Сквозь линию жизни

«И чии бы демоны теперь внутри меня не жили, я уверена, что они рвут мои внутренности, рвут моё сердце на мелкие кусочки, разрывают грудную клетку в клочья, оголяя мою душу. Он не ушел, он оставил меня с моими мыслями наедине. Сколько б я не пыталась откинуть всё и просто ждать, ничего не получалось. Внутри меня шла война, противоречие, ненужные никому волнения. Но все же понимая, что его не было рядом столько времени, что всё свободное время я попросту тратила на раздумья, на поиски. И лишь сейчас понимаю, что я бы и не нашла его, я бы и не увидела его пока бы он сам не захотел. Я бы все отдала лишь бы он меня отпустил, лишь бы попустило от него. Он разрушил мою жизнь. Он сломал отношения с Роном. Он не давал мне покоя ни в Хогвартсе, ни сейчас. Мы слишком выросли от этой дурацкой вражды, и мы слишком взрослые для непонимания, что между нами. Я боюсь его, я боюсь потерять то, чего нет. Я боюсь, что он опять коснётся моих рук, я боюсь, что этого никогда не произойдет». Мысли летели быстрее штормового ветра возле океана, погружаясь в теплый мир снов, она тихо улыбалась, ощущая во рту привкус его сладкого парфюма. Не совсем удобно умостившись на диванчике, девушка начала морщить носик во сне. Сквозь не такой уж и крепкий сон, было слышно громкие звуки борьбы и голоса незнакомых людей. И все в том же состояние, она начинала понимать, что её волшебная палочка так и осталась лежать в мантии в Министерстве. Она резко подрывается с уже теплого места, пытаясь разобраться в происходящем. В комнату вальяжной походкой входит до боли знакомый мужчина, эти черты лица и этот голос, что отдает приказы зачистить территорию после миссии. — Здравствуй, Грейнджер. — Она узнает в нем того, кого не видела со времен Хогвартса. Легкие движения, в руке трость, что на изголовье в виде змеи. Приятный тембр и слишком выраженный вкус страха. И кажется, смерть, словно подруга, держит его за руку.  — Нотт, — она удивляется, но не подает виду, что ей страшно, — неожиданно. — Да, и в правду, неожиданно. Вот кого-кого, а что бы Драко выбрал тебя, да, это странно. — За ним входят двое мужчин в черных мантиях. Теодор проходит в комнату, подходя ближе к ней. А все что остается ей, это попятиться назад. — Я должна вести с тобой диалог? Или же у тебя есть цель, зачем ты пришел к нему? — Её голос срывается и слышно только хриплый отголосок нежного, ласкового голоса. Она уже несколько часов чувствует себя, словно птичка, которая забилась в угол и не может найти выход. Не может найти путь домой. А только есть ли он, этот дом? — Ох, Грейнджер, у тебя ведь всегда был дерзкий язычок, — он подходит ближе, загоняя овечку в ловушку, прижимая девушку к стене, — ведь так? Трость Нотта приподнимает подбородок девушки, что позволяет ему разглядеть все ушибы. На его лице вырисовывается нотка удовольствия и отвращения. Он улыбается, но так и не убирает трость. — Ты хоть бы для виду скрыл отвращение. — Она дерзко убирает его трость и подходит ближе к нему. — Я не боюсь тебя, а вот ты даже коснуться меня не можешь. Его губы кривятся и его руки кажется начинают сжиматься в кулаки. Он слегка опускает веки и через несколько секунд девушка оказывается прижатой к стене, трость врезается ей в шею, и еще немного кажется змея оживет и начнет душить. — Ты слишком болтлива, как для грязнокровки. Мальчики! — Он опускает её, и через секунду она чувствует жгучую боль на щеке от одного из тех мужчин. Гермиона пытается удержаться на ногах, на глазах появляются предательские слёзы. — Мне кажется это должно объяснить твое положение на данный момент?! Парень едва скрывает