Не поймешь, пока не испытаешь то же самое.

Гнев. Слишком яркое и чересчур личное чувство, чтобы его описывать. Представьте, насколько гнев может быть сильным, отчаянным. В гневе люди способны абсолютно на любой поступок, на самый безрассудный, жестокий, странный, настолько безумный, что будь они в здравом уме, никогда бы и не подумали это сделать. Но кровь горит. Гнев движет человеком, заставляя поддаться эмоциям, шепчет на самое ухо словно змей-искуситель или же кричит изо всех сил подобно сирене. Уэйн порывисто схватил лом и яростно прижал его к шее врага, преграждая дорогу необходимому кислороду. Расстояние между их лицами резко сократилось до пары сантиметров. Брюс взывал к своей рассудительности, но не слишком удачно. — Зачем? — почти прорычал он, но слегка ослабил давление, когда заметил, что Джокер начал рвано хватать ртом воздух. — Еще и эти поцелуи. Только не заикайся о том, что влюбился, гребанный клоун. Ты поехавший садист, тебе вообще неизвестно понятие «чувства»! — Я же сумасшедший, тупица ты эдакий. Зачем мне какая-то причина? — безумец слегка подался вперед и укусил нижнюю губу своего надзирателя, отчего тот отскочил от него, судорожно вытирая кровь. Это окончательно вывело мужчину из себя. Он рывком отстегнул одну ногу заключенного, намереваясь сломать ее, но внезапно горячую голову посетила больная идея. — Посмотрим, как ты заговоришь после этого, извращенец. В Уэйне вдруг проснулись неимоверная жестокость в купе с садизмом. Он бесцеремонно задрал зеленоволосому ногу и приставил прямой конец лома к его анальному отверстию, отчего маньяк невольно напрягся, нервно сглатывая. Инструмент наотрез не хотел добровольно входить в чужое тело, поэтому потребовалось приложить некоторые усилия, чтобы наконечник смог порвать кольцо мышц. Узник резко дернулся, сжимаясь всем телом от непереносимой боли, сдавленный крик заполнил пространство в камере, а сердце зашло в бешенном ритме. Джокер уперся ногой в плечо мучителя, инстинктивно пытаясь отстраниться, но все попытки были тотчас пресечены, а лом заходил все глубже, царапая стенки кишечника, заставляя кровь стекать на пол ручьем. Брюс с остервенелостью двигал инструментом внутри изнывающего тела. Заключенный мычал, кусая губы, с трудом удерживаясь на размытой границе сознания. Он прошел через множество пыток, но эта была изощреннее всех. Но тут металл очень некстати прошелся по простате, отчего кровь начала приливать к низу живота, распрямляя плоть. — Тебе это еще и нравится? — раздраженно заметил тюремщик, но не получил ответа. В ушах безумца стоял навязчивый шум, который не давал разобрать ни единого слова. От немалой потери крови и боли, которая уже начала отходить на второй план, оставаясь где-то на другой стороне рассудка, мозг начал отключаться. Собравшись с последними силами, Джокер выдавил из себя едкий смешок. Уэйн остановился, будто очнулся от гипноза. Аккуратно вытащив лом, он стал лихорадочно оглядывать свое творение, беспомощно открывая и закрывая рот, словно не понимая, что произошло. Ему вдруг до ужаса стало противно от себя самого. После произошедшего язык не поворачивается назвать его героем. Ему даже захотелось извиниться перед пленником. В попытке скрыться от чувства стыда он отбросил лом куда-то в угол изолятора и покинул комнату, оставляя измученного психопата в одиночестве. *** На следующий день Брюсу снова пришлось посетить заключенного. Во-первых, он боялся, что кровь так и не остановилась, и Джокер умер. Хотя это казалось невозможным, учитывая, какие побои от Бэтмена он пережил ранее. Только вот в этот раз все было несколько иначе. Маньяк стал жертвой. Беззащитной, безоружной, не способной дать хоть какой-то отпор и даже залечить раны. И Уэйн этим воспользовался. Он вдруг почувствовал разъедающее душу чувство. Ощущение, будто он медленно становился одним из тех психов, которых так ненавидел. Ну и во-вторых, Джокер должен питаться как любой другой человек. Разумеется, Брюс не собирался кормить его с ложечки. Он просто поставит ему питательную капельницу со всеми необходимыми веществами как у коматозников. Хотя судя по неестественной худобе, безумец явно страдает анорексией. Не удивил бы тот факт, что он, скажем, вообще забывает поесть, а