***
В себя оборотень пришёл уже только в комнатах, что были выделены ему, как преподавателю. Скинув все вещи в одном углу, он сразу пошёл в ванную. Ему нужно было прийти в себя. Роберт прекрасно понимал, что если бы не предложение Самариля, если бы не этот спешный переезд, то до них с Девоном добралась бы инквизиция. И не факт, что они бы успели сбежать. Мужчину колотил озноб, ему стало действительно дурно от осознания столь близко проскользнувшей смерти. Если себя не столь жаль, то за мальчишку он волновался. Хотя Девон и сильный, но если бы не переход по миру теней на такое большое расстояние, то он, наверное, чувствовал бы себя ещё хуже. Он просто отвлекся и не успел понять всей сути ситуации — он поймет позже, так что надо запастись успокоительным. Как же все-таки страшно. Чёрт! Мир сходит с ума, если благородные нелюди прячутся по углам, словно дворовые шавки! Как же это унизительно, вот так бегать, прятаться, ускользать из-под носа. Десять лет все удавалось. А до этого несколько веков он водил их за нос. Что же теперь? Неужели расслабился от сытой жизни? Так не пойдет. Он не для того столько воевал и изворачивался, чтобы опять по новой окунаться в это дерьмо и быть крысой, шныряющей по углам в поисках спасения от пережравшейся кошки! Удар сжатым кулаком по темному кафелю отрезвил мужчину, но не настолько, что бы полностью привести в чувства. Роберту было тяжело осознавать, что он почти что угробил себя и своего воспитанника. Он не для того столько сил вложил в воспитание Девона, чтобы так просто отдать его на растерзание инквизиции. Он не позволит всему повториться опять. Не сейчас, не в это раз. Инквизиторы не успеют возродиться. Если змея вдруг стала трёхголовой гидрой, то бывший меч вполне может стать трезубцем. Шальная и уверенная улыбка проскользнула по губам мужчины. Он был уверен, что сможет, если и не в одиночку, то, в любом случае, прищучить охотников за их головами. Проторчав в общей сложности два часа в ванной, Роберт, не вытираясь, обмотал достаточно короткое полотенце вокруг бёдер и вышел в спальню. Здесь было прохладно, и мужчина решил затопить камин. Уложив дрова, он прошептал чары поджога. Теплый огонь мгновенно озарил комнату теплым оранжевым светом… — А я уже соскучился, — услышал он обаятельный знакомый голос. На диване, вертя в руке бокал с вином и пытаясь что-то разглядеть в бордовой жидкости, сидел в свободной позе, закинув ногу на ногу, Самариль. Голова спокойно откинута на высокую спинку, вторая рука служила ему подушкой. — Мы расстались два часа назад, — с тяжёлым вздохом возразил мужчина, проходя мимо дивана в сторону кровати и чемоданов со сменной одеждой. — Что, не рад меня видеть? — состроив выражение детской обиды на лице, упрекнул его инкуб. — А должен? — всё так же ровно и безэмоционально спросил Роберт. Хотя только дьявол знал, каких трудов ему это стоило. Полотенце полетело на постель, а его место занял недлинный, чуть ниже колена, темный шёлковый халат. — Какой же ты сексуальный, — похотливо облизнулся Самариль, налюбовавшись обнаженным телом, по спине которого одиноко стекала капелька воды. — Кстати, еще не видел соседа своего обожаемого воспитанника? — Нет, ещё не успел, — ответил Роберт. Мужчина знал, что инкуб его просто поддевает, но предательское тело слишком явно реагировало на похвалу столь желанного существа. Тем более, тоном это было сказано не особо безобидным. — А жаль. Азазель очень милый мальчик, — улыбнулся Самариль, — уверен, Девону понравится. — Больно мне твой тон не нравится, — протянул Роберт, подходя к дивану и, оперевшись локтями на спинку, навис над Самарилем. — В чём подвох данной ситуации? — Что ты, никакого подвоха. Как я уже сказал, он просто очень милый мальчик, который очень не любит, когда его обижают, — продолжал непричастно