Снежная любовь принца.

Подготовка к стремительной свадьбе почти подошла к своему завершению, но хлопоты, связанные с ее проведением меня порядком, утомили. Я ненавидел примерять новую, праздничную и очень красивую, приходится признать, одежду, меня раздражали частые и разнообразные укладки волос (в принципе не люблю, когда их трогают), а многочасовые пляски, что устраивала около меня прислуга, просто выводили из себя. Все это вместе, в целом, заставляло меня не явно, втихую сопротивляться. Капризничать в мелочах, непроизвольно копируя манеру старшего брата, Дэвиса, любителя балов и приемов; возмущаться по любому подходящему поводу, не появляться на примерках, ссылаясь на головную боль или отсутствие настроения. Что-что, а доводить окружающих до умопомешательства я умею превосходно. Но все-таки я старался, чтобы моих уверток не заметил отец… Иначе мне бы досталось. Впрочем, по здравому рассуждению, можно особенно и не скрывать недовольство происходящим: вряд ли со мной теперь что-либо сделают — кто же портит товар перед продажей? Я скривил губы в саркастичной улыбке, рассматривая собственное отражение в зеркале. Узкие черные брюки и рубаха из черного шелка, расшитые серебром и золотом, призваны были подчеркнуть необычный, белоснежный, цвет моей гривы, что, как плащ, закрывала спину, туфли мне выдали с модными нынче прямоугольными пряжками. Вдобавок на меня навешали кучу драгоценных украшений: на шее переливалось ожерелье с кроваво-красными рубинами — свадебный подарок незаконнорожденного королевского отпрыска, в ушах сверкали серьги, а тонкие запястья обвивали несколько браслетов с подвесками, чье нежное звяканье вынуждало меня постоянно сдерживаться, чтобы не сорвать их и не выбросить вон… Джерард, скорее всего, явится в белом. Как и полагается сыну короля и …Старшему супругу. Я вздрогнул, произнося про себя официальный титул Принца Веталийского в браке. Я же, после заключения последнего, стану Младшим супругом. Распределение ролей в подобных тандемах в меньшей степени зависит от возраста тех, кто женится, и в большей — от социального статуса. И в этом смысле, королевское происхождение, конечно, несоизмеримо выше любых прочих… Дверь позади меня неслышно приоткрылась, и в комнату вошла Анникен, с крайне озабоченным выражением на аристократически бледном лице. Я не отреагировал на появление матери, хотя, по правилам обязан ее поприветствовать. Но я непочтителен. И… Не хочу. Я не просился замуж… Она некоторое время молча глядела на меня, потом, задумчиво произнесла: — Джерард Веталийский прислал письмо с гонцом. Он прибудет завтра днем, а церемония состоится вечером. И к ночи вы отправитесь в путь, в его поместье. У него нет времени на длительное празднование, поскольку его отец, король Эртериан, нуждается в его присутствии. Новость меня слегка обрадовала. Означает ли быстрый отъезд, что откладывается и первая брачная ночь? — Сын мой, я пришла, чтобы обсудить с тобой некоторые … моменты семейной жизни, — мать отошла в сторону, и, скрестив руки на все еще пышной груди, невозмутимо продолжила: — Ты знаешь, я бы предпочла, чтобы мужем венценосной особы стал твой брат, а не ты. Я усмехнулся, упорно не поворачиваясь к ней. Невежливо, да. И она понимает и чувствует мое пренебрежение и легкое презрение. Но мне все равно… Я против этого брака! — Атайя уступчивый, более мягкий и спокойный… был. Не спорил, не возражал, умел слушать и слышать…- голос Анникен дрогнул. — А ты… Послушай, Кэлиан, ты обязан подчиняться своему супругу! Он старше тебя, опытнее, и он — Принц! — Я …- проглотив готовые сорваться с языка злые слова, я начал снова: — Это не мой выбор! Ты знаешь! И я не могу… не могу ничего обещать…Мне…тяжело…соглашаться с чужими решениями, мама… — О, небо! Я неправильно тебя воспитала, моя вина! — Она без сил оперлась о стену. — О каком согласии ты говоришь, мальчик? У тебя даже прав нет на рассуждения об этом! Твоя обязанность — следовать супругу во всем, научись смирению и покорности, Кэлиан Дисвойский! Я упрямо сжал губы, но скрыть воинственный блеск, превратившийся в глубине сиреневых глаз в золотые искры, не смог. — Имей благоразумие, или ты погубишь нас! — воскликнула мать, готовая сорваться на плач.  Я, наконец, обернулся, почувствовав, что перегибаю палку. Она не виновата… — Сделаю все, что в моих силах, — сквозь зубы проговорил я. Виновата! Зачем родила нас обоих?! Ненавижу Атайю! Сердце привычно заныло — преддверие сильнейшей боли. Необходимо немедленно успокоиться. Иначе через мгновение мне станет очень плохо… — Ты…- я умолк, продолжать фразу отчаянно не хотелось. — Ты пришла по делу? Я весь внимание. Прозвучало, как снисходительное разрешение говорить, но на большее я не способен. Сейчас, по крайней мере. Но она приняла мою уступку. — Кэлиан, ты вступаешь в официальный брак, — Анникен вздохнула, — это означает для тебя приобретение нового положения в обществе. Ты должен крайне осмотрительно вести себя с окружающими тебя людьми, чтобы, пусть неосторожно, не навредить Принцу. Следи за своей речью, поведением, особенно — за репутацией! У Джерарда Веталийского много недругов… И еще… после церемонии вы поедете в земли веталийцев… Тебя ожидает брачная ночь, как ты понимаешь. Принц — опытный мужчина, предоставь ему действовать самому, и, прошу тебя, не смей противиться его желаниям! Ты — его собственность фактически, никаких истерик и капризов! Что касается нюансов, то тебе… — Довольно, — холодно перебил я ее. — Я не желаю подробностей. — Но тебе надо знать, как происходит процесс, ведь ты… — Разве не отец обычно рассказывает подобные вещи сыну? — с отчетливой иронией осведомился я. Нечестный вопрос, но в той тихой войне, что я недавно начал, любые приемы хороши. Ведь, что касается родителя, то в данный момент он наверняка находится в покоях своего любовника и родного брата — все знали, что он предпочитал его общество жене. Однако мать никогда не возражала, для нее постельные утехи с мужем являлись пыткой, и единственное удовольствие, которое она получала от проведенных с Иланеу ночей — это рождение и воспитание общих детей. Так что всех вполне устраивало такое положение вещей. — Ты прекрасно знаешь, что отец занят, — закусив губу, проговорила Анникен. И я невольно восхитился ее самообладанию. Выслушать оскорбление от сына и практически ничем не показать своего огорчения… Да, мама, я понимаю, почему герцог выбрал тебя в жены! — Знаю, — я упрямо вскинул подбородок, — он просто посчитал, что ты лучше справишься с этой задачей. Кроме того, я никогда не входил в число его любимчиков. — Ты не прав… — Прекрати. Я его не люблю точно так же, как и он меня, — безмятежно выдал я, и, игнорируя изумление матери, превратившее ее в застывшую статую, снова вернулся к прерванному с ее приходом занятию — разглядыванию себя в зеркале. — Ты…- она явно успокаивалась, чтобы не сорваться. Я внутренне усмехнулся: да, герцогиня, я не Атайя! И у Принца будет много проблем со мной… Впрочем, я их создаю обычно ненамеренно. — Мама, я постараюсь, я обещаю, — мягко выговорил я, демонстрируя одной только спиной раскаяние, которого не чувствовал. Иногда собственный характер мне мешает, признаю… Но не теперь. Как и многие, я наслышан о постельных «подвигах» Джерарда Веталийского, о