***
Ранним утром еще до того, как солнце вышло из-за горизонта, Филя и Себастьян уже были готовы к отбытию. Их вышли провожать только Роберт и Самариль, а из видных вещей был только дорожная сука на плечах у Себастьяна. — Как только выйдете за территорию купола, накиньте иллюзию. Себастьян слишком приметный, — омега переживал за них — он боялся, что некроманта и беса могли поймать инквизиторы и выйти на школу или убить их не раздумывая. — Так, вот этот амулет для поддержания иллюзий. Энергии в нём на пару месяцев беспрерывного использования. Это одноразовый телепорт. Это дымовая граната, хватит минут на пять, — перечислял Самариль, нагружая Себастьяна амулетами. — А вот этот заговорён на твою мужскую пригодность, в случае, если чего случится. Я ж не смогу вас контролировать на таком расстоянии! — сообщил Самариль, вешая мужчине на шею очередной шнурок с побрякушкой на конце. Совсем скоро мужчина стал напоминать настоящего африканца — столько на нём было браслетов, колец, шнурочков. У Себастьяна нервно задёргалось нижнее веко, но он терпеливо сносил все комментарии Самариля, прекрасно понимая, что все эти побрякушки могут пригодиться, но то, что демон сомневается в его способности ублажения Филиппа, его возмутило. — Самариль, сколько раз я просил тебя не лезть в их постель?! — злобно зашипел на любовника Роберт. — Если что, Филя прекрасный алхимик, — так же тихо прошептал мужчина. -Да я и не сомневался в этом! И вообще, я никуда не лезу. Я лишь учитываю все возможные случайности! — возмутился в ответ Самариль. — Так. На чём я остановился? А, да, вот этот артефакт не теряйте — он для передачи сообщений, открывает ментальный портал. Настроен на мой собственный, — Самариль вытащил такой же из-под своей рубашки. — В случае опасности сможете поднять с помощью него тревогу — я тут же получу сигнал и ваше местоположение. Кажется, всё. Ну что ж, теперь идите. Не забывай целовать Филеньку! — не забыл напомнить ректор с улыбкой. — Самариль! — накричал на него на последок рыжик. Чтоб после тут же заключить и ректора, и Роберта в объятия. — Я буду скучать по вам обоим. — И мы по тебе, не пропадайте, — проговорил Роберт, обнимая беса в ответ. — Если что-то стрясется, я дал тебе координаты толковых и надежных друзей. Если вдруг не сможете с нами связаться, то они помогут, — произнёс омега, уже отстраняясь и кивая уже Себастьяну на прощание. — Будьте осмотрительней. — Конечно будем! — заверил его довольно воинственно Филя, распрямив плечи. — Ой, всё, пошли мы. Ненавижу прощаться, даже ненадолго, — с этими словами бесёнок уверенно подхватил Себастьяна под руку, утаскивая его в сторону ворот замка. — Тётушку Ирдис навестить не забудьте! Я её уже предупредил! — крикнул ему вдогонку Самариль, чтоб после тут же подхватить Филю и исчезнуть в тенях. — Самариль, я тебя убью! — только и успел крикнул Филя, прежде чем понял, что дело безнадёжно. — Идем, а то такими темпами мы никогда не доберемся до Лондона, — проговорил с улыбкой некромант. У них был план ехать на поезде до Франции. А там, на корабле до Англии, а уже на островах или на поезде или же на конях — впрочем, это было решено выбрать уже на месте.***
Путешествие их было довольно лёгким и непринуждённым. До города их подвёз один деревенский на своей повозке с запряженным в неё мулом. Так что к обеду они были уже шли по каменным мостовым румынского городка. К сожалению, здесь железная дорога не пролегала, так что им предстояло преодолеть расстояние до столицы. Путь был не близким, идти пешком было бы очень долго, и не имело смысла. Поэтому они взяли лошадь в местной конюшне и выписку, по которой должны были получить часть денег за неё обратно в другой конюшне в столице. Лошадка им попалась спокойная, но довольно шустрая — они довольно быстро продвигались в нужную сторону, иногда сбавляя темп. По пути он пообедали в таверне, где на Себастьяна пялились, как на чёрта, а местный священник ещё пару раз перекрестился. Мужчина отнесся к этому спокойно, даже с юмором. Учитывая, что демоном считали его, а не сидящего рядом настоящего беса, они изменили внешность. Но Себастьян так и остался темнокожим, пусть черты его лица и стали казаться более европейскими и привычными для местных жителей, на деле же это выглядело ещё более дико и привлекало еще больше внимания. Зато тут были и положительные стороны — к ним никто не лез и не задавал лишних вопросов. Им предстояло пересечь лес, довольно обширный, однако по нему была проложена просёлочная тропа, как говорил тот самый деревенский, однако, говорил с большим сомнением, так что Филя ему не особо верил. Однако, вот как раз насчет леса Филя волновался меньше всего, ведь в случае чего с нечистью можно было найти общий язык. Поговорив с трактирщиком, бес выяснил, что по пути им должна попасться небольшая деревенька и монастырь, где можно будет переночевать. К монастырю оба путника отнеслись весьма скептически, да и деревенька, скорей всего, с ним тесно связанна. Но выбора не было, ехать тропами было чревато, они могли сбиться с направления и заблудиться, что не смертельно, однако отняло бы время. После того, как все детали