Казалось, она уснула каких-то пару мгновений назад, когда возникла неожиданная нужда наведаться в уборную. Однако крошка Даае видела слишком занимательный сон, чтобы отвлекаться на такую мелочь — на данный момент она, вдохновленная чудесными сказками Эрика, находилась в далекой загадочной Персии в поисках лампы джина, могущего исполнить три любых желания. Однако, когда терпеть стало уже совсем невозможно, Кристина с сожалением покинула дивный персидский мир, с трудом разлепив глаза, поднялась с кровати и, прихватив с собой уже зажженную свечу, поковыляла к ванной комнате.
Девушка зачерпнула ладонями прохладную воду и плеснула на лицо. Спать совсем расхотелось, и Кристина уже не чувствовала себя так, будто на нее сел только что отобедавший сочной травой верблюд. Так почему бы не наведаться в библиотеку, отыскать какую-нибудь интересную книжку и, заварив чайку, погрузиться в чтение?
Обрадованная такой незамысловатой затеей Кристина птицей выпорхнула из своей комнаты, но остановилась на полпути.
А стоит ли лезть в библиотеку без ведома Эрика? М-ль Даае, конечно, помнила о уверении Маэстро: она может ходить где угодно, да и вообще чувствовать себя как дома. Однако стоит ли наведываться в библиотеку после недавнего, так сказать, смущающего инцидента без разрешения Маэстро?
Девушка невольно хихикнула, вспомнив недавнюю сцену — поджиг той отвратительной книги. «Прошу, мадемуазель, — галантнейшим образом протянул тогда Эрик зажженную спичку Кристине. — Вы жгите, а я держу книгу» В итоге оба, посмеиваясь, словно дети, поднесли спички в страницам книги и дружно зажгли ее. «Чувствую себя десятилетним мальчиком», — едва слышно признался Эрик, изредка бросая неуверенные взгляды на свою протеже. Кристина, слишком веселая, чтобы замечать внезапно сковавшую учителя робость, лишь задорно глядела на объятую пламенем книгу. «Меня, если быть честной, это чувство редко покидает», — призналась Даае. «Вы еще юны, а я нет. Да и потом, ваша юность вам к лицу, мадемуазель», — ответил Эрик, внезапно переменившись (вообще его настроение менялось постоянно и всегда непредсказуемо), и поклонился, сняв длиннополую шляпу. В тот момент он казался Кристине самым галантным, самым изящным и обаятельным мужчиной на свете, и не важно, что у него нет лица, а лишь жалкое его подобие, и что он еще и большой любитель закатывать дикие истерики. Кристина подумала, что любая женщина на ее месте была бы очарована.
Даае тряхнула головой, с трудом отгоняя дурманящее наваждение, и пошла дальше. Она не думала, что вновь наткнется в этой чудной библиотеке на еще одну подобную той книге мерзость: даже Эрик был удивлен, когда Кристина извлекла ее на свет. Видимо, она совершенно случайным образом очутилась на полках, ведь ее Маэстро в жизни не посмел бы читать подобный ужас! «Он никогда бы не опустился до подобных пошлостей», — полагала слишком наивная Кристина, которая конечно же не знала и знать не могла о том, какое интересное у Эрика прошлое и что он там только не творил.
Кристина обошла коридор и направилась на кухню, решив сначала заварить чай, а уж потом выбирать книгу. Молодая женщина повернула ручку двери и открыла ее.
Чтож, за эту неделю она пережила столько потрясений, что теперь представшая перед ее взором картина девушку ничуть не удивила, хотя ползающий на карачках Призрак Оперы с тряпкой в руках мало кого мог не удивить.
— Эрик, зачем вы убираете посреди ночи?! — воскликнула Даае, заметив в углу комнаты ведро.
Мужчина от неожиданности подскочил и изумленно уставился на свою протеже. Впрочем, и сама Кристина любопытно осматривала учителя с головы до ног. Мужчина представлял довольно странное зрелище — сюртук, неизменно сидевший на Эрике и придававший его виду мрачность и строгую официальность, отсутствовал, помятые и, очевидно, старые брюки были высоко подвернуты и оголяли голые и тонкие, как у журавля, ноги. Мокрая рубашка, мешком висевшая на тощих плечах, была расстегнута наполовину и оголяла грудь. Сам он стоял босиком на холодном полу и, заметив, с каким диким любопытством м-ль Даае его рассматривает, прикрыл лицо длинной ладонью, явно смутившись. Кристина, заметив его смущение, сама покраснела и мысленно отругала себя за подобную бестактность. Хотя зрелище, признаться, было интересным — она еще никогда не видела Эрика
настолько оголенным.
В горле застрял ком, поэтому мужчина прокашлялся и заговорил:
— Мне сегодня не спится, — начал он неловко, отворачиваясь в сторону в поисках маски. — А уборка никогда не помешает.