ухмылку и, словно змея, он убирает трость и проходит вглубь комнаты. Рассматривая картины, касается кончиками пальцев комода, на котором от долгого отсутствия появилась пыль, он чётко понимает, что ему нужно в этот момент. Месть, расправа, вернуть должок, называйте, как хотите. Но он знал, что кто-то слишком близкий предал их цель. Кто-то слишком близкий предал его, поставил свои желания и цели выше их целей. Цель для таких как он, истинно верующих, слишком важна и непоколебима. Что же касается Грейнджер, то она лишь вовремя оказалась в нужном месте. Она лишь та, кто поможет достичь цели. Пусть это хрупкое тело и нежный голос будут готовы к войне. Только заслужила ли она ту войну? Войну, которая её не касается. Девочка опустилась от удара на колени. Пускай не сразу. Пускай она пыталась быть стойкой, но не при таких обстоятельствах. Пальцами рук, касаясь пола, она тяжело выдохнула. Да, она смелая. Да, она сильная. Она смогла пережить нападение Беллатрисы. Она смогла пережить войну с Волан де Мортом. То сколько ей понадобится времени чтобы вновь найти силы сражаться. Сражаться по крайней мере с самой собой. — Я никогда не позволю кому-либо жертвовать собой ради меня. А уж тем более Малфою. Ей показалось, что она слишком тихо это сказала, но в комнате было ещё тише. И её слова, словно эхом прошлись по комнате. Нотт ожидал этого, он ждал, когда же она посмеет показать свой характер в полной мере. Её ладони крепко сжались в кулак. Жгло руки от ран, словно яд, по телу разошлась боль. Она понимала, что ей никуда не деться, что тот человек, который стоит напротив, больше не её однокурсник. Он верен и предан идее. Он полностью поглощен в неё. Кроме того, защиты не у кого просить. Повисла тишина, а ухмылка с лица того «незнакомца» не слетала. Девушка почему-то вздрогнула, то ли от боли, то ли от усталости, а может от страха, что застыл у неё в жилах. — К твоему сожалению, грязнокровка, именно наш дорогой Малфой придёт тебя спасти. Хочешь ты этого или нет. Её тошнит. Он ухмыляется. Хищник, что загнал жертву в угол. Наслаждается. В кайф. Походкой с гордо поднятой головой, подходит ближе к ней. Наклоняет голову на бок, хмурится. Все так же противно от осознания собственной слабости. — Как никак он под защитой Министерства. Так же как… Смех. Звонкий, ядовитый хохот разносится по квартире. Её тело дрожит, она сжала губы от недопонимания, от того что он и вправду идейный хранитель. Замечает у него огонь безумия. Огонь, который от неосторожности может сжечь. Он подходит ещё ближе, почти что касается её тела. Обжигает. Ухмылка, сменяет хохот. Глаза играют с ней. — Министерство? Да что эта кучка идиотов может сделать?! Я стою перед тобою. А это значит, что идея Темного Лорда жива. — Она опускает глаза, прикусывая губу, пытаясь сдержать неосторожные слова. — Смотри на меня! — Девушка понимает, выхода нет. Нужно быть сильной. Поднимает на него взгляд, полный злости и ненависти. Таких эмоций она не ощущала с того дня. С дня войны. С дня, когда они потеряли все и в тот же момент обрели все. Когда по крови текла ненависть. Когда в глазах играла боль и злость. Тогда она впервые поняла, что больше не заживет как раньше. Она должна была получать дозу адреналина, дозу боли, дозу ненависти. И Малфой, как никогда, был во время. Он поддерживал в ней ту, кто сражалась, кто и вправду хотела убивать лишь своим взглядом. — А что ты, ничтожество, грязный слизняк, так называемым вами, Лорда, может сделать мне? Унизить? Ударить? Убить? Так вот сюрприз, это все будет выглядеть слишком жалко. — Парень пытался вставить слово, но она лишь ухмыльнулась на его