Парень, девушка и собака

Сцена V

Странствующий бард: О Древнего Мира обычаях зная немного, Где короли состязаются в обмане искусном (Придя из земли простой, где прямою идут дорогой, Где народ прямодушный живет жизнью трудной, Где не нужна интриги извилистая стезя) Юноша из Дортониона отважился ступить На поле битвы, где воины лишь из засады бьют, И угадать, откуда удар, там никому нельзя. Его умения в тайной войне понятны и просты, Укрыться в лесу, направить врага по ложному пути, Зверя голодного отманить, ударить или бежать; Знал он и о предательстве, но лишь когда удержать Не в силах слова сердечная боль и тело, израненное палачом, Лишь тогда предатель расскажет врагу обо всем. Как мог уберечься он от страшного пламени Времен давних, от слов, что будят Страх и алчность в душах у слабых? (У входа в тронный зал – у одной из маленьких боковых дверей, а не широкого, богато украшенного главного входа, ведущего за колоннаду – Капитан готовится провести Берена внутрь, когда тот внезапно останавливается). Капитан: Что случилось? Берен: (быстро завязывая «мирные ножны» на рукояти меча) Я забыл завязать клинок. Хотите проверить узлы? Капитан: Зачем? Берен: (пожимая плечами) «Чужак, вооруженный, в присутствии короля…» Капитан: (сухо) Раз уж именно он приказал вернуть тебе меч, то я считаю, что все в порядке. Но если ты настаиваешь… (тянет меч из ножен) Все хорошо. Идем. (жестом приглашает Берена внутрь. Они проходят через колоннаду и попадают в верхнюю часть зала в форме апсиды. Берен отстает, засмотревшись на резьбу и сводчатый потолок, на то, как естественные образования камня переходят в колонны. Капитан улыбается и останавливается, поджидая его). Берен: (благоговейно) Как долго все это делали? Капитан: Ну, все вместе потребовало около двух с половиной Великих Лет. Конечно, я говорю обо всем зале, а не только об этом месте. Берен: А ваш Великий Год – это сколько, сто сорок четыре года? Капитан: Да, верно. Но этот потолок еще не окончен. И не будет окончен, я думаю. Он постоянно требует починки и обновления – например, вон то место отделано заново, двадцать лет назад, кажется, там было что-то другое. Если принять во внимание все его другие проекты, даю слово, на это понадобится, по меньшей мере, еще один йен*. А может, и больше. Понимаешь ли, в любом случае, если когда-нибудь он это закончит, то начнет что-то еще. (Берен хмурится, пытаясь встроить новые сведения в свою картину мира. Они доходят до центральной оси тронного зала, идя по правой стороне вдоль возвышения туда, где по всей длине зала прямо перед троном стоит большой стол. Вокруг него расставлены шестнадцать кресел. Порядок совета: Внутренняя сторона стола, обращенная к залу: Король сидит посередине, возвышаясь над группой советников, включающих в себя его брата Ородрета (справа), Сенешаля (слева, помогает королю), Финдуилас (справа от отца), Гвиндора (справа от нее), его отца Гуилина (у конца стола), Командира Конницы Нарготронда (справа от Сенешаля), его адъютанта, Солдата из Топей (справа), и пустое кресло в конце стола. Внешняя сторона: Слева от пустого кресла на противоположной стороне сидит Куруфин, рядом с Куруфином – Мастер Защитных Иллюзий, затем – его Адъютант (слева, напротив Снешаля), еще одно пустое место и три высших Советника, по меньшей мере одна из них – женщина, что подходит для королевства мудрейшего брата Галадриэли. Стол стоит на самом нижнем и широком ярусе возвышения, как на схеме внизу (несмотря на ASCII, предполагается, что возвышение слегка изгибается). Здесь также присутствует Почетная Стража, два стража – у трона, два – за креслом короля (они оба присутствовали при Избавлении у Сереха, как и один из стражей у трона)). _____ С || Трон || C __ __ ----------------------------------------------------------- ----------------------------------------------------------------------------- C C Гв Фс Ор Фи Эд КК Во Гу [Ке] С1 С2 С3 [Б] Ад Маг Ку --------------------------------------------------------------------------------------------------- Финрод: (учтиво поднимаясь) Мои лорды – мой лорд! Как вам понравились отдых и прием в моей крепости? Берен: Все было прекрасно, я, наконец, увидел здесь нечто истинно эльфийское, сэр – этот Измеритель, что играет и сияет. Финрод: (с неподдельным удовольствием) Он чудесен, не правда ли? Нашли ли вы приятным взгляду пробуждающийся Нарготронд? (с оттенком эльфийского – или творческого – высокомерия) Он не так красив, как Менегрот, но все же прекрасен, верно? Берен: (серьезно) О, да. У вас тут неплохое местечко, главное, большое. (Король, оценивший шутку, усмехается; Советники выглядят ошеломленными). Финрод: (деловым тоном) Хорошо ли вы скачете на лошади, Барахирион? Это может повлиять на наш план. Берен: Хорошо. Хотя с лошадями я мало имел дело, в основном, это были горные пони. Гуилин: (с тревогой) Пони. Берен: Не смейтесь, мой лорд: это куда хуже, чем звучит. Они плотоядные и предпочитают людское мясо. Людей или эльфов, без разницы, как мне говорили. Первый Советник: (скептически) Плотоядны? (Финрод рукой прикрывает улыбку). Первый Страж: (шепотом) Я помню этих мелких дьявольских отродий. Мы посылали их драться с волками. Второй Страж: (шепотом) Я думал, это и были волки. Финрод: Все же вам надо будет потренироваться, чтобы приноровиться к росту и шагу коней валинорской крови и чтобы не сломать линию «альквантара». Если я правильно помню, вы обычно накидываетесь, точно стая гончих, на тех или то, что стоит у вас на пути. Эффективно, очень хорошо стимулирует выдерживать нужную скорость, но для копейного боя не годится. Думаю, пара недель это поправит. Берен: (с отвисшей челюстью) Сэр – я не думаю, я, правда, не думаю, что научусь скакать в вашем «полете лебедя» за два года, не то что за две недели – простите, я никогда не сражался копьем со спины лошади, мы всегда сначала скакали, а потом спешивались для схватки, и я не ездил верхом уже семь… восемь лет… Финрод: (прекращая его панику) О, нет, вы должны только удержаться на конской спине и не поранить своих соседей. Вы не будете принимать участия в атаке. Это просто вопрос координации, вы уже знаете основы и у вас хорошее чувство равновесия. Вы отлично справитесь. Берен: (уступая) Ну, хорошо. (в сторону) Да я точно умру. Или пожалею, что не умер. (громко) Можно спросить, зачем? Финрод: (невозмутимо) Конечно, нельзя. (пауза) Через минуту я все расскажу, так что к чему повторяться? (Смущенные взгляды от тех, кто незнаком с «юмором смертных»). Друзья мои, мои добрые советники, те из вас, кто еще не знаком с Беорингом: я представляю вам сына народа наших хороших друзей, так же прекрасно известного и своими деяниями: Берена Барахириона из Дома Беора, по праву лорда Дортониона, чье дело хорошо известно всем здесь присутствующим. (Берен кланяется Совету, смущенный этим представлением). Берен, садитесь, если желаете. Когда мой добрый родич вернется, покончив со своими обязанностями, я представлю вам всем наш план за исключением некоторых технических деталей, которые вам вряд ли интересны. Пока вы можете посмотреть карты, чтобы лучше понимать, о чем мы говорим. О, и если у кого есть вопросы о данных, которыми мы пользовались, самое время спросить, поскольку здесь находится наш Глава Разведки, чьими данными мы, по большей части, и пользовались. (Берен бросает на Капитана испуганный взгляд; Капитан