Снежная любовь принца.

И все-таки мне недоставало проницательности и внимания к деталям, присущих моему отцу. Как бы я к нему не относился, но нельзя не признать его очевидного таланта просчитывать результаты любых своих действий. Что касается лично меня, то в сложившейся ситуации я повел себя крайне неразумно, а что еще печальнее — не сумел справиться с последствиями необдуманной дерзости… Как я и ожидал (тут чутье меня не подвело), никто не стал меня разыскивать в библиотеке, поэтому, «перезимовав» денек в окружении старинных фолиантов, поздним вечером я аккуратно пробрался в свои покои, оставшись незамеченным для здешних обитателей. Радоваться, впрочем, я поспешил. Ничего не подозревающий, расслабленный и сонный, утром я с удовольствием нежился на мягком и теплом ложе, когда из блаженного рая меня выдернули три слова, произнесенные с крайне вкрадчивой интонацией:  — С пробуждением, любимый! Моей реакции позавидовал бы любой кролик в поле, я полагаю, так как при звуках ЭТОГО голоса я со скоростью стрелы, пущенной из лука, рванулся вон из постели. Не успел. Не знаю, насколько Принц отличный воин, но вот охотником он оказался непревзойденным: молниеносным движением, которого я не заметил, он схватился за мои распущенные волосы и, ловко намотав тяжелые пряди на руку, с силой потянул. Меня резко протащило назад, от боли потемнело в глазах и перехватило дыхание, и я напряженно замер в крайне неудобной позе, тяжело дыша и глотая слезы, непроизвольно катившиеся по щекам. Мне казалось, я вовсе останусь без головы…  — А вот теперь побеседуем, — интимно прошептал мне на ухо Джерард, не отпуская мою гриву из цепкого захвата. — Ты ведь у нас знаток свода брачных правил? Помнишь, что там говорится о непокорности Младшего мужа? Испуганный, я попробовал пошевелиться, но королевский бастард быстро пресек мои попытки: используя мою несчастную шевелюру в качестве веревки, он вновь дернул меня к себе, и я с трудом сдержался, чтобы не взвыть. — Помнишь, — с удовлетворением отметил он, заметив мои беспомощные трепыхания, — и понимаешь, что я вправе сделать с тобой все, что угодно… Считай наш сегодняшний разговор предупреждением, Кэлиан. Ты обязан соответствовать своему новому статусу, статусу Младшего супруга Принца. И вести себя надлежащим образом. Я не потерплю неуважения к себе и неподчинения моим требованиям. И если ты посмеешь еще раз выкинуть нечто подобное тому, что я наблюдал вчера… — Он наклонился ниже, и я почувствовал на шее его горячее дыхание, внезапно опалившее кожу, словно «языки» пламени — крылья глупой бабочки, — я накажу тебя. Лично. От его спокойного и почти безмятежного тона мне стало еще страшнее. Некстати вспомнилось, что враги его боялись, а соратники считали жестким военачальником… Неожиданно давление ослабло — это веталиец, наконец, отпустил меня, — и я без сил рухнул на кровать, успев проводить его удаляющуюся спину настороженным взглядом из-под длинной челки. После того, что случилось, я понял две истины: во-первых, мама была права, демонстрировать незаконнорожденному сыну короля характер — верх глупости. А во-вторых…Жизнь в этом доме сладкой точно не будет. Никогда. И действия Старшего супруга после произошедшего лишний раз подтверждали мои подозрения. По его распоряжению меня начали обучать магии, придворному этикету, сражению врукопашную (хотя у меня дома это считалось уделом простолюдинов), языкам южных народностей, новомодным танцам… Казалось, Джрерад задался целью довести меня до изнеможения и полностью исключить даже возможность бунта или открытого неповиновения. Что ж, надо признать, ему почти это удалось, поскольку после окончания занятий я едва доползал до постели и падал в нее практически замертво. До войны ли тут! Так, в тренировках и уроках незаметно пролетел месяц. Я втянулся в напряженный, изматывающий ритм повседневной жизни, начал реже вспоминать о родных и почти забыл о неприязни к мужу-веталийцу. Тем неприятнее и внезапнее оказалось сообщение Девона, застигнувшего меня врасплох в саду, обрывающим лепестки роз. Глупое времяпрепровождение, понимаю, однако оно весьма соответствовало моему мрачному настроению. — Брат просил передать, — намеренно подчеркивая родственные связи с Принцем, сказал он, — через несколько дней у нас большой