попытку. Безумство заразно? — Ваша идея мертва, рассыпалась прахом Тома Риддла. Вспомни, только как последователи, что клялись всегда быть рядом, бежали, как крысы с корабля. И это ты называешь идеей? Он коснулся густых, темных волос, слегка поправляя прическу. Постукивая тростью по полу, он нахмурился, но все также продолжал смотреть в глаза той, кого называл грязнокровкой. — Ох, этот бесстрашный язычок. Девочка, что ты знаешь о последователях? Поверь, истинная вера жива и будет жить. И если ты так настаиваешь. Парень манерно протянул руку Гермионе, изображая жест доброй воли. От этого у неё то ли застыла кровь в жилах, то ли наполнилась адреналином. Одним словом, паника. Она коснулась лопатками холодной стены. Пытаясь уйти в темноту, уйти куда-нибудь. Сбежать. Только вот не все так просто. Она уже попала в эту игру. Она уже стала пешкой в руках главных героев. Хотя ей всегда нравилось быть главной героиней. Но правда в том, что Поттера рядом нет. И это уже совсем не та история. Они больше не дети. Они взрослые, что играют судьбами других. Точнее играют её судьбой. Играют её жизнью. Нотт все так же манерно махнул рукой своим «помощникам», мол не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Сопротивляться бесполезно. Она смутно помнит, что было дальше. Помнит боль, помнит трансгрессию, а главное помнит дикий холод, который окутывает её. Сколько прошло времени, сколько она была без памяти? Тот же дикий холод, её полу разорванная блузка и юбка, едва ли спасают от него. Она помнит этот озноб. Она вспомнила яркий привкус смерти в воздухе. И холод, до безумия. Девушка понимает, что прикована к креслу. Руки немеют от тугости веревок. Шея затекла. И лишь привкус страха на кончике языка, позволяет открыть глаза.  — Нет… — она шепчет, бубнит себе под нос. Воспоминания не подвели. Побывавши однажды в этом Мэноре, никогда не сумеешь забыть. Озноб окутывает тело. Это словно бред. Снова тот же бред. — Я знал, что тебе понравится. Вернуться сюда. Повторить те же чувства, — она понимает, что вокруг неё несколько незнакомых мужчин и все тот же Нотт, — страх, панику и слезы. Она поднимает голову, видит перед собой брюнета, что вертит в руке волшебную палочку. Гермиона едва ли сдерживает эмоции. Пытаясь показать себя сильной. Так и надо, так и должно быть. Этот зал Малфой Мэнора больше никогда не увидит её слез. — Чего ты хочешь добиться? — Едва ли выговаривает эти слова, пытается набрать в легкие воздух понимает, что не может, что её шея окутана заклинанием удушения. Её глаза слегка увеличиваются, а руки дергаются в бесполезных попытках освободиться. Он улыбается, с прищуром, с иронией. — Я хочу, чтобы он, владелец этого дома, предатель идеи, поплатился. — Его рука опускает палочку, и девушка начинает в панике глотать воздух, пытаясь восстановить дыхание. — Он своими действиями, множество из нас закинул в Азкабан, а то и вовсе убил. Я хочу, чтобы он страдал, как и те, кто потерял мужей, жен, сестер и братьев. И в конечном итоге я хочу, чтобы он умер. Она дрожит, почти что в судорогах, от желанного воздуха, от страха. Но она не плачет. — Убив меня ты получишь лишь ярость. Его ярость. Ярость моих друзей и коллег. С неё слетают верёвки. Девушка понимает, что ничего хорошего от этого не надо ждать. Она лишь сильнее вжалась в стул и испуганно схватилась за подлокотники. В этом зале может произойти что угодно. Только она знает, что должно произойти. Она прекрасно помнит тот день и ту боль. — Ты дрожишь. Страшно? — Парень наклоняется к ней, хмуря брови, изображая волнение. И в тот же момент безумный смех разлился по залу. — Та хотя какая