были выяснены, а обед окончен, они двинулись дальше по дороге. Найти дорогу по лесу оказалось не так сложно как они думали. Правда дорогой назвать размытую и бесконечно длинную просеку язык не поворачивался. Это была скорее огромная и очень длинная лужа. Местами лошадь утопала в жидкой грязи по щиколотку, из-за чего им пришлось заметно убавить скорость и делать привалы в разы чаще, чтобы кобылка отдыхала — ей тоже было довольно тяжело нести на себе отнюдь не лёгкого некроманта с довеском в виде сумки и вечно елозящим Филей — тому было все интересно посмотреть с высоту явно большей его роста. До вечера в деревню они не успели. Всё же, заклинания Самариля имело свои последствия, и погода бушевала пару недель, изливая всё накопившееся под подвернувшийся румынский лес. Зато Осту было намного легче переживать потерю сил без палящего летнего солнца. Но теперь и правда было тяжеловато. Ночь настигла из в пути — пришлось всё же остановиться и развести небольшой лагерь прямо в лесу. Ответственность за это дело пала на плечи более сноровистого в этих делах Себастьяна, пока Филя пытался развести огонь. Мужчина очень быстро и без проблем поставил взятый с собой шатер, несмотря на то, что тот был довольно большим, чтобы его ставил один человек, но некромант сталкивался с подобным не в первый раз и особых проблем не возникло. Огонь у Фили развести получилось, но тот то и дело норовил потухнуть. Возможно, именно поэтому в запасах некроманта обнаружилась банка с керосином. После того, как она опустела, огонь разгорелся, и от костра повеяло теплом. Себастьян ушёл в лес, убедившись, что с Филей ничего не случится и, если что, он будет в тепле и комфорте. Вернулся мужчина через полчаса с парой упитанных и ещё дергающихся зайцев. Вот только сам Филя позорно заснул, укутавшись в собственный плащ, а под голову засунув рюкзак с одеждой. Так что пришлось расталкивать. На утро они путешествие продолжили, хотя Пятнашка восприняла это со скепсисом, и полянку с вкусной травкой кобылица покинула с большой неохотой. Они шли по лесу ещё полдня, прежде чем, наконец, достигли обещанной деревушки. Где-то впереди, на холме виднелась потемневшая от времени, пожаров и погоды глыба монастыря с сияющим на солнце крестом на вершине. Вот только прибыли двое путников кажется, несколько не вовремя.***
— Ведьма! Дьявольское отродье! Смерть ведьме! — слышала Медея крики позади себя. Крики были неприятные, злые. Как и лица тех людей, что кричали. По щекам Медеи катились слёзки, однако они упорно продолжала бежать вперёд, спотыкаясь, пачкаясь в грязи и навозе, прижимая к себе добытую с таким трудом булку хлеба. Однако раз может ребёнок сбежать от такой большой озлобленной толпы взрослых? Вот и малышку совсем скоро нагнали и окружили. Кто-то толкнул её, заставляя свалиться в лужу — девочка почувствовала пинок в спину. — Сдавайся, ведьма! Тебе некуда бежать! — услышала девчонка злой голос какого-то крестьянина, что направил прямо ей в лицо это ужасное приспособление с тремя шипами на конце.***
Выйдя из леса, Филипп и Себастьян сразу же оказались в небольшой деревне при монастыре. Казалось, что жители были очень возбуждены, женщины громко кричали, и что-то передавали друг другу. Мужчины с факелами и грозными выражениями на лицах пробегали мимо них, стремясь куда-то за территорию деревни. Толпа диких, грязных и заросших в большей степени селян и парочка обряженных в церковные одежды мужчин торопливо шли в сторону леса, с другой стороны последние, а не там, откуда вышли некромант и бес. Подобное воодушевление могло значить лишь одно — кого-то обвинили в колдовстве и собираются убить. Себастьян схватил Филю за руку и потащил в ту сторону, в которой скрылись священники и крестьяне — он всем своим существом чуял, что сейчас прольется невинная кровь. До места они добрались быстро — толпа стояло кругом и громко орала сразу за последним в ряду доме, окружив кого-то лежавшего на земле. Себастьян подхватил Филиппа на руки и усадил себе на спину, чтобы тот смог разглядеть то, что было в толпе, да и чтобы тот оставался под его присмотром и защитой. С ростом некроманта пройти сквозь толпу не составило труда — люди сами за частую расступались, стоило увидеть того, кто рвется к центру толпы. Один из священников, увидев африканца, вскрикнул и бухнулся в обморок, а более молодой, видимо, ещё только служитель, взглянув на Себастьяна, как-то нездорово побледнел. Мужчина, не встречая сопротивления на пути, прошёл в центр, встав у самого начала круга и его глаза расширились от удивления, а губы скривились от омерзения к окружавшим его людям. На земле в куче грязи лежал маленький ребенок. Определить, кто это, поначалу не получалось, но мужчина всё же решил, что это была девочка. Она была настолько крошечной и хрупкой, что казалась эфемерной, почти ненастоящей — куколкой из дорогого магазин игрушек. Грязные нечёсаные и скатавшиеся в «сосульки» волосы прикрывали заплаканное и израненное лицо. А малышка сама, держа в измызганных неясно чём ладошках маленький кусок черствой булки, свернулась в калачик, пряча драгоценную еду и молча терпя побои. — Что здесь