Парень, девушка и собака

СЦЕНА XXXI

Бард: В плену, смятенна, в страхе, без друзей, Тинувиэль в клетке златой не знает, каких ждать вестей, Но есть некто, больше собственного народа преданный ей: Следит за ней, поддерживает, заботится о ней он, Меньше и больше, чем хозяин его, борясь за закон, Где Долг противостоит Долгу, для эльфов, для Смертных, для неговорящих един он… (Лутиэн ходит туда-сюда, водя пальцами по стенной резьбе, а Хуан лежит в коридоре, соединяющем гостиную со спальней, и смотрит на нее тревожно и печально). Страж:Моя леди, лорд Аглона и Химлада пришел поговорить с вами. Лутиэн: (отрывисто) Который? Страж: Эм-м… лорд Куруфин. Лутиэн: Пригласите его. (Входит Куруфин, следя за тем, чтобы стражник закрыл за ним дверь. Он пристально смотрит на Лутиэн, оценивая ее состояние. Примечание: Куруфин за время разговора ни разу не повышает голоса). Лутиэн: (не давая Куруфину заговорить) Можете сказать брату, мой лорд, что я приму его извинения только с материальным знаком его раскаяния – то есть, если он вернет мне плащ. А еще, в возмещение обиды, лучшую лошадь из ваших конюшен. Куруфин: (невинно) Простите? Ваше высочество, боюсь, я не понимаю, о чем вы. Лутиэн: Вы подразумеваете, что пришли не для принесения извинений за брата, поскольку я запретила ему появляться здесь самому? А может, вы не слышали еще?.. Куруфин: Да, я здесь по поручению брата, но, боюсь, вы не поняли цели моего визита. Я пришел, чтобы от имени брата просить вашей руки. (Лутиэн изумленно смотрит на него) Я настоятельно рекомендую вам согласиться, сейчас же, поскольку это предложение возвысит и упрочит ваше положение в Средиземье, вы и ваша семья обретете не только сокровища и земли, но свяжете себя с благороднейшим Домом высшего народа эльдар – достойная цена вашей красоты, ваше высочество. (долгая пауза) Лутиэн: (медленно и настойчиво) Я помолвлена с Береном. Я никогда не полюблю другого. Неужели это так трудно понять? У меня такой непонятный акцент? Ваш синдарин я вполне разбираю, а Берен понимал меня, хотя его диалект отличается от нашего. Или все жители Нарготронда просто глухие? Куруфин: (так же медленно и настойчиво) Берен мертв. Смиритесь с этим. Лутиэн: (живо) Нет! Я бы знала, если бы было так. Куруфин: Вы уверены, что знали бы? Лутиэн: А вы бы узнали, если бы солнце упало с неба? Даже здесь, в этом склепе, где нет его лучей, я бы узнала. И так же я бы проведала, если бы он больше не бродил под звездами – Арда стала бы темна и пуста, и так я бы узнала! Куруфин: (качая головой) Как романтично, леди Лутиэн – хотя это, и в самом деле, очаровательно. Но вы уже достаточно взрослая, чтобы отбросить детские фантазии и посмотреть в лицо фактам, а факты таковы: Барахирион вам не пара, да и в любом случае вы его больше не увидите. Гораздо лучше принять того, кто вам куда больше подходит, и делает это добровольно, к вящей вашей выгоде, и кто выбьет эту смертную глупость из вашей головы – и так вы помиритесь со своими родителями, и прекратите раздор меж нашими Домами, и насладитесь плодами своего здравого смысла. Лутиэн: Если вы, мой лорд, не желаете беспокоить спасением моего возлюбленного ни себя, ни своих родичей, и не хотите нанести наихудший вред нашему общему врагу, тогда отпустите меня, и я сделаю это сама. Вы не имеете права держать меня здесь и вы это знаете. Куруфин: Что, даже без вашего волосяного плаща? Лутиэн: Если это ваше условие, то да. Хотя я предпочла бы вернуть его. Куруфин: (покровительственно, в лучшем репертуаре «взрослый разговаривает с маленькой девочкой») И что же вы будете делать, когда туда попадете? Лутиэн: То, что должна делать. За себя я не боюсь. Куруфин: (с кривой улыбкой) Вы знаете мою кузину Арэдель? Лутиэн: (сбитая с толку переменой темы) Нет… она сестра Тургона и Фингона, верно? Разве они, она и Тургон, не ушли куда-то вместе со своим народом из Невраста, и больше о них никто ничего не знает, так? По крайней мере, мы слышали такое. Куруфин: Почти ничего. Некоторое время назад она приезжала к нам в Аглон, жила там несколько месяцев, но, к несчастью, мы как раз уехали к нашему брату Карантиру и не встретились с ней. Когда мы вернулись, то узнали, что она уехала в поисках земель, которые она могла бы назвать своими, где-нибудь внутри Белерианда, на власть над которым претендует ваш отец, но вне земель, где его власть реальна, и где его стражи не разрешили пройти ей и ее товарищам. Она была девой-воином, обученной и привыкшей к долгой скачке и трудным путешествиям, не говоря уж о том, что она – нолдо знатного рода, так что, как вы понимаете, она была куда лучше подготовлена для пути по диким землям, чем девушка из Серых Эльфов, выросшая в тепличном Дориате. Вы согласны? Лутиэн: Вроде бы… я кое-что слышала о Ледяном Походе от моих родичей, когда они у нас гостили, и я едва даже могу представить, что это было… хотя, думаю, когда нет выбора, можно сделать все, что угодно. Или умереть, пытаясь. Куруфин: (усмехаясь) Что-то в таком духе. Возвращаясь к рассказу, она прошла через земли к северу от вас, где когда-то жила Унголиант – полагаю, вы хотя бы в общих чертах знаете, что это за тварь? – совершенно одна, потому что ее эскорт заблудился в обманных видениях этой земли и она не смогла отыскать спутников, и, считая, что ради них она не может отказаться от своей цели, ведь они умерли, пытаясь ее достичь, она пошла дальше и добралась до наших владений. По крайней мере, в этом вы можете не сомневаться. А потом она исчезла без следа, и никто ничего не знал о ней много солнечных лет, пока мы не проведали, что ее взял замуж Эол из Нан Эльмота… Лутиэн: Эол? Сумасшедший отшельник из отцовских родичей? Куруфин: Именно. И когда я говорю «взял», я подразумеваю именно это. Мои разведчики заметили ее, быстро скачущую по равнине с единственным спутником, как мы узнали позже, это был ее сын, а ее муж тоже вскоре показался, в крайнем бешенстве, требуя, чтобы мы помогли ее преследовать. Я отправил его восвояси ни с чем, конечно же… но никто не знает, что с ними случились. Или, может, вы знаете? (смотрит на нее подозрительно) Может, вы прекрасно знаете эту историю и просто позволяете мне говорить… может, вы знаете все это и еще больше, и даже ее конец? Моя леди. Лутиэн: Нет, я так никогда не делаю. (громкая мысль: Вы так делаете) Эол и не говорил с нами, если мог этого избежать, то есть почти всегда. В конце концов от Скитальцев пришла весть, что он уехал и исчез без следа, а больше мы ничего и не слышали. Я даже не знала, что он завел семью. Ему не нужны были сородичи – разве что несколько пар рабочих рук для кузни – и единственным народом, с которым он общался по доброй воле, были гномы, потому что у них были общие пристрастия. Куруфин: (мгновенно придя в раздражение) Технологии работы с металлом – это не пристрастие, не просто какие-нибудь рисуночки. Они приносят много пользы, не говоря уже о том, что являются признаками цивилизации и культуры. Лутиэн: (пожимая плечами) Как скажете. (хмурится) Но почему же она все-таки отправилась в путешествие? Куруфин: (высокомерно) Мы, уроженцы Амана, не обязаны докладывать никому о наших приездах и отъездах. Лутиэн: Я просто удивилась, обычно такое происходит по важной причине, если уж они решились на такой опасный путь, может, у нее были послания для Верховного Короля или что-то в таком духе, но я думаю, тогда она должна была сказать об этом нашим Стражам, и мой отец обычно… ну, кроме одного случая, прислушивается к разумным доводам. (выразительно жестикулируя) Вообще – поскольку она происходит из аристократии нолдор, и это дает столько преимуществ, как вы мне тут рассказывали – как же она стала пленницей на долгие годы без своего на то желания? Может, это и вовсе не так, все равно как говорить, что кузина Галадриэль – заложница? Особенно пленницей Эола-отшельника, который, и в самом деле, «Темный Эльф», и настолько близок к Темной стороне, как только возможно, он проклял