мне разница. Не так давно я понял насколько Беллатриса не только была жестока, но и изыскана. Наверное, поэтому я выбрал для тебя именно это место. И как только он заканчивает говорить. Тело девушки сжалось, ей хотелось содрать с себя кожу, хотелось забыться, хотелось убить все воспоминания и чувства. А главное ей хотелось исчезнуть из этого мира. Уйти в бесконечность. — Круцио! Она почувствовала каждую, букву, каждый звук и, словно эхом по телу пронеслось. Словно воспоминания ожили и вновь терзают её. Боль. Невыносимая боль. Её обнимали пытки. Её кости ломались вновь и вновь. Каждая секунда порождала новую волну терзаний и боли. Казалось голову пронзают сотни ножей. В глазах застыл страх и беспомощность. И вновь, и вновь, она, словно змея, выкручивалась, не в силах даже поднять рук. Из горла вырвался крик о помощи, крик об отчаянии, крик, который породил в зале ухмылки. Она мечтала, чтобы это закончилось, чтобы он просто её убил. И лишь после нескольких попыток её уничтожить, унизить, он прекратил. Ведь порядком надоел её истошный крик. Хотелось услышать, как же она его ненавидит. Какую боль он её принес. В голове у неё вертелась лишь одна мысль. «Почему он меня ещё не нашел?!» Щекой Гермиона ощущала холод и грязь каменного пола, пальцами пыталась нащупать собственное тело, которое до сих пор жгло от неистовой боли. Но слез Малфой Мэнор больше не увидел. Он не сломал её. Нотт ошибся, приведя её сюда. Здесь она стала сильнее, здесь та безумная женщина сделала из неё свою мини копию. Здесь она впервые осознала, что больше никому не позволит себя сломать. — Ничтожества, — она смогла перевернуться на спину, при этом громко хохотнув, и едва поежилась от боли, что осталась в теле. Он слегка опешил от этого, явно не ожидая такого поворота. Но не скрыл свою ухмылку. Ведь именно этого он ждет. Её ненависти. Ненависть, которую она передаст Малфою. — Беллатриса была чокнутой. А ты лишь пытаешься ей подражать. — Голос хрипит, она замечает, как на неё смотрят все, кто находится в зале, словно в холодном бреду, её движения потеряны. — Сейчас увидим, удачно ли. В помещение разносится громкий крик и стук, отбиваясь от камня, ударяет, словно хочет разбить девушку в дребезги. Слишком. Дверь громко распахнулась, ударяясь о стены, как будто пытаясь уничтожить их к чертовой матери. В этих движениях было столько ненависти, столько злости. Кажется, она даже смогла ощутить, как густой патокой эти чувства пробираются в ноздри, заставляя глубже вдохнуть. Теодор Нотт присел возле неё на корточки, шепча при этом «Твой мальчик уже здесь, можешь в последний раз взглянуть на него». — Нотт! — Крик, он так кричал, почти что, срывая голос. — Где она? — Ничуть не тише, но более спокойным тоном, — Гермиона. Его белоснежные волосы. Она узнала его походку, его театральные движения. И эти глаза, в которых, словно бездна волнения и злости. Блондин смотрит на неё, он приближается к ней. «Гер-ми-она, приятно, да? Он таким не был, но теперь у него есть уязвимое место», брюнет все так же шепчет, слишком слащаво протягивая каждую букву её имени, что начинает тошнить. Она не отвечает, ей нечего ему ответить. Ведь и так понятно, сколько опасности несет этот момент. — Драко Малфой, какая неожиданность! — Поистине безумец, эти движения от которых хочется вжаться в угол и тихонько исчезать. — Пришел спасти свою грязнокровку? Ухмылка, словно иголками по телу. Малфой напрягся. Он знает, что с Ноттом шутить нельзя. Он безумец. Слишком верен идее. Слишком ярко горит в нем огонь. Слишком он прогнил изнутри. — Наша кровь побольше погрязла в грязи нежели её. Показалось, что