происходит? — спросил почти замогильным голосом африканец, привлекая к себе всеобщее внимание. Люди, стоявшие рядом и в отдалении, отшатнулись, как только увидели его. — Эта… ведьма! Дочь Сатаны! Проклятая колдунья, притворяющаяся невинным дитём! Она хочет навлечь беду на нашу деревню! Из-за неё у старика Алена телёнок умер! А это ведь именно она весной его корову доила! Да ещё и пригрелась, змеюка, у доброго человека на груди! — начал один из крестьян, наставившись на ребёнка вилы. — Да-да! — поддержал его дряхлый старичок, видимо, и являвшийся Аленом. — А сегодня принялась за пекаря! Мы все видели, как чертовка одним лишь взглядом лучшую буханку к себе перенесла! Да потом как рванёт! Зуб даю, добрый человек, отцу своему несла! Чтоб неурожай у деревни был! — вдохновенно вещал первый, активно жестикулирую. Остальные его активно поддержали. Дитё расплакалось ещё сильнее, сворачиваясь калачом прямо в грязи, спрятала лицо в грязных ладонях, пряча так же и свою добычу. — Ваша Светлость, — обратился Себастьян к Филе, поворачиваясь к нему лицом, смотря через плечо, — прошу Вас решить конфликт. Если девочка и правда ведьма, думаю, для неё будет честь, если именно вы отмолите её заложенную дьяволу душу, — мужчина многозначительно глянул на любовника, молча прося ему подыграть. После он опустил Филиппа на ноги, а сам повернулся к людям, громко начиная вещать уверенным и поставленным голосом, попутно доставая из-за пазухи довольно увесистый серебряный крест с символом Папы на перекрестье. — Как доверенные лица Папы Римского, приказом Его Преосвященства направленные сюда для уничтожения нечистой силы, подрывающей веру праведных душ, прошу Вас разойтись преподобный клирик Филипп разберется с этим делом. Некромант вещал торжественно и со вкусом, явно со знанием того о чем говорил. Все же он в своё время наслушался подобного бреда в доставочной степени, чтобы знать, как правильно преподнести и спасти ребенка. От девочки чувствовалась магия. Не сильная, скорее даже такая же, как у Фили. Аура вокруг неё была слабой и местами рваной — девочке была нужна помощь, или она бы погибла даже раньше, чем её сожгли бы на костре. — Ведьма предстанет перед ликом церкви и покается во имя отца нашего великого! Душа её ещё слишком юна и хрупка. Ещё есть шанс излечить её! Да благословит нас Отец! — создать под плащом иллюзию серебряного креста не составило труда, так что когда Филя раскинул руки в стороны в призывном жесте, все могли наглядно лицезреть символ римском церкви. Филя сделал крестное знамя в сторону крестьян, хотя мало кто знал, какое он отвращение при этом испытывал и каких ему трудов составило сохранять постную рожу. После чего рыжик подхватил ребёнка на руки, направившись обратно к Пятнашке. — Покайтесь в честь великого праздника Святого Себастьяна, что празднует в этот день вся Церковь! именно он привел Благословенного Филиппа в ваш дом, чтобы он спас вас от дьявольских козней и изгнал из тела несчастного ребёнка бесовской дух! Празднуйте и кайтесь в этот день! Аминь! — громоподобно закончил Себастьян и пока священники пытались понять, какой сегодня праздник и откуда вообще возникла эта неожиданная дата, Себастьян рывком усадил Филю с ребенком на руках на лошадь, после чего взлетел на неё сам и, пришпорив кобылку, направил её в нужную сторону. — Твари, — зло выплюнул мужчина, когда они выехали из деревни на проселку, ведущую в нужную сторону. — Это насколько надо быть тупыми, чтобы так изувечить ребенка! — некромант негодовал, злился. Он был готов прямо сейчас вернуться в деревню и поднять с тамошнего монастырского кладбища всех мертвецов и посмотреть, как жители будут умирать, пока скелеты и полуразложившиеся трупы будут отгрызать от них кусочки. А ребёнок продолжал плакать, уткнувшись в Филину грудь. Он был настолько худеньким, хрупким, что, казалось, его можно сломать любым неосторожным движением, точно тонкий фарфор. Филя утирал девчонке слёзки своим большим белым платком, поглаживал по спине, успокаивал — вернее, пытался это сделать. Прежде Филя ещё ни разу не держал в руках столь маленьких детей и уж тем более не утешал их. — Через час езды, может, чуть больше, будет речка. Остановимся, там помоем и покормим малышку, заодно и раны обработаем. Она может и не ведьма, но точно не человек, — произнес Себастьян, щелкая языком, подгоняя Пятнашку вперед. — Кем бы она ни была, это же ребёнок! Как так можно? Она же совсем маленькая, да и вообще, где её мать? Как нечеловеческое дитя оказалось в людской деревне? Как её раньше не заметили «наши». К тому же, в такой близости от академии, — негодовал Филя.***
