***
— … Если изменить вектор построения иллюзии на сорок пять градусов, то… ох, как же я устал, — Филя снял очки, отложил их на конспект и потёр глаза. Совсем скоро должен был начаться новый учебный год, а столько старых конспектов надо было проверять и дополнить… В последнее время зам. ректора только за ними и сидел. За спиной беса почти тут же возник Себастьян, а сильные ладони легли на плечи рыжика, начиная их осторожно, но уверено разминать. Африканец прошёл руками по плечам и шее Филиппа, а после наклонился и поцеловал его в макушку, не переставая разогревать мышцы. — Ты себя совсем не бережешь, мой дорогой. Так и заболеть недолго, — произнёс мужчина ласково, но с долей укора. — Хотелось бы мне посмотреть, как демон болеет от усталости, — усмехнувшись, сказал Филя, запрокинув голову, уставился на Себастьяна снизу вверх. Разумеется, что бес ничего не увидел — было слишком темно для его глаз, которые и при свете дня-то видят очень расплывчато. — Такими темпами ты сможешь сделать невозможное, — произнёс Себастьнян, а после отодвинул за спинку стул от стола и поднял Филю на руки, утаскивая в сторону диванчика. В камине горел огонь — каменный замок довольно быстро остывал ночью, и от этого к утру становилось зябко. — Эй! Погоди, мои очки! Я же ничего не вижу, — Филя засмеялся, хватаясь за шею мужчины, барахтая ногами. Себастьян был настоящим подарком для Фили. Прежде о нём так никто не заботился. Он мог часами напролёт проводить в библиотеке или своих комнатах за книгами и конспектами в полном одиночестве, отрешённый от всего мира, никому ненужный и занятый чем-то своим. Самариль тогда был уже занят Робертом, на друга у него времени почти не было, ректор более не приходил к бесу, когда все спят, они более не болтали и не веселились. Да и вообще, прошлый год вышел для Филиппа полным одиночества и грусти. Ведь все так быстро разбились по парочкам. — В комнате темно — ты даже в них ничего не увидишь. А пока ты в очках, мне крайне неудобно тебя целовать, — посетовал Себастьян, целуя веселящегося беса в макушку, а после подойдя к дивану опустил рыжика на него. Почти тут же устраиваясь рядом, вытягиваясь во весь свой немалый рост и закидывая ноги на деревянный подлокотник. — Ну мне б хоть на столе убраться, — сказал Филя, с улыбкой глядя в сторону, где предположительно должно быть лицо Себастьяна. Ему хотелось видеть некроманта, когда он рядом. Видеть, как он его целует, как при этом улыбается, видеть, что ему при этом хорошо, однако его зрение было слишком слабым для того, чтоб делать это без очков, а оные Себастьян всегда с него снимал, да и не удивительно, ведь они такие хрупкие — можно разбить неосторожным движением. — Ты не разберешь, а просто переложишь вещи. А завтра будешь носиться по всем покоям и искать их. Так уже второй день. Поэтому, ты оставишь всё на столе и остаток вечера проведёшь со мной, — проговорил мужчина, довольно улыбаясь и целуя рыжика в губы, радуясь, что тот так близко и рядом. Филипп обнял некроманта руками за шею, прикрывая всё равно ни на что сейчас не годные глаза. Было хорошо, приятно, и был какой-то особый шарм в происходящем. Когда Бруни оторвался от губ беса, Филя не дал ему отстраниться слишком далеко. Бес нащупал губы мужчины пальцами, огладив их, снова притянул за подбородок к себе. Он чувствовал, как некромант нависает над ним, и ощущал себя перед высоким и могучим африканцем таким маленьким и беззащитным, точно молочный котёнок. Однако, на данный момент это было даже приятно — знать, что можно побыть слабым некоторое время. Что не надо бороться и никому ничего доказывать — надо просто уметь немного подчиняться. — Перенеси меня на кровать, — попросил Филипп, оторвавшись от губ Себастьяна. — Ты устал? Будем ложиться спать? — задавая вопросы, мужчина уж поднялся с пригретого диванчика и поднял рыжика на руки, прижимая того ближе к себе и поглаживая пальцами одной руки его бедро. Себастьян нежно коснулся губами лба Филиппа. А после внимательно смотря под ноги начал лавировать по «протоптанным» между островками вещей дорожкам идя к удивлению аккуратно застеленной постели. — Нет, сегодня я не хочу спать, пока ты рядом, — с придыханием сказал Филипп, когда его уложили на кровать. Он тут же быстренько её разобрал, скидывая покрывало на пол, поднялся повыше, на подушки и притянул Себастьяна к себе за воротник рубашки — благо, тот был рядом и в доступности, чтоб Филя мог найти некроманта без глаз. — Себастьян, — прошептал Филипп, заставив мужчину нависнуть над собой, — я хочу. Сегодня. Стать твоим, — медленно, с расстановкой, но с огромным желанием в голосе, попросил бес. — Уверен, радость моя? — ласково спросил мужчина, хотя ладони его уж легли на талию беса, а он сам чуть навалился на него, целуя и мешая ответить. Через пару минут он отстранился и стянул с рыжика обувь, а после и сам разулся, забираясь на постель, укладываясь рядом с Филей. — Абсолютно, — коротко ответил Филя, раскидывая руки в сторону и откидываясь на подушках, тем самым как бы говоря, что он отдаёт себя на эту ночь полностью Себастьяну, и некромант может делать с ним всё, что вздумается. — Мой