даже малую плату за Нан Эльмот. По крайней мере, так думает моя мать. (с вызывающим взглядом, сбросив все маски вежливости) Странно, что вы с ним не поладили. (Куруфин бросает на нее острый взгляд, но не берет наживку). Он вел себя так, будто мы смертельно его оскорбили, запросив плату за полную и неограниченную власть над немалой частью Белерианда, а то, чем он заплатил, фактически, тоже было смертельным оскорблением – даже и до того, как мы хорошенько его рассмотрели. Всего один меч, представьте себе, за право неограниченного владения, а мы должны были затрепетать перед этим клинком, потому что он был «единственным в своем роде». И это было неправдой, как оказалось, потому что он сделал еще один из того же куска небесного железа для себя. И хотя у вас сходные претензии Дориату, я все же ожидаю, что вы проявите здравый смысл и не будете петушиться. Куруфин: (улыбаясь) Каково бы ни было ваше мнение – или мнение вашей семьи – о нас, факты остаются фактами, принцесса Дориата. Законы вашего отца не действуют здесь, и он не может защитить вас вне своих владений. И Берена здесь нет, чтобы защитить вас, а из того, что вы о нем рассказали, следует, что он не может защитить даже себя. Вскоре – в любом случае вскоре по меркам нашего народа – он, со всеми своими намерениями и стремлениями – попросту перестанет существовать. А вы отправились в глушь одна, как отбившаяся от стада овечка, и, как овечка, вы станете добычей любого волка или волкоподобного, что набредет на вас. Считается признаком мудрости признавать факты, ваше высочество, и примириться с реальностью вашей нынешней ситуации. (очень серьезно) Помните историю моей кузины – правдивую историю, и посчитайте свои шансы против ее шансов. Вы, Темные Эльфы, хуже противостоите тьме. Лутиэн: Я никогда не думала о нас подобным образом. Я всегда думала, что мать принесла Аман с собой сюда. Куруфин: Прелестное мировоззрение. Но вы, и правда, думаете, что равны нам? Сейчас, когда вы вышли из-под ее защиты? Лутиэн: (вызывающе) Я не совсем уж беззащитна, мой лорд! Куруфин: (немного откинув голову, саркастически глядя на нее) И в самом деле. Тогда позвольте спросить, почему вы еще здесь? Думаю, мы оба хорошо понимаем, что те скудные силы, которые у вас были, вы уже потратили и не можете больше Плести Чары. Реальность же состоит в том, что вы одна, а нас много, и у вас нет иного выхода, чем смириться с этим фактом. Или, может, не смириться, но признать, что это правда. (тишина) Все могло бы быть и хуже: Нарготронд – богатое королевство, и станет еще богаче при хорошем управлении, вы не будете терпеть ни в чем нужды, а мой брат очарован вашим прелестным личиком и ценит вас не ниже дев нолдор, и не позволит никому причинить вам вред… и он даже среди Первых считается красивым, его доблесть на поле брани несравненна, а нрав его столь благороден, что никто ему не перечит. Все могло быть куда хуже, моя леди. Лутиэн: (говорит быстро и выразительно, все время смотрит в лицо Куруфину) В народе Мараха, мой лорд, помнят одну историю, что произошла еще в Забытые Годы. Там говорится о смертной девушке знатного рода, которой при рождении было предсказано, что она будет прекраснейшей из всех женщин того века, и с часа ее рождения она была обещана могучему вождю, и ее воспитывали в тайном месте, где никто не мог ее видеть до того времени, когда она будет отдана ему в надлежащем возрасте, как было в обычае народов востока в те дни, но одному охотнику было назначено Судьбой встретить ее, когда он шел, напевая песню, и вышел прямо к ее дому, а она услышала его песню и бежала с ним, а его братья защитили их, и случилась великая война, как было предсказано в судьбе той девушки… (четко и раздельно произнося каждое слово) … но в конце конов они были преданы одним из меньших вождей, которому доверились, и охотник был убит, а девушку этот вождь взял себе как рабыню, а затем, чтобы попасть в милость у могучего короля, этот меньший вождь подарил