова установиться тишине, как омеги сорвались с места, путаясь ногами в декоративных камушках, которыми были усыпаны дорожки, ломая цветы. Когда их заметили, было уже поздно. Они скрылись в темноте леса, петляя между деревьями, путая следы. Эн пропустил мимо ушей не все уроки по ориентированию, потому легко находил дорогу даже без света. Он часто играл здесь в детстве, знал каждую незаметную чужому взору тропинку. Они почти без остановок бежали, не обращая внимания на ноющую боль в ногах и горящие от недостатка воздуха легкие. Слишком хотелось жить, чтобы остановиться и перевести дыхание. Снова спрятавшись в зарослях густого, колючего кустарника, от иголок которого на коже оставались белые полосы, омеги затаились. Постепенно голоса стихли, прекратился шорох листвы и хруст ломающихся под подошвой сапог веток. Хаген шумно выдохнул и принялся жадно глотать холодный ночной воздух, повалившись на землю. Хонбин рухнул рядом с ним, он с трудом унял подкатывающую истерику. Не время было для нее, нужно было выбираться отсюда. Возможно, у них действительно получится добраться до Кровавого порта, встретить там капитана Чон и вернуться к королю. Но надежда на это была призрачной. Молодой граф с силой сжал ладонь наследника. — Ты уверен, что они там? — Эн устало посмотрел на парня. — Насколько я помню рассказы Вонщика, они собирались в Амарантайн, а это месяца на три. Вполне возможно, что они потом направились в Ясман или Торриду, а это очень неблизкий путь. Их просто может не оказаться в Кровавом порту, а мы там будем один на один с этими… Хонбин фразу не окончил, вздрогнув от собственных страхов. Принц ободряюще улыбнулся, хоть в его глазах и промелькнул страх. — Все будет хорошо, ты понял? — Хонбин неуверенно кивнул. — Нам нужно выбраться отсюда, а Кровавый порт — ближайший к нам, у нас выбор нет. Поэтому давай сейчас продолжим путь, к рассвету выйдем на пристань и там уже будем решать, что делать дальше. Стоило им подняться с земли, как раздался оглушительный взрыв. Небо над верхушками деревьев затянуло густым дымом, воздух наполнился запахом гари. Огромное пламя бушевало над некогда их поместьем, пожирая его с оставшимися там людьми. Хаген задрожал, но упрямо последовал вперед по узкой тропинке, ведя за собой друга. Это их единственная возможность на спасение, и потерять ее наследный принц не мог себе позволить. Они блуждали несколько часов по темному лесу. Из-за дыма сгорающего дома было сложно дышать, но чем дальше они уходили, тем чище становился воздух. Поднявшийся ветер дул к центру мыса, разгоняя тяжелый запах горящего убранства дворца и человеческой плоти. Хаген продолжал идти, не смея остановиться, и перед самым рассветом они вышли к крохотной деревушке всего в несколько домов. Люди, живущие там, торговали на пристани Красного мыса, и наследник потянул Хонбина к конюшне, надеясь там немного поспать. Они нашли пустое стойло и без сил рухнули в сваленное сено, зарываясь в него, пытаясь согреться. Ночи были холодными, а схваченные при побеге камзолы почти не давали тепла ослабшим телам. Но отдохнуть им так и не удалось. Стоило им задремать, как громкие голоса разбудили их. Омеги поглубже зарылись в сено, укрываясь им с головой, и разобрали в этих истошных воплях крики о том, что поместье сгорело, что все погибли, что наследного принца больше нет в живых. Требовали седлать коня, и тяжелые шаги с каждой секундой становились все ближе. Мужчина замер, осматривая конюшню. Что-то было не так, вызывало страх, и он, взяв вилы, принялся ворошить кучу сена. Омеги выпрыгнули из своего укрытия, пронзительно вереща, и альфа закричал. — Воры! Держите воров! Молодой граф и принц снова побежали. Они схватили валяющиеся на земле плащи, накидывая их на плечи, чтобы скрыть дорогие камзолы и украшения, и опять петляли, теперь уже скрываясь от разъяренных жителей деревушки. Они и сами не заметили, как оказались на пристани. Но и там уже был переполох. Новость о смерти наследника в ужасном пожаре разнеслась быстрее бури, и омеги натянули капюшоны поглубже, подходя к стоящему у прилавков мужчине. Хаген помнил его смутно, пару раз видел в Оборотном порту, но он был именно тем, в ком они сейчас нуждались. Юноша закашлялся, привлекая к себе внимание, а когда альфа посмотрел на него, то заговорил шепотом. — Капитан Ким, нам нужна Ваша помощь, — мужчина заинтересованно взглянул на двух омег. — Скажите, куда Вы направляетесь сейчас? Я заметил, что Ваша команда грузит на судно припасы очень быстро, вероятно, Вы отправляетесь в плавание немедленно. — А Вы наблюдательны, — капитан хмыкнул. — Направляемся в Оборотный порт, слышали же уже о смерти наследного принца. А перед этим зайдем в Кровавый порт, пополнить запасы. Как мне называть вас? Хаген на секунду замолк, вспоминая имена своих слуг. — Я — Тэхен, а это мой брат Джину. Капитан Ким, не могли бы Вы взять нас на корабль? — мужчина