прием с балом. Ожидается много гостей, придворные королевского двора, прочая аристократия, соседи. Тебе надлежит присутствовать. Парадную одежду тебе завтра в покои принесут. — Почему он сам не пришел? — поинтересовался я меланхолично, внимательно рассматривая темно-бордовый цветок на длинном зеленом стебле в своих руках. На самом деле, меня мало волновали подобные тонкости, больше напоминающие завуалированное оскорбление, но в присутствии Равенбаха я чувствовал себя неуютно. Звук собственного голоса немного успокаивал. — Занят, — коротко ответил мой несостоявшийся поклонник, внимательно наблюдая за мной. – Нет, он собирался лично прийти, но ты ведь понимаешь, есть масса дел, требующих его внимания… «Куда больше, чем строптивый мальчишка», продолжил я мысленно его фразу, и невольно усмехнулся. Атайя, во что ты меня впутал! Ненавижу тебя… — Кэл…Милорд, с Вами все в порядке? — не удержался, наконец, Девон. — Вы бледны, похудели… — Подурнели…- с насмешливой готовностью подхватил я, раздраженно смахивая ладонью отросшую челку со лба. — Ничуть! — моментально отреагировал он, даже подаваясь вперед. — Ничуть, твоя красота стала более отточенной, но ты… Тебе тяжело? Трудно? Мне…поговорить с Джерардом? — Ты забываешься, — холодно ответил я, с хрустом ломая стебель, — я — муж особы королевской крови, твоя фамильярность не уместна. И я вполне в состоянии самостоятельно решать проблемы с собственным супругом. Конечно, мне далеко до светского льва с их надменными замашками, но регулярные уроки с мастером этикета дали свои плоды: у меня вполне успешно получалось изображать ледяную статую. Кроме того, я мстил за тот украденный поцелуй, послуживший причиной нынешнего развития событий. — Прошу прощения, милорд, — тихо произнес Равенбах, — этого больше не повторится. Желаю хорошего дня. Он постоял еще пару мгновений, после чего резко развернулся и вышел, почти чеканя шаг. Я смотрел ему вслед молча, ощущая, как сожаление и горечь волной поднимаются во мне. Этого живого и веселого парня обижать не хотелось … А пришлось оттолкнуть — ведь я знаю то, о чем он пока не догадывается, и что может испортить жизнь нам обоим, учитывая темперамент Принца веталийского. Последний явно не обрадуется, если узнает, что Девон Равенбах, его близкий друг и родственник, влюблен в меня. Именно так, влюблен. Мне ли не знать эти признаки… Я вздохнул, и медленно побрел к замку. Следовало узнать подробности о завтрашнем мероприятии, и я рассчитывал их обсудить именно с Джерардом, а не с кем-то из его свиты — дабы случайно не попасть впросак. Не хотелось бы ощутить на своей шкуре гнев королевского бастарда. И если расстояние до обители веталийцев я преодолел без приключений, то в зале для тренировок (я его пересекал для сокращения пути), меня поджидал неприятный сюрприз по имени Гарей. — Ты! — вихрем подлетел он ко мне, чуть не сбив с ног. — Даже не думай! — О чем? — я выгнул бровь, невольно «любуясь» россыпью веснушек на его курносом носу. Странные все-таки предпочтения у моего супруга…Парень не отличался красотой в общепринятом смысле, хотя и привлекал внимание миловидной, похожей на девичью, мордашкой, обрамленной русыми кудрями. — Не прикидывайся! — выкрикнул тот, даже не слушая меня. — Джер никогда твоим не станет, понял, никогда! То, что вы женаты, ничего не меняет! Он меня любит, только меня, меня одного! Да на здоровье, пользуйся, хотелось мне ответить. И кого он так усиленно убеждает? Меня? Или себя? А…с чего такие опасения вообще? Я никогда и не интересовал его обожаемого любовника… — Прекрати истерику, — успев порядком утомиться от звонких воплей, ледяным тоном оборвал я его. Не хочу быть застигнутым, выясняя отношения с подстилкой собственного мужа… Я даже передернулся от отвращения к унизительной ситуации, в которую невольно попал. — Прекрати немедленно, — повторил я, окидывая его взглядом, полным презрения. И вот это…этого выбрал в «дамы» сердца сын короля? Мое мнение о королевских сыновьях как-то начало ухудшаться… — Я не собираюсь забирать твоего …- я сделал паузу, обдумывая, как правильно назвать веталийского царственного ублюдка, но решил, что именно так называть его точно не стоит. И у стен есть уши. Гарею-то ничего не сделают, а мне могут и …скальп оторвать. — Твоего возлюбленного, — спасибо нудным занятиям по риторике, я нашел нужное слово! –Я против нашего брака… — Он — Принц! — выпалил парень, косясь на меня с недоверием и ненавистью. — Любой желал бы попасть в его постель! — Я — не любой, — сквозь зубы процедил я, чувствуя, что нечто внутри меня начинает закипать от необоснованных инсинуаций. Требовалось срочно успокоиться, не то натворю бед. — И я не намерен более продолжать эту бессмысленную беседу. Провалитесь вы все пропадом, вместе со своим Принцем, его челядью, живностью и кустами сирени! Грубо толкнув его плечом, я быстро прошел мимо, ожидая взрыва новых обвинений. Но их не последовало и, удивленный молчанием Гарея, я украдкой обернулся на выходе из зала. Прислонившись к тяжелой, дубовой двери, обитой железом, он с отсутствующим видом смотрел себе под ноги. Необычно несчастный и печальный. Я ускорил шаг, размышляя о том, что никогда еще не встречал столь странных людей. Что за представление разыграли передо мной? Комедия, не иначе. Акт второй, «Ревность любовника Старшего супруга к… законному мужу»? Автор пьесы, постановщик и исполнитель главной роли — Гарей Свенс… Но как зрителю, мне крайне не по нраву развернувшееся действо. Потому что постельная грелка отнюдь не идиот. Он вполне может бояться за свое место, место фаворита, но ревновать настолько, чтобы устроить прилюдно (стражники все замечают) скандал официальной «половине» Принца веталийского? Да это сродни самоубийству! Скажи я хоть слово королевскому бастарду — никакие связи (даже любовные) не спасут парня от серьезного наказания, возможно, ссылки. Что происходит? Неужели…Джерард заинтересовался мной? О, боги…помогите мне хотя бы здесь, раз дома вы благоволили только дьявольскому отродью, Атайе!

***

К приему гостей готовились действительно основательно. Замок украсили изнутри цветами и разноцветными лентами, снаружи установили флаги с гербами рода короля Эртериана и резные ящики на окна с цветами; подводы с припасами для праздничного застолья, все приходили и приходили и их не успевали вовремя принимать; резвые девушки в белых передничках бегали по делам, наполняя дом смехом и весельем. Суета меня раздражала, не давала сосредоточиться на себе и своих переживаниях, ведь я ни капли не разделял всеобщего энтузиазма. Ведь это не их будут выставлять на всеобщее обозрение, демонстрируя, точно собачку или раба на торгу. Или неудачное приобретение в плане мебели. Младший сын герцога с горной окраины Королевства — это однозначно не то, к чему должны стремиться отпрыски королей. Даже если и незаконнорожденные. Меня одолевали плохие предчувствия. Впрочем, пытался я себя утешить, они вполне могли появиться от недосыпа, ведь меня разбудили в день торжества на восходе солнца! И до самого вечера я находился в цепких руках прислуги, представляющей собой трех здоровенных молчаливых парней, которые готовили меня к мероприятию (купали, натирали розовым маслом, расчесывали и т.д.). Их специфическая внешность натолкнула меня на мысль, что дражайший супруг побаивался каких-либо выходок с моей стороны, потому заранее озаботился наличием помощников повнушительнее. В общем, вырваться мне, естественно, не удалось, и теперь я мрачно обозревал в зеркало то, что со мной сотворили изверги парикмахерского и прочего искусства. Атласные брюки и камзол нежно-розового цвета, расшитые серебром и жемчугом, выгодно оттеняли мои уникальные, сиреневые глаза, а вот белоснежная рубашка с крахмальным воротничком и очень глубоким вырезом чуть ли не до пупа придавала образу сексуальность и намекала на легкую испорченность. Что меня лично не радовало по вполне понятным причинам — брачная ночь-то до сих пор не состоялась… И мне не хочется провоцировать Принца не необдуманные поступки: о том, что чрезвычайно красив, я знаю не понаслышке. Волосы мне оставили распущенными, однако вплели в них светло-голубые топазы, переливающиеся при малейшем повороте головы. Драгоценные камни в ушах и кольцо с золотой короной, с вделанным в ее центр крупным бриллиантом, на правой руке — символ замужества, выгодно дополняли мой облик. Потрясающе. Богат, богат бастард Эртериана, балует его отец неимоверно. Мне бы такую любовь…Я вздохнул, увы, мой собственный отец предпочитал мне других детей… Погоревать мне не дали. Сначала в дверь