2094

— нам двадцать, мы молоды. в душе мы давно старики. чондэ отрывает взгляд от мятых белоснежных бумаг, исписанных хорошо читаемым почерком, и со скепсисом смотрит на своего старого друга, который на пару с безнадежностью развалился в старом дорогом кресле. — я, конечно, понимаю, что за свою двадцатку мы испробовали уже все, но ты серьёзно решил податься в музыку? тебе настолько скучно? — бумага летит на нескладный раритетный кофейный столик, выигранный чондэ в детстве в карты /у богатых детей иные ставки/. все вокруг такое же старое и дорогое, пыльное и пахнет сигаретами. чердак в доме ким стоит подороже многих современных квартир в центре города, если его продавать вместе со всей мебелью, что в нем имеется. — я хоть что-то пытаюсь делать, в отличие от тебя, — чанель не слишком доволен тем, что друг не оценил его рвения в сочинения, условно указав на провальность идеи. он откидывает голову на спинку кресла, расположив руки на гладких подлокотниках, и наблюдает за чондэ, который сидел в кресле напротив него и игрался пальцами с верхней пуговицей на своем синем пальто, смотря куда-то себе в ноги. — закончи учебу и стань достойным преемником, чанель. почему тебе так необходимо чем-то заниматься? — чондэ не понимает активности друга и флегматично возводит глаза к невысокому потолку. ему бы просто не спиться к окончанию этой самой учебы, потому что заниматься чем-то другим его совсем не тянет. — давай подсядем на наркотики? — без меня. — боишься? — не хочу лишаться наследства по твой глупости и покупать полицию. черт возьми, чем ты думаешь? — чондэ в открытую возмущается, нахмурив брови и оставив пуговицу в покое. порой чанель его настолько поражал, что приходилось вспоминать из какой он на самом деле семьи. количества ветра и дури в голове пака было столько, что не входило в рамки дозволенного громким статусом «аристократ». — а можно придумать что-нибудь такое, что не застрянет в моей крови на полгода после первого раза и не всплывет при первой же экспертизе? — напиться и переспать? — блять, тебе так сильно хочется новых ощущений? — глупость чанеля начала конкретно злить и заставила отвести взгляд, полный раздражения. всерьез такие заявления чондэ не воспринимал. не в первый раз слышал. — ты… ты такой скучный, — как-то обиженно отвечает чанель, дотягиваясь до своего пальто и вынимая сигареты с зажигалкой. ловит на себе просящий взгляд друга и бросает тому пачку, сразу после того как сам закуривает. к потолку возносится серый дым и запах кофе с табаком наполняет помещение, когда крышка зажигалки размеренно щелкала в ловких пальцах чондэ. — зато моей жизни ничего не угрожает, — отвечает парень, морщась. — ты решил даже с сигаретами поэкспериментировать? — ты ведь мне не даешь ничего серьезнее этого делать, вот развлекаюсь как могу. даже жалко себя: молодой, красивый, с деньгами, с родословной, а трачу свою юность непонятно на что. чондэ, я обвиняю тебя во всех смертных грехах. — давай тогда переспим по пьяни, только успокойся, — ким не перестает хмуриться от запаха сигарет, который неприятно бьет в нос /чондэ совсем не любит кофе/, и душит искры в пепельнице, докурив до середины. про себя усмехается, ведь до чего доводит скука, когда все можно, а адекватных идей нет. — что? — чанель искренне удивляется и хочет дать заднюю. — в отличие от тебя, я достаточно серьезно отношусь к тем вещам, о которых говорю, чанель. это лучше, чем свою голубую кровь дурью портить.