улыбаться демон. — Самариль, луна ты моя незаходящая, будь добр сказать мне всё, что ты надумал? Я тебя не первую сотню лет знаю, и твои фокусы не всегда безболезненно проходили, — ласково, но в то же время настойчиво, как с несмышлёным ребенком, говорил Роберт. — Будь добр, расскажи мне, что это за сосед и что значат твои слова. — Ну, если ты так хочешь, — пожал плечами Самариль, заглядывая в глаза Роберту, которые сейчас были так близко, — Азазель Мирениус, отпрыск Мариами Мирениус, я надеюсь, ты помнишь её? — судя по тому, как заскрипели зубы мужчины, демон сделал вывод, что прекрасно помнит. — Ну ты не волнуйся насчёт мальчика, материнского воспитания он не получил, всадив ей нож в спину, когда та избила его в пять лет. А так, как я уже сказал, милейшей души мальчишка. А какие у него красивые кудряшки, — благоговейно протянул он. — Сколько ему лет и где пробыл всё это время? — не обращая внимания на восторженные речи инкуба о золотистых кудряшках, спросил Роберт. — Если верить информации Филиппа, то сначала у папани. Старый скряга и извращенец, — с отвращением протянул Самариль, — даже боюсь представить мальчишку после ночей с ним… Как же я не люблю, когда светлые волосы окрашены в красный. А потом, то ли скелет какого-то волка оживил, то ли кого, в общем, опознать старика было трудно. Взяла его к себе какая-то человеческая семья, но люди были уже старенькие, так вот и решил мальчишка им услугу с переправкой скорой в иной мир сделать. А сколько было восторгов по этому поводу! Все же Азазелю очень нравится цвет крови и чужие крики. Потом жил где-то в лесах, в компании воскрешённых зверушек, а потом Филя и привёл его сюда. У парня большой потенциал. — Некромант ничего не сможет сделать Девону, — как-то обреченно сказал Роберт, вновь вставая ровно. — Что же, я полагаю, ты мне всё сказал, что хотел. А теперь можешь быть свободен, — протянул равнодушно мужчина. Он всё ещё неважно себя чувствовал после сегодняшнего перехода. Для него это далеко не первый и даже не десятый раз, но все равно ощущения не из приятных. После каждого такого перехода, тем более на такое расстояние, пару дней на полное восстановление ему все же потребуется. Поэтому он собирался вздремнуть пару часов, а затем навестить кухню. А там уже и рассвет не за горами, можно будет и вновь уснуть. — Эй, ты чего — не понял, к чему я клоню? — начал злиться Самариль, поднявшись с насиженного места. — К тому, что в очередной раз придумал что-то гениальное? — не обидно, а даже как-то ласково съязвил Роберт, спокойно поворачиваясь к Самарилю спиной и направляясь в сторону кровати, намереваясь выполнить свой план и хорошенько отдохнуть. — Брось, от Азазеля ведь будет только польза. Ему будет хорошо в компании Девона и Девону тоже будет хорошо. Но всё же, я бы хотел чтоб Девон… помог мальчику. А то его жажда крови иногда пугает, — объяснил Самариль. — Я поговорю с ним и обрисую ситуацию, если он, конечно, сам раньше не догадается, — устало ответил Роберт и повел плечами. — Теперь всё? — Эх, какой же ты неразговорчивый. Пойду тогда, что ли, к Коте, — вздохнул Самариль, пожимая плечами, вышел из комнаты. Закрыв за инкубом дверь, Роберт подкинул ещё дров в камин и, скинув с себя халат, так и лег обнажённым в холодную постель. Свернувшись клубочком, мужчина мерно задышал и через несколько минут уснул крепким, но беспокойным сном. Самариль же, выйдя, сразу направился к двери, откуда больше всего веяло холодом. Эх, жаль, что Роберт устал, но то, что ему требуется отдых — это вполне справедливо. Мужчина ведь не привык к таким вот порталам, которые для самого Самариля считались чем-то обыденным, да и подготовиться к этому ни он, ни мальчишка не успели — слишком быстро всё произошло, слишком резкий был скачок энергии… Обычно, чтобы соединить два