ЧАСТЬ II. ПРОЛОГ
23 мая 2016 г. в 09:13
Грозовые тучи словно готовились лопнуть. Они роняли тяжелые капли, заставляя Эвиту морщиться, кутаясь в плащ из черной шерсти. Ее меарас опустил голову и уныло брел вперед, иногда дергая серыми ушами или взмахивая гривой, чтобы не уснуть. Но дремота брала свое. Женщина непроизвольно наклонилась вперед и тут же зашипела от боли в пояснице, которая поползла выше, как искра на фитиле.
Комфорт Эдораса расслаблял, и она уже не походила на женщин степей, что ездят без седел и поводьев, одной рукой держа младенца. С ними ее роднило лишь множество кос на голове, помогающих выглядеть немного лучше в условиях тяжелого похода. А сколько он длился, Эвита уже не считала.
Едва эльфы выехали из Медусельда, как она попросилась в Гондор: общество людей казалась более уютным. Леголас не возражал, но отказался отпустить Агату, бросив что-то о воле Трандуила. Это казалось странным, но принц в одночасье стал жестким командиром, и споры не помогли. Эвите оставалось только забрать Дэгни, трех стражей и умчаться в противоположном направлении. Сначала они прибились к кочевому племени, которое с недоверием отнеслось к остроухим чужеземцам. Но эти люди знали проход через горы, лежащие на пути, и эльфы согласились потерпеть косые взгляды.
Расплатившись своими драгоценностями, Эвита погрузилась в тоскливые скитания между горными подножиями. Их покрывала блеклая трава и наполовину голые кусты, чьи ветви едва держались у корней. Иногда сверху доносился грохот, и от ледяных макушек катились облака коричневой пыли, постепенно замирая, как воск на свечке. Обвалы случались и над головами, забрасывая путников мелкими безвредными камнями. Они забивались под одежду, царапали кожу, и все вокруг скакали и бранились.
Неудобство соперничало с вечным раздражением: чистый воздух портила вонь немытой толпы и стада меарас. Дети, замотанные в тряпье, сновали повсюду, изводили вопросами, клянчили монеты или просто галдели. Создавалось впечатление, что за ними никто не присматривает и родителей заботят только девицы на выданье. Своих мужчин они опасались, но эльфов отгоняли чуть ли не палками, будто те могли позариться на обветренные лица и желтозубые улыбки кочевых красавиц.
«Я ж мог продать тебя в племя. Ушла б ты в степи и сидела бы по уши в навозе, продуваемая всеми ветрами. Так нет же, привел во дворец. Вон ты какая холеная, нарядная. И вот твое спасибо». Эвита часто вспоминала слова Маршала и решила, что его и впрямь стоило поблагодарить. Уж лучше быть сытой шлюхой на свежих простынях, чем бродить под открытым небом вечно беременной и страшащейся побоев.
Как и в ее родном племени, женщин здесь колотили часто. Ночью, когда все дремали у костров, огонь выхватывал дрожащие силуэты, окутанные рыком и всхлипами, на что никто не обращал внимания. Однажды днем гости увидели, как долговязый мужик, лицо которого скрывали черные колтуны, схватил за шкирку хохотушку и с силой толкнул. Она упала и откатилась, чего эльфы стерпеть не могли. Они обступили женщину и хотели помочь, но та стала вопить и отбиваться. И не думая разбираться, люди кинулись на помощь, скалясь и грозя камнями. Эльфы выхватили мечи, готовясь к бою, Эвита и Дэгни завизжали и получили оплеухи от какой-то бабки…
Суматоху прервал вождь, не желающий задерживаться. В круглых глазах этого здоровяка всегда блестела ярость, а во рту торчал желтый зуб. То ли он нарочно показывал его, то ли физически не мог скрыть — из-за рыжей бороды было неясно. Толпа слушалась его беспрекословно, и путешествие продолжилось, а эльфы больше не лезли к людям, предпочитая компанию своих спутниц. Да и защита им требовалась куда больше — масляные взгляды становились все нахальнее и нахальнее. Во многом благодаря одежде. Из Медусельда женщины выехали слишком стремительно и взяли только платья.
Когда горы остались позади, все пятеро вздохнули с облегчением. На радостях Эвита не стала спорить и отдала пару драгоценностей за меарас — никто не вспомнил, которые животные принадлежали гостям, а своих они могли только продать. Не важно, лишь бы скорее убраться в степь! В эту бесконечную, усыпляющую пустыню из земли и пучков травы, напоминающих лужи после дождя. Они уходили к небу, и стоило повернуться, как уже нельзя было понять, откуда идешь.
Через день путникам стало казаться, что не существует Эдораса и Лихолесья, не было племени, как и других живых существ, кроме птиц. Даже звуки исчезали, будто проглоченные толщей воды.