славный огненный агнец. Я польщен и бесконечно рад, — промурлыкал африканец, ложась сверху на беса, накрывая его собой. — Боюсь, тебе тоже придется поучаствовать в процессе, не только беззастенчиво отдаваясь. Я не так опытен, как твои прошлые ухажеры, и о подобных отношениях знаю лишь из книг и комментарий более… — мужчина задумался, подбирая слово, — подкованных в этом вопросе. Поэтому, думаю, будет лучше, если в наш первый раз ты будешь меня направить и активно участвовать, не только получая удовольствие, но рассказывая как его тебе доставить. Вербально передавать свои ощущения и комментировать, где лучше нажать, поцеловать, укусить или приласкать как-то иначе, чтобы ты парил от удовольствия. — М-м-м, как скажешь, — с хитрой улыбкой согласился Филипп. — Дай мне свою руку. Одну, — попросил бес. Когда просьба была исполнена, он перехватил ладонь некроманта за тыльную сторону, поднёс к губам, целомудренно поцеловав. — А теперь… смотри внимательно, не отрывая глаз, — хитро улыбнувшись, приказал Филя. Рука, захваченная рыжиком, скользнула по его телу, оглаживая контурами. Вторая свободная рука беса проникла Сбеастьяну под рубашку, зеркально повторяя движения, попутно умудряясь развязывать завязки и стягивать мешающую тряпку. Руки скользнули к шее, огладили скулы, заставили некроманта приблизиться для очередного поцелуя. — Ты сегодня можешь целовать не только мои губы, — спокойно, но с хитрецой сказал Филипп, продолжая работать руками. — А разве я целовал до этого момента только твои без сомнения сладкие и прелестные губы? — с улыбкой в голосе проговорил некромант, начиная активно помогать рыжику, снимать с себя вещь за вещью. При этом его ладонь, что скользила по телу беса, управляемая его же рукой, тоже перестала быть безвольной, и мужчина оглаживал пальцами все впадинки и выпуклости, что попадались на пути, лаская и нежа. — А ты быстро учишься, — улыбнувшись, хмыкнул Филипп, в свою очередь тоже лаская тело некроманта. Маленькие тонкие пальцы, оглаживая рельефные мышцы на животе некроманта, поднимались выше, ощупывая соски, сжимая сильнее, когда сам некромант задевал особо чувствительные точки. Филиппу было невероятно хорошо сейчас, хотя, казалось бы, они вдвоём ничего особенного не делали; было приятно, спокойно, совершенно ненавязчиво. Филипп обнял некроманта за спину, притягивая ближе, заставляя забраться на кровать, расставил ноги, предлагая устроиться между них, обнимая Себастьяна ногами. — У меня лучший в мире учитель, — проурчал некромант, устраиваясь между разведённых ног и наклоняясь к Филе за поцелуем. Бес отпустил его ладонь, из-за чего теперь он мог ласкать полюбившееся тело, так как показали и так как хотелось. Большие ладони прошлись по бокам, пальцы пересчитали ребра, и спустились к впадинкам на тазе. Остатки одежды слетели на пол, ненужные и мешающие в этой томной темноте. Отстранившись от сладких губ, Себастьян начал целовать тут же подставленную шею, пока его руки продолжали оглаживать сильно, но нежно, худощавое тело рыжика. — Ох! — только и смог выдохнуть Филипп, выгибаясь под ласками широких и сильных ладоней дугой, подставляясь под нежащие его руки сильнее теми частями, которые особенно сильно хотелось погладить. Филипп уже осознал, что африканец перед ним полностью голый — так хотелось сейчас увидеть его во всей красе, увидеть желание в его глазах, блестящую от пота кожу, целующие его губы. Руки беса скользнула ниже, ещё раз пройдясь по рельефным мышцам, спустилась к паху, оглаживая его самым кончиком пальца, немного щекотно и безумно возбуждающе. Маленькая ладошка всей своей поверхностью легла на внушительное достоинство Себастьяна, обхватила его. Некромант мог заметить, как бес немного вздрогнул, однако доселе закрытые глаза широко распахнулись, невидяще уставившись в потолок, и как полная восторга улыбка тронула расцелованные губы. Мужчина заметно дрогнул, когда ладошка рыжика огладила его член, скользя от основания к головке, а когда пальчик огладил самый кончик, с губ брюнета сорвался полный блаженства стон. Он, уже несколько недель, спя в одной постели с Филиппом, мечтал, чтобы тот приласкал его естество, но каждый раз они останавливались на поцелуях, или рыжик засыпал от усталости в самый разгар процесса. Себастьян мог лишь терпеть и понимать что его маленькое яркое чудо не виновато в этом, но неудовлетворение росло в нём с каждым днём, дойдя в последние дни до самого пика и той степени. Когда от одного взгляда на закушенную в раздумьях губу Фили в штанах становилось тесно и горячо. Вот и сейчас стоило им начать целоваться, как его член встал и с каждой минутой твердел, упираясь в подрагивающий животик рыжика. Увидев улыбку и распахнутые глаза любовника, некромант напрягся и решил узнать, что случилось — всё же это смотрелось отчасти жутковато. — Рыжик? Что случилось? — спросил мужчина, чуть приподнимая Филиппа поддерживая его за лопатки, перетаскивая выше на подушки. Стоило рыжику оказаться в мягком плену, как к его паху тут же прижалось достоинство Себастьяна, а большие и напряжённые яйца уперлись ему в ложбинку, приятно надавливая на местечко под