Девушка краем глаза заметила черное пятно на стуле возле входа в комнату и обернулась — а вот и маска.
— А знаете, мне тоже не спится. Так что давайте уберем вместе. Точнее, я уберу, а вы передохнете. — Даае подняла маску, передала Эрику, и их руки соприкоснулись. Кажется, это был только второй раз, когда Кристина видела ледяные пальцы Маэстро без перчаток — кожа и сухожилия, натянутые на фаланги пальцев.
— Что вы! — запротестовал Эрик, тут же убирая руку с поля зрения Кристины. Он отвернулся от девушки, натянул маску на голову и снова повернулся. — Не марайте свои нежные руки, Кристина. Они не созданы для тряпок и веников.
— Да будет вам, Эрик! — настояла Кристина, все больше и больше смущаясь: он, поди, ночью вообще не спит и вкалывает до самого утра, чтобы его квартирка казалась девушке лицеприятной, в то время как она днями напролет нежится в кровати и развлекается.
Кристина перевела взгляд на ноги Эрика.
— Эрик, ради бога, пол же холодный. Вы простудитесь!
— Ерунда! — фыркнул мужчина. — Нужно что-то пострашнее холодного пола, чтобы заставить Эрика слечь в постель.
«Точнее в гроб», — поправила девушка Призрака Оперы, но, конечно, вслух этого не решилась сказать.
Даае вздохнула. Обуваться он не собирался, что было странно: обычно Призрак Оперы не позволял себе обнажать и миллиметра тела, а сейчас… Впрочем, смущение никуда не ушло, и Кристина подумала, что были бы у мужчины нормальные щеки, он бы густо покраснел.
— Я все же уверенна, что вы простудитесь, — пробормотала Даае, опускаясь на корточки и поднимая тряпку с пола: не может же Ангел Музыки выдраивать полы, в то время как она будет беззаботно попивать чай и увлеченно читать книгу! Хотя очевидная хозяйственность Эрика приятно удивила Кристину — как же она раньше этого не заметила? Как говорила Ла Сорелли: «Галантных тюфяков и так полным полно, а вот хозяйственные мужчины нынче на вес золота. Днем таких с огнем не сыщешь!» Видимо, Кристине невероятно повезло, ведь руки у ее Маэстро поистине золотые: вон, даже пол блестяще отмывают.
— Полно вам, Кристина, я не ребенок, — продолжал тем временем гнуть свое Эрик, скрестив свои золотые руки на груди и заинтересованно наблюдая за упрямой женщиной. — Мой организм настолько закален, что ему ничего не страшно.
— И все-таки я вам помогу, — убедившись, что пол действительно отмыт до блеска и что вытирать его нет смысла, Кристина, закинув тряпку в ведро, поднялась и робко улыбнулась мужчине. — Если вы не против.
Эрик лишь пожал плечами, делая вид, что ему безразлично (но, конечно же, это отнюдь не так).
***
«Что-то я совсем разнежился», — заметил Эрик, безостановочно чихая уже пятый раз подряд.
— Будьте здоровы.
— Эрик и так здоров!
— Ну-ну, — Кристина прошептала это очень-очень тихо, но мужчина все же услышал.
— Ради бога, Кристина, давайте хоть сейчас не будем спорить: я знаю себя и свой организм лучше, чем вы и смею заявить, что я полностью здоров!.. Апчхи!
Кристина еле слышно хихикнула, но Эрик метнул на нее такой взгляд, что девушка мгновенно стушевалась и посерьезнела.
— Давайте я заварю вам чай. Альпийский. Невероятно ароматный. — Предложила м-ль Даае. — Ах да, он же не здесь! С вашего позволения, я поднимусь в свою костюмерную и принесу его.
Она уже решительно поднялась и направилась к двери, когда Эрик, покачав головой, воскликнул:
— Кристина, давайте задерживаться после наших занятий. — Язвительно предложил мужчина. — Я буду учить вас врать!
Девушка обернулась и села на место. Красные щечки и поджатые губы говорили о том, что она недовольна и дико смущена.
— Бросьте, Кристина! — Эрик не выдержал и мягко рассмеялся. И широко зевнул. Странно, но ему сильно дико хотелось спать. Обычно он может бодрствовать трое суток подряд. — Лучше спойте мне. — Потребовал он. — Что-нибудь легкое.
Конечно, от взора Кристины не укрылся явно сонный вид Эрика. Девушка специально выбрала колыбельную песню, которую в детстве ей напевал отец, и, прикрыв глаза, запела. И как будто снова оказалась пятилетней девочкой, которую укладывал спать мсье Даае.