мира через связующее звено, требуется отточенное годами спокойствие, мягкость и плавность. Разумеется, что для профессионала-Самариля держать портал под контролем не составило труда, однако в голову к его сопровождающим энергия все равно ударила прилично. Без стука войдя в обитель холода, Самариль увидел Коту, с умиротворённой улыбкой сидящего на прохладном подоконнике и смотрящего на восходящее солнце. Странно, он, конечно, любил восходящее солнце, так как рассвет был единственным временем суток, когда солнечные лучи достаточно холодные, чтобы можно было под ними нежиться, но уж очень не понравилось инкубу выражение лица старого друга. Конечно, к тому, что он никогда не обращает внимание на демона при его появлении, Самариль привык, но всегда было видно, что он именно не обращает внимания, игнорирует, а не не замечает. Решительной походкой приблизившись к мужчине, демон застыл в шаге от него, натянув на губы улыбку, ожидая, когда друг сам повернётся. Но тот, не снимая глупого выражения с лица, так и продолжал пялиться на холодные, рассветные лучи. — Котик, чего это ты какой-то слишком счастливый? — насмешливо спросил Самариль, склонившись к уху мужчины. — Может, чуть убавить это счастье? От его слов Котани вздрогнул и точно бы упал в окно, не будь на нём решетчатых ставней, сейчас плотно закрытых. Мужчина устало обернулся на своего начальника, чуть понурив голову, произнёс: — Самариль, я тебя, конечно, очень люблю, но молю, иди спать, я устал, тоже хочу отдохнуть, — Ост натянуто улыбнулся. — Устал он, — пробурчал Самариль, — все вы тут устали. После этих слов он пошёл к прикроватной тумбочке, точно зная, что эту вещь он хранит там. Немного порывшись (впрочем, бардака там не было и все сразу было видно, так как такая уж Ост личность — очень аккуратный и все у него всегда на своих местах) извлёк оттуда небольшой деревянный гребень с широкими зубцами. На это сам ледяной маг лишь натянуто вздохнул, пряча лицо в коленях, но зато давая довольно много свободного пространства для своих пепельных волос, чуть улыбнулся, когда нежные руки начали массажировать кожу головы, параллельно предварительно распутывая длинные волосы, после чего, убедившись, что гребень не будет дёргать слишком уж путаные места, аккуратно прошёлся расчёской по всей длине.***
Девон уснул сразу, как только его голова коснулась подушки. Кровать была достаточно широкой, но за последние полгода он привык спать либо в постели Роберта, либо у себя, а она была в разы шире, нежели эта. Две крайности: или чужие объятья, или неограниченное пространство. Ни то, ни другое на данном предмете мебели проделать было невозможно. Даже со своим маленьким ростом парень сползал с кровати, привычно разметавшись по ней. Сегодня его мучали кошмары. Для кого-то это покажется глупостью и самым обычным сном, но для молодого духа это были, наверное, самые тяжёлые воспоминания. Десять лет назад, пепелище, только печь и пепел, да запах жжёной плоти родителей. Это всё, что осталось ему от них. Огонь уничтожил всё, даже кости. Юноша, а тогда семилетний мальчишка, оставшийся один на один с этим безумным миром, не считая абсолютно незнакомого опекуна. Он тогда не плакал, да и позже тоже. Он вообще не любил сырость, разве что только тянущую от свежей могилы поздней осенью или в сильный туман. Ему было не столько больно, сколько обидно. Они говорили, что любят его, но сами ушли и не попрощались. Интуиция его матери не раз спасала их в те времена, а вот в этот раз она дала сбой. Хотя в этом мальчишка, даже уже будучи взрослым юношей, сильно сомневался. Она просто устала и всё решила и за себя, и за мужа, и за него. Она хотела покоя? Что ж, она его получила. Теперь она точно стала духом в тартаре и мучает людские души, что запятнали себя грехами. Сон окончательно пропал