мошонкой. — Всё замечательно. Продолжай, — сладко вздохнув, уверил его Филя, не отпуская достоинства мужчины. — В нижней тумбочке слева от меня поройся. Там должен быть бальзам, который нам сейчас подойдёт, — посоветовал рыжик, снова прикрывая слепые сейчас глаза. Себастьян, поцеловав его ещё раз, нехотя приподнялся и склонился к тумбочке. Он долго рылся в нужном ящичке, потому что там, как и везде, был свой «порядок», и найти что-то нужное было не так просто. Но ему удалось и, как только он вернулся обратно на постель и навис над Филиппом, в маленькую ладошку был вложен нужный флакончик. А сам рыжик был атакован чередой нетерпеливых поцелуев. Некромант потёрся членом о пах рыжика, когда ладошка отпустила его, и с губ сорвался довольный и чуть рычащий стон. — Тихо, не спеши, — усмехнувшись, укорил темнокожего бес, приложив палец к его губам. — И… ты уверен, что у меня это получится лучше? — покрутив в руках врученный флакончик, спросил Филя, чтоб тут же непривычно ловким и грациозным движением вывернуться из рук африканца, сесть на подушках, демонстрируя всю скрытую красоту своего тела. Заинтересованный в происходящем хвост тоже поднялся, привлекательно изогнувшись спиралью у основания и завернувшись несколькими концами на конце. — Ну хорошо, будь по-твоему. Смотри внимательно, — улыбнулся ещё шире бес, раскручивая крышку баночки в своих руках. Рука его прошла по собственному телу, огладив бока, спустилась на поясницу, проникая в ложбинку меж ягодиц, лаская самого себя. Самариль не выдерживал и минуты подобной провокации. Филе было интересно, насколько хватит Себастьяна. Мужчина завороженно следил за каждым движением, буквально пожирая беса глазами. Он тяжело дышал и часто сглатывал, а судорожные вздохи с редкими хрипами выдавали его нетерпение. Но он не приближался к Филе, потому что знал, что у самого не хватит опыта правильно подготовить рыжика, а делать ему больно в их первый раз ему не хотелось. Но бес был так красив сейчас, так соблазнителен и порочен, что руки сами тянулись погладить и потрогать, убедившись, что он настоящий. Желание быть ближе и видеть всё заставили Себастьяна сорваться и впиться жарким и голодным поцелуем в губы любовника, чтоб после быстро отстраниться, огладив напоследок бока и ягодицы. — Можешь сделать так, чтобы я видел, как ты себя готовишь? — спросил некромант, поглаживая белоснежное бедро. — У меня идея получше. Я же сегодня тебя учу, — хитро улыбнулся Филя, славливая руку любовника на своём бедре, снова переплёл их пальцы. — Запоминай получше. Дважды показывать не буду, — улыбка стала ещё шире. Филя обмакнул их указательные пальцы в бальзам, снова огладил собственную ложбинку, щедро смазывая. С его губ сорвался томный вздох. Филя чувствовал, как в паху становилось всё теплее, как сжимался там тугой комок. Сколько у него уже не было секса? Год? Два? Десять лет? Бес сам точно не помнил, сколько ему этого уже не хотелось и сколько он отказывал Самарилю. Пальцы проникли в смазанное нутро. Было несколько туго и даже чуть больно. Но так даже лучше. Дыхание беса сбилось, а рука сжала чужую ладонь сильнее. Себастьян громко сглотнул, когда его палец оказался внутри Фили и как тот немного прогнулся в спине и вздохнул. Мужчина сел ближе к рыжику начиная целовать его плечи и двигая пальцем и рукой, как показывал и заставлял делать Филипп. Вторая его рука нежно ласкала бок, поглаживая и чуть сжимая, а после спустилась на круглую ягодицу, оттягивая её в сторону, что их с бесом рукам было удобней двигаться. Слыша томные вздохи и тяжелые дыхание любовника, чувствуя, как-то иногда вздрагивает от движения внутри, как твердеет меж их тел его член, некромант терял голову. Ему хотелось ощутить рыжика всем телом и как можно ближе. Быстро подняв одной рукой почти невесомого беса, некромант усадил его на своё бедро, придвигаясь ближе и потираясь членом о кожу Фили. — Мне кажется, или я действительно в тебя не влезу? — спросил некромант, когда любовник чуть сжался внутри, от чего даже их пальцев в нем казалось много. — Не волнуйся об этом, — улыбнулся ему Филя, прижавшись боков к груди некроманта, устроил голову у того на плече. — Ну же, смелее, — подвигав пальцами у себя внутри, бес подмигнул африканцу, томно вздохнув, поёрзал бедрами. — Не хочу делать тебе больно, — поцеловав рыжика в висок, ответил мужчина, но просьбу выполнил, начиная более активно двигать пальцем внутри беса. Через какое-то время он вынул палец из Фили, услышав при этом недовольный вздох. Себастьян нанёс ещё бальзама на все пальцы и теперь попытался просунуть в расслабленное колечко мышц два пальца, предварительно ласково оттолкнув ладонь Фили, перекладывая её себе на поясницу. Он был настолько сосредоточен на движении своих пальцев, очень медленно входящих в его любовника, что даже не заметил, как прижал рыжика плотно к себе и приподнял, буквально держа его на весу. — Да… — выдохнул Филипп и, не пытаясь вырваться из объятий, сильнее насаживаясь на пальцы. Себастьян был так неумён, что его робость даже вызывала улыбку на губах беса, и была в этом своя какая-то прелесть. Некромант быстро учился, и ему было