***
Для Гермионы запахи были своеобразным хроноворотом, тем, что возвращало ее в давно прожитые моменты. Она ощущала их до мельчайших ноток, будь то тяжелые землистые запахи теплиц мадам Спраут, пыльные залежи библиотеки или аромат чая с бергамотом, который так любит ее отец. Каждого человека она узнавала по запаху, так же, как и места, где ей случалось бывать. Но сейчас, когда желания открывать глаза не было, она пребывала в некоем дежа вю. Немного пахло сыростью, травами, чистым постельным бельем и виски. Непривычная смесь, но судя по знакомому размеренному дыханию рядом, бояться ей нечего. Странный приступ истеричного жара отступил, словно его и не было. Тело наполняла легкость, как если бы она проспала не менее десяти часов. Гермиона осторожно протянула руку и, нащупав мягкую ткань малфоевской футболки, уснула.***
— Ты притащил меня в Малфой Мэнор?! — Гермиона в ужасе подобралась на кровати, прижимая к себе изумрудно-зеленое шелковое одеяло. Драко непонимающе уставился на нее. — А что тебя так пугает, Грейнджер? — холодно осведомился он, принимая привычный высокомерный вид. — Смею тебя заверить, здесь никто не собирается издеваться над твоей немощной тушкой. Гермиона смутилась. — Дело не в этом, — она потерла шею, где за ухом навсегда остался небольшой шрам от ножа Беллатрисы Лестрейнж, — просто это твой дом, и я не слишком-то комфортно здесь себя чувствую, знаешь ли. — Расслабься, — устало посоветовал Малфой, с удовольствием потягиваясь на подушке, — можешь считать, что я пригласил тебя в гости, вот и все. — А Нарцисса? — Гермиона строго посмотрела на него. — А что Нарцисса? Я уже достаточно взрослый мальчик, чтобы приглашать в дом девочек, — отмахнулся Драко и решительно взял ее за руки, — слушай, Грейнджер. Идти тебе сейчас некуда. Хогвартс не ночлежка для бездомных, а к родителям, я думаю, пойти ты не горишь желанием. Можно, конечно, сбагрить тебя в общежитие Уизли, но я слышал, что твой бывший женишок вернулся к мамочке на каникулы, поэтому это тоже не самый лучший вариант. — Почему же? — подозрительно сощурилась Гермиона, прикидывая, почему Гарри и Джинни ничего ей не сказали. Собственный ответ на этот вопрос ей не понравился. — Мне слишком нравится спать с тобой, чтобы так просто отдать тебя в лапы этого рыжего недоразумения. Гермиона фыркнула. Таких признаний она от Драко Малфоя не ожидала. — Это все причины? — Нет, — неожиданно посерьезнел он, — есть еще две. Первое. Твои периодические приступы сумасшествия ненормальны. Не хочу нагнетать, но похоже на проклятие. И я больше чем уверен, что ты захочешь их изучить. Мне самому интересно, поэтому библиотека Малфоев в твоем распоряжении. И второе. Возможно, ты свежим взглядом сможешь параллельно найти что-то о… нем. На последних словах Драко запнулся. Он и сам не знал, как говорить о Деймоне. Называть его этим именем он не мог. Может быть, это остатки маглоненавистнического воспитания, может, еще что-то. Но так или иначе он терялся, если нужно было произнести имя старшего брата. Старшего брата. Само осознание факта, что в мире где-то есть еще один Малфой, его копия, заставляло Драко нервно вздрогнуть. Не то чтобы он боялся встретиться с ним. Наоборот, встреча со Стелласом — или Деймоном, как бы его ни звали — была самым его горячим желанием. Когда-то он так же яро хотел иметь настоящих друзей, блестяще играть в квиддич и получить высшемагическое юридическое образование. Ни с одним пунктом не срослось. Поэтому Драко надеялся, что в качестве компенсации знакомство с братом все же состоится. — Ты всерьез считаешь, что меня прокляли? — скептически поинтересовалась Гермиона, отвлекая его от невеселых мыслей. — Вполне может быть. Или ты и раньше периодически впадала в истерики, страдала от неожиданных ожогов и жара по всему телу? — Нет, конечно. Просто кому было нужно меня проклинать? — Не знаю, Грейнджер, не знаю, — Малфой принялся задумчиво