удивленно присвистнул. — Нам срочно нужно попасть в Кровавый порт без шума. Нас не должны узнать. Мы прислуживали в поместье, но теперь мы боимся, что эти люди найдут нас и убьют. Уж лучше в порт к пиратам, чем такая смерть. Мы можем драить палубу, разносить обед Вашей команде. Готовить, правда, вы не умеем, лишь прислуживали принцу и графу Ли, но, пожалуйста, капитан, Вы наша последняя надежда. Мужчина отрицательно замотал головой, всем своим видом показывая, что не собирается брать на борт королевскую прислугу, и без нее полно народа. Хаген тяжело вздохнул и достал из-за пазухи дорогой браслет и несколько колец. Альфа, собиравшийся уходить, снова заинтересовался омегами, рассматривая золотые украшения с искусно ограненными камнями. — Украли, поди, из поместья? — Хаген, не видя смысла врать, закивал головой и оторвал от камзола несколько золотых пуговиц. — Ладно, но будет несколько условий. Палуба должна быть чистой, еда должна быть разнесена вовремя. И так как лишних мест у нас нет, то спать вам в трюме на мешках. — Мы согласны, капитан Ким. Спасибо Вам, — Эн дернул Хонбина за руку, и они низко поклонились, торопясь взойти на корабль. Так началось их недельное плавание. Хаген внимательно слушал разговоры пиратов, отмывая от вина палубу, запоминал каждое слово. Шторм не должен был застать их в пути, что несказанно обрадовало омегу, и он с обворожительной улыбкой ставил перед пиратами полные еды тарелки. После обедов они могли поесть и сами, но потом им приходилось убирать, и все начиналось сначала. В трюме было холодно, они укрывались перевозимыми мехами, жались друг к другу во сне и не показывали команде своего лица. Им претили взгляды альф, жаждущие, пошлые, как могли омеги отстранялись от мужчин, избегали прикосновений, но именно Эн, постоянно улыбающийся, чтобы не вызвать недовольство команды, стал жертвой грязных поползновений. Хонбина не трогали, он был молчаливым, угрюмым, и его считали недоразвитым, что играло парню на руку. А вот Хагену пришлось открыть небольшую часть правды о себе. Убирая со стола в очередной раз, когда до Кровавого порта оставался всего день пути, один из пиратов с силой сжал его ягодицы, стоило омеге поставить перед ним тарелку. Наследник громко вскрикнул, ударил мужчину по рукам, но тот и не думал останавливаться. Он был разозлен подобным поведением омеги и прижал ее к борту, грозясь скинуть в воду. Хонбин испуганно вскрикнул. — Нужно платить за то, что плывешь на чужом корабле, не думаешь? — Хаген отвернулся, когда альфа попытался его поцеловать. — Хватит, не ломайся, чай не первая невинность королевства. — Убери от меня свои грязные руки! — Эн громко закричал, привлекая к себе внимание капитана, который смотрел на это с усмешкой и не собирался влезать в разборки. Его команде тоже нужен был отдых. Омега оказался в безвыходном положении и решил использовать единственный козырь, который у него был. — Тегун вздернет тебя, а потом скормит рыбам! Пираты затихли. Никто не смел произносить имя грозного капитана. Но эта омега позволяла себе слишком много сейчас. Хаген мысленно улыбнулся произведенному эффекту. — Не слышал, что я сказал? Убери руки, портовая псина! — мужчина сделал шаг назад, но после снова потянулся к парню. — Капитан Чон будет очень зол, когда узнает, что какой-то выброс шторма на рифы трогает его младшего брата! Команда замерла. Капитан Ким шумно сглотнул, меняясь в лице и бледнея. Не такого он ожидал от этого плавания. Беря на борт этих омег, он надеялся на то, что расплатятся они не только золотом, но сейчас, слыша имя капитана Чон, он задрожал от страха. Он и представить не мог, что сделает с ним альфа, если узнает, что с его братом обращались неподобающе. А он отправил их спать в холодный трюм, рядом с припасами, хоть и была одна свободная каюта и кровать. Мужчина тут же подошел к омеге, учтиво кланяясь и протягивая руку. — Простите, Тэхен, — Хаген гордо поднял подбородок, под распахнувшимся у шеи плащом в свете солнца блеснула ониксовая подвеска. — Если бы Вы сказали раньше, я был бы более вежлив к Вам. — Ничего не надо, просто позвольте нам с братом добраться до Кровавого порта, — капитан Ким испуганно кивнул. — Вы говорили, что плыть осталось всего день. Так позвольте мне спокойно добраться до Тегуна, и я ничего не скажу ему об этом происшествии. Мужчина кивал, соглашаясь с каждым словом. Хонбин оставил на столе грязные тарелки и последовал за наследником в трюм, где они снова прижались друг к другу. Хагена колотило от страха, но самого ужасного он избежать смог. Осталось только найти Лео, и их жизни будут спасены. Когда корабль пришвартовался в Кровавом порту, капитан Ким лично спустился в трюм, чтобы сообщить об этом омегам. Те кивнули и, как только их оставили одних, попытались привести себя в порядок. Они спрятали все украшения, натянули капюшоны поглубже на лицо, чтобы их не узнали, а Эн еще и прихватил одну меховую шкурку, спрятав ее под плащом. Пусть это будет платой пиратов за тот ужасный день. Сходя на пристань, они заметили стоящее в порту судно Тегуна со свернутыми парусами. Значит, команда была здесь, у них есть не только надежда. Хонбин в тот же момент, как увидел корабль, обрел силы и смог улыбнуться. Теперь уже он крепко взял наследника за руку и вел меж торговых прилавков, пытаясь рассмотреть среди людей Лео или Рави, но их не было видно. Тогда он подошел к одному из мальчишек, у которого когда-то давно Хаген купил свою подвеску. Она действительно стала для него талисманом, ведь с тех пор, как она оказалась на его шее, с ним столько всего произошла, но он все еще был жив. Молодой граф наклонился, чтобы негромко поговорить с парнишкой. — Скажи, где мне найти капитана Чон. Юный альфа вздрогнул, услышав имя, но показал рукой куда-то вдаль, где у края пристани стояли грубо сколоченные из досок столы. Хонбин кивнул и отдал мальчишке свое кольцо, чтобы тот молчал. Паренек закивал головой, пряча подарок под рубахой, и снова принялся зазывать покупателей. Омеги пробирались через толпу пьяных пиратов, пытающих сбить цену на вино, несколько раз их хватали за руки, но они вырывались, продолжая идти. Тегун и Вонщик сидели за одним столом, пустые бутылки валялись под их ногами, и количество их было не счесть. Хаген задрожал от нахлынувших на него чувств и склонился, чтобы позвать мужчину. — Тегун, я так соскучился, — на глазах омеги выступили слезы, и он протянул руки, чтобы обнять альфу. Лео пьяно хихикнул, от исходящего от него запаха вина на мгновение закружилась голова, а потом пихнул задремавшего пирата. — Вош.. Вощ… Вонщик! — альфа испуганно вздрогнул и попытался встать, но выпитое не давало ему твердо стоять на ногах, и он рухнул обратно на лавку. — Не покупай больше у того юнца вино! У меня от него видения! Хаген стер слезы и сел рядом с мужчиной, касаясь его длинных, спутанных, грязных волос пальцами. — Тегун, это же я, Хаген, — альфа попытался отпихнуть его. — Теперь моя очередь возвращаться к тебе, и я здесь, с тобой. Мужчина взревел, переворачивая стол. Перепуганный Рави протрезвел в тот же момент от гнева своего капитана. — Хаген мертв! — омега задрожал, сдерживать слезы стало невозможно. — Это выродки сожгли его вместе с тем чертовым поместьем после того, как я доставил его туда! Нужно было увести его в Ясман, но приказы короля не обсуждаются! Пустоголовый идиот, убил собственного сына! Не трогай меня! Наследник мертв, не дури меня! Лео не выдержал этих прикосновений. Схватил омегу за руку, на секунду притягивая к себе, а после столкнул с пристани в ледяную воду моря. Эн забарахтался, поднимая вокруг себя брызги, одежда намокла и тянула его ко дну. Хонбин испуганно закричал, принимаясь колотить слабыми руками по спине Вонщика. — Сделай что-нибудь! — пират обернулся и побледнел, увидев перед собой живого и невредимого графа. Он хотел коснуться его, но омега оттолкнул, продолжая кричать. — Мы не для этого преодолели все, чтобы он утонул в самом конце пути. Рави бросил на землю оружие и нырнул в воду. Хаген почти потерял сознание, когда сильные руки схватили его и вытащили на пристань. Он трясся от холода, слез уже не было, осталась только черная бездна внутри него, не дающая здраво мыслить. Альфа усадил юношу на лавку. — Принесите теплые вещи! — когда замешкавшиеся, не понимающие ничего люди на пристани не отреагировали, мужчина хрипло закричал, закашливаясь. — Теплые вещи для омеги капитана Чон. И тогда люди снова начали двигаться. Кто-то из торговцев принес теплый плащ, обшитый изнутри мехом, и Рави тут же закутал наследника в него, накидывая на голову капюшон. Не хватало еще, чтобы его узнали. К Тегуну медленно возвращалось сознание. Он смотрел на Хонбина, дрожащего и сжимающего кулаки, смотрел на своего пирата, кутавшего омегу в теплые вещи, обнимая его, пытаясь согреть. Хмель начинал выветриваться, и он не понимал, как это все произошло. Он подошел к наследнику, желая обнять, поверить в свое видение, но парень в его руках забился, закричал испуганной птицей, ударяя слабыми кулаками по плечам. Слезы текли по щекам, Хаген не разбирал ничего, просто кричал, стараясь вырваться из хватки крепких рук. Он смог извернуться, отвесить бессильную, такую незначительную пощечину мужчине, но она обожгла его кожу не слабее острого ножа. Тегун отпустил юношу, отошел назад, но омега все еще не успокаивался, хотя Хонбин, так уставший за время их пути, просто стоял и глубоко дышал, радуясь счастливому окончанию этого кошмара. Вонщик понял альфу без слов. Повел омег на корабль, придерживая принца, а Лео так и стоял на пристани, закрыв глаза и глубоко дыша. Когда он смог хоть немного соображать, не думая о том, что только что чуть не утопил свою омегу, то громко заговорил. И от этого голоса у людей вокруг кровь в жилах стыла. — Команду мою сюда! — окружающие, дрожа