интересно всё ощупать и опробовать, каково это. А Филе безумно приятно. — Ни о чём не беспокойся. Ты не сделаешь мне больно. Ведь сейчас веду я, так? — Да, конечно, ты, — поспешно согласился Себастьян. Он старался не торопиться, хотя в паху уже начинало неприятно тянуть, но собственный комфорт отступал в сторону перед желанием сделать приятно любимому бесу. — Будешь зевать — никогда до главного не дойдём, давай активнее, — поёрзав на ноющем члене Себастьяна, с улыбкой упрекнул его бес. — А то я боюсь, что к тому времени ты можешь не выдержать. Я же хочу сделать тебе приятно. Так что не затягивай с подготовкой. — Будешь так ёрзать — точно не дотерплю, — шипя, произнёс некромант, подаваясь бёдрами в сторону Филиппа, пытаясь потереться. Мужчина немного пересел, перемести беса немного иначе, из-за чего тот оказался более открыт для проникновения. Некромант понимал, что рыжику тоже уже не терпится перейти к главному, но боязнь сделать ему больно всё же заметно его тормозило, хотя он и стал более активным по требованию любовника. — Так на то и расчёт, — с невинной улыбкой осведомил его Филипп, рука беса снова скользнула назад, подхватывая ладонь африканца, погрузила на сей раз четыре пальца. Филипп тихо застонал, зажмурившись, начиная двигать ими в себе. Сейчас как нельзя лучше была видна его демоническая натура — чертовски привлекательный, развратный, горячий демонёнок извивался в сильных руках любовника, моля всей телом подарить ему ещё больше удовольствия. Некромант с волнением наблюдал за любовником, пожирая его тонкую фигуру взглядом. Он старательно растягивал его, но не настолько быстро и грубо как возможно хотелось Филе. Но через какое-то время, разведя пальцы внутри рыжика Себастьян решил, что вполне возможно тот готов. — Мне кажется, уже можно, — произнёс он, а после наклонился и обхватил губами один из рожек, посасывая его и прикусывая. Филя лишь улыбнулся в ответ, позволяя вытащить пальцы. Зам. ректора слез с колен Себастьяна, снова ложась на подушки спиной, раздвинул пошире ноги, откинул голову, приглашая мужчину к себе, отдавая себя ему. Такого он не показывал ещё никому, даже Самарилю. Ему хотелось принадлежать только Себастьяну, хотелось, чтоб только он брал беса. Пусть и неумело, несколько робко, однако, это ведь поправимо? — Ну и чего ты ждёшь? — уставившись куда-то перед собой, спросил завлекающее Филя. Мужчина ласково коснулся губами его лба, а после устроился между разведённых ног. Бальзам пришёлся кстати. и мужчина не жалея налил его на свой член, размазывая по всей длине, а после он обнял одной рукой беса за таз и приподнял. Второй рукой он направлял свою плоть в растянутую дырочку рыжика. Когда крупная головка уперлась в колечко мышц, он глубоко вздохнул и толкнулся, придерживая себя. Еще один плавный и сильный толчок, и он оказался полностью внутри любовника. — О Боже! — воскликнул он, дурея от жара внутри Фили, от того, как плотно его член обхватили упругие стеночки. Филе же хватило сил только на протяжный и громкий стон удовольствия от попадания сразу по нужной точке. Стеночки внутри сжались ещё сильнее от того, как бес напрягся, хотя, казалось, больше некуда. Было блаженно больно, хотелось ещё. Глаза рыжика приоткрылись, зрачки закатились, а тело выгнулось дугой. Дыхание стало частым-частым. — Не останавливайся. Ещё. Пожалуйста, — только и смог выдохнуть бес, пошире разводя ноги, сам толкнулся на встречу. Себастьян тяжело дышал, не отрывая глаз и двигаясь размерено внутри любовника. В один момент он лег поверх Фили и, просунув под него руку, прижал за талию ближе к себе, начиная ускорять темп. По комнатам начал разноситься пошлый хлюпающий звук. А когда мужчина начал вколачиваться в тело рыжика сильней, к хлюпанью добавились шлепки и громкие несдерживаемые стоны. Некромант толкнулся особенно сильно, а после вышел из жаркого плена, при этом продолжая целовать любовника. — Перевернись, — хрипя, произнёс он, лаская свой член рукой, не отрывая взгляда от Филиппа. Филипп, не задумываясь, исполнил просьбу, переворачиваясь спиной к любовнику, встал на колени, выпить округлую и привлекательную задницу. Ему безумно не хотелось, чтоб Себастьян останавливался и так мучил его, и сейчас он сам готов был накинуться на мужчину. Ладошка беса легла на собственный член, принимаясь ласкать и удовлетворять самого себя, а полный мольбу взгляд повернулся в сторону, где предположительно был некромант. Мужчина навалился на Филиппа и вновь вошёл в легко принявшее его тело. Его рука опустилась вниз и отняла хрупкую ладошку беса от его же члена. Губы Себастьяна скользили по его плечам и шее, иногда некромант прикусывал нежную кожу, слушая сладкие стоны. Себастьян очень хотел растянуть удовольствие, но понимал, что ни у него, ни у Филиппа на это просто не хватит сил. Он ускорился, шлепки всё чаще были слышны в комнате, как и долгие, полные удовольствия стоны. Когда разрядка была уже близка, некромант, обнял рыжика за талию и встал на колени, утягивая его в вертикальное положение за собой. Продолжая вбиваться в него и целовать влажную шею, мужчина опустил свободную руку на подрагивающий в такт