принимает вид «я-всего-лишь-простой-следопыт». Немного нервно Берен подходит к пустому месту у края стола, где кресло уже отдвинуто). Куруфин: (сухо) Не трогай его, Беоринг. (видя смятение Берена, вздыхает) Я уже понял, что деревенское воспитание и долгий отрыв от того, что хотя бы слегка напоминает цивилизацию, прекрасно объясняет твою неотесанность, и я готов извинить ее – но мой брат вовсе не так терпелив, как я. Берен: ?...? Куруфин: (раздраженно) Это его место. Якорная стоянка, рядом со мной, центральное место – звенит звоночек? Берен: О. О. Прошу прощения, я вовсе не хотел быть неучтивым… (идет к пустому месту в центре напротив Финрода; Капитан заранее выдвигает кресло, чтобы Берену не пришлось неловко сражаться с ним, и ободряюще хлопает Берена по плечу, прежде чем вернуться к разговору с товарищами. Карты на столе – не просто карты на пергаменте, это «активные» карты с масштабными проекциями и светящимися индикаторами, похожие на карты «Загадки», но красивее. Очарованный Берен водит пальцем по бесплотным войскам; в это же время Командир Армии и его Адъютант присоединяются к беседе на другой стороне стола о сезонных проблемах походов по речной долине. Берен замечает, что Куруфин смотрит на него). Берен: (криво улыбаясь) Это то, что вы называете «карта», верно? Куруфин: (несмотря на некоторую натянутость, почти искренне отвечает на шутку) Да, верно. Видел когда-нибудь хоть одну? Берен: Не такие, я думаю. Куруфин: Еще не наскучили Перворожденные и наши достижения, а? Берен: (стараясь честно и прямо ответить на вопрос) Ваш сын – удивительный искусник, мой лорд. Вот, например, его хронометр – красивейшая вещь, которую я когда-либо видел. Вы, должно быть, гордитесь им. Куруфин: (с гримасой, в кои-то веки неподдельно искренне) Он сам себя не ценит. Он бы достиг куда большего, если бы сконцентрировался на собственных проектах, а не разбрасывался бы на кучу одновременных учебных курсов. Но он не может сосредоточиться, а все этим пользуются. Берен: Но хорошо ведь, что он находит время на учеников. Куруфин: За счет того, что не совершенствует собственный талант? Берен: Я думал, любой мастер так делает, будь он ремесленник или мудрец. Куруфин: Может, так принято у твоего народа, ведь у вас так мало времени на практику и передачу знаний. Мы же считаем, что неумение сосредоточиться на одном деле – это признак ментальной и моральной нестабильности. Берен: (кивает) Да, понимаю. (хмурится) Не сочтете ли вы за дерзость, мой лорд, если я задам вопрос? Куруфин: Ну, это зависит от вопроса, я полагаю. Берен: Я заметил у вас на поясе кинжал без ножен. Почему вы его так носите? Куруфин: Видишь ли, Ангкрист режет любой материал, из которого я пытался сделать ножны. Берен: Даже митриль? Неужели он такой острый? Куруфин: Именно так. Можешь называть его «волшебным». Берен: Но разве это не опасно? Нельзя ли соорудить вокруг него какую-нибудь ограду, чтобы никто случайно не порезался, да и вы сами ведь можете пораниться? Что-то вроде каминной решетки, только поменьше? Я имею в виду, что у нас есть обычай Клятвы на Обнаженном Мече (хотя это больше в сказках и песнях, чем на самом деле), но все же мне это кажется слишком большим риском. Куруфин: Ты, кажется, вообразил себе, что Народ похож на Смертных в том, что касается кинестезии – восприятии движения – и физической чувствительности. Мы ощущаем себя и все сущее таким образом, который ты себе даже представить не можешь. Ни я, никто другой не заденет его случайно. Берен: Но если вы просто споткнетесь? Все-таки, мне кажется, это опасно. Куруфин: Эльдар не спотыкаются. И не делают ничего случайного… мой лорд. Берен: Хорошо бы так. (Он совершенно искренен, но Куруфин все равно бросает на него подозрительный взгляд). Кроме того, я подозреваю, в таком виде он больше устрашает. Куруфин: (со сдержанным одобрением) А ты не так глуп, как кажешься, мальчик. Берен: (усмехается) Думаю, это неплохо? (Снова Куруфин борется с порывом ответить шуткой на шутку, а не насмехаться, но все же чувствует восхищение. Король, однако, отмечает сдержанность и добрую волю Берена с одобрением, хотя Берен не обращает на это внимание). Куруфин: Пожалуй. А как ты думаешь, этот безумный план может привести к успеху или ты ему следуешь, потому что нет лучших идей? Берен: Ну… я еще не знаю, что это за план, чтобы судить о его безумии, мой лорд. Куруфин: Поверь мне, этот план безумен. Большую часть этого полутысячелетия я был втянут в это дело, как ты, наверное, знаешь, и ни разу не видел плана безумнее. Если этой цели невозможно было добиться тысячам тысячных отрядов с почти неограниченным снабжением, то я уж думаю, с чем-то меньшим, нечего и мечтать об успехе. Берен: Главное – это неожиданность. Если враги думают, что ты будешь делать что-то конкретное, они к этому и приготовятся. Если ты делал это прежде, они удвоят охрану, чтобы этого не повторилось. Если ты обойдешь их с тыла, они будут чесать головы и удивляться, что это в них попало, а потом перебросят охрану и туда. Я уже тысячу раз через это проходил. Звучит глуповато, но никто не может пребывать во всех местах одновременно, а если ты не можешь чего-то вообразить, то считаешь, что и никто не может. Куруфин: Неплохо. Да ты настоящий стратег! Берен: (вздыхая) К сожалению. (Входит Келегорм и направляется прямиком к брату). Келегорм: (в сторону, Куруфину) Все – из Отставших, из синдар. Наших на дежурстве нет. Куруфин: (тихо) Интересно. Очень интересно. Финрод: Что-то не так, кузен? Келегорм: Нет, все прекрасно, старина. Продолжай. (занимает место у конца стола). Финрод: Благодарю. Если все здесь, может быть, приступим..? (Отдельные беседы умолкают, и члены совета занимают свои первоначальные места. Капитан возвращается на сторону стола Берена и занимает место позади его кресла. Из-за этого Берен немного нервничает, он не привык, чтобы кто-то стоял у него за спиной, хотя и понимает, что ему оказывают честь). Итак, рассказываю вкратце: план состоит в том, чтобы выдвинуться сюда и двигаться на север (очень быстро) в самом легком снаряжении, какое только возможно, тремя крыльями, каждое отстает от другого не по прямой линии, на полдне пути. Когда мы прибываем сюда, то быстро пересекаем долину Сириона, чтобы переправиться здесь, отклонимся немного в сторону и скачем мимо Тол Сириона, чтобы достичь Сереха тут, чуть выше, там равнины покрыты водой, но земля не такая мягкая и мы не завязнем в болоте. Мы проедем по мелководью по краю равнины, объединимся в одно Большое Крыло и быстро поскачем через то, что окажется перед нами, к Эйтель Сириону. Я уверен, вы и мой кузен вволю поговорите перед тем как мы перегруппируемся для проникновения в тыл врага. Мы будем скакать всю ночь и отдохнем днем, сколько потребуется, не будем ввязываться в стычки, просто втопчем противника в пыль. Или в грязь, смотря что… Берен: (прерывая его) А это возможно? (краснеет) Простите… Ваше Величество. Финрод: (без досады) Думаю, да. Берен: Я имею в виду, а что насчет лошадей? Мы сможем идти целый день, а они – нет, верно? Тогда будут нужны запасные кони, так ведь? Финрод: Валинорские кони не похожи на тех, что живут в Средиземье. Некто: (недостаточно громко, чтобы узнать, но явно один из нолдор) Остальные тоже. (Капитан бросает взгляд «я-запомнил-твой-номер» на другой конец стола). Берен: А когда мы доберемся туда, что дальше? Финрод: Ну, останавливаться там мы точно не будем. У нас есть некоторые устройства для скалолазанья, но все же нам придется лезть самим, убивая всех часовых и вообще встречных по пути. Конечно, желательно избегать их, это ведь операция типа «хватай-и-беги», а не попытка разрушить крепость. О внутренних частях Ангбанда у нас очень мало данных, только совсем старые сведения времен последней успешной битвы с Морготом, но, конечно, они неточны и запутанны. Берен: (хмурясь, разглядывает анимированные изображения на картах) То есть, если говорить про самую суть, мы проникаем в крепость Врага через горы и пытаемся как можно ближе подобраться к цели так, чтобы нас не обнаружили, ориентируясь на местности, при этом мы понятия не имеем, что там и как, кроме того, что все там совсем по-другому, чем у нас? Финрод: Совершенно верно. Берен: Принято. А как мы обнаружим самоцвет? Финрод: Думаю, «вниз» - это самое верное направление, пока мы не заметим Моргота, а лорды Келегорм и Куруфин уверяют, что чувствуют присутствие Сильмарилей на расстоянии куда более дальнем, чем любой эльф, так что на это не понадобится много времени… Келегорм: (прерывая его) Подождите-ка, подождите минутку, что это вы имеете в виду под «Принято»? Он говорит: «Мы идем вслепую в самую гущу вражьих полчищ», а вы отвечаете: «Принято»..? Берен: (пожимая плечами) Именно так, мой лорд. Келегорм: Ба, да это же наш изгой! Я тебя не узнал, ты слишком чистый. Берен: (серьезно) Горячая вода творит чудеса, мой лорд. (королю) Единственное, что я хотел бы знать, это как мы будем скрываться и избегать ненужных встреч по пути. Я знаю, как я бы действовал, но что-то мне кажется, тут имеется в виду нечто другое. Финрод: Это и есть те самые технические моменты, которые вовсе не должны вас волновать. У каждого крыла будет полный комплект Мастеров Иллюзий и Видящих, чтобы видеть вражеских шпионов и избегать контакта с противником… Берен: Принято. Финрод: (своему Командиру) Вопрос, Лорд-Командир? Командир Конницы: Да. Один. А ему обязательно ехать с нами? Финрод: Да. Не стоит оставлять лазеек для крючкотворства. Я люблю всякие рассуждения и споры не меньше Элу, но надо расставлять приоритеты надлежащим образом. Не волнуйтесь, это сработает. Келегорм: Кузен Финрод, а можно рассмотреть эти технические моменты подробнее? Честно скажу, я простой парень и предпочитаю простую охоту, простые объяснения – и простую честную драку – все эти разговоры о непонятных перемещениях туда-сюда меня путают. Финрод: Конечно. Мастер Иллюзий, будьте добры поправить меня, если я пропущу нечто важное… Берен: (врываясь в разговор) О, у меня есть еще один вопрос – а как мы вернемся? Нас будут ждать? Куруфин: Не более необходимого, мой лорд, до тех пор, пока не увидят, что мы возвращаемся во владения наших братьев на востоке и оттуда в Дориат. Берен: (кивая) Принято. (Финрод с демонстративным спокойствием пускается в подробное обсуждение технических моментов с Магом и Келегормом над диаграммами). Адъютант: (Берену, с любопытством, не стараясь оскорбить) А что, на совете у людей так принято? Прерывать говорящих, разговаривать без формальностей и все такое? (Финдуилас через стол сочувственно улыбается Берену). Берен: Ум-м-м, да, разве что еще и столы швыряют. Гуилин: Швыряют столы? Берен: Ага. Гвиндор: Я думаю, это фигурально, отец. Берен: Нет, по большей части, очень громко. После смерти моей тетушки, правда, стало потише, потому что Ма не терпела разлитого пива на скатертях и полу, но все-таки и это бывало. Куруфин: (невинно) Хочешь нам это продемонстрировать, э? Берен: О, нет, здесь я пас – стаканы у вас тут стеклянные, как я погляжу, а я слышал, это очень хрупкий материал. Куруфин: Жаль. Эти древние обычаи очаровательны. Берен: Хорошо, я вам покажу, когда мы вернемся. Разве что понадобятся бычьи рога с пивом, чтобы все прошло как следует. Адъютант Мастера Защитных Иллюзий: Пивом? Это тот вонючий напиток, который твой народ делает из пшеницы? Берен: Э, не совсем. Верно, оно делается из зерна, дрожжей и воды, но рецепт другой. Первый Советник: (мрачно) Помню, король Финрод пытался его сварить. (Те, кто прислушивается к разговору, кривятся от воспоминаний). Берен: И как, хорошо вышло? Ородрет: Если под «хорошо» вы подразумеваете «вкусно», мой лорд Барахирион, то ответ – «нет». А если под «хорошо» вы подразумеваете «похоже на оригинал», то я не могу ответить, потому что в Бретиле никогда не мог себя заставить выпить достаточно, чтобы внятно сказать о чем-то кроме запаха. Берен: О, Бретиль. Халадины – отважные воины, но пиво у них негодное, на самом деле это вообще медовуха. Чтобы получился настоящий эль, нужно взять воду из горного ручья и сладкий ячмень Ладроса. Ородрет: Я пробовал и то, и другой – и, боюсь, не увидел особой разницы, милорд. Командир Конницы: (нетерпеливо) Господа, а это все хоть в малейшей степени относится к теме нашего разговора? Берен: (невозмутимо) Я думал, эльфы хотят узнать, как проходят советы у смертных. Но ладно, хватит об этом. Чего же вы хотите от меня? Вы желаете, чтобы я скакал в составе крыла? В каком ряду? В первом или последнем? Командир Конницы: (не пытаясь смягчить выражения) Это зависит от того, насколько ужасно вы ездите. Я бы предпочел край – впереди или в центре, чтобы вы наделали поменьше суматохи, когда упадете. Берен: О, хорошо. Чтобы по мне меньше топтались, верно? Командир Конницы: (кивает) И это тоже. Посмотрим, на что вы способны. И что скажет король. (язвительно) Пони! Келегорм: (разговор слышится фоном) Ну, каков же твой окончательный вердикт, братец? Посоветуй-ка мне что-нибудь умное – ввязываться нам в это дело или все это – самоубийственное безумие? Куруфин: (задумчиво) Все тут знают, что я считаю этот план безумным. Говорю еще раз на всякий случай. Но Наследник Дортониона подсказал мне, что если сделать нечто непредвиденное, то это может сработать, и что дерзновение всегда немного безумно и это может помочь против неподготовленного – или чересчур хорошо подготовленного – противника. А замысел кузена Финрода так же дерзновенен, как и хорошо продуман. Финрод: Благодарю, кузен. Берен: Если это вас немного успокоит, мой лорд, то я вырос среди гор и холмов, довольно крутых. Я привык к пересеченной местности и трудным дорогам. Командир Конницы: Едва ли успокоит. Знаете ли, мне совсем не хочется подпускать слепоглухого смертного к моим лошадям. Я бы лучше посадил вас в седло за кем-нибудь, когда мы выпустим вперед лучников, но у вас чересчур широкая кость и вы будете мешать нашим воинам. И если вы будете плохо обращаться с лошадьми на тренировках, я заставлю вас об этом пожалеть, обещаю. Берен: Вообще-то я довольно сносно езжу. Когда-то я даже стрелял из лука с седла и тремя выстрелами убил волка. Командир Конницы: В самом деле. Берен: В самом деле. Ну, ладно, может, четырьмя. Я делал это больше напоказ. Командир Конницы: Простите, если я покажусь вам излишне недоверчивым, но ведь это требует двух рук, верно? А что же насчет поводьев? Берен: А что с ними не так? Я их подвяжу, чтобы никому не мешали. Командир Конницы: (явно не убежденный) Да, конечно. (Его Адъютант пытается привлечь его внимание) Да? Воин: Сэр – Хуан доверяет ему. И Барахир всегда был добр к маленьким друзьям, даже когда мне самому хотелось их ударить, потому что они Даже. Не. Слушают. А они довольно злобные, даже если не