Маша

- Четвертый на связи! У нас прорыв! Шесть объектов ушли на северо-восток! - Основной группе: продолжать подавление противника. Группе прикрытия: ликвидировать прорыв. Задействуйте снайперов. Конец связи. Я отпустила гашетку рации и громко выругалась. Ну конечно! Всегда, когда есть хоть самая маленькая вероятность лажи – она обязательно произойдет. Очередная операция по ликвидации террористов с самого начала не задалась. То, что это будут профи, да ещё и с западной подготовкой, было понятно с самого начала, но вот тот факт, что операция пройдет в населенном пригороде… Эти ребята прекрасно понимают, что мы их брать в плен не собираемся. Терять им, фактически, нечего, а в подобных ситуациях все боевики ведут себя одинаково. - Товарищ капитан, группа наблюдения засекла их. – Моя помощница, лейтенант Никитенко, нервно поправила гарнитуру переговорного устройства. – Квадрат 16-08, двухэтажный дом. - Гражданские? - Вероятнее всего – есть. Разумеется. Самый логичный их ход – прикрывшись живым щитом, завладеть транспортом и сбежать. Вот только я им не позволю. Не имею права. - Внимание всем! – Снова активирую общий канал связи. – Террористов приказываю уничтожить. Протокол действий – три. Повторяю: действовать по третьему протоколу. Кончилось все быстро. Когда наш штабной микроавтобус подъехал к месту действия, приземистому кирпичному дому на самом краю поселка, спецы уже начали формировать оцепление и прочесывать ближайшие постройки. Сработали ребята неплохо. Наши снайперши, Ирина и Гульнара, сделали, фактически, невозможное: в условиях плохой видимости и присутствия гражданских выбили трех террористов из шести. Отличная работа, но не достаточная. Оставшиеся трое прикрылись заложниками и попытались отступить к гаражу. Там их и положили. К сожалению, вместе с гражданскими. Третий протокол ликвидации это допускает. Я быстро прохожу сквозь узкий коридор и вхожу в низкий двухместный гараж. Здесь все и кончилось. Старый японский внедорожник стоит с открытой водительской дверью. Один из террористов пытался сесть за руль, когда пулеметная очередь разорвала его почти надвое. Двое других лежат рядом. Вместе с гражданскими. Четыре невинных жертвы: муж с женой, хозяева дома, и двое их сыновей. Крупный калибр пулеметных патронов превратил их вместе с террористами в жуткое грязно-кровавое месиво. Только младший ребенок, мальчик лет шести, лежит отдельно. Видимо, он задержался в коридоре, или испугался и побежал. В любом случае, ему досталась всего лишь одна пуля, навылет прошившая грудь. Остекленевшие голубые глаза все ещё широко распахнуты. Малыш просто не понял, что с ним случилось. - Держать оцепление. – Спецы, уже давно привыкшие к таким картинам, отзываются и расходятся на внешний периметр. – Всему старшему составу собраться в штабной машине. Когда дверь микроавтобуса захлопнулась, я внимательно оглядела своих подчиненных. Лейтенант Симаков, командир спецов, привычно смотрел на меня, ожидая приказов, а вот Света расклеилась. Хоть и не показывала вида, но от неё прямо-таки веяло истерикой. Что ж, ожидаемо – это её первый выезд на боевую операцию, до того она командовала группой аналитики. - Николай, пусть твои спецы держат периметр до приезда группы зачистки. Потом передадите территорию местным оперативникам. - Есть. - Выполняйте. Как только лейтенант Симаков покинул машину, я резко придвинулась к Свете и, глядя в упор ей в глаза, начала медленно говорить: - Рано или поздно, лейтенант Никитенко, но вам самой придется отдать приказ о ликвидации по третьему протоколу. Почти всегда в таких случаях невинных жертв избежать не удается. И если вы не сможете этого сделать, то жертвы потом могут быть гораздо серьезнее. – Света смотрела на меня потерянным взглядом. – Эти твари готовили серьезный теракт. Ты детишек пожалела? А теперь представь, сколько бы таких маленьких трупиков было, подложи они бомбу в автобус? В школу? В детский сад? В этом вся проклятая суть нашей работы. И если ты не готова на такие решения – эта работа не для тебя. Помощница отвела взгляд. Одинокая слеза все-таки скатилась по её бледной щеке, но контроль над собой девочка не потеряла. - Я понимаю, Мария Леонидовна… просто… это… - Привыкнешь. Со временем. Либо так, либо никак. – Все-таки, надо признать, что для первого раза Света держалась неплохо. – А теперь слушай приказ: останешься со спецами, проследишь за работой группы зачистки и сдашь территорию местным. Штабной микроавтобус медленно покачивался на неровностях дороги. В салоне было жарко. Я уже сбросила с себя тяжелый бронежилет, разгрузку, кобуру с верным «стечкиным» и камуфляжную куртку, оставшись в одной черной форменной футболке. В затемненном окне пролетали плохо освещенные пригороды, куда-то неслись машины, спешили люди. Шёл снег. Я смотрела на все это безразличными глазами, снова и снова вспоминая сегодняшнюю операцию. Нет, это далеко не первый раз, когда что-то идет не так, как планировалось. Все дело в том, что последние несколько лет подобное происходит с завидной регулярностью. Слишком часто я смотрю в глаза тем, кого лично обрекла на смерть. И самое страшное – я при этом уже почти ничего не чувствую. Даже жалости. Наверное, учитывая специфику моей работы, это даже и хорошо. Хотя… нет-нет, да и появится в голове подлая мыслишка о том, что для таких, как я, в аду заготовлено специальное отделение. VIP, так сказать. Странно, а ведь моя жизнь начиналась совсем по-другому. Отличница, спортсменка (куча наград по различным стилям рукопашного боя и стрельбе до сих пор где-то дома валяются), да и внешностью Бог не обделил, не сочтите за саморекламу. Предо мной было бесконечное множество путей: удачное замужество, наука, преподавание, бизнес… а выбрала я смерть. И ведь не вербовал меня никто – просто предложили. Контора (та самая, про которую никто не говорит, но все знают) в те годы голодала как финансово, так и кадрово, вот и предлагали всем мало-мальски годным послужить стране по мере сил. А сил, как выяснилось, у меня было немеряно. Вообще женщин у нас служит много. Наверное, даже больше, чем мужчин. Только это в основном кабинетные работники: оперативники, аналитики, следователи, эксперты. В силовых акциях женщин участвует гораздо меньше, да и то это по большей части водители, операторы спецтехники и систем наблюдения, ну и снайперши, конечно. А вот в непосредственный контакт с врагом слабый пол входит редко. Я – крайне нетипичное исключение. Свое звание и должность я, буквально, отвоевала. За пять лет службы я куда только не влезала, каким только подонкам не вышибала мозги. Но настоящие тяготы службы пришлось испытать только тогда, когда я стала командиром. Когда начала сама отдавать приказы. И вроде бы правильно все: враг уничтожен, приказ выполнен. Но почему же на душе так погано? Будь я чуть слабее – спилась бы уже, наверное, как часто бывает на такой работе… Замкнувшись на своих невеселых мыслях, я сама не заметила, как откинулась в удобном кресле и начала засыпать. Ну и ладно. Ехать ещё долго. Могу позволить себе немного расслабиться…