его толчкам член Фили, начиная настойчиво его ласкать, быстро скользя ладонью по стволу. Филя и сам не думал, что его можно довести до пика так быстро. Однако, такой горячий, возбуждающе ласкающий и грубо берущий его Себастьян напрочь лишил бесёнка всякой воли, заставив с протяжным стоном забиться в сильных руках африканца и кончить ему в ладонь, зажмурившись. Над ухом раздался довольный рык, а толчки стали сильней, глубже, резче и жестче. Себастьян быстро входил в любовника, прижав его к себе теперь двумя руками за талию. Он стонал сквозь зубы и чуть хрипел. Когда Филипп начал чуть приходить в себя, африканец оттолкнул его от себя, из-за чего рыжик упал на постель, а член мужчины покинул его тело. Но спустя мгновение, уже оказавшись вжатым носом в подушку, бес почувствовал, как тот вновь резко вошёл в него, а рукой притянул ближе к себе за плечи, начиная целовать все до чего дотягивался. Сделав еще несколько глубоких и быстрых толчков, он замедлился и со стоном излился, еле успев выйти из жаркого и ещё пульсирующего после оргазма нутра любовника, кончив ему на дырочку и в ложбинку меж ягодиц. Тяжело дыша, Себастьян уткнулся носом в шею Фили, а чуть позже немного отдышавшись и приподнявшись с беса, поцеловал в губы, когда тот повернул голову на бок. — Всё хорошо? Прости за грубость — я не смог удержаться, — извинился мужчина осыпая лицо любовника легкими поцелуями. — Дикий зверь, — хмыкнул в ответ Филипп, впрочем, улыбаясь удовлетворённо. Пожалуй, стоило ждать и воздерживаться столько лет, чтоб после отдаться такому потрясающему мужчине, который был не только очень понимающим, заботливым и трепетным человеком, но и, как оказалось, потрясающим любовником. — Потом обязательно повторим. Себастьян тепло ему улыбнулся, и прикинулся к его губам в поцелуе. Он скатился с Филиппа, и поднял упавшее на пол одеяло, накрывая им любовника и себя. Их тела были разгорячены, а камин уже потух и комнаты начали остывать. — Устал? — спросил мужчина, прижимаясь ближе к бесу и обнимая его за поясницу, поглаживая округлую ягодицу. Он млел от возможности делать нечто подобное, да и всё тело сейчас было расслаблено как никогда. — Ничуть, — покачал головой Филипп. — Возможно, чуть позже снова сяду за конспекты. Я хочу съездить в Лондон до окончания лета. Поедешь со мной? У них весьма обширные библиотеки. — Раз не устал, тогда стоит сходить в ванную, — многозначительно протянул некромант. — Я хочу поехать с тобой в Лондон, но… — мужчина нахмурился, пытаясь как-то обосновать своё решение. — Я не хочу отпускать тебя туда одного, но мне нельзя светиться, пока жив Папа и пока у него есть власть. В каждой стране есть его соглядаи и шпионы — если они увидят меня живого и здорового, то доложат Папе, и ничем хорошим это не закончится. В первую очередь потому, что они будут знать о моей привязанности к тебе, они могут что-то сделать с тобой или, того хуже, убить. Я не хочу тебя терять, ты слишком мне дорог, — брюнет погладил накрытую одеялом ягодицу и поцеловал Филю в неприкрытое хрупкое плечико. — Себастьян! Я же, как никак, тоже немножко маг и довольно неплохо знаю свою область. К тому же, я тоже светиться не планирую — думаешь, им так трудно вычислить демона? Я иллюзионист, справлюсь. И мне, как и любому другому, грозит такая же опасность, как и тебе. Нелюдям нет снисхождения, — немного грустно произнёс Филя. — У меня есть предложение, — решил немного смягчить разговор Себастьян. — Как ты смотришь на то, чтобы перенести свою поездку на зимние каникулы между семестрами? Говорят, что в снежную зиму в Лондоне очень красиво. Снимем домик в тихом районе? Как тебе идея? — спросил некромант. — Ой, а ты уверен, что зимой, когда все студенты будут тут, академия выстоит без моего контроля? Сам же видел, что происходит от одних только экспериментов Девона и миледи Скарлетт. Ты ещё не видел, что тут происходит, когда весь этот сброд здесь… Однажды ученик Оста заморозил половину первого этажа! Причём, очень качественно заморозил… — Филя аж вздрогнул от воспоминаний. — Часом, не старший брат Девона? Он вроде как раз по той магии, — произнёс Себастьян задумчиво. — Может ты и прав, но мне все равно совершенно не хочется выпускать тебя из безопасных стен замка. — Мужчина не хотел терять своё счастье, только приобретя его. — Рано или поздно это всё равно случится. Не волнуйся, всё будет хорошо. Я же столько лет путешествовал по миру, так что знаю, как это делать таким, как мы. Пошли в ванну скорей. А то уже даже немного неприятно, — подавая собственный пример, Филя встал, хотя ох как не хотелось покидать тёплых объятий, потянул мужчину за руку.Глава двадцать пятая
14 января 2019 г. в 18:00
— Развитие идёт по часам, всё хорошо, видимых отклонений от нормы, не считая убийственно мощного магического фона, нет, — произнёс Патрик и отошел в угол смотровой, где была раковина, давая Роберту возможность отлежаться. Сегодня лекарь не лазил внутрь омеги, довольствуясь лишь прощупыванием, как магией, так и руками, но всё равно Роберт тяжело переносил чужие прикосновения. Тот был сегодня без Самариля, демон по-прежнему отлеживался у себя в покоях.