На вторые сутки у горизонта появилась темная полоса. Она росла и приближалась, пугая возможной встречей с дунланцами. Было решено сменить направление, и скоро на пути выросла горная цепь, означающая, что цель близко. К ней вела неглубокая речка, показавшаяся свежим ветром в пустынном зное. Прохладная, сладкая… забыв о смущении, путники кинулись смывать дорожную грязь, облепившую их руки и лица.
Но стоило двинуться дальше, как они вновь покрылись смесью пыли и пота, из-за чего угрюмо молчали и старались не шевелиться без необходимости. Гондор встретил их одиноко стоящими мельницами, амбарами и загонами для скота, будто случайно упавшими с неба. Они постепенно сгущались и заполнялись людьми, погоняющими стада коз, овец или кур. Вернулись и звуки: коровы, лай собак, возня детей и бубнеж сморщенных стариков, многие из которых опирались на палки, злобно глядя из-под седых колтунов или выцветших платков.
Скоро начали появляться одноэтажные дома из потемневших досок. На их крышах вертелись флюгера в виде деревьев, флажков или людей, противно скрипящие на ветру. Небо заволокло сине-серыми тучами, и все вокруг погрузилось в их тень, иногда уступавшую вспышкам молнии.
Эвита наблюдала, как начинается дождь. Медленно, капля за каплей, он стучал по макушке и пропитывал плащ. Затем добрался до волос, холодя голову, отвлекая от усталости. Но мерный ритм прервал звон подков о мостовую, и она встрепенулась, замечая впереди дом.
Построенный из бревен, темных, как и все вокруг, он напоминал углубление камина, измазанное сажей. На первом этаже стучала о косяк дощатая дверь, сверху и снизу скрепленная металлическими брусками. Точно такими же, но в разы меньше, были ставни на окнах второго этажа. Над ними возвышалась крутая треугольная крыша с кривой черепицей, покрытой трещинами. Наверху крутились два флюгера: один изображал скрещенные вилку с ложкой, второй — прямоугольник с чуть вогнутыми линиями, обозначавший подушку. Это был постоялый двор.
Справа расположилась конюшня, укрытая соломенной крышей. У широкого входа стоял коренастый юноша с русыми волосами, одетый в серую рубаху и заляпанные штаны. К нему-то и устремились путники, нетерпеливо пришпорив лошадей.
Оказавшись на земле, Эвита не смогла пошевелиться: тело будто одеревенело, а ноги с трудом удавалось держать вместе. Хотелось упасть и заснуть прямо здесь, и она с завистью рассматривала дорожные тюки, которые эльфы и Дэгни стаскивали с лошадей и клали под ноги. Служанка казалась на удивление бодрой… или это толстый коричневый плащ скрывал неповоротливость?
— Мы поедем в город, — заговорил один из стражей, указывая на длинную каменную стену вдалеке, — попробуем найти для тебя провожатых в Минас Тирит.
— Так дождь собирается, оставайтесь пока.
— Не известно, как долго он продлится, — эльф закинул на спину несколько тюков и пошел вперед, — а нам еще своих догонять.
Внутри таверны оказалось тепло. Вкусно пахло жареной курицей и тушеной капустой. К потолку крепились длинные доски, на которых держались свечи. Они освещали большое чистое помещение, заставленное круглыми столиками с двумя или тремя стульями у каждого. Вместо окон стены украшали выцветшие рисунки, изображавшие танцующих людей с лентами и с букетами в руках.
Посетителей было двое: лысый старик, держащий в руках глиняную кружку, и полный мужчина с черной щетиной и спутанными волосами. Одежду последнего покрывали грязные брызги, но они не скрывали красоту ярко-алого плаща и гладкой кожи сапог. Эльфы не заметили никакого оружия, а потому опустили тюки и ушли, обещав вернуться как можно скорее.
Вытирая руки о грязный фартук, к гостьям приблизилась пожилая женщина в чепчике, представившаяся хозяйкой. Велев подготовить комнату и отнести туда вещи, Эвита и Дэгни устроились за ближайшим столиком. Юркая девочка со светлой косичкой подала им блюда, две кружки пива, а также горшочек с тушеным картофелем и свининой.
Всю дорогу женщины ели только лембас, поэтому с аппетитом приступили к трапезе, хоть и не были голодными. Опустошив тарелки, они расслабленно откинулись на стульях, отхлебывая пива и время от времени опуская ложки в горшочек, содержимое которого никак не заканчивалось. Неожиданно Эвита заметила, что полный мужчина бросает на нее долгие взгляды и улыбается. Она чуть было не ответила, но вовремя спохватилась: нет, лучше не связываться с чужаками. По крайней мере, без стражей.
