misty breeze

Когда Драконы превращаются в религию, бежать уже поздно. Поздно прятать глаза, отшатываться от прикосновений и ежиться под раскурочивающим душу взглядом коньячных глаз. Поздно сбегать. Поздно пытаться что-то с этим сделать. Но Сынхён раз за разом посылает всё нахуй и сваливает. Куда подальше. Где теплые руки не дотянутся до его волос или плеч. Где не будет поцелуев сквозь вывихнутое нахрен дыхание. В этих «куда подальше» он напивается вдрызг. Мешает любой алкоголь. Просыпается в любом месте. А потом по привычке отвечает на звонок. Замысловатые маты врезаются в память. И Сынхён криво улыбается, сообщая, что ему всё равно и он не вернется. В его объятия и в его квартиру. Точно. Абсолютно продуманное решение. Не вернется и точка. Блефует. С самим собой. Потому что, спустя пару недель, по возвращению, притаскивается в чужую квартиру прямо среди ночи. Помятый и взлохмаченный смотрит на Чжиёна, который стоит на пороге, скрестив руки, и пытается выдавить улыбку. Выдается плохо. — Чего ты приперся? — Я… это… прости? Прости. Это привычное. Чжиён поводит плечами. Привык к таким выходкам. А Сынхён секундой позже устало вдыхает терпкий запах парфюма, что навсегда смешался с резким запахом табака… Не менее устало теребит чужую рубашку и бормочет своё вечное «Прости» выдохами куда-то в ключицу. В этот момент он понимает, что… Дракон — религия. Его личная религия, которой хочется жить каждую секунду. Поклоняться. Боготворить. И целовать до вывихнутого дыхания и безумия. Это он и делает. Сынхён аккуратно касается чужих губ.