Вражьи твари. Командир Конницы: (глядя на Берена) Хм-м-ф. Воин: И вообще, не все так уж плохо – по крайней мере, в отношении «глухоты» – всадник, ментально связанный со скакуном и впавший в панику на уже испуганной лошади – это очень, очень плохое сочетание. А спешенные посыльные мало нужны там, где ближайшая помощь Звезды-знают-где. Злобные полудикие горные пони, которые, кажется, вообще не дружат с головой, по крайней мере, не замечают, потеряли ли они всадника или их хозяина посетило Предчувствие Конца Света, или он собирается запечатлеть все картины, возникшие перед ним, для эльфийской истории. У них разум лошадиный – и они просто хотят убежать от огня, по дороге пару раз куснув кого-нибудь. Командир Конницы: (проницательно) Я никогда не слышал, чтобы ты рассказывал об этом как о своих личных впечатлениях. Воин: Простите, сэр, я думал, что говорю достаточно отвлеченно. Финрод: … Так что же, ты получил все ответы на вопросы? Я все объяснил понятно? Куруфин: (глядя на брата, а не на короля) Думаю, да – а ты? Келегорм: (тоже отвечая на другой вопрос – Мы начинаем?) О, да, абсолютно уверен. (встает) Тут есть одна проблема, которую ты упустил, родич. (обнажает меч и с лязгом бросает его перед собой на стол, декламируя:) «Будь он друг или враг или демон злой Моргота Бауглира, будь он смертный темный, Что в грядущие дни землю населит, Ни закон, ни любовь, ни защита Богов, Ни сила, ни жалость, ни бесстрастная судьба Не защитят его от яростной мести Сынов Фэанора, если возьмет иль украдет Иль найдя, сохранит те прекрасные колдовские Кристаллы, чья слава никогда не померкнет, Сильмарили. В том клянемся навек!» (Мертвая тишина. Все в шоке из-за того, что Клятва прозвучала вслух впервые за долгие века и вновь пробудилась к жизни. Только Финрод совершенно спокоен и бесстрастен). Финрод: Мой лорд кузен, я думал, мы урегулировали этот вопрос к честному удовлетворению всех сторон. Келегорм: Как мы могли его урегулировать, если даже не обсуждали? Но сейчас мы его урегулируем. (Сыновья Фэанора выступают один за другим без запинки как Хороший Полицейский/Плохой Полицейский и Умный Парень/Простой Парень во время всего «спора» - и не стесняются в средствах). Куруфин: Конечно, этот безумный замысел вряд ли окончится успешно – но если все-таки некая непредсказуемая сила разрушит те планы и расчеты, которыми ныне руководствуются эльфы, мы хотим ясно выразить свою позицию. Не может быть никаких компромиссов по поводу Сильмарилей. Никаких проволочек, никаких временных отступлений. Если ты на это рассчитывал. Кузен. Финдуилас: Я думала вы просто хотите вырвать их из власти Моргота! Я думала, вы просто хотите посчитаться с ним за то, что он сделал с вашим отцом! И это для доброй цели. Вам должно быть стыдно! Куруфин: Спокойно, Искорка, пусть говорят взрослые. (Гвиндору, предупреждающе) Сядь-ка, парень, научись сдерживать себя, если не хочешь безвременно отправиться на Запад… (Гуилину, пока остальные члены Совета не почувствовали себя оскорбленными). Простите, добрый сэр, но пылкая юность на Высоких Советах должна смотреть, слушать и учиться в почтительном молчании у более старших и мудрых – или, по крайней мере, я всегда так полагал, господа. Второй Советник: (явно возмущенный присутствием юных эльфов на заседаниях) Ну, наконец-то хоть кто-то это сказал. Финдуилас: Отец! Ородрет: Твои замечания оскорбительны, Куруфин… Куруфин: (прерывая его, холодно) Зато правдивы. Твоя обида к делу не относится. Келегорм: (с ленивой улыбкой) Кроме того, вряд ли ты сейчас можешь выгнать нас отсюда, верно? (Наступает тишина, Финрод выглядит бесстрастным, остальные явно встревожены, но, в основном, согласны). Берен: Подождите, подождите – а почему нет? А что вы двое вообще тут делаете? Кроме того, что помогаете королевским охотникам, когда пожелаете? Сенешаль: (настойчиво) Мой лорд, пожалуйста. Капитан: (в сторону, но так, чтобы все слышали) И в самом деле, хороший вопрос. Третий Советник: Ваш вопрос, сэр, столь же неучтив, сколь и смешон. Существуют священные правила гостеприимства, которые, должно быть, известны даже смертным, которые запрещают отказывать в крове любому гостю – и тем более, если гость принадлежит к твоему народу и семье. Берен: (трясет головой) Нет, господа, простите, я совсем этого не понимаю: когда наступают тяжелые времена, у нас в гостях собирается много людей, большая часть – наши родичи в той или иной степени, и ожидается, что они будут выполнять часть домашней работы и вкладываться в общее дело. А тот, кто не хочет выполнять правила хозяина дома, может построить себе крепость где-нибудь еще. Слишком много поставлено на кон, чтобы играть в глупые игры – как складывать дрова, сворачивать одеяла, готовить обед, или… (смотрит на Финрода) … чья очередь стоять на страже. Мастер Иллюзий: Вы не понимаете, адан: после Битвы наши потери были столь велики, что без сил, присоединившихся к нам, мы едва смогли бы оборонять собственные границы и поддерживать жизнь в городе на должном уровне – это не так просто, как вы думаете – и их помощь была необходима. Берен: О, вы чрезвычайно удивитесь, когда обнаружите, без чего сможете спокойно обойтись – когда посчитаете, что положение стало нестерпимым. Келегорм: Я думаю, что нечто столько важное нельзя решать в тайне. Разве народ Нарготронда не должен знать, какое грядущее готовит им их правитель? Куруфин: (вкрадчиво) Думаю, мой старший брат совершенно прав. Сенешаль: Я не могу понять, мои лорды, зачем выносить этот замысел на всеобщее обсуждение… Второй Советник: (прерывая его) А мне кажется, это отличная идея. Больше умов, больше точек зрения, все это поможет прояснить ситуацию, свежий воздух пойдет только на пользу, разве вы не согласны, Старейший? (Все смотрят на короля). Финрод: (успокаивающе) О, что бы там ни было – если мы хотим удачно завершить дело, то давайте сделаем все должным образом. (Он дает сигнал Стражам открыть главные двери и пригласить всех, кто захочет, прийти из зала-солярия и коридоров. Пока зал наполняется народом, он поднимается и становится посередине самой низкой ступени, но едва удерживает себя, чтобы не расхаживать взад-вперед; во время следующей сцены, когда борьба за власть все больше разгорается, он впадает в ярость и эти приступы становятся все длиннее, как будто линию высокого напряжения постоянно замыкает (это довольно жуткое зрелище, когда замыкание идет вверх к трансформерам линии высокого напряжения), и если кто-то работал в этих лишь не слишком нормальных условиях, то не стал бы перечить ему сейчас). Берен: (шепотом, Капитану) Что собирается делать Его Величество? (Капитан качает головой, он тоже ничего не понимает. Когда зал для встреч наполняется, король громко хлопает в ладоши и начинает говорить, обращаясь, по большей части, к народу). Финрод: (говорит напористо, не давая себя прервать) Мой народ, слушайте! Я бы очень удивился, если бы хоть один из вас не придумал собственную теорию, о чем это мы говорили несколько последних часов, но послушайте меня, и я расскажу вам все прямо, без прикрас, хотя по большей части это касалось организации. Если вы еще не знаете, то знайте: Человек, который спас мне жизнь в Дагор Браголлах, мертв, но его сын жив и пришел сюда напомнить мне о долге перед его Домом – долге, который мы все имеем перед Домом Беора, что так долго стоял на переднем рубеже нашей войны