около четырёх дня. Разбитый и сонный после неудачного сна Девон поплёлся в душ. Чередуя горячую и холодную воду в течение получаса, он вылез из ванной. Продрогший и ещё более угрюмый, но зато спать теперь не хотелось абсолютно, и только одна мысль об этом вызывала стаю мурашек по карамельной коже. Открыв шкаф, юноша выудил оттуда узкие брюки, которые, наплевав на все правила этикета и норм, слишком откровенно облегали его длинные и тонкие ноги. Мешковатая вязаная кофта с широким вырезом была надета на голое тело. А на ноги были обуты высокие сапоги на небольшом каблуке, их голенище доходило почти до колена. С каким-то остервенением зашнуровав их как можно крепче, Девон поправил одеяло на Азазеле и, прихватив чёрный, как вся его одежда, плащ, вышел из комнаты. Дорогу на кухню он запомнил прекрасно, а мимо преподавательского корпуса он проскочил беззвучной тенью. Как и положено таким как он. Выпив крепкого чая и с отвращением посмотрев на хранящуюся в кладовой еду, он уверенно направился в главный холл. — Что-то вы рано, сэр, — услышал он знакомый, благородный голос. После увидел Оста, идущего со стороны библиотеки. На мужчине были тёмные классические брюки, рубашка, расстёгнутая почти наполовину; на темно-бордовых глазах прозрачные очки в тонкой чёрной оправе, но не с такими толстыми стеклами, как у Пекаттониса; а светлые, идеально расчёсанные волосы красивым, ровным водопадом струились по груди и спине. Оторвав себя только силой воли от восторженного разглядывания мужчины, Девон произнес, смотря с тоской на дверь холла: — Не спится — решил прогуляться по окружающему замок лесу. — Сколько сейчас времени? — спросил Ост, чуть приоткрывая плотно задвинутые шторы, гладя, начало ли садиться солнце. — Начало пятого. До захода ещё много времени, — немного устало сказал Девон. Юноша незаметно теребил ткань плаща, что висел у него на локте. — Что ж, значит, мне пора вновь теребить нервы ректора, а то он совсем уже замучил бедного Филю. Удачи вам, — улыбнулся блондин, уже собираясь идти своей дорогой. — Желаю вам удачи в этом благородном деле, милорд, — сказал Девон и, накинув плащ на хрупкие плечи, уверенно подошёл к главному входу. Ледяной маг лишь кивнул в ответ, уставившись в спину парня с глупой улыбкой. Так бы и простоял, если бы его не отвлек привычный для чутких ушей звук рассекаемого ветра, а после со второго этажа буквально выбежал Владислав, неся на вытянутых руках стакан, от которого веяло холодом, быстро спустившись с лестницы, с довольной улыбкой застыл перед преподавателем, восторженно говоря, что у него получилось. Выйдя за дверь замка, Девон недовольно сощурился. Накинув на голову капюшон плаща, скрываясь от солнца, он окинул взглядом большой двор замка, после чего направился прямиком к воротам. Дойдя до них, он толкнул одну из створок. Та с лёгким скрипом послушно отошла в сторону, выпуская юношу с внутренней территории. Как только он вышел за границу внутренней части, в голову сразу ударило буйство запахов и звуков. Стрёкот насекомых, крики птиц, жужжание пчёл и шмелей, шуршание от лапок пробегающего мимо маленького зверя. Их было так много, и в то же время они были едины. Свернув с дороги, юноша устремился вглубь леса, ища у него успокоения и защиты. Через какое-то время он вышел к достаточно большому озеру. Водная гладь ярко переливалась на солнце, и Девон невольно подумал, что здесь должно быть очень красиво ночью, когда луна освещает чуть серебристым светом окружающие озеро кустарники. Налюбовавшись озером и наслушавшись тихого дребезжания бегущего из леса в озеро ручейка, юноша вернулся обратно под густую крону леса. Ловко проскальзывая между кустами и перебираясь по небольшим, но явно глубоким болотам, молодой дух медленно успокаивался, приходя в себя. Его фигура издали была похожа