Эрик удивленно покосился на свою протеже. Нет, он, конечно, хотел чего-то легкого, но колыбельные песни — это немного перебор… Впрочем, его Кристина поет, как ангел, да и ей самой нравится — Эрик понял, что это, видимо, какая-то песня из детства, которую ей напевал старый скрипач. Что ж, Эрику незачем прерывать Кристину Даае — пускай побудет крошкой Лотти ненадолго.
Когда Кристина закончила петь, Эрик тихо посапывал на софе. Даае осторожно встала и на цыпочках подошла к мужчине, чтобы, не дай бог, не разбудить его.
Конечно, никто бы в здравом уме не решился бы
так рисковать, но ведь Кристина не всегда любила здраво мыслить, тем более, что Эрик выглядел очень больным и уставшим, он и не заметит…
Девушка осторожно подняла маску и дотронулась дрожащей ладонью до лба мужчины — теплый. Не горячий, как у обычных людей — теплый. Что бы это могло означать? Обычно это означает, что все в порядке и человек здоров, но ведь Эрик не совсем человек и на ощупь ледяной, так что это уже сигнал.
Ему однозначно нужно лекарство, подумала Даае и, кажется, она знала, где его достать. Женщина кинулась в спальню, надела плащ, прихватила с собой опиумную трубку и теплое одеяло. Времени мало, Эрик может проснуться в любую секунду, ей надо поспешить.
Пройдя через гостиную, Кристина заботливо накрыла своего Ангела музыки одеялом и вышла и дома. Она ненадолго.
***
Голова жутко заболела, и он измученно застонал. Приподнявшись на локтях, мужчина, с трудом разлепив веки, осмотрелся по сторонам: на его коленях, укрытых пушистым и странно пахнущим одеялом, мирно дремала Айеша, и Эрик не удержался от того, чтобы не погладить свою любимицу за ушком. Мужчина бросил взгляд на пустое кресло — видимо, Кристина, заметив, что он спит, сама отправилась в кровать, ведь время позднее… Наверное. А, впрочем, какая разница — для него, живущего в подземных тоннелях, время не имело значения.
Широко зевнув, Эрик укутался в теплое, так пахнущее Кристиной одеяло и вновь уснул.
***
— Мэгги! — Кристина еле отыскала эту непоседливую, но очаровательную девицу, которая как раз ворковала с каким-то симпатичным молодым человеком. Но оклик заставил девушку обернуться, и той чуть не отвалилась челюсть.
— Кристина! — мгновенно забыв про молодого человека, Мэгг кинулась к подруге и чуть не задушила ее в объятиях. — Ты где была? Я чуть с ума не сошла, так волновалась за тебя! Значит, навела шуму, и — пух! — испарилась, только ее и видели. А мне ничего не сказала. — Девушка надулась.
— Я не по своей воле «испарилась». Меня похитил Призрак Оперы!
— Ха-ха-ха, очень смешно, — язвительно ответила Мэг, недовольно скрестив руки на груди. Кристина так и знала, что ей не поверят.
— Извини, Мэгги, но мне нужно торопиться. Я тебе потом первой все объясню, обещаю! Ты не могла бы отвести меня к своей маме, мне нужна кое-какая микстурка… и да, ты не знаешь, куда мне деть опиумную трубку?
— Кристина!
— Она не моя, ты что!
— Хм, ну да, действительно… Можем ее продать на черном рынке или вручить какому-нибудь мальчику и сказать, что это палка этих… как их там… самураев. Ну, китайцев этих.
— Знаешь, я лучше сама придумаю, что с ней делать. — Пробормотала Даае.
После того, как нужная микстура была добыта, а опиумная палка (стараниями того самого молодого и очень симпатичного человека) был сломана и выброшена, Кристина наспех попрощалась с четой Жири и пулей спустилась обратно. Эрик все еще дремал, а противная Айеша тут же запрыгнула ему на колени и нагло косилась на Даае, спешно разливавшую подогретый на плите суп по тарелкам; в один из них она добавила несколько капель лекарства. Кристина, раздраженная таким пристальным вниманием со стороны наглого животного, с трудом прогнала кошку, приманив ее мясными кусочками. Когда же животинка скрылась на кухне (где, собственно, было оставлено мясо), женщина закрыла дверь гостиной и, подойдя к Маэстро, тихо потрепала его за плечо.
Сонный и завернутый в Кристинино одеяло Эрик с сиплым голосом невольно напомнил девушке беззащитного котенка, которого жутко хотелось накормить и почесать за ушком. Конечно, сделать первое Кристине не составит большого труда, а вот почесать за ушком… ну, если она только не хочет выглядеть слабоумной в глазах учителя… А она однозначно не хочет.
— Что это? — просипел мужчина, сонно глядя на поднос.
— Супчик, — Кристина лучезарно улыбнулась.
— Альпийский? — Эрик ухмыльнулся, обнажив белые зубы.
— Ага.