с Севером. Он здесь и ищет помощи в походе, о котором можно, скорее, услышать лишь в песне барда, но это произошло на самом деле: дабы получить дозволение жениться на принцессе, которую он любит и которая любит его, он должен совершить деяние, непосильное для смертных людей. (Берен приходит в сильное смущение) Никто из вас не мог забыть того, как ваш король и командиры были спасены в чернейший час отступления от Ард Гален, спасены доблестью смертных. Тогда Барахир, наследник долгой дружбы, прискакал вместе со своими ближними дружинниками, ценой великой крови прорвал кольцо орков и вывел нас из Топи Сереха. Мало кто здесь не слашал легенд о его единственном сыне, чье имя наводит ужас на слуг Тьмы и чьи деяния причинили величайший вред Некроманту, который причинил нам столько зла за последние несколько лет. (в толпе слышится одобрительный гул) Но есть пределы, которые поставлены всякой отваге, как увы! мы хорошо знаем, и без помощи Беоринг не сможет достичь успеха, ибо он должен добыть из крепости Моргота Сильмариль. Я признаю, что это невероятно трудная задача и не обещаю непременного успеха, но я составил план, который делает ее все же выполнимой, с минимальным риском потерь и раскрытия. И в случае удачи мы нанесем Морготу удар и подорвем его престиж в глазах его командиров, и посеем хаос, как он любит сеять хаос среди своих врагов – и этот план удовлетворит все заинтересованные стороны – или должен удовлетворить, если бывшие Лорды Аглона-и-Химлада внезапно, в последнюю минуту не решат ему препятствовать. Келегорм: (врываясь в одну из пауз короля, чтобы показать ситуацию под другим углом) Наш родич Финрод забыл сказать следующее: принцесса, о которой идет речь, не смертная, она принадлежит к нашему народу, не больше, не меньше, как дочь Элу Тингола и Майи Мэлиан из Дориата, которая вместо того, чтобы ответить на такое наглое требование с подобающей суровостью, выбрала этот кружной путь, ведь подобное, честно говоря, невозможно выполнить и за тысячу лет. Это немного меняет дело, верно? Куруфин: Более того, ваш король пытается надавить на ваше чувство чести, представляя дело, будто, когда совершится формальный обмен самоцвета на девушку, то после камень вернется к нам, законным владельцам. Поскольку всем известно, что никто не способен отдать Сильмариль добровольно, я, честно говоря, очень удивлен, что он пытается заручиться нашей поддержкой в этой возмутительной попытке заставить нас обмануться. Нет и тени сомнения, что он полагает нас всех дураками и детьми в сравнении с его легендарной мудростью, мудростью, из-за которой Нарготронд потерял половину своих защитников, осуществляя задуманный им план Осады! Капитан: О, я попрошу!.. Финрод: (игнорируя их) С другой стороны, мои кузены, живущие здесь уже десять с лишним лет, внезапно пытаются стать из гостей хозяевами и убедить вас, что выполнят мою работу лучше меня. Куруфин: Мы всего лишь заботимся о народе Нарготронда. Капитан: (громко) О чьем народе? О вашем? Или о нашем? Куруфин: (покровительственно) Не беспокойтесь, вы сохраните свое место. Капитан: (как будто для смены темы разговора) Знаете, я помню, что слышал о паре полевых командиров, которые настояли на том, чтобы перенести в свой полевой штаб мозаичный пол. И еще я ото всех слышал похвалы им, как прекрасным организаторам перевозок, кроме, разве что тех бедолаг, которые это везли и тащили. Берен: (изумленно) Мозаику? Она ведь из камней, верно? Маленькие такие камешки? Как, во имя всего святого..? Капитан: На досках, в коробках, с огромными усилиями. Вы привезли ее обратно с Ард Гален, милорды? Нет? Сколько жизней воинов, да и лошадей она стоила, ведь они выбились из сил и не смогли бежать от огня? Этот павильон был не маленький, насколько я помню. Стоило ли оно того, эта демонстрация, какой в вашем Доме образцовый порядок и как вы всегда достигаете цели? Не сработало, знаете ли. Вам пришлось отступить и поселиться здесь, у нас. Я уверен, что они были весьма впечатлены вашей заботой. Собираетесь ввести такие же порядки в Нарготронде? Келегорм: Не понимаю, с чего вы так уверены, что мы так уж желаем взять над вами опеку. Мы – старшие наследники Финвэ и нам не нужно заботиться о престиже. Куруфин: Однако в случае некомпетентности, отсутствия власти и праведного суда, недостаточной предусмотрительности и даже, осмелюсь заявить, отсутствия мудрости, мы, конечно, готовы оказать необходимую помощь, в меру наших возможностей. Келегорм: А я должен сказать, что мы сегодня наблюдали поистине морготову манеру властвовать – да и всего остального, кроме некомпетентности. Мы много слышали об обязательствах перед смертными – но что насчет обязательств перед Нарготрондом? Куруфин: Кроме того, разве после Дара Ладроса это не стало их долгом? Не говоря уже о том, что ваш Дом по собственному великодушию поставил их подвиги на первое место. Но разве одни только смертные потеряли родичей в последней битве с Морготом? (Выражение лица Финрода из гневного становится убийственным, Ородрет от боли прикрывает глаза, Гуилин кивает, соглашаясь, в толпе слышится громкий одобрительный шум. Не в силах выносить это, Берен вскакивает с места, доходит до середины помоста и там смотрит вверх, в темноту арки. К сожалению, затруднительно ничего не слышать). Но все это, в конце концов, мало касается нас. Это, так сказать, старая история. Что касается нас – касается нас всех! – это Будущее. Что будет с Нарготрондом - с нолдор – со всеми Народами, если Моргот очнется от десятилетней спячки и расценит это дерзкое нападение как провокацию? Келегорм: Что будет? Одним словом – война. Куруфин: (указывая на Берена) Вы что же, хотите, чтобы ваши дети стали такими? Лишенными дома, семьи, друзей, нищими просителями, у которых нет даже такого общества, как у невежественных Темных Эльфов? Дикарями, которые едва отличаются от зверей в лесу, где они живут – или еще того хуже, рабами в Ангбанде, которые тяжким трудом расплачиваются за опрометчивую самонадеянность, толкнувшую их на схватку с Владыкой-Душителем? Келегорм: И не воображайте себе, что он оставит это безнаказанным – старина Душитель ни коем случае не примет все это безропотно. Расплата будет ужасной – и сразу же после этого похода, и еще долгое время после. Это если посчитать этот безумный план осуществимым и он не приведет просто к гибели всех участников – они отдадут свои жизни ни за что. Куруфин: Конечно же, если была бы хоть какая-то надежда на успех, мы, разумеется, первые бы предложили поддержку, но мы считаем наши обязательства перед Нарготрондом не менее священными, чем долг гостеприимства, которое нам было так щедро оказано. Если власти города забыли о своем долге перед вами, разве не имеете вы права с чистой совестью искать других правителей? Если ваш владыка избрал для вас гибельный путь, ведущий лишь к разрушению, разве вы не желаете сами позаботиться о своих семьях, своих жизнях, своих знаниях? И не ошибитесь, этот путь ведет только к гибели. (впадая в демагогический экстаз) Если вы не беспокоитесь о себе, подумайте о своих детях, о сыновьях, убитых в сражении, ушедших навсегда или израненных так жестоко, что они угаснут, несмотря на теплящуюся в них жизнь, о дочерях, искалеченных войной, пойманных в безмозглую ловушку войны, которая не щадит красоты, о пламени и рушащихся стенах, о трудах вашей жизни – уже существующих