вокруг стало темней. «Драко, зачем? Зачем ты его дразнишь?» Он подходит ближе к ним, его движения хаотичны, он растерян. Или же только хочет таковым казаться? Но единственное что они трое и вправду понимают это то, что за окном дождь, ливень и гроза. Все что будет происходить тем не менее смоет он. «Когда он начался?» замечает про себя Грейнджер. От дождя в зале ощутимо стало холоднее. Сырость стен, что когда-то были броней Малфоев. Когда-то здесь бегал мелкий Драко, пытаясь как-то напакостить и стиснув зубы слушал воспитания отца. Только вот сейчас, пять минут назад, громко и навзрыд орала Грейнджер. Сейчас их тела окутывает неприветливость Малфой Мэнора. Сейчас они играют в войну. — Ты стал размазней, как только связался с ней. Она могла поклясться, что чувствует, как в нем нарастает раздражение, как медленно на лбу выступает вена от злости, а эти глаза цвета холодного неба, кажется уже начали сражение. Он не терпит оскорблений в свою сторону. Он, как и всегда горд и властен. Хоть это со времен Хогвартса не изменилось. Рука Слизеринца крепко сжимает палочку. «Нельзя. Ведь нельзя начинать сражение, когда она возле него. Когда она в опасности», парень слегка поморщился от слова опасность. Она, Гермиона Грейнджер, стала человеком, которого он спасает. Скажи ему это лет 5 назад, он бы не только не поверил, но и плюнул в лицо тому человеку. — Ты хотел видеть меня? Они ощущали эту ненависть. Ненависть, что повисла над ними, что до безумия смешна, иронична и предсказуема. — Ну как сказать «видеть», скорее я хочу тебя убить, ну ведь это подразумевает то, что я должен тебя видеть. — Нотт ухмыляется, его губы почти ощущают сладость всего происходящего. — Ну извини, подпортил я тебе жизнь, да? Губы шевелятся, произнося слова, но взгляд. Взгляд прикован к измученной гриффиндорке. Он видит, как каждое движение продумано, как она тяжело выдыхает, словно в последний раз. Её руки. Её руки дрожат, пытаясь скрыть страх. Плохо, все слишком плохо. — Говоря по правде, да. — Тео поправляет подол мантии, делая шаг ближе к Грейнджер. — Ох, эта девчонка, кто бы мог подумать, тогда в Хогвартсе, что она станет марионеткой в моих руках? — Её тело съёжилось, от его прикосновения к нежной девичьей щеке. Кто бы мог подумать? Ливень за окнами кажется только усиливался, поднимая напряжение в комнате. Громко. Слишком громко капли воды барабанят по крыше. Биение её сердца громче. В такт с дождем. Её убаюкивающе-успокаивающий взгляд кажется таким неестественным. Но ко всему удивлению она не выглядит растерянной. Драко подается вперед замечая движение Нотта, что в наглую хватает его Грейнджер за волосы. Заставляя непослушное тело девушки подняться с пола. Она хватает парня за руку, что крепко держит кудри, мычит от безысходности. Крича ему «Стой, иначе пожалеешь», брюнет направляет на Гермиону палочку. — Я тут подумал. — Нотт слегка улыбается, делая паузу между фразами. — Что если она умрет? Здесь и сейчас. Воздух. Слишком влажный, почти жидкий. Окутывает тело, от него неприятный привкус на губах. Противный. Девушка хрипит, задыхается от страха. Его рука крепче сжимает волосы, притягивая ближе. Он вдыхает её аромат «Ты пахнешь горечью и сладостью», шепчет. Она дрожит и пытается посмотреть ему в глаза. В те глаза где человечности нету, но проблеск отчаяния зажигает огонь. «Ты со своей женой тоже себя так вел?» Удивление. Ближе к себе, ту что слишком смелая. Ту что дрожит от страха. Ухмылка с привкусом боли. Драко незаметно делает рывок к ним, но останавливается, видя, как он вжимает ей в горло палочку. Блондин почти так же, как и гриффиндорка, дрожит. