2094

океанариум,

для чондэ последние несколько лет не существует ничего святого. его работа необычная, хорошо оплачиваемая, однако уже рутинная и не самая приятная. ставить опыты, конечно, интересно, но мерзко, что они на людях. необычных, но людях, имеющих свои права и обязанности как любой другой. и уж явно они здесь не по своей воле. уволиться нельзя — чондэ принадлежит этому экспериментальному научному комплексу, закрытому от посторонних, потому что здесь родился. и его жизнь определилась сама собой. до самой смерти он — доктор ким, человек, родившийся ради науки в самом ее эпицентре. и не поспоришь. ежедневно работа с бумагами, раз в два дня проверяют свой «океанариум» — помещение с ограниченным входом, в котором стоят 12 установок и 8 колб. в сосудах размещены те самые люди, являющиеся их объектом исследований. сначала было интересно, теперь же — просто жалко. отловленные, как бабочки, и посаженные в банку, чтобы понаблюдать. их было двенадцать, и на каждого по способности: от управления стихиями до искажения пространства и времени. трое сбежали: левитация, время, телекинез, — один погиб, когда смог разбить колбу и закоротил систему — задохнулся без подачи кислорода. чондэ был там, был там один. смотрел двадцать первому в глаза и увидел в них живую осознанность, как у нормального человека. моментально стекло треснуло, мутная вода тяжело потекла на пол, по проводам установки мелькнули белые разряды, и свет в колбе погас. чондэ был в чертовой панике — двадцать первый сейчас задохнется. он бился в стекло, сам себе вредил электричеством, лишь бы выжить. чондэ с нескольких ударов разбивает треснутую колбу стулом, потому что ничего тяжелее в помещении не было, и на него обрушивается вязкая вода, осколки и человек. двадцать первому не хватало времени привыкнуть к такому количеству воздуха, легкие забиты, дышать нечем. он бился на коленях чондэ, чем-то на него похожий внешне, невероятно ослабленный и беспомощный, сырая одежда не давала приподняться даже на руках. его последней волей, как потом догадался ким, было забрать его с собой — обоих прошило током. чондэ не знает, как он выжил, но в будущем заметил, что у него появилась полная переносимость электричества. никому рассказывать он это не собирается, потому что не хочется оказаться в колбе на месте двадцать первого. а что стало с его телом, он не знает. но ему было жаль, что он не смог ничем помочь. и был бы даже рад, если б его сердце остановилось от такой беспрерывности разрядов. сейчас чондэ наблюдает за шестьдесят первым, по документам зовут чанель, так как тот больше всех проявляет признаки осознанности и осмысленности. часть испытуемых не реагирует на раздражители, а другая — совсем без сознания, поэтому все внимание приковано к шестьдесят первому. он — стихийник, огненный, и несколько раз были зафиксированы случаи бесконтрольного выделения тепла и энергии: вода начинала нагреваться и быстро закипать, не причиняя вреда самому испытуемому. чондэ так же видел в глазах чанеля осознанность, иногда замечал, как он прижимался к стеклу и разглядывал все, что снаружи. чондэ верил, что шестьдесят первый в состоянии выбраться, однако что-то ему мешало. может быть, дело в недостатке понимания. время шло, а чанель ничего не предпринимал. чондэ надоедало с каждым днем все больше, и он решил ему помочь добиться полной осознанности: он разговаривал с ним, воздействовал через установку, пуская больше кислорода, и вообще все, на что хватало его возможностей. четыре дня он прикладывал ладонь к колбе и говорил одну и ту же фразу: «приложи руку, если понимаешь». чанель смотрел, вроде понимал, но что-то ему мешало пошевелиться. и на четвертый день он смог сделать то, что от него требовалось. чондэ удивился тому, насколько чужая ладонь больше его собственной, и понял, что пора серьезно задуматься о том, что он будет делать с чанелем, если тот выберется. и как предотвратить очень вероятную смерть.