или только задуманных, все это погибнет или будет повреждено без возможности восстановления! Подумайте о своих друзьях и дальних родичах, обреченных на бесконечную войну, самое сердце цивилизации будет уничтожено, знания – забыты, песни и струны арф – умолкнут навеки, святые слова забудутся навсегда, фонтаны поалеют от крови и почернеют от пепла, пусты будут чертоги, где некогда пели дети, не будет там слышно ни звука, кроме бессчетных рыданий, а после разрозненный и сломленный народ, не помнящий даже своего настоящего имени, будет скитаться по лесам тени и ужаса, позабыв и кирт, и тенгвар, так что нельзя будет ничего записать для будущих поколений, став подобными Повернувшим, к коим вы не думали когда-нибудь вернуться – разве это будущее, которого вы хотите? Потому что, во всяком случае, я надеюсь, что такого не случится! (становится ясно, что эти слова произвели нужное впечатление, во всяком случае, если говорить о картинах в воображении, если не о мысли, что стояла за этими речами) Потому что я надеюсь, что будущее Нарготронда, ставшего моим родным домом, это такое будущее, при котором великие творения, что вы уже создали героическим трудом, придя в дикую голую землю, все эти прекрасные творения – ничто. Да, верно – ничто. Не потому что они уничтожены, а потому, что они – ничто по сравнению с теми творениями, что мы создадим в грядущие дни! Я не хочу оскорбить вас, назвав трусами, опутанными сетями страха и памяти о Тьме, я хочу воздать вам хвалу, назвав вас мудрыми, достаточно мудрыми, чтобы избрать совершенно новый путь, избавившись от оков тесных традиций и отживших обычаев. Встанем же плечом к плечу, друзья мои! (он умолкает, тяжело дыша, пока в толпе нарастают шумные возгласы одобрения). Сенешаль: Лорд Куруфин? Куруфин: (настороженно, но с надеждой – переманить на свою сторону правую руку короля было бы величайшей удачей) С кем вы хотите сотрудничать, лорд Эдрахиль? Я понимаю, что ваша должность заставляет вас с особым трепетом относиться к ценностям цивилизации и нужды в объединении, чтобы их сохранить. Сенешаль: Думаю, никто в здравом рассудке не сможет не согласиться с такими выразительными аргументами, которые вы здесь привели. Однако, мой лорд, я так и не понял, что вы имели в виду: то, что затея короля приведет к войне с Морготом (которая уже идет, у нас не мирное время), или к войне с Дориатом (звезды знают, зачем она нам, разве что вы ее начнете) или к гражданской войне в Нарготронде между вашими сторонниками и верными Дома Финарфина. Или ко всем трем. За все годы моей службы Герольдом я никогда не слышал такой путаной смеси полулжи и полуправды, где они переплетаются одна с другой, подобно змеям – разве что до нас долетали подобные призывы подкупай-и-угрожай с другой стороны Осады. Не могли бы вы ответить на вопрос как можно более просто, чтобы я мог перевести это на синдарин к вящей пользе окружающих? (Куруфин смотрит на старшего брата взглядом «Хочешь-взять-этот-удар?») Келегорм: Война есть война. Вы должны это знать. Конечный результат одинаков – сожженные города и плачущие вдовы – кто бы ее ни начал и кто бы ни участвовал. (Этот окольный и бесстыдный намек на Убийство Родичей заставляет приверженцев Финрода в ошеломлении умолкнуть). Берен: (обретя, наконец, дар речи) Послушайте, это безумие! Лучше я просто сделаю так, как намеревался с самого начала – сам проникну в Ангбанд. Я не хочу стать причиной гражданской войны здесь! Келегорм: (стараясь смазать впечатление от этого акта доброй воли) Если ты осмелишься претендовать на наше сокровище, мы будем преследовать тебя до конца Арды, смертный. Берен: (коротко) Попробуйте. (Финроду) Сэр, с вашего позволения, я беру назад свою просьбу, считаю ваш долг уплаченным и желаю уйти отсюда, дабы не стать причиной смуты в ваших владениях. Финрод: Боюсь, это невозможно. Берен: Конечно, возможно. Ведь это я решаю, какая помощь мне нужна, верно? Финрод: Не в этом случае. Вы никогда не командовали большим отрядом и не правили народом, и потому не понимаете, что здесь заключается большая, очень большая разница. Берен: (упрямо) Может быть, Старейший, но я пока способен сам позаботиться о себе. Финрод: (опасно улыбаясь и обращаясь не только к Берену) Нет, Барахирион, вы не понимаете. Здесь не ваши северные лесовики, которые, когда ваш отец предложил им покинуть свои дома и рощи ради спасения жизни, решили вместо того: «Я расчищал и пахал эту землю, а до того – мои родители, а до того – мои предки, и когда все здесь сожжет огонь и размечет ветер, мы снова потом все отстроим, а теперь мы готовы отдать жизнь в защиту нашей земли, и мы, конечно, сможем выстоять, а если нет – ну так что же…», и они выбрали сопротивление тьме и погибели. А это – мои таны, те, кому я доверяю, кто решил защищать мое имя и мою славу, пока живут в чертогах, что я построил для них, и они были рады признавать себя нарготрондцами, пока я ничего у них не просил. Это – наша защита. (Видит, что Берен, вроде бы, понял. Советникам и Командирам): Ну, что же, вы, которых считают мудрейшими из мудрых, что же подсказывает вам ваша мудрость, как решить эту дилемму? Что за выбор! с одной стороны – так много всего: честь, долг, дружба, долгие годы службы нам Дома Беора, мои долгие старания выстроить вам спокойны и безопасный дом, возможность навредить Врагу, так много причин для выбора этого пути! (Главы Служб молчат) А что же с другой стороны? Пара лордов, лишенных земель, и жалкие остатки их хваленого Дома, которые оставили нас ждать на том берегу Моря совсем недавно, или вы напрочь об этом забыли? Разве мы – не самое большое эльфийское королевство на этом берегу? Или вы так напуганы таинственными делами Фэанора? Или мои кузены зачаровали вас так, что вы готовы скорее опозорить себя перед Народами и самими Стихиями, но не потерять их благосклонность? Гуилин: (сурово) Старейший, ни вы, ни ваш Дом – тоже не Стихии, и не подобает вам выставлять нам ультиматумы и требовать подтверждение верности, будто вы полагаете богом себя самого. Мы – не дети – и не смертные – чтобы сын Финарфина поучал нас таким образом: мы – нолдор высокого рода, не меньше, чем вы сами! (Из толпы слышны громкие возгласы одобрения. Финрод умолкает посередине ответной фразы, лицо его выражает ошеломление и вместе с тем понимание Плана. Долгая пауза). Келегорм: (фыркая) Думаю, этим все сказано, а, кузен? Финрод: (с язвительной улыбкой) Э, так вот как пошла игра? Победитель получает все? Как в той игре, где вы переворачиваете все клетки вверх ногами сразу, белые меняете на черные, не захватывая их шаг за шагом с помощью своей искусности в игре, а просто меняете все одним махом, силой вырывая победу у противника? Хорошо. Доска - ваша. (обращаясь к остальной части собрания, с напряженным лицом, голос хрипл от сдерживания гнева): Вы – можете делать, что пожелаете. Эта игра окончена, и с этого дня вам лучше найти себе другого арфиста, который играл бы для вас. У меня нет выбора. Я уже дал слово и если я откажусь держать его, то это все равно, что я умер бы на Ард Гален. Король или не король, я считаю, что моя жизнь – достаточная ценность, чтобы заплатить ею мой долг – и если вы думаете по-другому, тогда я рад, что покидаю вас! (несколько выкриков одновременно) Ородрет: Финрод, ты же не имеешь в виду… Сенешаль: Мой лорд… Гуилин: Это безумие, Старейший… Третий Советник: Ваше Величество, подумайте, прежде чем совершать глупости… Финрод: (прерывая их) Вы что, желаете сделать из меня ручного короля в клетке, чтобы исполнять мои веления, когда хотите этого, и не исполнять, когда не хотите? Вы зовете меня владыкой и претендуете на то, что подчиняетесь моим правилам и позволяете мне устраивать вашу жизнь, когда не хотите обременять себя подобными тревогами, а когда я чего-то прошу взамен – или даже не взамен, просто сообразуясь с долгом, тогда вы делаете вид, что не слышите, думая, что неудобные требования исчезнут сами собой? (поднимая голос до крика) НЕТ, говорю я вам! (снимает корону и швыряет ее на пол, она со звоном катится по кругу по всему возвышению. Продолжает говорить, уже не крича, но довольно громко): Давайте, по крайней мере, говорить прямо, господа, не пытаясь прикрыть свинец серебром! Если вы мне не доверяете – то не доверяете. Никто здесь не может сказать, не кривя душой, что я не слушал советов, что я не заботился о благе для всех или что я плохо правил вами все эти столетия. Или, тогда, почему вы не жаловались до этого дня? Но и в мирном чертоге, как и на поле битвы, приходит время, когда советы заканчиваются и начинаются дела. Раз вы не желаете подчиняться моим приказам, то я не желаю вам приказывать. (Берену – формально и очень спокойно) Мой лорд Дортониона, прошу прощения, что не смог помочь вам. Но там, куда собирался пойти один, у двоих явно больше шансов. Я не могу предложить вам ничего больше – лишь мой меч и мою силу – хотя я рассчитывал, что отряд мой будет побольше, чем я один! (оглядывает зал, но не видит претендентов на вступление в этот отряд) Так что же, никто не пойдет со мной? Ради надежды на славу, если уж не ради чего другого, ради тщеславия, если в Нарготронде осталась хоть кроха гордости? Или вы все превратились в трусов? Неужели вся чистота, вся отвага сгорели в Дагор Браголлах? Неужели меня изгонят из крепости, что я построил, и никто не пойдет за мной? (Сенешаль подымается и становится рядом с ним). Сенешаль: (спокойно) Старейший – вам следовало лишь попросить. (Финрод кидает на него больной и извиняющийся взгляд, все еще дрожа от ярости) Капитан: (так же спокойно) Конечно же, пойдут. (через плечо, громко) Парни? Ради старых песен? (Двое Разведчиков, присутствовавших при приходе Берена ночью, выходят вперед вместе с Солдатом и Стражем, игнорируя «не сходи с ума» своих друзей и товарищей в толпе). Еще кто-нибудь? Никакой разницы с любым другим заданием: вы можете вернуться или нет, не существует безопасных времен, когда не жалят стрелы и не рубят топоры, вам уже пора бы это знать! (Адъютант Командира Конницы поднимается и отпихивает кресло – его начальник бросает на него сердитый взгляд, и тогда Воин смотрит на него сверху вниз и идет к королю. К нему присоединяются трое Стражей, которые были в Топях, четвертый отворачивается от ожидающих взглядов своих друзей. Вскакивает Гвиндор, но его за одну руку хватает отец, за другую – невеста, которая горячо умоляет его сесть, и он садится, кусая от стыда губы и опуская голову). Это все? (Капитан смотрит на добровольцев, поднимая бровь). Как в старые времена, правда, Ваше Величество? (Финрод издает короткий горький смешок) Сенешаль: Мой лорд, что за приказания будут сделаны для управления королевством? Финрод: (пожимая плечами) Не знаю. Теперь это не мое дело. Сенешаль: Вы что же, отдадите город на откуп этим чужакам? Финрод: (махнув рукой) Мне нет нужды этого делать – Нарготронд сделал это за меня. Сенешаль: (отказываясь от рациональных доводов) Мой лорд, послушайте… (Становится на колени, чтобы подобрать корону и остается на одном колене во время речи): Возможно, они еще этого не поняли, а возможно, решили проигнорировать, но независимо от того, что здесь произошло, вы – все еще их король, как и мой. Вы не должны оставлять Нарготронд безвластным, ибо у вас нет такого права, как у них нет права на то, что они сделали, у вас нет права бросать эту ношу без надзора. Вы должны избрать наместника королевству, дабы он правил им в ваше отсутствие. (Король бросает на него больной взгляд, но медленно кивает и осторожно берет у него из рук корону). Финрод: (устало) Хорошо. Ородрет, ты – следующий в роду, это - твое по праву: если и когда я вернусь, я потребую от тебя отчета, что ты сделал, но пока все здесь твое. Лови! (Бросает корону брату). Ородрет: (ловя корону и с испугом смотря на нее) Что я могу сказать? Я не могу даже поблагодарить тебя, это будет лицемерием, как будто я хотел этого – или как будто я смеюсь над тобой. Финрод: (мягко) Ты можешь это сделать. (Долгая пауза, во время которой напряжение спадает, и эльфы смотрят друг на друга, выглядя слегка ошеломленными). Берен: (себе, негромко) Я думал, что уже узнал худший страх и оградил себя от него. Финрод: (сдержанно) Да уж. Это всегда так хорошо понимаешь после того, как оно случилось, верно? Странно, не правда ли, что невозможно ничего изменить, даже если был предупрежден, даже если подготовился, если приложил все усилия… Ородрет: О чем это ты говоришь? Неужели о той чепухе о каком-то сне, который ты вроде бы видел и от которого так переволновалась Тариэль на пиру в честь постройки города**? Ты об этом, так ведь? Финрод: Это был не сон. Не так определенно. (легко) Ну что же, одно хорошо – теперь мне не надо кричать на мастеров, что они не сделали мои арбалеты и ничего мне об этом не сказали. (Он немного задыхается, когда говорит). Ородрет: (горячо, вполголоса) Финрод, ты не можешь говорить это. Это же… это же безумие, полное и окончательное безумие. Это все очень хорошо: держать слово, но не ценой же собственной гибели и разрушения всего, над чем работал! Если мы еще немного это обсудим, я уверен, что можно будет решить это злосчастное дело, ты можешь удовлетворить свою честь какой-нибудь вполне приемлемой помощью, и мы подумаем, как успокоить сыновей Фэанора – я понимаю, что ты этого не ожидал, но… Финрод: Ты имеешь в виду, что ты не предвидел такой возможности? Я считал тебя более проницательным, брат. Конечно же, я понимал, что это может случиться: почему, как ты думаешь, я целый день расстилался перед нашими кузенами и поставил на стражу только тех, кому дове… кому, я думал, могу доверять? Ородрет: (недоверчиво) Ты что же, хочешь сказать, что подумал об этом заранее? Что это не какой-то импульсивный жест с твоей стороны, что ты на самом деле думал осуществить этот безумный план? Ты что же, и правда, решил пожертвовать жизнью за этого смертного браво*** и его, как я могу сказать, поразмыслив, чрезвычайно оскорбительную претензию? Достаточно плохо, что ты тратишь на него мирувор, будто обычное вино, как будто он может его оценить! Я знаю, Беоринг когда-то спас тебе жизнь, но ведь ты не думаешь на самом деле, что можно равнять… Финрод: (спокойно, но свирепо) Ородрет – ты в самом деле понимаешь, что говоришь? Потому что я очень надеюсь, что нет. (Он умолкает, лицо его бледнеет). Ородрет: Не говори со мной таким тоном. Ты – не Отец. Да и ты его тоже не слушал. Он был прав, что повернул обратно, если бы ты был хоть наполовину так мудр… Финрод: (прерывает его) Я не заставляю тебя идти со мной… (вновь умолкает, лицо его искажается) Келегорм: Ты что, намерен проговорить весь день, Финрод, старина? Может, тебе лучше поторопиться, как ты считаешь? (Берен, мертвенно бледный и трясущийся от