От холодной воды девочка вздрагивала, отворачивалась, закрывалась. А чего стоило Филиппу размотать её из тех грязных тряпочек, которыми побрезговали бы даже самые захудалые бомжи! Но как бы то ни было, совсем скоро дитё было искупано, и теперь проглядывались другие цвета, кроме как серого и коричневого. Волосы малышки ярко-ярко заблестели солнечно-рыжим и почти тут же завились в упругие кудряшки. Кожа у неё была нежного молочного цвета, бледная-бледная, что казалась подсвеченной изнутри. После помывки малышка стала казаться ещё меньше и худее, чем была. Перепуганные глазки, которые она решилась поднять на своих спасителей (а спасителей ли?), так же оказались двумя маленькими золотыми солнышками. Но что больше всего поразило Филю, так это её ушки. Он явно нащупал их островатые кончики, когда отмывал волосы от грязи, и сейчас, когда она заправила кудряшку за уши, бес и некромант могли лицезреть самую настоящую эльфийку. — Вот это да, — растягивая слова, произнес Себастьян. — Ты тоже это видишь, или у меня одного что-то не так с глазами? — спросил некромант уже сидя в расставленном шатре у небольшого очага, у которого грелась замершая в холодной вод девочка. Филя уже укутал малышку в теплый плед и одел в рубашку Себастьяна, которая была ей почти по щиколотку, затянув ворот как можно сильней и подпоясав его нашедшейся длинной яркой лентой. На огне уже кипела вода и специи для ухи. Некромант успел наловить рыбы, пока бес отмывал ребенка. — Она же самая что ни на есть эльфийка! Полукровка, но чёрт побери, эльфийка! — Удивительно только, что эльфы оставили этого ребёнка на попечение себе… как она до сих пор не загнулась? — Филипп кинул взгляд на девочку. Та с аппетитом жевала корочку хлеба — большего ей не дали, велев дождаться нормальной еды. — Вот только почему она молчит? Малышка, ты меня понимаешь? Как тебя зовут? — обратился к ней бес. Ребёнок исподлобья взглянул на рыжика, явно недовольный тем, что его отвлекают от еды, некоторое время помолчал. — Медея, — коротко ответила малышка, снова возвращаясь к своему занятию. — Имя нам ничего особого не даст. Я вообще не уверен, что об эльфах кто-нибудь слышал в последние пол тысячелетия, — некромант скептически глянул на девочку. — Филя, в сумке вроде была бутыль с молоком — отдай ребенку, а то нехорошо, что она всухомятку ест, — сказал Себастьян потягиваясь, а после принялся варить обед, уха уже довольно заманчиво пахла. — Тем не менее, эльфы обычно не оставляют своих отпрысков одних просто так, — задумчиво сказал Филя, роясь в сумке, извлёк искомую бутыль. Один из амулетов Самариля поддерживал в сумке нужную температуру, так что оно не прокисло в стоящей тут жаре. — Медея, а где твоя мама? — ласковым голосом продолжил допрос бес. Малышка, уже собравшаяся пить молоко, как-то резко поникла, опустила глаза в землю, охватив колени руками сильней. — Солнце, давай малышка сначала поест, а потом мы утолим любопытство? — предложил Себастьян. — Медея, будь умницей, попей молока, тебе же хочется. А потом можешь рассказать о себе, если захочешь, или можешь задать нам вопросы — мы обязательно на них ответим. Идёт? — предложил мужчина, смотря малышке прямо в глаза и тепло улыбаясь, отчего вокруг его глаз в стороны побежали маленькие морщинки. Глянув настороженно на заговорившего с ней африканца, девчушка всё же вернулась к еде. Судя по тому, какими голодными были её глаза и нетерпеливыми движения, не ела она уже давно. — Вот доедем до столицы, куплю ей самое красивое платьице, — с улыбкой сказал Филя, наблюдая за ребёнком. — Мы заберем её с собой? — удивился Себастьян. — Я думал, что вызовем Самариля, и он заберет её в академию. Там она будет в безопасности, под надзором десятка нянек и рядом с лекарем. Уверен, что голодовка не пошла малышке на пользу, и она выглядит несколько младше, чем должна была, — произнёс некромант, кидая быстрый взгляд на девчушку. — Но если ты хочешь взять её с собой, тогда первым делом, добравшись до города, нужно будет навестить доктора. Но ты прав, платье лишним не будет, хотя с самым красивым ты погорячился. — Ты думаешь, у Самариля самого сейчас проблем не хватает и детей? Да и Роберт уже на подходе — боюсь, ребёнку не будут уделять должного внимания, тем более перед началом нового учебного года. А для ученицы она ещё слишком маленькая. А я всегда так хотел маленькую дочурку, — мечтательно произнёс Филя. — Медея, пойдёшь с нами? — Угу, — ответила девочка, подняв улыбающееся личико на беса. Филипп не мог не отметить, как у неё быстро переменилось настроение. — Роберту до родов ещё далеко. Так что с этим проблем не вижу, а в замке есть, кому посидеть с малышкой. Но если хочешь забрать с собой, пусть. Не думаю, что она что-то сильно изменит. Если это сделает тебя счастливым, я не против, — мужчина покачал рукой в воздухе, а после вздохнул. Попробовав уху, он кивнул: — Доставай миски. Уже все готово. Филипп без вопросов выполнил поручение некроманта, протянув ему три миски, при этом сияя от счастья. Малышка с интересом водила носом, принюхиваясь. Кажись, такое она ещё не пробовала. Себастьян налил небольшую порцию для девочки и отдал ей миску первой, вручив ещё и хороший кусок хлеба и ложку. Филя был следующим на раздаче. -Если мало специй, скажешь, — произнёс мужчина, смотря на рыжика, протягивая ему миску. Совсем скоро котелок и миски опустели. Сытая девчонка поначалу довольно жмурилась, чтоб после уснуть, положив кудрявую голову Филе на колени. Бес поправил плед на е плечах, любуясь улыбающимся во сне лицом. — Милая, — подвёл итог Себастьян. — Ты умеешь обращаться с детьми? Потому что я вот знаю об этом лишь понаслышке и из