Парень, девушка и собака

СЦЕНА LXV

Бард: Рассеянный часов биением Исчезает Лориэна покой, Оставив Граду запах цветения, Мирный сон, сон под луной… (Покои Лутиэн. Дверь открыта, стражи стоят возле нее ощетинившимися кучками, стараясь выглядеть так, будто они здесь совершенно ни при чем. Несколько из них обыскивают задние комнаты, как будто Лутиэн могла там спрятаться, а ее как-то упустили из виду. Келебримбор сидит на скамье под Северным окном, где часто сидела Лутиэн. Растрепанный, с несколькими царапинами, в военном снаряжении, он задумчиво смотрит на рукоять меча и поглаживает ее, ожидая неизбежного прибытия родичей – что и происходит).. Куруфин: (белый от злости) Что это значит: «Дверь была открыта, а она ушла»? Этого не может быть… (видит сына) Что это ты тут делаешь? Это… твоих рук дело? Если да, будь добр… Келебримбор: (с приятной улыбкой) Кто? Да, мне тоже интересно, кто тут глава Братоубийц, отец… хотя, думаю, я уже это знаю. Келегорм: (врываясь) Что случилось? Где она? (Его племянник громко и весело смеется) Проклятье, отвечай, ничтожный сопляк! Келебримбор: Похоже, ваш соловей улетел. Комнаты были в таком виде, когда я проснулся внизу, у оружейных. Келегорм: Она не могла уйти далеко… седлайте коней, мы ее догоним… Келебримбор: Дядя, вы, правда, думаете, мы ее догоним? Прошло уже больше колокола. Келегорм: Она, что, умеет летать? У нее же нет лошади, идиот. Келебримбор: Вы думаете, ей нужна лошадь? (они смотрят на него, как на сумасшедшего) О, подумайте немного – вы ведь тоже не видите здесь Хуана, верно? Куруфин: (презрительно) Он – Пес, а не лошадь, Брим. Келебримбор: Такой же большой, как лошадь, и быстрее, чем любая из них. Думаю, ни одной лошади его не догнать. (молчание) Келегорм: (с сомнением) Он бы не потерпел, чтобы на него сели верхом… она бы не осмелилась… Келебримбор: (невозмутимо) Он ее друг, она его любит и доверяет, и не зря. Это просто невероятно. Куруфин: Выйди из комнаты. Келебримбор: Нет, не хочу, спасибо. Я еще побуду здесь. Куруфин: Не вздумай бросать мне вызов, мальчишка. Келебримбор: (с гримасой) К сожалению, я… (входит Ородрет со свитой, прямо за ним идут Финдуилас и ее жених, Гвиндор, все еще держащий меч в руке, как будто готовится защищать невесту). Ородрет: Мои лорды. Вот так сюрприз, верно? (подозрительно оглядывает феанорингов и их окружение) Так… как я понимаю, Осада прорвана. И снова оказалось, что с помощью стен и оружия сдержать решительную и непредсказуемую силу – ах, невозможно. Похоже, Беоринг, в конце концов, оказался прав насчет того, что бесконечно сидеть в крепости скучно, нужно нападать. Келегорм: (нечленораздельное рычание) Ородрет: (оглядывая комнату и как будто принюхиваясь) Очень впечатляет. Такое виртуозное владение техникой. И надо же было додуматься использовать принципы Исцеления, чтобы разрушить сдерживающее заклятие и обмануть охрану. И еще оно поддерживает само себя, продержалось необычно долго… А что, мои лорды, вы не знали, на что способны ее Чары? Вы ведь изучали их довольно долго. (пауза) И какая замечательная выдержка. Я хотел бы… к сожалению, я могу только вообразить, что бы сделала моя сестра с теми, кто обращался бы с ней подобным образом. Это было бы… примечательно. Я бы сказал, незабываемо. (Сыновья Феанора стоят плечом к плечу, насмешливо улыбаясь Наместнику и его свите, остальные эльфы стоят между ними, растерянные, кроме Келебримбора, который иронически смотрит на тех и на других, одну руку держа на выставленном вверх колене, а другую – на рукояти меча, который он прислонил к скамье). Келегорм: Ты знал о том, что она может так сделать? Ородрет: Не больше вас. Куруфин: (пафосно) Ты как-то слишком равнодушен ко всему этому, родич. Разве тебе не приходит на ум, что леди Лутиэн мчится к гибели, одна и без помощи, пока мы здесь обсуждаем технические подробности Плетений? Ородрет: Ну, не совсем без помощи, нет – в конце концов, где