деликатно постучали, затем вошел мой наставник по этикету, граф Дерривер. — Вы прекрасно выглядите, Ваше младшее высочество, — искренне улыбнулся он. — Народ в Вас просто влюбится, я уверен. — Спасибо, мастер, — я вернул пожилому учителю немного нервную улыбку. Главное, не стал я добавлять, чтобы не влюбился тот, кому не положено! — Помните, что по правилам, Вам надлежит находиться среди гостей? — спросил граф. Я кивнул, закусывая губу. — После того, как распорядитель торжеств объявит Ваше имя, Вы выйдете в середину залы, и Джер…Принц возьмет Вас за руку и представит собравшимся. Мерзкий ритуал! Меня начало ощутимо потряхивать от волнения. Вот почему необходимо все делать по старинке? Современные же люди…Они бы еще простыню потребовали предъявить, чтобы подтвердить девственность младшего супруга! — Не волнуйтесь, милорд Кэлиан, — сказал старик ободряюще, — все пройдет отлично. Пойдемте, Вас проводят до места. Стоять среди расфуфыренных дворян оказалось не самым легким делом. От шквала сплетен и слухов у меня разболелась голова, откровенные заигрывания от представителей обоих полов вызвали страшную неприязнь и желание запустить во флиртующих тяжелыми канделябрами. Жаль, я не дотянусь. Ростом не вышел. А впереди что-то раздраженно и крайне недовольно бубнил своему соседу (смазливому юноше в бантах и кудрях) немолодой аристократ с бокалом красного вина в руках. Я не собирался слушать, отрицательных впечатлений хватало, однако экспрессия в его словах, а также внезапное упоминание Джерарда, вдруг привлекли мое внимание. — И я совершенно не понимаю, с какой стати я должен ему оказывать честь своим визитом? — скривив тонкие губы, кипятился мужчина. — Кто он такой? Сын шлюхи, что отринула нравственные и моральные ценности и разделила ложе короля? Да еще, будучи незамужней девой, посмела родить от него ребенка? И хватило же ей совести, мерзкой дряни! А сейчас этот отпрыск презренной, греховной связи изображает перед нами радушного хозяина! Он бастард! Ему не место среди благородных! — Рискнете ли Вы сказать ему это в глаза? — совершенно внезапно даже для самого себя вдруг спросил я. Я не знаю, что случилось, и почему я повел себя так, как повел, но оскорбления Принца вызвали во мне какую-то иррациональную ярость. Молчать стало невозможно. И я не сдержался. Вновь. О, мой, дьявольский характер! — И кто это у нас тут? — резко обернулся ко мне дворянин. Герб, вышитый на кармане его камзола, четко указывал на его принадлежность к баронству. — А-а, — скользнув взглядом по моим волосам, мгновенно догадался он, — никчемная обуза нашего Джерарда, бесполезный супруг из мелкого горного герцогства, как, бишь, его величать? Видать, Эртериан все же не счел ублюдка достойным сынов древних и благородных родов, раз подобрал такую партию, как ты, — он пренебрежительный мне улыбнулся, — да и кто бы еще пошел за него! Я понимал, что совершил ошибку, когда вступил в беседу, но промолчать оказалось не в моих силах. Но что делать теперь? Проглотить оскорбления — подставить Джерарда, примут за слабость… Но как? Я в силу статуса не имею права бросать вызов мерзкому типу, мы с ним по положению не равны. Он — барон, судя по гербовым цветам, из богатейшей, родовитой семьи, а я…Хоть и муж Принца, но — младший, без титула, без наследства… И тут я вспомнил. Один старинный обычай, уходящий корнями в седую древность. И, к счастью, для него не требовалось быть титулованной особой, для него требовалась только смелость. Моя рука сама рванулась к поясу, за которым уютно покоился красивый кинжал, мгновение — и вот он уже раскачивается около ног аристократа, едва не пропоров ему носок правой, щегольской туфли с пряжкой в виде солнца. И вмиг гомонящая толпа вокруг замерла, затихла. От наступившей тишины у меня заломило виски, и сердце застучало быстрее, окрашивая слабым румянцем бледные скулы. Вызов сделан. — Ах, ты…- дворянин явно проглотил какое-то ругательство, и, прищурив карие глаза, почти прошипел: — Принимаю вызов! Здесь и сейчас! Освободите нам пространство! — Кэлиан, мать твою, да ты с ума сошел! — неожиданно меня схватили за плечо с такой силой, что я охнул от боли. — Ты что делаешь, ненормальный?! И только увидев перед собой Девона с перекошенной от злости физиономией, я вдруг понял, что натворил.