редких книг, — отозвался мужчина, смотря на ребенка. Некромант подумывал где бы разместить лежак для девочки. Не спать же её вместе с ним и Филей? — Да ладно, это не так уж и трудно. Меня больше заботит её расовая принадлежность. Высших рас осталось не так уж и много, церковь этому очень способствует с самого своего момента сотворения. Последняя известная сейчас Высшая раса — оборотни, но и их уже не так много. А эльфы… у них же были свои порядки. Устоит, да и своих детей они воспитывали сами, — задумчиво проговорил бес. — О них давно не было слышно, а оборотни наберут популяцию, как только Папа уйдет на покой, — сказал некромант и поднялся с места. Собрав миски, он швырнул в них очистительное заклинание — идти и нормально мыть их, было лень. — Если малышка осталась одна, вероятней всего, её родители почили с миром. Или родитель человек отказался от неё, кто знает, — ответил мужчина, начиная готовить шатёр ко сну, — время было ещё не очень позднее, но малышка уже спит, и лучше они тоже лягут раньше, чтобы утром продолжить путь сразу после рассвета. — Скорее всего, так и было. А может, она — дитё насилия. Знаешь, с эльфами поступают довольно жестоко, если их вылавливает церковь… и, если мужчин ждёт просто унижение, то женщины могут ещё и забеременеть. Возможно, этот ребёнок… — бес задумчиво посмотрел на кудрявую макушку. — Даже если бы женщина и забеременела, её скорее всего убили бы ещё до того, как её положение стало заметно, — пожал плечами некромант, раскладывая несколько шкур на заранее принесенные ветки, покрытые плотными матрацами, которые они взяли с собой. — Боюсь, тебе придется спать на мне — по крайней мере, пока мы не доберёмся до города. Один из матрасов отдаем Медее, а вдвоем рядом на нём нам будет тесно. — Ты совершенно прав, — улыбнулся Филя, целуя Себастьяна в щёку. — А девочка…что ж, гадать не будем — потом, если захочет, сама расскажет; не захочет — и ладно. Давай готовиться ко сну? Вот только, боюсь, нам придётся ускориться. Мы должны были сегодня уже подойти к выходу из леса. — Завтра встанем раньше и всё нагоним. Если ты опоздаешь к началу учебного года, думаю, в этом не будет ничего плохого. На крайний случай вызовем Самариля, и он заберет тебя в Академию, — улыбнулся Себастьян. Он уже успел разложить лежанку для Медеи, и та была застелена плотным сукном и мягким пледом. Подняв девочку её с коленей Фили, осторожно перенося на кровать.***
На следующее утро их путешествие продолжилось. Себастьяну пришлось уступить лошадь любовнику с ребёнком — всё же, троих Пятнашка уже не выдерживала. Тем не менее, двигались они относительно быстро, периодически останавливаясь на привал. Пару раз Филипп думал предложить использовать одноразовый портал, который им вручил Самариль, дабы переместиться к городу скорей, но всякий раз понимал, что эта вещь им может ещё пригодиться в случае опасности, да и к тому же, в компании путешествовать было интересно. Малышке довольно скоро надоело ехать на лошади, и она изъявила желание перебраться на плечи любопытного человека, где и стала исследовать всё, до чего могла дотянуться. Некромант не возражал — крепко держа малышку за колени, чтобы та не свалился с его плеч, он шёл вровень с лошадкой. Такими темпами они должны были добраться до города поздним вечером, но уже сегодня — это не могло не радовать. Хотя мужчина боялся, что и малышка, и Филя устанут и предпочтут остаться этим вечером ночевать в лесу. Ближе к вечеру Медея уснула, и ей пришлось ссадить в заботливые руки Фили, который продолжал ехать на лошади. Останавливаться зам. ректора не пожелал, разумно рассудив, что лучше немного потерпеть и отдохнуть уже в городе, в тёплой постели с крышей над головой. А малышка всё равно, кажется, никаких неудобств не испытывает от своего не очень удобного положения. Города они достигли далеко за полночь, идя по лесу почти, что наощупь, но чутьё и небольшой магический проводник оказали им хорошую службу. Найти в среднем по размерам городке приличный постоялый двор не составило особого труда — достаточно было спросить у, несмотря на поздний час проходящих мимо прохожих. Казалось, город и вовсе не спал, а улицы его никогда не пустели. Несмотря на то, что городок не был столицей. — А ведь Самариль не стал бы так заморачиваться и просто использовал бы теневой проход. Не понимает он этой романтики путешествий, — удобно устроившись в глубоком плетённом кресле-качалке, проговорил Филя, аж зажмурившись от удовольствия. Малышка уже была уложена на кровать и укрыта по самые уши. — Будь я Самарилем, тоже так поступал. Иногда путешествие может быть обременительным, особенно, когда идешь убивать и спишь на голой земле под открытым небом, голодный и в любое время года, — пожал плечами Себастьян, вытирая голову тонким полотенцем. За широкой ширмой стояла бадья с уже остывшей водой — некромант мылся последним. Он сел напротив Фили в такое же кресло, вытянув перед собой ноги — после долго прогулки по лесу они ныли от усталости. — Вот только дело в том, что Самариль зарёкся убивать… уже очень и очень много лет назад, — тяжело вздохнув, несколько нервно усмехнулся Филя, наблюдая за спящим ребёнком. Медея то хмурилась, то улыбалась, периодически сбрасывая с себя жаркое одеяло. После замерзала и снова куталась. — В отличие от него, у меня выбор был не велик, — развёл руками некромант. — Думаю, стоит последовать примеру Медеи и ложиться спать, завтра наймем или еще одну лошадь или кучера с повозкой и поедем в столицу. Такими темпами мы доберемся до Лондона ещё очень не скоро. — Не волнуйся. Мы не выбиваемся из графика, — улыбнулся Филя, следуя совету Себастьяна, отправился в кровать.***