от страха на это не отреагировали. Тогда Тегун взревел, голос его стал хриплым, жестким, вызывая у пиратов и торговцев ужасную дрожь по всем телу. — Команду на пристань к капитану! И в тот момент люди зашевелились. Они освобождали эту небольшую площадь у края пристани, пираты появлялись из ниоткуда — бежали от прилавков, уголков порта, выбегали из кабака и публичного дома, на ходу поправляя одежду. Чон был в гневе, его все еще вело от вина, и команда встала перед ним, выстраиваясь в шеренгу и опуская глаза, сверля взглядом неровную поверхность земли под ногами. — Собрать припасы, сейчас же. Плывем в Оборотный порт, отправляемся сразу, как погрузите все на судно. И ты! — он ткнул пальцем в одного из стоящих перед собой мужчин. — Помоги мне дойти до каюты! Альфы тут же сорвались с места. Они выполняли приказ бездумно, закупая у торговцев еду и бочки с чистой водой. Пират помогал капитану подняться на корабль, спуститься по крутой лестнице и лечь в постель. Через несколько часов Тегун сквозь сон почувствовал, как мягко закачало судно на волнах, когда оно отплыло от пристани и вышло в море. Он знал, что все будет хорошо, и сон забрал его в свои объятия, позволяя очистить разум и осознать происходящее. Омеги проспали двое суток. Истощенные, изнуренные, у них не было сил ни на что, и им только и оставалось, что спать, чтобы снова продолжить жить. Лео сам стоял за штурвалом, меняясь с Вонщиком, когда чувствовал себя совершенно опустошенным и уставшим. Ночь сменяла день, солнце садилось за горизонт, уступая место звездам и молодому месяцу, а пираты продолжали свой путь, не смея и слова сказать своему капитану. Альфа корил себя за то, как поступил с наследником, но исправить это не мог, и оставалось только ждать, когда юноша проснется, чтобы извиниться. Но чем больше проходило времени, тем страшнее становилось, что Эн уже никогда не откроет глаза. Он был слишком худым, лицо его осунулось, слишком остро проступали скулы. Можно было пальцами пересчитать проступающие под кожей ребра и позвонки, и Тегун проверял омег несколько раз в день, ему нужно было знать, что они оба еще дышат. Когда Хаген проснулся, то ночь вступила в свои права, море было черным и пугающим, хоть и спокойным, и наследник, нетвердо держась на ногах, пошел по узкому коридору, ища нужную ему каюту. Дверь была приоткрыта, но внутри комнатки никого не было. На грубо сколоченном столике горела свеча, стояла тарелка с чуть теплой едой. Желудок омеги громко заурчал, и парень накинулся на мясо и рис, жадно глотая, почти не жуя. По телу разлилось приятное тепло, голова перестала кружиться от голода. Он с ногами забрался на узкую постель и осмотрелся. Здесь ничего не изменилось. Все тот же стол, кровать, небольшой сундук с комом вещей. И даже запах все тот же — соленого моря, вина и пота — забивался в нос, делая Эна слабым и безвольным. Он прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Сколько он просидел так — не знал. Дверь громко скрипнула, впуская в каюту человека, и омега испуганно посмотрел на вошедшего мужчину. Тегун с облегчением вздохнул и присел на самый край кровати, не поворачивая головы к юноше. — Я не обижу тебя, — принц сдавленно застонал, не зная, что с ним происходит. — Просто расскажи мне, как это случилось. Лео попытался коснуться обнаженной кожи на запястье, но парень отпрянул, забиваясь в самый угол. Он подтянул колени в груди, обхватил их руками и смотрел затравленно, со страхом. Альфа тут же отстранился, глядя на запуганную омегу. — Расскажи мне все, Хаген. Просто расскажи, я не трону тебя, пока ты не позволишь. Голос мужчины был полон мольбы, чего раньше никто никогда не слышал. Он так боялся за маленького, хрупкого наследника, и все равно, что тот раньше был выносливым и упрямым. Сейчас все было по-другому. Омега глубоко вдохнул, потирая пальцами виски. Рассказывать — значит вспомнить все от начала и до конца, а он пытался это забыть, стереть из воспоминаний как страшный сон. — Хонбин разбудил меня ночью, — принц до побеления костяшек сжал пальцами драные штаны. — Сказал, что на нас напали, что нужно бежать. Я почти ничего не помню, это было так страшно. Мы вылезли в окно, бежали через Дикий лес. Хонбин, наверное, умер бы там, если бы мы не сбежали, если бы нас нашли. Мы добрались до порта, я увидел капитана Ким. Он собирался сюда, с остановкой в Кровавом порту. Пришлось отдать ему браслет и два кольца, чтобы он взял нас на корабль. Спали в трюме на мешках с рисом, они перевозили мех, укрывались им. Драили палубу, разносили еду. Хаген замолчал. Слезы снова потекли из его глаз, он запрокинул голову назад, чтобы не дать влаге коснуться лица. Он вздохнул, утер грязным рукавом глаза и продолжил. Тегун все еще молчал. — Когда до порта оставалось пару дней пути, я не помню, сколько, один из них… тронул меня, — альфа сжал кулаки, шумно дышал, на скулах заиграли желваки. — Он был так настойчив, пытался поцеловать. Пришлось сказать, что я твой брат, тогда они отстали. И капитан ничего не сделал. Просто стоял и смотрел, будто так и было нужно. Смотрел и улыбался. Мне было так страшно, Тегун, но я не мог показать этого Хонбину, он бы не справился. Нам было так тяжело, так сложно, но я не мог бросить его, понимаешь?! Омега закричал, впиваясь обломанными ногтями в загрубевшую кожу на ладонях. Он больше не мог держать это в себе. Он был сильным так долго, так долго защищал себя, Хонбина, что сейчас его рассудок отказывал, снова погружая в эти ужасные воспоминания. Альфа не пытался успокоить юношу. Если бы он коснулся его сейчас, это стало бы катастрофой, концом для них обоих. Он продолжал смотреть в измученное, перекошенное от страха лицо. — Они снились мне. Эти улыбки, смех, грязные руки, норовящие забраться под одежду. Я снова и снова вижу это, когда закрываю глаза, когда перестаю думать. И я боюсь даже смотреть на тебя, боюсь увидеть то же самое, что и на корабле капитана Ким. Я так хочу прикоснуться к тебе, я так скучал эти полгода, но я боюсь. Тебя, себя. Я всего боюсь, Тегун, и мне тошно от этого. Так тошно, что хочется умереть. Мужчина продолжал молчать, сверля взглядом покрытые мозолями пальцы наследника. Он и представить не мог, что омеге пришлось делать, чтобы выбраться, чтобы спастись. И тогда он решил заговорить, чтобы развеять страхи юноши, чтобы перевести его внимание на что-то другое. Альфа устроился на узкой кровати удобнее, протягивая принцу давно прохудившуюся подушку в грязной наволочке. Тот схватил ее, подкладывая под голову, стараясь ни на секунду не соприкоснуться пальцами с капитаном. — После того, как мы доставили вас, то отправились в Амарантайн. Путь тогда был тяжелым, мы дважды попали в шторм за месяц плавания, и Вонщик некстати пошутил, что лучше бы нам было остаться в порту, вдруг мы понадобимся здесь. Но мы уже плыли, развернуть судно было невозможно. Мы пробыли там около месяца, может немного больше или меньше, я уже и не вспомню. Тебе бы понравилось в Амарантайне. Там чудные леса, а торговцы просто мастера. Я уже собирался вернуться в Красный мыс, чтобы увидеть тебя, когда нас нашел один из посланников короля. Его Величество Сухен просил отправиться нас в Коррозу, нужно было забрать важный груз. Мы отплыли в тот же день. Путь занял еще около месяца. Еще почти три возвращались назад, пришлось зайти в Амарантайн — команда была на износе. И когда мы отдали королю груз, то направились в Красный мыс. Но стоило нам встать в Кровавом порту, чтобы пополнить припасы, как дошла весть о твоей смерти. Только бездна знает, Хаген, как я хотел, чтобы это было ложью. Я не выходил из-за того стола, пил столько, чтобы перестать думать и вспоминать. Но ты раз за разом являлся мне, я пытался удержать тебя, но ты растворялся, словно туман. Я почти падал с пристани в воду и ничего не помню об этой неделе. Я хотел, чтобы все это было сном в ужасный шторм. Я готов был ослепнуть, перестать плавать, лишь бы ты был жив. А когда ты вернулся, сел рядом — я не мог поверить. Я смирился, понимаешь, Хаген? Для меня ты был мертв. Прости, что столкнул тебя с пристани. Омега всхлипнул и сам протянул руку, дрожа всем телом, когда касался сухой, грубой, покрытой застарелыми шрамами кожи. Он вскрикнул, когда его схватили за запястье, притягивая к себе. Он все еще боялся, те воспоминания не хотели исчезать, и он забился, затрепыхался, пытаясь вырваться из объятий. Тегун снова зашептал ему на ухо, не обращая внимания на отчаянные попытки выбраться. — Ты должен это сделать, Хаген. Лишь испытав это, ты забудешь тот кошмар, — Эн снова всхлипнул. Его горячие слезы падали на рубаху альфы, пропитывая ткань насквозь, касаясь кожи. — Ты должен довериться мне, как делал это много раз до этого дня. Позволь мне помочь тебе. Наследник зарыдал и крепко сжал губы, когда его попытались поцеловать. Движения Лео были медленными, дрожащими, поцелуй вышел с привкусом соли — юноша прокусил его нижнюю губу, и кровь окрасила слюну. Хаген отчаянно колотил ладонями по груди альфы, стремясь уйти от этой близости, но знакомый до боли запах чужого тела уже пробирался в нос, лишая возможности мыслить здраво. Каждое прикосновение было обжигающим, мучительным, Эн готов был закричать, если бы не сухие губы, забирающие кислород из его легких. Лео вплел пальцы в спутанные волосы, не переставая целовать омегу, его ладонь медленно скользила по худому телу сквозь ткань одежды, и юноша сорвано, сладко простонал, когда пальцы коснулись соска. Все страхи уходили, оставляя после себя лишь горькое послевкусие на кончике языка, и он стирал это все новыми и новыми поцелуями, глотая такой горячий воздух. Его плащ давно валялся на постели, оплел ноги, мешая двигаться, и Хаген нетерпеливо, нервно сбросил его на пол, вставая на колени. Большая горячая ладонь в тот же момент скользнула по его спине, пересчитывая проступающие позвонки, и омега не знал, сколько сможет еще терпеть. Так хотелось, что не было сил, что тело дрожало, словно объятое огнем. Смазкой пропиталась даже ткань штанов, и принц нетерпеливо заерзал. Тяжелый, опьяняющий запах заполнил собой всю маленькую каюту, окутал их тела. Эн так торопился раздеть капитана, словно боялся, что страхи снова вернуться, снова заберут его в свой плен, но каждая волна болезненных воспоминаний отступала под напором сильных, властных рук. Хаген целовал сам, бездумно, безудержно, водя ладонями по обнаженному телу, повторял кончиками пальцев рисунки шрамов на коже и стонал в чужие губы от удовольствия. Его собственная одежда, такая тесная, неудобная, лишняя, оказалась на грязном полу, и Тегун легко подмял его под себя, вжимая хрупкое тело в постель. Эн, как и в каждый раз их близости, стянул шнурок с волос капитана, позволяя грязным прядям упасть на лицо, развязал тугой узел повязки, в тот же момент касаясь рубца на левом веке. Он застонал громко, надрывно, срываясь на хрип, и беззастенчиво коснулся влажной от пота ладонью вставшего члена мужчины. Тот шумно выдохнул, подаваясь бедрами навстречу этому томительному, медленному движению, и совершенно упустил тот момент, когда омега перенял инициативу. Даже лежа под ним Хаген целовал его грудь и плечи, вылизывал плечи, не прекращая водить ладонью по возбужденной плоти. У омеги словно открылось второе дыхание, он ловко вывернулся, переворачивая мужчину на спину. Принц тут же устроился между его разведенных ног, облизывая пересохшие губы. Он оставил короткий поцелуй на соленой от смазки головке, провел языком до самого основания, вырывая изо рта альфы очередной сиплый выдох, и обхватил член губами, принимая почти половину. Он дрожал, негромко постанывал от удовольствия и царапал обломанными ногтями нежную кожу на внутренней стороне бедра мужчины, теряя самого себя в этом наслаждении. Эн не позволил капитану ни единого действия. Сам оседлал его бедра, обхватил ладонью напряженный, твердый член и насадился резко, быстро, игнорируя острую боль, пронзившую его тело. Он замер, привыкая к ощущению наполненности, к этому растяжению, что рвало его на части. Тегун только и мог, что непонимающе смотреть на омегу, переплетая их пальцы, чтобы успокоить. Когда боль отступила, Хаген начал двигаться. Сначала медленно, неуверенно, упираясь руками в рельефный живот мужчины, но с каждым проникновением он насаживался все быстрее, громко вскрикивая, когда головка члена касалась простаты. Он оперся ладонями о колени альфы, прогнувшись в спине до оглушительного хруста, продолжая движение, не останавливаясь ни на секунду. Лео жестко схватил его за бедра, задавая темп, и в этот момент с ужасающим скрипом открылась дверь. Хаген все еще продолжал двигаться. — Капитан, у Вас есть чистая ткань, Хонбину нужно перевязать ра… — Вонщик замолк на полуслове и тут же заголосил. — Я ничего не видел! Капитан, честное слово, ничего не видел! Только не выкалывайте мне глаза! Молодой граф за его спиной беззвучно открывал и закрывал рот, покраснев от макушки до пят, и бросился бежать по коридору, чтобы не видеть этого стыда. Рави тут же последовал за ним, плотно закрывая дверь каюты капитана. Тегун хмыкнул и снова поменял их с Эном местами, заставляя встать на колени и прогнуться в пояснице. Его большие ладони оглаживали грудь и живот омеги. — И тебя не смущает, что мой пират видел тебя обнаженным? — альфа провел членом меж ягодиц юноши, но проникать в жаждущее тело не спешил. — А еще он видел, как я объезжал тебя, словно жеребца, — мужчина хмыкнул и подразнил кончиками пальцев судорожно сжимающееся от пустоты отверстие. — Но глаза ему выкалывать, все-таки, не стоит. Хонбину не понравится. Лео укусил омегу за плечо, входя на всю длину и двигаясь резко и быстро. Кровать опасно скрипела под ними, грозясь развалиться на куски, и Хаген громко, надрывно застонал, когда чужая рука уверенно довела его до головокружительного оргазма. Он уперся лбом в сложенные на постели руки и сжался, выгибаясь сильнее, подаваясь назад. Горячее семя обожгло кожу его ягодиц, и юноша рухнул, утыкаясь лбом в плечо легшего рядом мужчины. Он осторожно водил кончиками пальцев по его груди и глухо рассмеялся. — А вот теперь мне стыдно. Не хотелось бы мне, чтобы и другие мои приближенные застали меня в таком положении, — Эн нашел скомканное одеяло, расправил его и укрыл их обоих. — Поверь, Хонбин видел куда более ужасающие вещи, — омега вопросительно посмотрел на альфу. — Например, голого Вонщика. Зрелище, скажу тебе, меня впечатлило. Принц легко ударил капитана по животу, а потом обхватил его лицо ладонями. — Так значит, ты рассматриваешь своих обнаженных пиратов, когда меня нет? И как, нравится тебе это? — Хаген облизал губы, кончик его языка мягко скользнул от одного уголка рта к другому. — Не так сильно, как ты. Тегун снова затянул его в поцелуй, подминая под себя и раздвигая коленом стройные ноги. Наследник громко засмеялся, но этот смех потонул в судорожном стоне, когда мужчина снова вошел в его тело. В этом плавании ничто не задержало их. Море благоволило, они не попали в шторм, не встретили подозрительные судна. Когда корабль встал в Оборотном порту, мир был окутан непроглядной тьмой ночи. Команда в тот же момент начала расходиться по каютам, чтобы отдохнуть после долгого пути. Тегун же ждать не хотел. Пользуясь темнотой, он поспешил сойти на пристань, чтобы найти у высокого каменного ограждения знакомого стражника, много лет хранящего тайну посещения наследником порта по ночам. Он протянул ему мешочек с монетами, прося привести двух коней покрепче. Мужчина кивнул, и капитан остался наблюдать за ровной гладью воды и молодым месяцем, оставляющим блики на редких, тихих волнах. Эта тишина пугала. Даже отсюда Лео видел опущенные флагштоки на башнях замка, видел черные знамена. Все королевство было уверено, что молодой принц мертв. Пара альф, вышедших из кабака с полупустой бутылкой рома, громко запели, упоминая имя Хагена, их пьяные голоса срывались, слышались стенания о жестокой, несправедливой смерти наследного принца. В ответ на песню раздался вой собак, несколько кормящихся у кучи мусора птиц взмыли в небо, испуганные этой какофонией звуков. Послышались тихие шаги и цокот копыт. Стражник вел двух вороных, уже седланных коней, и Тегун кивнул ему, прося удалиться. Альфа занял свое место у ограждения и открыл ворота. Капитан поспешил на корабль, где омеги уже плотно закутались в плащи, скрывая лица капюшонами. Им предстояло преодолеть узкий перешеек леса, чтобы попасть в замок. И никто не мог гарантировать, что стража пропустит их в такое время. Несмотря на благоволение короля, появления пирата не ждали глухой ночью. Лео ловко забрался в седло, подавая Хагену руку, помогая сесть позади себя. Рядом послышались нетерпеливые удары копыт о землю пристани. Капитан пришпорил коня и направился в лес, подгоняя животное, чтобы успеть до рассвета. Но ночи сейчас были длинными, черными, и вряд ли кто-то решился бы устроить засаду, когда все королевство было объято горем от потери наследника. Вонщик не отставал от альфы, следуя прямо за ним по узкой тропинке. У стен замка всполошилась стража. Никто не ждал гостей, король объявил траур и не принимал никого, но мужчина подъехал к железным воротам, останавливая коня. — Я желаю немедленно видеть Его Величество, — Тегун почувствовал, как усилилась хватка рук на его животе. — Его Величество велел никого не впускать, капитан Чон, — один из стражников коснулся рукой эфеса меча, чтобы дать отпор пирату в крайнем случае. — Это важно, король должен знать. Просто передайте ему, что я доставил важный груз, — на насмешливый, вопросительный взгляд альфа лишь тяжело вздохнул. — Он знает, о чем я говорю. Время тянулось бесконечно медленно. Хаген замерз и жался к сильному телу в поиске тепла, пока весть передавали королю. Тот недовольно цокнул языком, услышав о незваных гостях, и потребовал выставить их вон. Но стоило по королевским покоям разнестись фразе о важном грузе, отскочить от стен пронзительным, звенящим эхо, как мужчины тут же вскочил с постели. Он надевал на голову корону и даже не думал о том, чтобы одеться. Он просил разбудить мужа, впустить в замок капитана и как был, в спальном одеянии, бежал в тронный зал. Стража еле поспевала за ним. Все замерли в ожидании. Тяжелые шаги громом звучали по коридорам замка, когда два пирата вели за собой двух омег в черных плащах. Проснувшаяся прислуга замерла у стен, боясь даже взглянуть на одноглазого пирата, нервным движением поправляющим растрепавшегося от езды на лошади волосы. Хаген сжимал его ладонь и трясся, словно лист на ветру. Когда они зашли в тронный зал, омега скинул плащ на пол и бросился к родителям. Его голос, звонкий и громкий, заставил королевскую чету рыдать, обнимая сына. Граф Ли, увидев Хонбина, не смог сдержать слез. Они стояли здесь, живые и невредимые, дышали и плакали в их руках, пока два пирата переминались с ноги на ногу. Эн целовал руки отца, и его не заботила драная одежда и совершенно неприглядный вид. Он был дома, он смог, и омега обернулся, чтобы улыбнуться капитану. Тот ответил кривой ухмылкой, что не осталось незамеченным королем. Тот на мгновение замер и дернул сына. Под покрытой прорехами рубахе он видел отметины от губ и зубов, покрывавшие нежную кожу наследного принца. Радость короля исчезла в тот же миг. И вместо благодарности по тронному залу разнесся его грубый, резкий, жесткий голос. — Убирайся, — Тегун замер. Не таких слов он ожидал после всего этого, совершенно не таких. — Убирайся вон, пока я не приказал бросить тебя в тюрьму! Не смей даже приближаться к замку, приближаться к моему сыну. Такую цену ты запросил за спасение его жизни?! Лео вздрогнул, но