Парень, девушка и собака

СЦЕНА XXXIV

Бард: На легкое презренье, что кузина проявляла, Тинувиэль то делает, на что сама пеняла, Эльф, как и человек, там может веселье на лице хранить И в то же время в сердце хитрости таить… (Покои Лутиэн. Финдуилас сидит на стуле в гостиной и участливо-но-скептично смотрит на то, как Лутиэн ходит перед ней туда-сюда, говоря и бурно жестикулируя). Лутиэн: А потом он сказал, не прямо, но весьма ясно в этой своей манере, что они никогда меня не отпустят!.. Финдуилас: (хмурясь) Может, вы все-таки сядете? Лутиэн: (останавливается и смотрит на нее) ? ? ? Финдуилас: Или хотя бы перестанете ходить? Это сбивает меня с толку. Лутиэн: Финдуилас! Келегорм не хочет отпускать меня и сказал, что мне это не только должно нравиться, но я должна этого желать, а его брат вместо того, чтобы извиниться за него, говорит мне, что я должна быть благодарна за такое внимание. Вы уверены, что их не поработили? Может, они попали в плен после Битвы, а никто и не знает, что на них наложили чары. Но… нет, я уверена, что Финрод бы это заметил. Боюсь, они злы сами по себе, без всякого Моргота. Финдуилас: О, я уверена, что вы ошибаетесь. Они высокого рода, как и все Высокие Эльфы, они не способны на такое. Лутиэн: (недоверчиво) Да вы меня опять совсем не слушаете. Вы пропускаете мимо ушей все неудобное и неприятное для вас – как и всегда. Вы слышали, что я сказала? Или я для вас тоже ненастоящая? Потому что не происхожу от нолдор-изгнанников? Вы, может быть, принимаете нас, уроженцев Средиземья, за что-то вроде деревьев или там, животных, да и то, не факт, и все зависит от того, ваши это животные или нет? Потому что вы обращаетесь со мной именно так. Финдуилас: Да как вы можете такое говорить! У вас, и в самом деле, нет… (замолкает, подыскивая правильное слово) Лутиэн: Стыда? Уважения? Манер? Да, этого у меня нет. У меня есть мудрость. А эта ноша не больно-то легка и удобна, о, нет. Что ж, давайте говорить напрямую: ваши родичи запугивают меня тем, что я стану невестой Келегорма, по доброй воле или нет, они уверяют, что это мой единственный выбор. А если это произойдет, прольется кровь – много крови. Вы даже не можете представить, что будет после этого. Если мой отец был настолько расстроен, что угрожал смертью любому, кто поможет мне бежать из Дориата к Берену, то он не ограничится словами, когда обнаружит своим зятем сына Феанора. Вы не видели, как он идет на битву. Я видела. Ему не было нужды сражаться долго время, но он не забыл, как это делается. Поверьте мне. (краткая пауза) Финдуилас: (едко) Ну, что же, тогда он перестанет кичиться тем, что не братоубийца, верно? Вряд ли он сможет потом глядеть на род Феанора свысока. Лутиэн: Думаю, он посчитает это восстановлением высшей справедливости. Тем не менее… единственное, чем Берен досадил моему отцу, это тем, что привлек мое внимание и я его полюбила. Он не убивал отцовских родичей или друзей, не захватывал его владений, угрожая дальнейшим вторжением и намекая, что мы должны быть рады, если сохранили свое, не выказывал ему прямого пренебрежения… и все же отец до сих пор настолько зол на него, что убил бы за одно только намерение на мне жениться, если бы я не вмешалась. (задумчиво хмурится) Хотя, конечно, во многом это произошло потому, что он не хотел злиться на меня и обратил гнев на другую подходящую жертву. И теперь – прибавьте ко всему то, что лорды Куруфин и Келегорм узурпировали власть в Нарготронде и выгнали вашего дядю, который единственный из вас всех обращался с нами с подобающей учтивостью и несмотря ни на что остался близким другом моего отца, что, я признаю, не