— А повышенный магический фон может быть связан с тем, кто их отец? — спросил Роберт, приподнимаясь и садясь на кушетке, опуская свободную рубашку и начиная застегивать пуговки на мантии.
— Вполне. Роберт, поверь, всё в пределах нормы, малыши здоровы и сильны, — заверил, беспокоящегося омегу, лекарь. — Есть вопросы важней, — тон старика не предвещал ничего особо радужного.
— И что же? — спросил Роберт, уже полностью одевшийся, но ещё не вставший с кушетки.
— Ко мне утром заходил Девон, мы договорились о осмотре — видимо они с лордом Котани, тоже решили обзавестись малышами. Учитывая нынешнюю ситуацию, велика вероятность, что малышей будет двое, и младший из них будет омегой. А теперь всерьёз задумайся, насколько поднимется в статусе ваша семья, если у вашего альфы будет двое половозрелых омег, ещё двое новорождённых омег, вероятней всего, мужского пола из-за вашей чистой крови, два мага партнера, один из которых Высший демон, и два новорождённых мага, у которых ещё неизвестно, что будет с силами, но, судя по твоей беременности, ребёнок ректора будет очень силен. И ещё, чуть было не забыл, о партнере твоего альфы — бета кот, — патрик закончил свою речь, давая омеге подумать.
— Я понял, к чему ты клонишь, — кивнул мужчина и огладил свой живот. — Конан не будет ворошить совет и выбивать себе место — думаю, это будет крайняя мера, и то, если будет очень нужно. Академия теперь под куполом, и слухи отсюда дальше не уйдут — Самариль за этим присмотрит — совет не будет знать о детях, до тех пор, пока им не стукнет хотя бы по три года, и мы не выведем их в свет. А вот уже потом, в зависимости от обстановки, и будем решать.
— Твоя семья всегда была в совете. Ваша кровь на данный момент чистейшая из всех старых европейских семей, а сейчас, после разбавления кровью Самариля и, возможно, ещё и Котани, ваша семья имеет полное право на претензии не то что места в совете, а на титул главы этого самого совета, а то и выше.
— Конан молод, горяч и не искушен в интригах. Это не для него, но мысли твои я уловил. Надеюсь, ты придержишь их при себе? Я не хочу доставлять Самарилю лишнюю головную боль. Как встанет вопрос ребром, так и подумаем.
— Как скажешь, но Конан имеет право на титул главы оборотней в Европе и Британии. Ни его кровь, ни кровь Девона не была смешана, они чисты, в этом твой брат превзошёл, пожалуй, даже помешанных в данном вопросе Носферату.
— Пожалуй, — не смог не согласиться омега, а после, попрощавшись, вышел — ему ещеё было нужно проверить Самариля и попытаться впихнуть в него обед.
Самариль так и не пришёл в себя. Аркан выпил демона почти полностью, так что к окончанию заклинания сил едва оставалось, чтоб поддерживать жизнь. Ректору требовалось время, чтоб восстановить хотя бы часть резерва. Благо — у Роберта пока были предварительно наполненные амулеты для поддержания малышей.
Самого же демона иногда подпитывали теми амулетами, что были заряжены остатками магии после ритуала — это помогало чуть быстрее восстанавливать личный резерв ректора. Роберт довольно профессионально ухаживал за ним, по крайней мере, настолько, насколько это позволяли его физические и моральные силы. Всё же он сильно сдал и ослабел за прошедшее время, и ему было довольно тяжело — малыши росли, становясь тяжелее, и мужчина уже с трудом мог подниматься по лестнице в башню, по десять раз на дню, но он упорно продолжал это делать, впрочем, не надрываясь — дополнительная нагрузка была полезна в умеренных количествах для малышей.
Когда Роберт вошёл в комнату, Самариль, как оказалось, сидел на кровати, держась за голову и зажмурившись. Ректор никого вокруг себя не замечал и всё пытался придти в себя. Но вот шаги Роберта узнал тут же.
— Как ты себя чувствуешь? — был первый вопрос демона. Самариль поднял на Роберта глаза и попытался сесть ровно. Поморщился, чуть слышно зашипел.
— Этот вопрос должен задавать я, — отозвался Роберта, подлетая к мужчине и помогая ему сесть в кровати, а после протянул флакончик. — Болеутоляющее — выпей. Как подействует, поговорим, — с улыбкой сказал омега, помогая любовнику с выполнением этого задания.
— Нет, убери, — отмахнулся Самариль, после чего прислонился к спинке кровати, на пару секунд закрывая глаза, так, что, казалось, он снова заснул. Однако через некоторое время он снова их открыл. — Оно притупит чувства и нарушит самоконтроль. Без него я восстановлюсь быстрее.
— При этом мучаясь от боли? — с сомнением спросил Роберт, но флакончик убрал обратно на тумбу, а сам разулся и залез под бок любовника. — У тебя всё получилось. Купол охватил замок и ближайшие деревни с небольшим запасом. С Остом всё в порядке — он уже пришёл в себя, твоё тело пострадало, но Патрик сказал, что, как только ты придешь в себя, восстановление произойдёт быстро, — проговорил омега, поглаживая, чуть касаясь, ладони демона, боясь сделать больно.
— Да уж. Много же крови из меня это заклинаньице выпило, во всех смыслах, — фыркнул Самариль, обнимая Роберта за талию, принялся поглаживать округлившийся живот. — И нет, я не буду мучиться от боли, если не действовать мне на нервы и дать сосредоточиться. А с тобой под боком процесс пройдёт в разы быстрее, — подмигнул ректор. — Роберт, милый, а вот пить всё равно хочется. Принесёшь мне водички, а? — состроив жалобную просящую моську, спросил Самариль. Хотя, обычно это Роберт просил у ректора что-то, лёжа в постели.
— Сейчас, — отозвался мужчина и, не вставая с постели, протянул руку к стоящему на тумбе графину и стакану. Прозрачная посудина с водой оказалась в руках ректора меньше, чем через минуту. Графин омега из рук не выпустил — мало ли Самариль не напьется. — О, со мной и малышами всё хорошо. Патрик сказал, что они будут очень сильными магически и что уже сейчас у них двоих очень сильное, устойчивое и ужасающее магическое поле.
— Пф, у тебя были какие-то сомнения на этот счёт? — фыркнул Самариль, после лукаво улыбнувшись. То, что его дети станут великими магами и будут пачками укладывать инквизиторов, ректор не сомневался ни на секунду. Как ни как, его кровь. — Спасибо, родной, — поблагодарил ректор, ставя пустой стакан обратно на столик. После питья сил поприбавилось — всё же он, потерял слишком много крови, и тело нуждалось во влаге.
Роберт оставил в сторону графин, чтобы тот составил компанию стакану, а после обратил все своё внимание на любовника.
— Всегда пожалуйста, — отозвался мужчина, кладя привычным жестом руку на живот. — Может быть, я и делаю поспешные выводы, но, похоже, не только мы станем в скором времени родителями, — немного спустившись на подушки и втянув ноги, произнёс оборотень, довольно смотря на Самариля.
-Кота с Девоном всё же решились? — буквально промурчал ректор, безошибочно попадая в цель. — Так это же прекрасно! Отращу всем четверым волосы и буду каждый день их расчесывать. А у Девона в роду случайно альбиносов не затесалась, а? а то Ост же уникум в своей семье, все остальные чёрные… вот родятся брюнетики у них, и будет печально…
— У нас в семье все светлые — я не помню, чтобы были кто-то темноволосые, по крайней мере, по линии родителей Девона, — ответил Роберт. — Альбиносов нет точно, их как привило, убивали сразу при рождении, — произнёс омега. — Они не контролировали своих волков и часто обращались ещё в утробе, убивая мать. Но во время мужской беременности я такого не припомню. Но весьма вероятно, что у них может родиться как раз такой ребёнок, — голос Роберта звучал уже напряжённой. Надо будет предупредить Девона и найти в архивах ритуал, чтобы этого избежать, потому что альбиносы, как правило, связаны с проклятьями.
— Даже так? А если родится не волчонок? В Осте течёт довольно сильная кровь королей севера, — задумчиво спросил Самариль. — Насколько я знаю, будучи бастардом, именно он перенял полный дар своего отца-короля, в то время как наследник остался ни с чем…
— Второй ребенок с вероятностью три к четырем будет омегой, и с вероятностью три к пяти, что омегой мужского пола, — отозвался Роберт. — Омегой будет младший ребенок, если беременность будет многоплодная, в чём Патрик почти не сомневается. Старший же унаследует силу старшего родителя. У нас примерно тоже самое. Но твоя кровь в разы сильней моей, даже несмотря на то, что я чистокровный. У них же кровь неизвестно как взыграет, поэтому лучше перестраховаться. После ритуала малыши в утробе будут лишь более защищены во всех смыслах, и Девону не придется, как мне, скрываться от всех и прятаться, боясь навредить детям чужим магическим полем. Хотя прятаться всё же придется, — Роберт задумчиво постучал указательным пальцем по своим губам. — Ты получил отчёт от своих теней о нашем с Патриком разговоре?
— Ты о Конане? Да, получил. Но, к сожалению, информация для меня фактически бесполезна. Я не имею никакой власти над вашим альфой. И, очень сомневаюсь, что ему захочется пользоваться своими привилегиями при живом Нейте. За котёнком нужно следить, ухаживать. А в случае вступления в совет, у него появится много посторонних обязанностей, которые вообще могут разлучить этих двоих.
— Я скорее о том, что при необходимости мы сможем задавить совет. Это будет очень важно, когда наши дети станут чуть старше. Для нынешнего совета омеги-мужчины — это инкубаторы для сильного и заведомо здорового потомства. Ещё ни у одного омеги-мужчины не родился ребенок с патологиями, слабый, больной, если, конечно, все необходимые факторы были соблюдены. У женщин же даже при соблюдении всех предписаний нередко рождаются щенки с проблемами. Поэтому таких, как мы с Девоном, считают обязанными подставляться тому, чья очередь, и рожать по графику. Многие не имеют выбора. Нас не трогали, потому что мне хватало влияния чистокровного, но сам вспомни, по какой причине ты взял меня в первый раз и закрепил связь? При нынешней власти совет наложит лапу на всех омег, рождённых мной или Девоном. Если Конан выставит претензии на престол, то он сможет защитить омег хотя бы нашей стаи, а это уже довольно много. Но я бы предпочел, чтобы этого не случилось вовсе.
— Думаешь, моё слово, как отца, значения иметь не будет? — Самариль паскудно ухмыльнулся. — Всё же, в данный момент альфа — я, и ты мой законный омега. Наша связь подтверждена медиком и заверена юристом. А значит дети — мои. Что хочу, то и делаю с ними. Хочу — отдаю совету, не хочу — оставляю себе. Попытаются возразить — сильно пожалеют, — ухмылка ректора стала ещё страшней.
— Вот именно поэтому я и выбрал тебя, — довольно изрёк Роберт, приваливаясь к демону и целуя его в челюсть. — Но с советом всё же стоит быть аккуратней, мало ли, — чуть задумчиво добавил омега. — Кушать хочешь? Или пить?
— Это пусть они будут осторожней! А то ишь, чего вздумали! За меня и моих детей решать! — на самом деле Роберт совершенно не подумал о том, что ещё ни один оборотень в историю не связывался брачными узами с демоном и не рожал от него детей. Тем более, таким сильным демоном, как Самариль. Сам ректор был вне клана демонов, выйдя оттуда из-за «слишком сильной и бесполезной суматохи». Его пытались вернуть. Однако слишком активные действия предпринимать побаивались — Самариль уже тогда был неуправляем. Хотя, на самом деле демоническая община отличалась довольно суровыми правилами — куда жестче, чем у оборотней. — А кушать да, хочу, но в несколько ином плане, — Самариль плотоядно облизнулся, оглядывая Роба с ног до головы.
— Ты только очнулся! — возмутился мужчина, по взгляду улавливая желания любовника. — Тебе надо беречь силы и магию! До завтра ты вполне перебьешься, — сурово припечатал Роберт. — Я не хочу, чтобы тебе стало плохо во время процесса. Поэтому потерпи и восстановись хотя бы немного, — закончил омега — о том, что ему самому уже довольно давно хотелось, он решил промолчать. Все же они не кролики, чтобы совокупляться каждый час.
— Д… но… но как же я восстановлюсь без подпитки? — пришибленно спросил инкуб, потеряно смотря на омегу. — Или предлагаешь мне к Остику сходить, попросить ему волосы расчесать? Это тоже… ммм… доставляет мне немало удовольствия.
— У меня есть с десяток полных накопителей, — предложил альтернативу омега. — Сунешься к Остогару, я тебе яйца оторву и скормлю их тебе же. Это будет больно, обидно и неприятно, зато прочувствуешь всё то, что ощущаю я, когда ты мне подобное заявляешь! — Роберт пожал плечами и не сдвинулся с места, он пригрелся и довольно удобно устроил живот.
— Накопителей! — передразнив Роберта, фыркнул Самариль. — А я, может, любви и ласки хочу. А не каких-то там невкусных накопителей, — после болезни Самариль вечно становился очень капризным, точно беременная женщина, посему Роберту предстояло непростое испытание это вытерпеть с учётом того, что при всей обычной вредности ректора, она возрастала в несколько раз.
— Чтобы получить любовь и ласку, совершенно необязательно заниматься сексом, — обижено проговорил омега — его обвинили фактически в жестокости и плохом обращении. — Будешь капризничать, я уйду спать к себе в покои, а ты будешь сидеть здесь один и дуться. Ты не маленький и можешь потерпеть до завтрашнего вечера, — продолжил Роберт. — Я слишком тяжелый, чтобы скакать на тебе, да и мы так повредим малышам. А тебе много и активно двигаться вредно. Неужели ты хочешь свести все усилия на нет? К тому же, если мы будем развлекаться, то пойдет круговой обмен магией, я тебе — ты мне, у тебя и так в запасе не столь уж много, а я сейчас, как губка, впитываю всё, что ты даешь, и даже то, что не даешь! Я не хочу снова спать в одной постели с твоим бездвижным телом!
— Это меня сейчас чего, обвинили в недееспособности? Обидно, однако. Меня — и в недееспособности! Да я бодр и полон сил! Ну, раз не хочешь, не надо, — Самариль медленно сполз из сидячего положения в лежачее, подтянул одеяло повыше, повернулся на бок и принялся спать.
— Как ребёнок, — вздохнул Роберт, после чего поцеловал Самариля в висок и поднялся на кровати.
Посидев немного на краешке и поморщившись от болезненных пинков внутри, он начал обуваться, что, к слову, было очень непросто. Он лишний раз боялся пережать раздувшееся пузо с малышами, из-за чего громко пыхтел и ворочался, пытаясь надеть невысокие и свободные сапоги.
— Ну и куда ты собрался? — недовольно пробурчал Самариль, не открывая глаз. Роберт был схвачен за руку и отдёрнут от своей обуви. — Даже не полежишь со мной? Мне же хочется тепла, — Самариль приоткрыл один глаз, жалобно глядя на Роба.
— А мне хочется массаж и персиков, хотя их и не люблю, — отозвался не менее жалобным тоном Роберт, но покорно лёг рядом с Самарилем, накрывшись пледом — под одеяло в одежде он лезть не стал. У него и правда давно болела спина и ноги, а кроме любовника их некого было попросить размять, вот и приходилось мучиться.
— Персиков, говоришь? Хорошо, персики будут через часик. А массаж будет сейчас, — Роберт был нагло уложен обратно на середину кровати поудобней, а Самариль сел на кровати, начиная массировать и разминать ноги омеге.
— О, да-а-а-а-а, — томно протянул Роберт, чуть вытягиваясь и растопыривая пальчики на ногах. — Как я по этому скучал, — промурлыкал мужчина, прикрывая от удовольствия глаза. Ему было очень хорошо, а вечно мерзнущие, отекающие и болящие ноги согрелись и расслаблялись. — Если докажешь, что тебе и правда хорошо, то так и быть немножко потискаемся, совсем чуть-чуть — я тоже скучал по нашим «разминкам», — сдался, наконец, омега окончательно расслабляясь и начина поглаживать выступающий живот.
Самариль, разминая любимые ноги, совсем забыл и о своей слабости и болезни. Роберт был освобождён от штанов и нижнего белья. А шаловливые руки любовника периодически лезли не туда, куда следует.