— Вот они! Взять их! — услышали Себастьян и Филя разгневанный голос, даже не усев проснуться и встать. А когда продрали глаза, увидели уже не крестьян с вилами, а гвардейцев во главе со священником. А приказ исходил от монаха, которого Пекаттонис тоже узнал — он стоял тогда, в деревне, и смотрел, как избивают и унижают Медею. — Эльфку взять в плен, повязать — я заберу её обратно. Остальных — убить. Скучала по мне, милочка? — хищно улыбнулся монах. А глазах проснувшейся Медеи, казалось, застыл настоящий ужас, она вскрикнула и прыжком перебралась в кровать Себастьяна и Фили, прижавшись к ним. — Согласно закону, всё, что принадлежит любой католической церкви, принадлежит Ватикану. Я представитель Ватикана. Соответствующие бумаги у меня имеются. Девочку под моим сопровождением направляется на поклон к Папе. При попытке остановить нас, я буду вынужден просить у Бога помощи. Мне Он не откажет, — Себастьян хищно улыбнулся. Его уже не в первый раз пытались повязать со сна. Выработался рефлекс — стоит кому-нибудь из гвардейцев сделать шаг в сторону, или ему покажется странным их движение, он повяжет их магией, маскируя это все под молитву. Ещё ни разу эта «постановка» его не подводила. — Это ложь. Ты — предатель, связавшийся с мракобесьими отродьями и отрёкшийся от нашей священной цели! Эта дочь мракобесья и так принадлежит Ватикану и находится под неусыпным контролем Его преосвященства и её учителей. Вестей о её вызове к отцу нашему не поступало, а слова твои, бесий сын, Святейший отверг. Волей его и божьей, велено уничтожит тебя, изменник, — проговорил монах с хищной ухмылкой. И тут до Фили дошло. — Себастьян, берегись! — только и успел крикнуть он, выталкивая и ребёнка и любовника с кровати, в ту же секунду в неё ударился огненный снаряд. — У огненных магов слишком сильное магическое поле, даже амулеты не помогают его полностью скрыть, — послышался голос Филиппа из образовавшегося дыма. Талисман, надетый на него Самарилем сработал, впрочем, тут же самоуничтожившись, но спася своего носителя. — Не на того напали твари, — раздался хищный рык с другой стороны кровати и из дыма от горящей мебели вышло нечто: назвать что-то подобное человеком было невозможно, казалось оно было соткано из самой тьмы, даже живым существом назвать то, что увидели все присутствующие тогда в комнате было невозможно. От этого создания исходила ужасающая аура смерти и тлена. Себастьян преобразился за несколько секунд, став из обычного мощного африканца самым настоящим чудовищем с острыми когтями, клыками, торчащими, словно пики изо лба рогами, тело его стало ещё больше и мощней, а ноги исказили под немыслимым углом, став больше напоминать звериные лапы или даже задние копыта быка. Лицо мужчины вытянулось, а глаза стали гореть чёрным непроницаемым огнём, лишь где-то в центре, можно было увидеть маленькую точку зрачка, ставшего цвета крови. Ближайшего из остолбеневших гвардейцев он снёс одним взмахом огромной руки, от чего мужчина с диким воплем боли выпал из окна, разбив стекло и рухнув на мостовую. Снизу послышались истошные женские крики, ведь плоть на теле прямо на глазах истлела, оставив лишь кости, которые поднялись и ринулись прямо по стене обратно в комнату, вставая на защиту теперь уже своего господина. Пустые глазницы горели двумя маленькими шариками потустороннего огня, вселяя суеверный и животный ужас в видящих это людей. Филя тут же подполз к дрожащей от ужаса Медее, обнимая девочку и прижимая к себе. Священник, пришедший вместе с гвардейцами перекрестился, упал на колени и стал молить господа бога о помощи и пощаде. Вот только мага-монаха это, казалось, нисколько не затронуло. Глаза его горели пламенем, так же, как и всё тело. Оставшиеся в живых гвардейцы отскочили от него в панике в стороны. — Архимаг! — с не меньшим ужасом произнёс поднявший глаза Филипп, посильней прижимая Медею, после чего стал шарить по комнате взглядом, в поисках сумки. Благо, она лежала возле кровати, где её специально и оставили. Спрятавшись за Себастьяном, Филя стал шарить в ней в поисках первого попавшего талисмана телепортации. Огненный маг, тем временем, не бездействовал. Рабов Себастьяна окутывало уничтожающее пламя, от чего они в считанные секунды все превратились в пепел. После пламя переметнулось и к самому некроманту, окутывая, оставляя страшные ожоги. Тело Себастьяна горело, кожа от ожогов пузырилась и кровоточила страшными ранами, но мужчина продолжал держаться, заслоняя свей спиной Филиппа и Медею, давая любовнику возможность добраться до сумки. С самого начала боя он ни разу не отошел в сторону, не упал и даже не шелохнулся, прикрывая беса и девочку. Не дожидаясь, когда все созданные слуги будут полностью уничтожены пламенем, мужчина начал посылать во врагов чёрные сгустки энергии. Те уворачевались от них, но один из пока ещё живых гвардейцев замешкался, и магический снаряд попал в него.