Хуан? Я думаю, что вместе с ней. И вряд ли она совершит худшее, чем уже свершилось. Куруфин: (ледяным тоном) Ты думаешь, это касается только нашего Дома, но я напоминаю тебе, лорд Наместник Нарготронда, что она – они – ушли отсюда, зная кое-что об этом Городе, о путях, ведущих к нему, и стражу на границах теперь следует утроить, и это все равно не гарантирует избавления от опасности! (Принц Наместник только смотрит на него с кривой усмешкой, сложив руки на груди). Ородрет: Об этом, как говорят смертные, я подумаю завтра. (пауза) Что случится, то случится. Что уже случилось, то случилось. Ни ваше, ни мое желание ничего не изменят. Все, что нам остается, ждать и быть наготове. Мои лорды. (Глаза Келегорма посреди очередного сердитого взгляда широко распахиваются – он что-то вспомнил). Келегорм: (Куруфину) Письмо! Куруфин: … (За мгновениями смятения следует жестокое осознание случившегося). Куруфин: (возвращая самообладание, усмехаясь) Ну, мой лорд Наместник, от тебя я подобного равнодушия и ожидал. Но мы с братом не таковы, и со своей стороны примем такие контрмеры по защите от всяких случайностей, какие только сможем придумать и воплотить силами своего Дома. Думаю, ты бы ничего не имел против, если бы мы погибли, защищая Город? (Наместник качает головой, слабо улыбаясь) Ты с нами, сын? (Келебримбор качает головой) Оставайся с этими неудачниками, но даже не думай, что я приму тебя обратно, пока как следует не попросишь. Обещаю, ты вскоре будешь сожалеть о своей глупости! (поворачивается, чтобы уйти, едва сохраняя спокойствие. В сторону:) Я убью ее, честное слово! (Стремительно выходит, за ним выходит Келегорм. Некоторые из стражей следуют за ними, другие делают пару шагов, виновато останавливаются, смотрят друг на друга, на Наместника и его свиту, в пол. Финдуилас берет отца за руку, Ородрет выглядит встревоженным, потерявшим надежду и не в силах обрести ее вновь). Бард: Нарготронд затихает в спокойствии фальшивом, Недолго ему длиться, намеки забывая, Недолго наслаждаться привычным тихим миром, Ведь Времени река так редко открывает Иллюзии свои, как будто неизменна И все ж совсем другая, все вещи непременно Погружены в ее зеркальны отраженья; И уж Судьба, да, их Судьба, отпущена с цепи, И вниз плывет в потоке, что небо отражает, Как вниз в реке бревно на незнающих летит, И шлюз оно в реке из крови в щепки разрушает, И невозможно этому противостоять, лишь суматоха Здесь начинается… О том не ведая, но беспокоясь тоже Об общей темной их судьбе, ибо сердце свободу выбрало, Ведь Соловей летит вперед и более не может Остаться на себялюбивом береге Нарога - Любови бескорыстной здесь предстоит дорога На север, будто ветер безудержный она летит, Хуан, скакун стремительный, доставит ее к сроку, Он быстр, как лебедь на крыльях ветра мчит, Они – как первая стрела, что выпущена в битве. И за себя Тинувиэль и вовсе не боится, Как и Хуан, уже давно приговоренный роком, Что будет он убит «сильнейшим волком, Живущим в этом мире», пусть грозится Суровая судьба и Королю, что родич ей, Давно уж не страшится и он предвиденья того, Что только ныне силу полную свою уж обрело. Тинувиэль по следу летит на крыльях: погоня, «Лови! Держи!» давно отстала, не замечает ничего, Держа путь к Стражу-Башне, темнее и ужаснее, Чем Дельдуата мрак, где нет уж никого. - Как огненная стрела, летящая к цели, - Как на добычу павший быстрый сокол, - Как звезда, пересекающая небо, Сразиться с ужасным слугой Моргота Она готова, хоть и без кольчуги, Без лука, без меча, без шлема, И без оружия любого, не будет Она годами Осады изучать пути – лишь свободу Сердца возвысит в вызове высоком, Лишь песня – ее меч, а щит соткан из снов. И жалости достоин, как кажется, тот жребий, что суров Так к ней – из тюрьмы в тюрьму, рабыней жить иль умереть И ей, и ее любви, далёко от лесов, где встретились они. Как адамант, тверда она Назад не оглянется никогда…