ее своему хозяину, а когда они ехали на встречу со слугами короля, меньший вождь посмеялся над ней, и высмеял все ее слабости, а когда он смеялся, и она стала смеяться в свой черед, и умерла своей волей, как это делают смертные: она бросилась с верхушки высокой скалы в горах, где они ехали, прямо на камни, и тело ее было изломано, и она умерла, и так избежала Судьбы, чтобы встретить снова свою истинную любовь. (продолжает тоном, как будто обсуждает текстовые различия на конференции) Мы не знаем, произошло ли это на самом деле, и были ли могучий король – Морготом Бауглиром, а меньший вождь – Сауроном, его слугой, и правда ли, что девушку хотели принести в жертву Темным, как намекается в старых преданиях, но это очень древняя история, мой лорд, и ее часто рассказывают, хотя она весьма печальна. Куруфин: (немного сконфуженно) Простите, ваше высочество, но зачем вы вспомнили это печальное предание о горестях смертных? Разве мы говорим не о политике Белерианда и будущем процветании? Лутиэн: Я плохо понимаю, о чем вы говорите, мой лорд. Куруфин: (улыбаясь) О глупости одной прекрасной леди, которая пустилась бродить по глуши, подвергая опасности свою жизнь, здоровье, счастье и покой среди суровых мест и суровых народов. (Подходит ближе, не касаясь Лутиэн, но заставляя ее прижаться спиной к стене, и упирается руками в стену, так что она не может отойти, хотя поначалу и пытается уклониться. Сердитая, но спокойная она складывает руки и смотрит на него, не проявляя испуга). Барахирион, может быть, и полагал вас богиней, которую можно лишь почитать и беспрекословно слушаться… но не все смертные так… послушны, не все бывают так… легко очарованы. Вожди вастаков, такие, как в вашей истории, не посмотрят на ваше происхождение или благородную кровь, не побоятся их; не побоятся и орки, волки… балроги, Немертвые, пожирающие разум, они сочтут вас лишь – аппетитной. (Он наклоняется так близко, что шепчет ей в ухо, драматически выделяя каждое слово) Вы, и в самом деле… должны… обдумать… ваши альтернативы… очень, очень внимательно. Ваше высочество. Лутиэн: (бледная, но спокойная) Если вы хотели напугать меня, мой лорд, что ж, будьте уверены – я испугалась. Если же не хотели… точнее, даже если и хотели… то лучше перестаньте это делать сейчас же. Куруфин: (касаясь ее щеки, чтобы заставить ее выглядеть менее высокомерной) Потому что вам это не нравится? Лутиэн: Потому что Хуану это не нравится. (За ухом Куруфина раздается громкое рычание). Вам надо поучиться хорошим манерам, лорд Куруфин. Печально, что четыре с половиной столетия здесь не научили вас вежливости Смертных. Кто не научился за всю жизнь, как себя вести, может получить один, но суровый урок – и довольно быстро, осмелюсь сказать. (Куруфин оглядывается, оценив угрозу). Куруфин: (пытаясь сохранить выражение превосходства) Сядь, малыш! Сядь… Лутиэн: Хуан, не будете ли вы так добры, чтобы показать милорду путь к двери? И за дверь? (Хуан протискивается между ними и оттесняет Куруфина назад; Лутиэн благодарно треплет его по холке, в то время как Хуан головой бодает Куруфина, так что тот не в силах сопротивляться продвигается к коридору). Простите мой деревенский дориатский акцент, я должна сказать «показать» или «погнать», милорд? Куруфин: (покровительственно) Ваше высочество, надеюсь, что вы поразмыслите спокойно и здраво о том, что мы говорили… а не будете полагаться на глупое животное, которое не понимает, что такое верность. Лутиэн: (вызывающе) Что такое верность, не понимают только мои родичи, лорд Куруфин… Нарготрондский. Хуан: (становится в дверях, смотрит на Лутиэн и коротко лает). Да, Хуан, и, пожалуйста, закрой дверь. (Ждет, пока Куруфин скроется из виду, потом обессилено прислоняется к стене – но лишь ненадолго, после чего выпрямляется и начинает решительно, хотя и безуспешно, обыскивать комнаты, проверяя еще раз, нельзя ли выбраться через дымоходы или вентиляцию. Хуан следует за ней, выглядя обеспокоенным).