накручивать ее локон на палец, — но херня это не здоровая, точно тебе говорю. — Фу, ты говоришь как… — Гермиона смешно поморщилась. — Как твой бывший дружок? — в тон ей ответил Малфой, не отпуская ее волосы. Будто эти сухие безжизненные пряди могли ему нравиться, ей-богу. — Нет. Как… — Гермиона задумалась, подбирая нужные слова, но он не дал ей ответить, легко целуя. Она удивленно подняла на него глаза, но увидела лишь хитрую ухмылку. Еще никогда он не позволял себе таких внезапных нежностей. Ведь ему просто нравилось спать с ней. Их отношения напоминали скачки кардиограммы. От лютой ненависти к трогательной нежности, от неистового возбуждения к полнейшей апатии, от истерических криков до горячего шепота. Убежать, спрятаться, забыть, как страшный сон. Забыть, как тот отвратительный труп в грязном туалете дешевого мотеля. Она уже становится такой же циничной и хладнокровной, как он. Не отпускать, прижаться всем телом, целовать до боли в губах, позволять делать с собой все, что ему хочется. Все что ей хочется. Все, что заставляет стонать от удовольствия и извиваться под ним. Или на нем. Он начинает понимать каждое ее движение, каждый вздох, каждый сантиметр ее тела. Кажется, это называется чертовой химией. И, кажется, это нравится им обоим.***
Гермиона очень боялась встречи с Нарциссой Малфой. Эта холодная, надменная женщина пугала ее своей ледяной красотой, пристальным взглядом презрительных глаз и повелительными нотками в голосе. Именно такой запомнила ее Гермиона Грейнджер, будучи школьницей. Школьницей, которой пришлось давать отпор одному из самых могущественных темных волшебников. Школьницей, орущей от боли от Круцио, направленного на нее сестрой Нарциссы. Но эти несколько лет изменили не только саму Гермиону, но и леди Малфой. Девушка никогда не считала ее ни плохой, ни хорошей, лишь автоматически причисляя ее к вражеской стороне. По-человечески она все-таки ее понимала и в чем-то даже оправдывала. И сегодня, глядя на эту излишне худую женщину, о былой стати которой напоминали только аристократично прямая осанка и идеально уложенные, уже с проседью волосы, Гермиона все еще внутренне вздрагивала, услышав ее голос. Нарцисса не удивилась ее появлению на завтраке. Она лишь тепло кивнула и предложила ей стул напротив себя. — Доброе утро, мисс Грейнджер, — прошелестела она, мало напоминая саму себя такой, какой ее помнила Гермиона. И эти метаморфозы Нарциссы Малфой пугали больше, чем если бы она осталась прежней. — Здравствуйте, — скованно поздоровалась в ответ Гермиона, с ужасом глядя на количество столовых приборов. Одних только вилок она насчитала больше семи. Гермиона чувствовала, как по спине пополз холодок, а уши, наоборот, загорелись. Нарцисса заметила ее смущение и примирительно произнесла: — Не переживайте насчет этого, я и сама уже забыла, для чего половина из этих вилок, но нашего Хуки не переделаешь, он каждый раз выкладывает весь арсенал. — О, я… — Гермиона покраснела еще больше, незаметно одергивая рукава рубашки. Мерлин, до чего же неуютно она себя сейчас чувствовала! — Гермиона, — прервала ее Нарцисса, — можно я буду тебя так называть? Я не знаю, какие отношения вас связывают с моим сыном, скажу одно — он всегда трепетно относился к этому дому и не привел бы сюда кого попало. И если ты действительно настолько важна для него, что оказалась здесь, то и я приму тебя. Драко рядом, и это все, что мне нужно. Гермиона молчала, не зная, что сказать, поэтому просто кивнула. — Спасибо. Откровенно говоря, я и сама не знаю, какие отношения нас с ним связывают, но, уверяю вас, я не буду вам мешать, — тихо ответила она, собравшись с мыслями. — Знаешь, даже если ты как-нибудь заглянешь ко мне и мы выпьем по чашке кофе, я против не буду. Я соскучилась по людям. К тому же, насколько мне известно, ты очень умная девушка, так что о чем поговорить, думаю, найдется. Со стороны двери послышались тихие шаги, утопающие в ворсе дорогого ковра. — Дамы, у вас слишком уж теплая компания собралась, прямо знакомство с родителями, — насмешливый голос Драко Малфоя раздался в тот момент, когда Хуки осторожно вносил в столовую поднос с изящным чайным сервизом, — если можно, я к вам присоединюсь. — Конечно, милый, — Нарцисса улыбнулась на несколько градусов теплей, ласково глядя на сына, — мы с Гермионой как раз договорились познакомиться чуть ближе. — Отлично, — с напускной бодростью отозвался Драко, уже намазывая тост джемом, — Грейнджер, передай, пожалуйста, сахарницу. Гермиона фыркнула, а Нарцисса посмотрела на него с упреком: — Драко! — Мам, прекрати. Мы привыкли называть друг друга по фамилии. Леди Малфой сурово поджала губы, но промолчала. Теперь, когда дни ее молчания и полусумасшедшего одиночества были позади, женщина больше всего боялась снова остаться одна. И главенство сына в этом мрачном, но таком родном поместье она приняла безоговорочно. Когда вечером Хуки доложил, что молодой хозяин вернулся не один, а в компании молодой особы, Нарцисса насторожилась. Драко действительно серьезно относился к своей семье, к ней, чтобы просто так привести в дом женщину. Конечно, леди Малфой не питала иллюзий насчет невинности своего сына, тем более в его возрасте. Если говорить честно, она отбросила эти сомнения, когда Драко еще учился в Хогвартсе. Времена были темные, тяжелые, но взросление юного Малфоя никто не отменял. Он был слишком похож на отца, чтобы не привлекать девушек. Больше Нарциссу удивило, кто стал избранницей ее сына. Гермиона Грейнджер. Героиня войны, человек, которого Драко ненавидел. Девушка, храбро сражавшаяся против него. Умная, своеобразная, слишком честная, чтобы принять ее циничного сына. Подруга Гарри Поттера. Маглорожденная. Конечно, ныне последний довод не имеет особого значения, но все же. В конце концов, Гермиона Грейнджер не была красавицей в классическом понимании этого слова. Особенно сейчас. Нарцисса видела перед собой болезненно худую, осунувшуюся девушку, уставшую и измученную. Одета она была просто, в потрепанную рубашку и растянутые джинсы. Не было в ней ни особого шарма, ни нарочитого обаяния. Что Драко нашел в ней? Мерлин его знает. Только Нарциссе казалось, что он смотрит на Грейнджер чересчур задумчиво, чтобы она стала просто очередной пассией. И, как ни странно, леди Малфой это устраивало.***
Гермиона слишком хорошо разбиралась в библиотеках, чтобы равнодушно пройти мимо книгохранилища Малфой Мэнора. Огромное помещение от пола и до потолка забитое фолиантами заставило ее минуты две восхищенно стоять посреди всего этого великолепия с открытым ртом. — Я смотрю, кто-то впечатлен, — довольно протянул Малфой, наслаждаясь произведенным эффектом. Гермиона смутилась. В который раз за этот день. — И как ты мне предлагаешь искать здесь что-то про это, как ты говоришь, проклятие? — уязвленно вскинулась она. Лучшая защита, как известно, нападение. Драко примиряюще поднял руки. — Я тебе все покажу, успокойся. Мерлин, Грейнджер, я понимаю, почему вы с Уизли разошлись, — у тебя же отвратительный характер! — С твоим характером вообще еще никто не сходился, насколько мне известно, — огрызнулась Гермиона, направляясь к стеллажу, латунная табличка на котором гласила: «Optimi consiliarii mortui». Гермиона провела пальцем по гравировке, рассматривая корешки абсолютно безобидных на вид книг. Вот только переплеты их удивительно напоминали человеческую кожу. — Лучшие советники — мертвые? В этом действительно что-то есть. — Под обложкой заточены души их авторов, — пояснил Драко, беря ее за руку и уводя от этих полок, — сама понимаешь, не самые светлые и добрые артефакты. К ним советую прибегать только в крайних случаях. — И они вот так просто стоят у всех на виду?! — ужаснулась Гермиона. — Ну, как сказать — на виду. Ты едва ли не первый посетитель этой библиотеки, не являющийся членом нашей семьи. Вообще, здесь много всего опасного и того, к чему лучше не прикасаться, но ты достаточно умная девочка, чтобы не схватить в руки «Самых кровожадных тварей» Гуго Беспалого, верно? Гермиона кивнула. В крови поднималось волнующее чувство восторга, с которым она всегда смотрела на книги. Тем более настолько редкие, что, возможно, кроме этой комнаты их больше нигде и нет. Прошло, наверное, более нескольких часов, когда Гермиона, наконец, отложила огромный том «Древнейших необратимых проклятий». Несмотря на явную черномагическую направленность, это творение Черчи Борджиа представляло собой весьма интересное описание не только самых душераздирающих анафем, но и захватывающих историй о том, кто и при каких условиях им подвергался. Правда, Гермионе это никак не помогло — проклятий с ее симптомами она так и не вычитала. Тяжелые напольные часы пробили семь часов вечера. Гермиона оглянулась. В огромных кованых канделябрах давным-давно зажглись свечи, и теперь отблески пламени создавали зловещие прыгающие тени. За высокими окнами, спрятанными за тяжелыми изумрудно-черными портьерами, проснулся заунывный сквозняк, с размаху врывающийся в стекла. Гермиона отогнула край ткани и увидела, как мелкие снежные хлопья быстро кружатся в воздухе, подгоняемые порывами ветра. В темном небе этот снежный вихрь казался едва ли не метелью. Гермиона поежилась и поднялась на ноги, разминая затекшие мышцы. Странно, что Малфоя до сих пор нет. Ей казалось, что он должен был давно прийти за ней. Осторожно проходя лабиринт стеллажей, Гермиона скорее хотела найти выход. По пути ей попадались несколько пуфиков и диванчиков, накрытых красивыми пледами. Кажется, у каждого жителя Малфой Мэнора было свое излюбленное место в этой библиотеке. По крайней мере, то огромное удобное кожаное кресло, в котором она провела последние несколько часов, как ей казалось, принадлежало самому Драко. Гермиона так и видела, как еще маленький Малфой, уютно свернувшись в нем, читает «Сказки Бидля». Или что там читают будущие выпускники Слизерина. Наконец, резная дубовая дверь, подбитая причудливым выкованным орнаментом, была найдена. Гермиона вздохнула с некоторым облегчением — с наступлением темноты библиотека наполнилась странными скрипами, прячущимися по углам тенями и, казалось, шорохами страниц. Будто бы умершие хозяева вернулись домой, чтобы провести уютный вечер в компании любимых фолиантов. Или заточенные души покинули свое пристанище, желая развеяться. Или люди, искалеченные и замученные в этом темном и пугающем замке, оставившие здесь свои последние мгновения, пришли посмотреть на героиню войны, которая так и не смогла их спасти. Погруженная в свои мысли, мурашками гуляющие по всему телу, заставляющие волосы на голове шевелиться, Гермиона не сразу заметила белеющее пятно на полу, поэтому, когда наступила на него, ощущение чего-то инородного под ногой испугало ее еще сильней. — Мерлин! — выдохнула она, наклонившись. Она внимательно разглядывала сложенный во много раз белоснежный пергамент, исписанный красивым витиеватым почерком. Источник света остался далеко позади, поэтому различить буквы было очень сложно. Гермиона сделала еще один шаг, и дверь библиотеки закрылась. Гермиона вздрогнула, но все же не смогла оторвать глаз от пергамента. Смысл написанного расплывался, с трудом складываясь в строчки, но, дочитывая последние слова, Гермиона ощутила холодную дрожь в коленях. Детальки пазла, и до этого разрозненные, совершенно перепутались. Странное заклинание или пророчество, написанное ровными изящными буквами. Четыре строчки, пугающие и непонятные.Потерянный в суровой толще лет, Не найденный родителем своим, Возьмет по праву, что ему принадлежит, Коль предаст душу в жертву его мать.
Гермиона оглянулась, не совсем понимая, куда ей сейчас идти в огромном неприветливом Мэноре. Но, кажется, ей нужно срочно найти Драко Малфоя.