Сс диким нечеловеческим криком он рухнул на пол замертво, а его тело истлело в считанные секунды. — Себастьян, быстро ко мне! — точно спасительный глоток, прокричал голос Фили, наконец, нашедшего кристалл телепортациию. Как только просьба была исполнена, Филиппу предстояло обвязать шнурком амулета руки всех телепортируемых, а для этого необходимо было некоторое время. Огненный маг не отступал, а, наоборот, видя, что они задумали, стремительно поднял шпагу одного из мертвых гвардейцев, пошёл в наступление, надеясь пересечь волшбу амулета. Но к тому времени Филипп уже закончил. Пара нужных слов, и кристалл активировался мгновенно, заставив шпагу разрезать воздух. Кристалл телепортации — это не теневая магия Самариля, но всё же его воздействие нельзя было назвать приятным, скорей наоборот. Вышвырнуло их в кабинете ректора. Медея потеряла сознание, Филя тоже был в нелучшем виде, что уж говорить о Себастьяне. Но, на их счастье, Роберт и Самариль в это время как раз оказались в кабинете. — Вижу, путешествие удалось, — усмехнувшись, только и сказал ректор. — Боже! — вскликнул Роберт, вскакивая с насиженных коленей любовника и буквально подлетая с некроманту. На том продолжала гореть и тлеть одежда. Омега, привыкший к частым взрывам и пожарам в своей лаборатории, быстро сориентировался, накрыв горящие участки плотной тканью пледа, сорванного с ближайшего дивана. Когда огонь был потушен, он вскочил на ноги и обернулся к Филиппу и девочке, лежавшей рядом с ним. Бес был в сознании и явно просто дезориентированный после использования амулета, девочка же была без сознания, и её тонкая фигурка раскинусь тряпичной куклой по полу. — Приведи Патрика, живо! — прокричал Роберт, оборачиваясь к Самарилю. Сам же оборотень взяв подушку, с все того же, дивана подложил её под голову малышки. Откуда взялся ребенок, он мог лишь гадать, но видя все происходящее, он хотел помочь. Трогать Себастьяна он не решился, боясь сделать хуже. Филя был в относительном порядке, и наибольшего внимания требовала девочка. Хотя подложив её подушку под голову осторожно приподняв за затылок, мужчина налил стакан воды бесу и помог выпить его, лишь после этого полностью сосредоточившись на осторожном прощупывании косточек малышки. Эту компанию так швырнуло об пол, что ребенок мог пострадать. Самариль к тому времени уже успел вернуться, приведя Патрика, в прямом смысле, на руках. Судя по выражению лица врача, уведомить его о том, что от него нужно, Самариль не счёл нужным. Сам ректор на данный момент был бессилен, ведь его магия была полностью тёмной и никак не подразумевала собой исцеление ни в каком его виде, а в медицине он понимал мало. Поэтому Самариль лишь поднял на руки Филю, усаживая его в кресло. — Ну, так что случилось? — с тяжёлым вздохом спросил ректор. Он предполагал нечто такое, но был искренне уверен, что в случае опасности они успеют воспользоваться телепортом. — Монах… маг… Архимаг! — в замешательстве говорил Филя, растерянно глядя на усевшегося перед ним Самариля на корточках. — Они… напали на нас, хотели забрать Медею, — на последнем слове Филипп вздрогнул. — Та-ак, всё ясно. Всё, Филь, можешь дальше не рассказывать. Отдыхай и пей водичку, — мягко улыбнулся ему Самариль, растрепав рыжие волосы. — Самариль, девочку надо переложить на диван, — позвал ректора омега, убедившись, что с малышкой всё в порядке, и ничего, кроме пары незначительных ушибов и потери сознания от магического давления, с ней не произошло. — Ты как? — спросил Роберт, подходя к креслу и кладя руку на плечо Филиппа. — Нормально… вроде, — ответил Филя, всё ещё несколько угнетённый. — Где Себастьян? Как он? Как Медея? — тут же обеспокоился бес, вскакивая со своего места, побежал к пострадавшим. Самариль к тому времени уже успел выполнить просьбу Роба. — Не трогать! — заорал Патрик, когда рыжик кинулся к пострадавшему любовнику. — Ректор, мистера Себастьяна надо срочно переправить ко мне в комнаты в смотровую. У него сильнейшие ожоги. Будь он обычным человеком, или же не имей мы всех возможностей лекарской магии и зелий, он был бы уже мёртв, — проговорил мужчина, а после начал что-то сосредоточено шептать себе под нос. Через несколько минут некроманта окутало свечение, и образовался плотный кокон, взмахом руки Патрик поднял африканца в воздух. — Теперь можно отправляться, — кивнул ректору старик. — Я не буду трогать, просто рядом побуду, — клятвенно пообещал Филя, плетясь за ними, но был жестко остановлен Самарилем. — Нет, родной, давай лучше ты посидишь с Робом и расскажешь ему всё, что случилось, хорошо? Так от тебя сейчас будет куда больше пользы. А я скажу миледи, чтоб они принесла вам завтрак, — улыбнулся ректор, открывая теневой проход. — Метр, прошу, — кивнул он Патрику, приглашая пройти. Тот благодарно кивнув, вошёл в проход следом за ним потянулся и кокон с