если и делает это, то только чтобы не помереть раньше времени и еще немного пораздражать Темного Рыцаря. Джокер никак не отреагировал на звук открывшейся двери. Холод забрался когтистыми руками под кожу, на мгновение сжал сердце, заставляя пропустить удар, и электрическим зарядом стрельнул в голову. Уэйн медленно подошел к телу, пригвожденному к стене. С виду никаких признаков жизни не было. Только сейчас он замечает ужасные ссадины на белом, словно только что выпавший снег, теле. Бесчисленные кровоподтеки в области грудины заставляли виновато отвести взгляд, сквозь тонкую кожу были видны не раз сломанные ребра, несколько из которых срослись не совсем правильно. Опускать взгляд ниже стало страшно, как только вчерашние события начали просачиваться в голову. Но Брюс и без этого помнил, что натворил. Он аккуратно поднес два пальца к шее мученика, пытаясь прощупать пульс, и был почти счастлив, когда слабый импульс пробежал под бледной кожей. Спит. Уэйн снова пристегнул ногу Джокера, за которую вчера держал его, к стене. Мужчина невесомо провел пальцами по впалому животу, но, видимо, даже это оказалось слишком болезненно для искалеченного тела, которое слегка дернулось, будто под ударом. Он нащупал на худой руке выступающую вену и ввел в нее иглу капельницы. Ее хватит где-то на день, а пока можно забыть об этом и сосредоточиться на чем-нибудь не менее важном. Может навестить Гордона? *** В полиции все вернулось на круги своя. Более или менее. Еще несколько дней держался траур, Генри Ларсен уволился, как только Джеймс Гордон встал на ноги и снова был способен управлять полицейским участком. Но в остальном все так же. Все в суматохе искали Бэтмена и Джокера. Безуспешно. А комиссар на крыше докуривал очередную сигарету с чашкой кофе в руках. — Как самочувствие? — этот низкий голос ни с кем не спутаешь. — Бывало и лучше, — не оборачиваясь, ответил Гордон. — Я схватил Джокера, — минутное молчание. — Не стоит обнадеживать себя, он умнее нас всех вместе взятых. — Он не сможет выбраться оттуда в одиночку. Если только ему кто-то не поможет. Ты тоже не облажайся. Всего один неверный шаг с нашей стороны может дать ему шанс сбежать, — комиссар выпил остывший кофе, опустошив бумажный стакан и даже не надеясь на то, что его все еще кто-то слышит. Однако обернувшись, он застал Бэтмена, потупившего взгляд о землю. — Ты еще здесь? — с ноткой удивления в голосе Джеймс потушил и выкинул сигарету. — Сколько погибло? — Тебе нужен еще один повод возненавидеть его? Я думал, их и без этого предостаточно. — Сколько?.. — Ты его убьешь, — перебил Гордон. — Я не могу тебе этого позволить, — полицейский тут же без лишних слов скрылся за дверью, оставляя Брюса на крыше наедине со своими мыслями. В этом и была проблема. По какой-то причине Уэйн больше не хотел смерти своего злейшего врага. Нет, он не жалел его, не влюблялся тем более, к тому же он все еще хотел его убить, но при этом не хотел, чтобы тот умирал. Слишком сложное чувство, его непросто описать. Внезапно Бэтмена поразила неприятная мысль. Нечто похожее испытывает к нему Джокер. Тот постоянно пытается убить его: ножи, пули, яды. Но каждый раз останавливается на полпути. Признаться честно, Клоун уже давно покончил бы с ним, если бы не странная привязанность, которая мешает ему это сделать. Взять в пример хоть тот случай в больнице. Бэтмен непременно бы погиб, если бы маньяк не остановил кровотечение, не перетащил в операционную, не вызвал Альфреда. Брюс не хотел принимать этот факт, но, вероятнее всего, именно Джокер спас его от собственных деяний. Раньше логика психопата не укладывалась в голове героя, но после вчерашних событий он вдруг начал его понимать лучше, чем когда-либо. Ему резко стало страшно. Неужели он начинает уподобляться злодею? Стоило всего раз сорваться, побывать на грани, близкой к убийству, извращению и абсолютному безумию. А самое ужасное то, что он впервые за столь долгое время забыл о боли, через которую прошел за свою жизнь, ему нравилось, он хотел еще. Словно отравляющий, но до омерзения приятный наркотик. Еще. *** Это ли называется безумием? Чума, уничтожающая умы гениев. Словно паразитический гриб, оно распространяется по зараженному рассудку, уничтожая, разъедая, извращая, но делая счастливей. Уэйн три часа кряду сидел на полу в своем кабинете, повторяя одно и то же из раза в раз. — Мое имя Брюс Уэйн. Моих родителей убил грабитель. Я избавлюсь от преступности. Я не стану одним из них. Ни за что. Я не стану таким как он. Я не он. Я Бэтмен. Джокер заперт. Он больше не убьет. Я не выпущу его. Я не хочу выпускать его… Он хотел его выпустить. Сам не знал почему. Альфред, обеспокоенный странным поведением хозяина, несколько раз стучался к нему, но в ответ получал лишь невнятное мычание и просьбу уходить. Через некоторое время затворник наконец вышел из комнаты, даже смог поесть и выглядел вполне нормально. Но верный слуга все равно поинтересовался его самочувствием, на что получил слабую улыбку и кивок. И вот он направился к нему. Брюс пытался убедить себя, что просто хочет проверить самочувствие заключенного, стереть кровь с пола. Возможно, так оно и было. Он и сам не знал, зачем шел туда. Джокер очнулся и теперь отчаянно пытался пошевелить конечностями, которые, будучи скованными уже довольно долгое время, ужасно затекли и к тому же ужасно болели, как впрочем и все тело, особенно внизу. Кто-то зашел в изолятор. Не составило труда догадаться, кто именно. Лом так и валялся в углу, весь в крови. Пол под пленником также окрасился в красный. Багровые брызги украшали и худые ноги, пристегнутые к стене. Зеленоволосый выглядел еще более истощенным и бледным, чем обычно, но тем не менее ему хватило сил ехидно улыбнуться, когда к нему зашел посетитель. Он хотел что-то сказать. Как всегда колкое замечание, чтоб позлить. Но тут его грубо схватили за волосы одной рукой и впились губами в странном, необъяснимом порыве. Вторая рука начала, едва касаясь, водить по выступающим ребрам, спускаясь вниз медленно, будто по ступенькам. Шумный выдох в поцелуй. Приятно или больно? Это не так важно. Искалеченное тело непроизвольно подалось вперед, но было несколько ограничено оковами. На несколько секунд поцелуй оборвался, отчего с искусанных губ слетел разочарованный выдох, но спустя мгновение Джокер почувствовал свободу в ногах, они больше не были пристегнуты. Затем последовали беспорядочные прикосновения и поцелуи по всему телу. Что на него нашло? Не иначе как безумие. Добравшись языком до худой шеи, Уэйн уперся полусогнутыми руками в стену, нападая на приоткрытые губы и вдавливая в стену своим телом пленника. Тот тут же обхватил врага освобожденными ногами за талию, подаваясь вперед. С закрытыми глазами обостряются остальные чувства, особенно тактильные, так что когда Уэйн обхватил пальцами член психопата, тот от неожиданности ахнул, выгибаясь в спине, игнорируя болезненные ощущения, оставшиеся в качестве воспоминания о вчерашних приключениях. Джокер начал в панике глотать ртом воздух, которого вдруг резко стало не хватать, и хотел что-то прошептать, но был прерван низким голосом. — Ни слова, иначе будет как в прошлый раз. Ты меня понял? Маньяка аккуратно, но резко оттянули за волосы, а основание члена слегка сжали. Он едва заметно улыбнулся и кивнул, облизнувшись. Никто из них не знал откуда все это в Защитнике города, но обоим до безумия нравилось. Рука на плоти психопата начала медленно двигаться. Уэйн с долей садизма наблюдал за реакцией на эти манипуляции. Зеленоволосый ерзал, чуть слышно постанывая и толкаясь бедрами в руку мучителю, выпрашивая еще. Он изнывал от недостатка свободы — его руки все еще были скованы, а глаза завязаны — но в то же время это невероятно возбуждало. Свободная рука Брюса, стараясь не задевать болезненные места, гуляла по податливому телу, которое отзывалось на каждое прикосновение. Он не спал с мужчинами ранее, но что-то ему подсказывало, что разница не так велика. Миллионер резко остановился, выпутываясь из ног Джокера и отстраняясь от разгоряченного тела, чтобы раздеться. В комнате стало невыносимо жарко, словно их засунули в духовку. Голова безумца совсем опустела, но почему-то стала до ужаса тяжелой, а ноги подкашивались так сильно, что казалось, он не падает только из-за пристегнутых к стене рук. И тут оковы со звоном распахнулись, высвобождая конечности и заставляя ошеломленного психопата упасть на четвереньки. Он хотел было снять с глаз повязку, но его рука была мгновенно перехвачена. — Тронешь повязку — снова запихну в тебя лом, но уже другим концом. Ясно? Маньяк медленно опустил руку. Уголки его губ невольно дернулись. Ему определенно нравится их новая игра. Вдруг его потянули вверх за подбородок, заставляя подняться и встать на колени. В его губы уткнулось что-то теплое и влажное. Неожиданно. Сердце снова ускорило ритм, заведясь в танце. Джокер приоткрыл рот. На мгновенье в голове мелькнула идея о побеге, но тут же растворилась в паутине других мыслей, уступая место желанию. Он начал медленно посасывать член Уэйна, помогая себе руками, которые все еще ныли от неудобства оков. Позже они начали ненавязчиво перемещаться вверх, оглаживая обнаженный торс, изредка оставляя мелкие царапины. Зеленоволосый частично заглотил орган, вырисовывая на его головке какие-то символы. Теперь уже сам Уэйн еле стоял на ногах, часто дыша и держась за поверхность стола, что был рядом. Он сглотнул и толкнулся бедрами в рот, облизав пересохшие губы. Джокер понял намек и забрал весь член полностью, медленно двигая головой. Раздражающе медленно. Мучительно медленно. Когда он услышал нетерпеливое рычание наверху, то решил не мучить более своего надзирателя. Заключенный немного ускорился, стараясь не царапать нежную кожу зубами. От возмутительно пошлых звуков и бесстыдно ласкающих тело рук становилось дурно, дыхание окончательно сбилось, становясь слишком громким, а ноги подкашивались еще сильнее. Но вдруг бледнолицый остановился, выпуская плоть изо рта с характерным звуком, но продолжая медленно поглаживать ее одной рукой, опуская вторую, чтобы потрогать себя. Он ждал. Брюс понял к чему клонит змей. Он убрал от себя его руку и мимолетно задержался взглядом на том, как Джей себя ласкал, похотливо закусив губу. Особо не спрашивая разрешения, к нему вдруг подошли сзади и бесцеремонно нагнули, заставляя свободной рукой упереться в пол и лечь на него щекой. Сзади еще толком ничего не зажило, лишь покрылось корочкой засохшей крови, но, видимо, это нисколько не беспокоило ни одного из них. Немного потеревшись, еще скользкий от слюны член резко вошел в тело, которое невольно сжалось от колкой боли. Джокер почти заскулил, ускоряя движения рукой. Но здесь его неожиданно остановили, заставляя убрать ее. Уэйну не хотелось, чтобы от психа зависело хоть что-то, поэтому он сам начал убийственно медленно водить по стволу, наслаждаясь шумными вздохами. Вскоре, дав привыкнуть, он начал не спеша двигаться внутри. Снова открылось кровотечение. Безумец постарался расслабиться, но каждое движение отзывалось неприятной болью, заставляя снова и снова напрягать сфинктер. Брюсу не очень нравилась подобная ситуация, когда удовольствие получал он один. Возбуждение сразу сходило на нет. Он наклонился немного вперед, меняя угол проникновения и пытаясь найти нужную точку. После нескольких неудачных попыток по телу Джокера вдруг словно прошелся электрический разряд, он резко выгнулся и толкнулся, насаживаясь самостоятельно, пытаясь снова испытать эту опьяняющую волну. Боль отступила, утекая куда-то на задворки сознания. Неприятные ощущения все еще присутствовали, но чувство заполненности, движения внутри, грубые, но приятные поглаживания топили их, не оставляя ни малейшего шанса. Уэйн увеличил темп и начал двигать рукой активнее, вынуждая прикусить губу и нетерпеливо елозить, сдерживая стоны. Воздуха не хватало, но он казался сейчас таким ненужным. Пленник двигал бедрами в такт, не обращая внимания на головокружение и боль по всему телу. Неожиданно даже для себя он усмехнулся, а из его груди вырвалась пара смешков. Бэтмен наклонился к нему, прикусывая мертвенно-бледную кожу, оставляя на ней красный бисер. Своеобразное наказание за столь приевшийся смех. Содрогнувшись всем телом, Джокер изливается в руку своему тюремщику, резко сжав его член кольцом мышц и заставив кончить следом прямо в себя. Почти одновременный оргазм будто за мгновение лишил мужчин всех сил. Истерзанный мученик подобно сломанной кукле упал на пол, сразу засыпая. Однако Уэйну пришлось не так просто. Собрав остаток сил в кулак, он поднял измученное тело и ухитрился снова надеть на его руки и ноги оковы, которые уже успели надоесть психопату. Безумие это не так плохо.