всегда бывает легко, а все вы даже и не думаете о том, что он почти наверняка пленник Врага, а может, уже и мертв, - так вот, подумайте, что может помешать отцу послать капитана Маблунга со всем его войском и разворошить это место, как муравейник? (пауза) Финдуилас: (сердито защищаясь) … Он бы не смог этого сделать, никогда. Лутиэн: (резко) Вы бы поспорили на что угодно, что вы правы? Я не вижу здесь никого, кто мог бы сравниться с нашими лучшими воинами. Ни одного вашего стража я не поставила против Белега Куталиона – да и против Маблунга, нолдо он или нет. Никто не произвел на меня особого впечатления, кроме Хуана… О, да я забыла! Все лучшие из вас ушли с Королем. И с Береном. На вашем месте я бы испугалась. Финдуилас: Вы не понимаете. Лутиэн: Вижу, вы даже не спорите – ни по одному пункту. Финдуилас: (встает) Я не могу с вами разговаривать, пока вы так настроены. Попытайтесь понять, мы беспокоимся о вас, о вашем благополучии. Мы не стремимся сделать вас несчастной, мы просто хотим помочь. Лутиэн: (проникновенно) Финдуилас, у вас за всю жизнь была хотя бы одна своя мысль? (Финдуилас вздыхает, качает головой и идет к двери). Лутиэн: Финдуилас! (Другая эльфийская принцесса останавливается). Если бы это был Гвин – вы тоже сидели бы здесь и делали вид, что ничего не знаете? (C выражением родственного раздражения на лице Финдуилас уходит. Лутиэн продолжает ходить по комнате. Пройдя из конца в конец несколько раз, она останавливается, щелкает пальцами и идет к корзинке с шитьем. Маленькими ножницами она отрезает прядь волос сбоку и быстро оплетает ими ручку двери, напевая во время работы:) Если был бы я богат, Если б в горах был зарыт мною клад, Я про него забыл бы, глядя на тебя, Совсем бы и не думал, лишь тебя любя. Люблю я мать, люблю отца, Люблю сестру и брата-молодца, Люблю друзей и родичей люблю, Но всех я позабуду, с тобою убегу. Хуан? Подойдите сюда, пожалуйста. (Отрезает от его шерсти несколько клочков и вплетает в свои Чары). Идите же сюда, о прекрасные девы, Но будьте осторожнее с юношами вы: Они похожи на утренние звезды, Появятся – и скоро исчезнут, увы. Если бы знала я, что у любви Такое острое жало, То серебряной булавкой приколото Сердце бы в шкатулке лежало. (С последним словом она втыкает иглу в узел, как будто задвигает засов. Пытается открыть дверь, та открывается, но, как Лутиэн и ожидала, выйти она не может). Сумасшедшая, да? Я им покажу сумасшедшую… (громко, в коридор): Эй, стража! Быстрее сюда! (Стражники осторожно приближаются, вспоминая последний раз, когда она в них что-то бросила). Страж: Да, ваше высочество? Лутиэн: (мгновение думает) Мне не нравится хворост, который вы мне принесли. Заберите и принесите что-нибудь получше. Этот слишком… громко трещит. Страж: (с сомнением глядя на товарища) Да, конечно, моя леди… (Один из них подходит к двери, чтобы войти, второй остается снаружи, чтобы загородить выход. Первый стражник обнаруживает, что не может пройти и двух шагов от порога, как будто его отбрасывает сильный ветер (или силовое поле)). Лутиэн: Прекрасно. (Она закрывает дверь, убедившись, что Хуан может за нее выходить, и с тоской смотрит, как он проходит через дверь и возвращается в комнату. Лутиэн кивает, довольная тем, что ее Плетение работает, как надо, и с грохотом захлопывает дверь. Безразличная – или, скорее, незаинтересованная – к возрастающему шуму за дверью, она идет к северной стене гостиной и встает на скамеечку перед вырезанным в камне «окном», опираясь правой рукой на каменный горизонт:) Что за горы впереди, любовь моя, Горы темны и низки? То горы ада, любовь моя, Туда мы должны идти…