бесконечной череде его любовниц и любовников. Пусть он не надеется, что я стану точно так же, как все эти, очарованные им мужчины и женщины, заглядывать ему в рот и преклоняться в восхищении… И хотя я его еще не видел (лишь на портрете), он мне уже не нравится! Так что, если у него и появятся со мной сложности, то не только по моей вине. — Хорошо, — Анникен неуверенно улыбнулась, — пойдем, Кэлиан, у тебя еще одна примерка. Последняя на сегодня. Я пожал плечами: конечно, пойду. Куда я денусь… Когда меня, утомленного и раздраженного, наконец, выпустил из цепких лап пожилой портной, я, не теряя времени, отправился на крышу. Мне хотелось в последний раз посидеть на крыше отчего дома, прежде, чем я отправлюсь к… мужу. Я стукнул кулаком о дымовую трубу — ненавижу ситуацию, в которой оказался! И еще больше Ата… — Я знал, что найду тебя здесь, — негромкий голос за спиной оборвал все мысли, заставляя вздрогнуть от неожиданности. — А где мне еще быть? — криво усмехнулся я Миродаху. Старший брат подошел рядом и приобнял меня за плечи. — Переживаешь? — А ты считаешь, я должен плясать от радости? — Многие на твоем месте и пели бы в придачу, — он внимательно посмотрел на меня, я чувствовал его горячий взгляд даже сквозь одежду. Надоело. Недосказанность, намеки, чертово притворство — надоело! Устал. — Чего ты хочешь, Миро? — со злостью спросил я, выпутываясь из его объятий. — К чему все твои речи? — Ты всю жизнь был колючим, как ежик, c самого детства, — вдруг улыбнулся он. — И в тебе всегда присутствовало почти осязаемое чувство собственного достоинства… Атайя постоянно ко всем ласкался, а за нами с Дэвисом и вовсе следовал, как хвостик… В отличие от тебя, самостоятельного и независимого… Как близнецы могут столь различаться? Я стоял, в упор рассматривая Миродаха, и молчал. Что-что, а это я умею прекрасно! Сам выскажется… — Кэлиан, — вздохнул брат, не дождавшись моей реакции, — с тобой очень тяжело… Я хмыкнул, но, как только собрался уходить, брат цепко схватил меня за запястье. Я чуть не застонал — больно. Завтра на тонкой коже появятся синяки от его жестких пальцев… — Постой! Ты интересовался, чего я хочу? Тебя. Я тебя хочу, — он без всяких усилий притянул меня к себе, и, отводя рукой прядь белоснежных волос от моего лица, тихо проговорил: — Я знаю, что у тебя никого еще не было, в отличие от Атайи… И тебе трудно придется с Джерардом, у него необузданный характер… Позволь мне быть первым, Кэлиан… пожалуйста… — Неужели порочная страсть к родным братьям присутствует в крови у всего герцогского семейства? — ухмыльнулся я непроизвольно. — Кэл, не шути так, — непривычно серьезный вид Миродаха меня удивил. — Я научу, как вести себя в постели, что делать… пусть у нас мало времени, нынешняя ночь, но все-таки… Все-таки, ты слишком неопытен, и ты мой брат, я не могу допустить, чтобы это веталийское чудовище причинило тебе боль… Если я скажу, что у меня не возникло соблазна воспользоваться его предложением, то я совру: Миро высокий, мощный, красивый… Красивый истинно мужской красотой. Однако… я не хотел. Просто не хотел его. — Боль будет в любом случае, — более жестко, чем предполагал, сказал я, отодвигаясь от него. Но он все еще держал меня за руку, и уйти не получалось. — Миродах, отпусти…- я поднял на него напряженный взгляд и замер: в его темно-синих, совсем непохожих на мои, глазах плескалось отчаяние. Сильное, как ураганный ветер поздней осенью… — Кэлиан… — Нет, Миро, нет, — я покачал головой, аккуратно высвобождаясь из его захвата. Потом развернулся и быстро ушел. Не поручусь, но, по-моему, он так и остался стоять на крыше, глядя мне вслед.