ослушаться не посмел. Их было только двое против вооруженной до зубов стражи, у них не было шансов. Пираты низко поклонились и направились к большим дверям, когда повисшую звенящую тишину разорвал надрывный, пронзительный, полный боли крик. Тегун не смог не обернуться. Хаген упал на пол, разбивая о дорогой мрамор колени в кровь, цеплялся покрытыми мозолями пальцами за край ночной рубашки старшей омеги и выл. Выл, словно раненный зверь, умирая с каждым вскриком, с каждым звуком. Слезы безостановочно стекали по его лицу, но он даже не пытался успокоить себя. Он не мог потерять его, никогда не мог, и сейчас он не желал позволять отцу лишить его такого важного счастья. Эн царапал ногтями мраморные плиты, продолжал кричать, забился в руках старшей омеги, когда тот его обнял. Он поднял на него взгляд, пустой и безжизненный, словно своими словами отец отнял у него последнюю кроху жизни, что теплилась в его ослабшем теле. Омега почувствовал, как закружилась голова, как подкатила к горлу тошнота. Хаген снова посмотрел на старшую омегу. Он умолял, требовал, и все это сливалось в один пронзительный, протяжный звук, от которого прислуга вжалась в стены, а стража начала нервно переглядываться. Никогда наследника не видели таким. А потом он заговорил. Осипшим от криков, надломленным от слез голосом он говорил, не вставая с колен, глядя на отца. — Ты ненавидел меня. Ненавидел всю жизнь. Ты растил из меня альфу, которым я никогда не являлся, требовал больше, чем я мог тебе дать. За своей короной ты забыл, что я омега, что я не тот, кого ты себе придумал. Может, мне было лучше умереть? Так дай мне нож, я умру прямо здесь, раз я так тебя разочаровываю, отец. Просто дай мне его, потому что я не хочу жить по твоей вине! Хаген снова зарыдал, и Хонбин поспешил к принцу, чтобы успокоить его, чтобы быть рядом с ним. Но стоило ему посмотреть на стоящего в дверях Вонщика, готового уйти, но все еще не перешагнувшим эту черту, разделяющую их, как заплакал вслед за наследником, закрывая лицо руками. Это было невыносимо больно, словно еще горячее, быстро бьющееся сердце вытаскивали из груди. Старшая омега поднялся с колен и надел корону, упавшую на пол, к ногам сына. Одернул рубаху и поправил длинные волосы, растрепавшиеся от беспокойного сна. Занял свое место рядом с королем, откашлялся, возвращая голосу твердость, и заговорил. — Принц Хаген мертв. Да здравствует молодой наследник Сонхен. Король опешил, кинулся к мужу, но тот недовольно толкнул его, отстраняясь. — Кисоп! Что ты творишь?! Но муж его не слушал. — Принц Хаген мертв. Наследник неуверенно посмотрел на старшую омегу, а тот улыбнулся ему, кивая в сторону двери. На ослабших ногах, нетвердой походкой, шатаясь при каждом шаге, Эн шел, словно это было не его тело. Оно не подчинялось ему, не слушалось, и он упал в заботливо подставленные руки, утыкаясь лбом в сильное плечо. Его тело мелко дрожало, юноша не мог перестать плакать. Он все еще не верил, боялся поверить, но теплые ладони, поглаживающие по спине, убеждали, что это не сон. Недовольный голос короля обрушился, словно ледяная волна. — Подготовьте покои для гостей, им нужно отдохнуть после тяжелого плавания. Но после завтрака они покинут замок. Хаген вел капитана в свою комнату, хотя больше висел на руке мужчины, чем шел сам. Он действительно нуждался в отдыхе, и когда прислуга сообщила о том, что ванная для принца готова, то он велел всем уйти. Горячая вода обволакивала их с Тегуном тела, успокаивала, забирала тревоги и страхи. Мягкая постель, где столько ночей было проведено в мечтах и надеждах, приняла их в свои объятия, давая уставшим людям долгожданный покой и тепло. А утром, даже не спустившись к столу, хоть старшая омега и пригласил их лично, Эн собрал свои вещи. Забрал одежду, некоторые украшения, которые были особо дороги, и лишь большой сверток на дне сундука заинтересовал пирата. — На будущее, — уклончиво ответил омега, хитро улыбаясь одними уголками губ. Лео успел заметить, что размер вещей в этом таинственном свертке значительно меньше одежды наследника, но говорить об этом ничего не стал. Хаген сам расскажет, когда будет готов. Повозка уже ждала их во дворе замка. Эн в последний раз прошел по саду, окунул ладони в фонтан, где они с Хонбином так любили брызгать друг в друга водой. А потом без сожалений занял свое место, смотря на счастливого графа, сжимающего ладонь Вонщика в своей. Повозка тронулась с места, за ними опустилась решетка, и Хаген положил голову на плечо капитана. Их ждали долгие путешествия, сладкие поцелуи и бессонные ночи, но он лишь улыбался этому. Он никогда не хотел быть королем. Быть рядом с Тегуном — это было его единственным желанием, и сейчас он был с ним, и останется, даже если придется достать этого капитана со дна самого глубокого моря. Солнце отражалось от окон исчезавшего за деревьями замка, а тихий плеск волн уже был слышен.