на призрака, так уверенно и непринуждённо он пробирался, казалось бы, по не пролазанным чащобам леса. Когда солнце уже спряталось за кронами, а небо немного порозовело, Девон набрёл на кладбище. Одинаковые памятники и древние склепы. И особая удушливая энергетика. Это родовое кладбище — сразу видно родственные связи в ворохе разнообразных чувств. До склепа, что был в самом центре кладбища, юноша так и не дошёл, поспешив уйти отсюда. Это кладбище было не людское, и чувства, что были здесь, были не людскими. Они душили и высасывали жизнь. Для такого неопытного духа, как он, такие места были опасны. Он ещё не мог в силу малого возраста переработать окружающую мертвую энергию в полезную для себя силу, и поэтому вместо того, чтобы поглощать, он её неосознанно отдавал. Будь он чуть старше и собраннее, то вполне мог бы оживить нескольких представителей этой семьи. Но сейчас он просто бы сгубил себя. Опрометью бросившись бежать, он даже не заметил, что частично трансформировался. В глазах появился алый отблеск, клыки удлинились, а волосы из платинового цвета стали чёрными, и над его головой начал медленно клубиться чёрный туман из-за удлинившихся прядок. К тому времени, как он дошёл до замка, всё вновь стало таким, как и до трансформации, но сил было очень мало, так что в холл он буквально ввалился, надеясь, что никого не встретит. Сейчас ему нужно добраться до ближайшего источника энергии. Или до Роберта, или до Азазеля — второй предпочтительней, учитывая слишком большой расход сил.***
Ох, до чего же сегодня был душный день. Эта духота ещё долго витала в округе, медленно, но верно глушимая вечерней прохладой. А для Самариля он был ещё и поразительно скучным. Конечно, все проблемы не удалось сплавить Филеньке, так что теперь он обязан разбираться с ними сам. А всё почему? А все потому, что у Коты есть совесть! Как же мужчина ненавидел наличие этого качества у кого-либо. И тем более у Оста. Слишком этот мужчина был честен и благороден. И теперь из-за него старый демон обязан был корчиться над многочисленными документами, резюме и заявлениями от студентов, продумывая всё до мелочей. Конечно, он убегал от работы как мог, но всё же, если взялся, то обязан сделать всё идеально, чтобы никто ни к чему не смог придраться. А за окном такая невыносимая духота. Поэтому, ближе к трём дня Самариль не выдержал, буквально приволок возмущающегося блондинистого ледяного мага в кабинет, ультиматумом сказав, что если он эту духоту сейчас же не усмирит, то тот работать не будет. На это Кота только пожал плечами, накладывая охлаждающие чары, уже было собирался уходить по своим делам, как был требовательно усажен обратно Самарилем, как тот выразился, для профилактики. А у того мысли были только о светловолосом, приятном студенте, о вчерашней беседе и о том, будут ли у них новые встречи? Или всё ограничится уроками истории, где будет ещё десяток подростков, любопытно лезущих к педагогу. Но тут же поспешил откинуть противные мыслишки из головы. Спустя полтора часа работы Самариль утомился, выпрямляясь на кресле, потирая виски, давая глазам отдохнуть от постоянных буков и циферок, подошёл к Коте, начиная расчесывать волосы. На это тот лишь фыркнул, однако, шевелюру не отобрал, позволяя Самарилю получать от этого наслаждение. Как только демон закончил своё занятие, то Кота, извинившись перед другом, скорей вышел из кабинета, направляясь в вожделенное место — библиотеку, а по дороге уловил движение знакомой фигурки. До чего же было досадно, узнав, что сейчас парень направляется за пределы замка, а злющее солнце все ещё не желает оседать, продолжая жечь землю своими горячими лучами. Он не знал, сколько просидел в огромной комнате, заполненной книгами, словно наркоман буквально пожирая книги взглядом, параллельно перечитывая их, но когда ушёл оттуда, солнце уже почти село.***