некромантом. — Не переживай, с Себастьяном всё будет хорошо. Он сильный маг, он молод, а Патрик очень хороший лекарь. Все будет хорошо. Лучше и правда расскажи с самого начала, что случилось и откуда вы привели девочку? — кивнул в сторону малышки Роберт. Обморок той уже перешёл в полноценный сон. Филипп сел на край дивана около Медеи, убрал с её ангельского во сне личика кудряшку, заправив её за острое ушко, погладил по волосам. Девчонка улыбнулась во сне, переворачиваясь на бок, положила маленькие ладошки под голову, сворачиваясь в клубок. После Филя всё же поведал всю их историю Себастьяну, начиная с того злополучного леса, где они и спасли этот маленький лучик света в погрязшей в тьме деревни, и о событиях в самой деревне, и всё остальное, заканчивая нападением мага-монаха. — Он применял мощные огненные заклинания, но был так же неграмотен, как и Себастьян тогда, когда мы вызволяли Нейта, — заметил Филипп, окончив рассказ. — Он говорил, что должен доставить Медею обратно, в монастырь, и что в ней заинтересован Папа… странно всё это. Ведь Папы приложили столько усилий, чтоб стереть эльфов с лица земли. — Себастьян сейчас так же безграмотен, как и тогда, просто теперь он знает чуть больше и старается придерживаться хоть каких-то правил. А Медея…- Роберт посмотрел на девочку. — Эльфов истребили не столько люди, сколько они сами. Детей своих они очень любили, но с каждым десятилетием полукровок было всё больше и больше, кровь выветривалась, и они пропали. Нет, я слышал от одного из своих знакомых путешественников о слухах, что где-то в горах Гималаи есть подземная пещера, где ещё сохранилась культура и несколько спящих чистокровных эльфов. Но мне кажется, что это сказки. Медея, скорее всего, стала аномалией. Я довольно долго изучал в свое время по молодости вопрос передачи наследственных признаков от предков будущим поколениям. Велика вероятность, что в девочке столкнулись нужные гены, вот и проснулась эльфийская кровь. А там, может, и правда родителем был приблудный эльф, хотя это какая-то фантастик, — омега развел руками и чуть дрогнул, тут же укладывая ладонь на живот. — В общем и целом, малышка редкая «зверушка», прости за столь неприличное высказывание, но Папа, вероятней всего, именно так и полагает. А что касается архимага… Если ты сможешь описать его Девону, возможно, он сможет примерно его зарисовать, и тогда отправим портрет в разные страны и народы. Глядишь, кто и узнает, а там можно будет и дальше думать, что делать. В любом случае, зная имя, можно многого добиться. И ещё, Себастьян этого мага не знал? — Кажется, нет. Но, вот только он был монахом, и у него намного больше привилегий и свободы, чем было у Себастьяна. И, если Медея и впрямь появилась случайно, то как она могла попасть к монахам, и как о ней мог прознать Папа? Не думаю, что если это так, то она появилась впрямь в лоне церкви, — задумчиво сказал бес. — Подумай сам, в семье, самой обычной или не очень, появился ребенок сказочной красоты, с прекрасными огненными локонами, которые сами по себе очень редки и которые считаются признаком ведьм, глаза тоже довольно необычного цвета, и острые уши! Филь, я не буду удивлен, если у девочки даже будут острые клички. Наверняка когда она родилась, повитуха видела острые уши. А какова вероятность, что богобоязненная старуха или женщина, увидев в ребёнке явно магическое, по её мнению, отклонение не доложит об этом ближайшему монаху или церковнику? — с долей удивления произнёс омега, а после снова дернулся недовольно кривясь. — Они сжигают всех красавиц, да и вообще по сути всех подряд. Но Медея была неврождённой, или ещё совсем малышкой, когда стало ясно, что она не человек. Возможно, убить дитя дурости и глупости не хватило, и о ней написали в Ватикан, а уж там и Папа прознал. Или ещё какой вариант. Тут можно гадать до бесконечности. Мало ли, сколько по миру ходит Папских нюхачей, заходящих во все деревни и собирающие всякие слухи. Малышка просто родилась не в том месте и не в то время. Будь кто-то из её родителей действительно нелюдем, то, вероятней всего, озаботился тем, чтобы спрятать малышку ещё до её рождения вместе с матерью. — Ты совершенно прав, Роберт, — тяжело вздохнул Филипп, но после улыбнулся, с нежностью поглядев на ребёнка. — Я попытаюсь потом что-нибудь о ней узнать. Но пока буду радоваться тому, что она в безопасности, в тепле и уюте. — Вы с Себастьяном возьмете опеку над ней? — немного удивлено спросил Роберт. Он не ожидал такого поворота, впрочем, мало ли что могло случиться ещё, и что испытал бес, когда увидел малышку. — Конечно возьмём! — уверенно сказал Филипп. — Не на вас с Самарилем же её вешать — у вас и так забот хватает и ещё прибавится скоро, — тепло улыбнулся Филипп. — А я всю жизнь мечтал о маленькой рыженькой дочурке и вообще о семье. Когда судьба приносит счастье на блюдечке, отчего ж не взять? -И правда, — улыбнулся Роберт в ответ. — Думаю, малышку стоит уложить спать на нормальной кровати. Давай я вас провожу, заодно и пройдусь и Самариля найду, — с этими словами они поднялись с кресел, и Филя, подхватив малышку на руки, вышли из кабинете ректора.