Отвернувшись, она запустила руку под плащ и коснулась уголка письма, лежащего во внутреннем кармане. Ей нравилось трогать его. Иногда казалось, что тонкая бумага даже источает тепло. А все благодаря словам, которые там написал Леголас:
«В Минас Тирите отдашь его эльфу Амандилу, — сказал он, вручая Эвите письмо, — это наш посланник в Гондоре. Он поддержит тебя первое время и найдет достойное занятие».
Такая простая вещь, но сколько в ней содержимого! Свобода… пока это было просто словом. Осознание еще не пришло, и женщина чувствовала лишь смутную радость, будто вот-вот произойдет что-то хорошее.
Велев Дэгни разузнать, как здесь можно помыться, она позвала хозяйку заведения и спросила, где находится комната. Затем поднялась на второй этаж, открыла третью дверь слева и зашла внутрь. Это оказалась простая, но уютная спальня с голыми стенами. Белый тусклый свет проникал через большое окно справа и освещал кровать, укрытую серым покрывалом. Дальнюю стену прятал мрак, из которого торчал угол стола и его деревянная ножка…
Дверь вдруг захлопнулась. Но сквозняка не было. Эвита хотела обернуться, но страх не позволил, заставив стоять без движения. Сердце будто замерло, руки похолодели, когда в темноте у стены показались два человеческих силуэта. Мужчины. Они чуть раскачивались, шагая вперед, а половицы скрипели в тишине.
— Мы знали, что вы остановитесь здесь, — раздалось над ухом, и женщина непроизвольно отшатнулась.
Мысли исчезли, и она уставилась на лицо того, что стоял сзади: обычный путник в темной мешковатой одежде. Светлые волосы, небольшая борода и спокойное лицо. Ничего тревожного, но что-то в нем было знакомо…
— А ведь мы почти догнали вас после гор, — мужчина усмехнулся, — скажи спасибо племени, которое вас спугнуло и заставило удрать. Мы вас потеряли, и решили ехать сразу сюда.
— Я тебя знаю, — сознание начало проясняться, и по телу пробежала дрожь, — ты служишь Маршалу из Волда.
— Ага. — Вновь ухмылка. Злая, обещающая неприятности. — Старик, конечно, сдает. Но вовремя догадался отправить нас следом.
— Зачем? — Неожиданно для себя Эвита рассердилась. — Почему он не может оставить меня в покое?!
— Не ори! — Мужчина подскочил к ней и схватил за локоть. Секунда, и она упала на кровать, слыша шорох соломенного матраса.
— Слушай, у меня есть драгоценности. Я отдам, только уходи! — взмолилась Эвита, садясь.
— Да мы их и так заберем, но ведь Маршал нас на куски порвет, если дело не сделаем.
— Какое еще дело?.. — Она вновь заметила два черных силуэта. Они приблизились. За окном вспыхнула молния, освещая лохматые волосы на головах и пуговицы на одежде.
— Понятия не имею, — мужчина пожал плечами и шагнул к ней, вынуждая залезть на кровать с ногами и прижаться к стене, — но он просил передать, что ты так и не сделала то, за чем ходила к эльфам. Теперь это придется сделать подружке, раз она с ними.
— Агата не станет. — Голос Эвиты дрожал, как и все внутри, когда незваный гость оказался совсем близко.
— Вот ты и подскажешь, как ее заставить. Может, секретик у нее какой есть?
— Чего? Да вы ее видели? Откуда там секретики?
— Хватит! — Мужчина рванулся вперед и занес руку для удара. — Думаешь, я через всю степь тащился, чтобы играть с тобой?
Эвита пискнула и сжалась, но он всего лишь прижал кулак к ее голове и надавил, показывая силу.
— Говори давай.
— Я не знаю. Не знаю ничего…
— А ну-ка быстро вспомнила что-нибудь важное! — Мужчина схватил ее за одежду и подтянул к себе. — Иначе поедешь к Маршалу. Уж он придумает, как с вами обеими договориться.
Теперь его лицо было совсем близко. Темное из-за окна позади. Четко виднелись только глаза, неподвижные и внимательные.
— Ну... — Одной рукой гость сдавил ее горло.
Пальцы больно впились в кожу. Дышать удавалось, но тяжело. Эвита открыла рот, но смогла лишь захрипеть. Этот звук напугал её саму, и она задергалась, стараясь вырваться. Или вцепиться ногтями в это спокойное лицо, наблюдающее за ней.
Но движения получались неуклюжими и слабыми. Они отнимали силы… нужно было дышать, чтобы не потерять сознание. Успокоиться и дышать.
— Если не договоримся, то на твою новую физиономию даже мухи садиться побрезгуют, — Эвита почувствовала, как к ее щеке приставили лезвие ножа, — будешь говорить?
— Да, — сказала она с таким трудом, что перед глазами потемнело.