Ввалившись в холл и закрыв дверь, Девон привалился к ней спиной, пытаясь отдышаться. Нет, до своей спальни, в которой сейчас должен был мирно посапывать Азазель, он не сможет добраться сам. Ему до преподавательского крыла доковылять бы. Оттолкнувшись от прохладного дерева и восстановив пошатнувшееся равновесие, он сделал первый неуверенный шаг. Проклиная всё на свете, а в первую очередь свою неосмотрительность, Девон шаг за шагом приближался к лестнице. Добравшись до нижней ступеньки, он с тоской посмотрел вверх. Собравшись с духом и крепко держась за перила, в буквальном смысле повиснув на них, юноша начал подниматься. Дойдя до середины лестницы, он сдался и, сев на ступеньку, попытался достучаться до сознания Роберта, потратив на это последние силы. Но судя по ощущениям, мужчина спал, а столь тихий ментальный зов можно было заметить лишь в бодрствующем состоянии. Грустно улыбнувшись, Девон посидел немного и попытался встать, но ноги подкосились, и он рухнул обратно на ступеньку. Прислонившись головой к перилам, он решил подождать немного в надежде, что ему хватит сил добраться до корпуса преподавателей, а уже оттуда он достучится до Роберта. — Ты чего это здесь, юноша, расселся? — услышал он обаятельный, с долей превосходства и ехидства голос. Ректор. Определенно ректор, кто же ещё? — Да ещё и в таком состоянии! — о чудо, в голосе мужчины слышалось беспокойство. Тот, пробежавшись по ступенькам, перекинул руку парня через собственное плечо, донёс до второго этажа, усадив рядом с собой в кресло, начал постепенно дарить магию смерти из собственного тела. — Да-а-а, — восторженно простонал Девон, когда чужая магия окутала его тело и переплела ауры. Для юного грима это было подобно физическому удовольствию или оргазму, только сильно растянутому. Именно поэтому он и предпочитал брать энергию на кладбищах, а не от живых существ. В такие моменты он был готов пойти на всё ради продолжения и сильно ненавидел себя за это. Но предательское тело уже плотнее прижималось к дарящему силу мужчине. — Ух ты ж как мы размякли, — поцыкав языком, ехидно констатировал Самариль, — а теперь, дорогуша, рассказывай, почему ты там как выжатый лимон сидел, а теперь так жадно у меня энергию черпаешь? — как только мальчишка покрылся пунцовым румянцем, попытавшись через силу отстраниться, его требовательно прижали обратно. — Да сиди ты уже, а то голова же потом от резкого перехода разболится! — Местное кладбище — под землей только треть людей, остальные бессмертные… — тяжело сказал Девон. — Я слишком поздно это понял, провел там более получаса. — Ох, вот неразумный! — с этими словами ректор отвесил мальчишке подзатыльник. — И вот какой же дурак суется в такие наполненные негативной сильной энергией места, да ещё и без подготовки? Тебе ещё сколькому надо научиться… — Я знаю! — обиженно воскликнул юноша. — Говорю же, от него тянуло как от обычного, просто старого. Да и в фоне не было ничего примешано, как такое на НАШИХ кладбищах бывает! — Ты находишься в замке, в котором почти с самого его построения жили нелюди. Так что, это вполне очевидно, во всяком случае, вы уже все прочувствовали на себе; думаю, что больше вы туда не пойдете, — покачал головой ректор. — Я себе не враг, — успокоившись, ответил Девон. — Вот и хорошо. Как ты? — спросил ректор, продолжая подпитывать мальчишку. — Лучше, спасибо вам за помощь. Но боюсь, что ближайшие несколько дней я буду лежать, не поднимаясь, — вздохнул юноша. — А вот в этом не сомневаюсь, — опять в голосе появилось ехидство. Демон подхватил студента на руки, понёс того в сторону его спальни. — Кстати, как тебе мой подарочек? Понравился Азазель? — Да, только я пока не уловил, в чём подвох. Но так понимаю, Роберт просветит меня уже в ближайшие