ярости, подходит к сыновьям Фэанора. За ним идут Капитан и Сенешаль, полные дурных предчувствий, но он останавливается в шаге от братьев и долго смотрит на них). Берен: Знаете, что? Нельзя назвать орков вашими друзьями – они попытаются убить вас, как увидят. Это – единственная разница, на мой взгляд… (Улыбка Куруфина на мгновение увядает. Келегорм протягивает руку, чтобы оттолкнуть Берена, но тот хватает его за запястье, и они стоят так, не в силах сдвинуться с места, эльфийский принц не может отодвинуть Берена без недостойного скандала. Куруфин смотрит на Финрода, предостерегающе): Куруфин: (наполовину вынув кинжал из-за пояса) Отзови своего пса, кузен. Отзови, пока я не отрезал ему уши для тебя! (Высшие командиры Финрода подходят к Берену и хватают его за плечи, но он не делает и шага, все еще меряясь взглядами и силой рук с Келегормом). Финрод: Беор! (Берен позволяет Капитану и Сенешалю увести себя, отворачиваясь от сыновей Фэанора, как будто они недостойны даже его презрения). Куруфин: (легко) Этот юноша – совсем как дикий зверь, брат. Я удивлен, что наш кузен хочет иметь такое животное на своей стороне. Келегорм: О, я не удивлюсь, если он вскоре обратится в волка. Куруфин: (со злой улыбкой) Барахирион: а твоя мать никогда не носила волчьи сапоги, как ты сам? Она ведь тоже была воином? Или тебя воспитали волки? (Товарищи Берена проверяют, смогут ли его удержать, но Берен только смотрит на сыновей Фэанора через плечо, почти устало). Берен: (холодно) Моя мать стоила десятерых таких как вы. (меряет их взглядом с головы до ног и презрительно усмехается) Она бы удержала вас обоих. (Это заявление, скорее, сделанное из чувства любви, чем верное по сути, все же не тот ответ, которого ожидал Куруфин, и на мгновение он теряется, не зная, что сказать). Капитан: (мягко) Мой лорд, они не стоят вашего внимания. Берен: (игнорируя его) Когда мы вернемся – вас здесь не будет. Клянусь. Келегорм: Так ты будешь сражаться с эльдар – Друг Эльфов. Берен: Я охочусь на злобных тварей. И я держу свои клятвы. Финрод: (спокойно) Берен. Ко мне. (Берен тут же широкими шагами подходит к королю, поворачивается и опускается на одно колено слева от Финрода, развязывает «мирные узлы», кладет руку на рукоять меча и застывает. Он прекрасно понимает, какое сделал заявление, и Куруфин со своими язвительными взглядами ничего не может ему противопоставить. Король кладет руку на плечо Берена, как будто бы одобряя его, но на самом деле опираясь на него в поисках поддержки). (мысленная речь) Нас они больше не интересуют. Тихо! Не говори мыслями. Следи за мной – как твой отец в Топях. (Берен, испуганный тем, что король знает его невысказанные тревоги, а еще больше – встречей с одной из величайших легенд людей, тем не менее, ничего не говорит, а осторожно поднимается, продолжая незаметно поддерживать Финрода). Это только небольшое головокружение. Подержи меня еще несколько минут. (громко, Ородрету) Брат, мы не будем тебя обременять. Все, что я прошу: проследи, чтобы не мешали нашему уходу, чтобы не было помех и удерживания, а мы уж постараемся уйти побыстрее. (В этот момент только Берен знает, что Финрод не может ясно видеть и только делает вид, что с ним все в порядке – и ни словом, ни взглядом не дает никому понять, что с королем что-то не так). Ородрет: (горько) С чего ты так уверен, что я могу отвечать здесь хоть за что-нибудь? Финрод: (негромко) Я бы не попросил, если бы не был в этом уверен. Народ принял твою власть. Теперь надо укрепить твой авторитет, пока они не разлетелись как голуби при виде тени ястреба. Ты должен быть там ради них. Отдай им такие приказы, чтобы они могли их выполнить и потом гордиться этим выполнением. Не состязайся открыто с этими претендентами. Пусть Город отдохнет от смуты. Это все советы, что я могу тебе дать, а единственное, что я могу сказать еще: удачи тебе. Ородрет: Ты всегда будешь уходить от своих обязательств, Финрод? Сколько раз ты это уже делал? Сначала Мама и Амариэ, потом – Отец, затем – Народ, когда ты увлекся этими людьми и отправился кочевать с их племенем, затем ты бродил по всему Белерианду, будто твое королевство умещается в кармане, и строил то башни, то еще что-нибудь для других – и даже не оставался посмотреть, что из этого выйдет! А надо мной смеются, потому что я бежал – один раз! Что же будет, когда ты повзрослеешь, Финрод? Финрод: А как точно пишется это «королевство»?.. (умолкает, тряся головой) Ородрет, не надо требовать ответа на эти вопросы. Я не силен в риторике, а настоящие ответы потребуют месяцев, или даже лет. Уже поздно начинать это обсуждение, и совсем не к месту задавать мне их сейчас. Я не могу и не хочу биться с тобой здесь, под тенью Клятвы. Я только прошу тебя, пожалуйста, помоги мне предотвратить насилие здесь. (протягивает свободную руку к принцу, который сердито отворачивается, сложив руки на груди). Ородрет: Конечно, я сделаю все, чтобы предотвратить схватку. Конечно. Но не ожидай, что я буду улыбаться и приму все это, как должное. Я не прощу тебе, что ты возложил это бремя на меня – хотя, не понимаю, почему это я удивлен. Финрод: (в искреннем смятении) Когда это я обижал тебя? Когда отдал тебе корону? Может, надо было отдать ее еще кому-то? Кому? (внезапно умолкает, вздыхает) Какая теперь разница… Ородрет: Снова убегаешь со своими смертными друзьями? На сей раз – поиграть в солдатиков? Финрод: (не желая отступать) Да. - Эдрахиль, посмотри-ка, свободен ли коридор и закрыты ли двери. Не хочу оказаться здесь окруженным, беззащитным, не считая вас. Я уверен, у тебя здесь еще достаточно власти. (Сенешаль быстро выходит, рука его машинально касается рукояти кинжала, который дал ему Берен). Ородрет: Финрод, ты даже не представляешь… Финрод: (мрачно) Сейчас я могу представить, что угодно. Я видел худшее. Как и ты. (мысленная речь) Берен. Я в порядке. Не отвечай мне словом или жестом. Можешь идти рядом со мной? И не слишком быстро – оно может вернуться. Хорошо. Слушайте все! Когда вернется Эдрахиль, мы уйдем и будем идти, пока не доберемся до моих покоев, которые открыты только для меня со времени прибытия Беоринга. Там будет наша база, пока мы не уйдем навсегда. Кто-нибудь, возьмите карты. (Сенешаль вновь появляется в проеме двери тронного зала и кивает королю. Финрод выпрямляется, отбрасывает слабость, окутавшую его на время, и немного насмешливо улыбается). Все хорошо, парни, все чисто. Порядок «нернехта» - только, конечно, без щитов! (Под враждебными настороженными взглядами сыновей Фэанора и виноватыми взглядами горожан, Десять строятся в древний боевой защитный порядок, представляющий собой двойной клин, окружающий короля и его вассала, и быстро покидают сцену, где разыгралось падение правителя Нарготронда. Куруфин, Келегорм и их сторонники-по-умолчанию выходят из тронного зала с другой стороны; Ородрет и другие члены королевской семьи и приближенные остаются на месте в ошеломлении и растерянности). * Эльфийская мера времени – сто сорок четыре солнечных года. См. приложение к «Властелину Колец» о календарях (прим. перев.). ** Подразумевается предсказание, сделанное Финродом Галадриэли, о том, что он уйдет во тьму, а от королевства не останется ничего, что мог бы наследовать сын. «Тариэль» - сокращение от «Алтариэль», одного из имен Галадриэли (прим. перев.) *** «Браво» - наемный убийца в Италии (прим. перев.).