сутки. Только сначала придёт в себя, — сказал Девон, крепко держась за шею Самариля. — Что ты, мальчик мой. Никакого подвоха, — Самариль широко улыбнулся, — просто улыбайся ему чаще, и всё будет хорошо. — Ректор, не обижайтесь, но я вам не верю. Слишком наслышан о вашей славе, так что прекрасно понимаю, что его не просто так поселили именно со мной, — удобнее устраиваясь на руках инкуба и в мыслях прося провидение сжалиться и не послать им кого-нибудь навстречу. А то уж больно умилительная картина. С пинка открыв дверь, Самариль внёс Девона в его спальню, быстро взглядом найдя пустую кровать, уложил его, предварительно отодвигая одеяло, а после и накрыл лёгким покрывалом. После чего подошёл к другой кровати, потрепав золотую макушку, впрочем, не разбудив юношу, улыбнулся и пошёл к выходу. — Эх, надо бы Коту расшатать, а то ходит как кисель, — самому себе проговорил ректор. — У лорда Котани что-то случилось? — спросил Девон, садясь на кровати и нагибаясь, чтобы расшнуровать сапоги. Плащ был благополучно снят ещё в дороге. — Случилось? Шутишь? Да таким довольным я его не видел, даже когда он в университет поступил, — рассмеялся ректор, в полуобороте посмотрев на парня. — Ну, хоть кто-то счастлив. А университетов в его жизни, если мне не изменяет память, было три и ещё один заочно… — и уже тише добавил: — Две кандидатские, одна докторская и множество статей. Эх, всем бы так, — после чего вновь громко сказал под насмешливым взглядом ректора. — Университет — это не показатель, так что вам, наверное, показалось, — улыбнулся Девон, вставая с кровати и стягивая свитер. — Доктор исторических наук, — с ехидством сказал ректор, — но всё же, что-то он сегодня очень довольный. Эх, не к добру это. — Почему это? — удивленно спросил Девон, складывая вещи и убирая их в шкаф. — Что плохого в том, что у него случилось что-то приятное? — Как минимум то, что он молчит, как партизан, и не рассказывает, а ещё волосы не дает расчесывать. Хотя сегодня днем ещё давал, — обиженно пробурчал ректор. На второй кровати завозились — тихо застонав, вынырнул Азазель, сонно уставившись на тех, кто потревожил его сон. — Мы тебя разбудили? — спросил Девон, отходя от шкафа и садясь на кровать Азазеля. Мальчик расстроенно кивнул и потянулся к юноше. Девон благосклонно и очень даже довольно обнял его, прижав к себе. Пол неприятно холодил кожу ступней, поэтому юноша забрался на постель с ногами. — Ректор, а что касается вашей проблемы, так это скорее носит временный характер. Ну, или вас прямолинейно послали, — последнее было сказано с той дружелюбной и милой улыбкой, что ругаться было просто невозможно. — Да иди ты, — в таком же тоне бросил Самариль, с горестным вздохом посмотрев на дверь. Внутри её с ноги не откроешь, так что надо было не полениться и приложить руки, что он и сделал. — Азазель, солнце, надеюсь, тебе тут нравится? — спросил он, уже выходя. На это сонный мальчишка лишь кивнул. Когда за инкубом закрылась дверь, Девон проказливо улыбнулся и, повалив Азазеля на кровать, стал его щекотать. Мальчишка недовольно взвизгнул, а потом рассмеялся, пытаясь убежать от прикосновений. Вдоволь насладившись реакцией, Девон вытянулся рядом с мальчиком и тепло улыбнулся. — Ты хоть выспался? — Угу, — протянул Азазель, прижимаясь к боку Девону, совсем по-детски его обнимая, умиротворенно прикрыл глаз. — Оно и видно, — фыркнул парень и, вытащив из-под мальчишки одеяло, накрыл его, прижимая рукой ближе к себе и устраиваясь на одной с ним подушке. Уткнувшись Азазелю в макушку, юноша произнес: — Спи, у тебя ещё есть время. Ещё только-только заход начался. — Угу, — шмыгнув носом, произнес юноша, не открывая глаз, зарываясь в грудь Девона и сильнее его обхватывая. Поглаживая Азазеля по спине, Девон расслабился и, довольно выдохнув, начал засыпать.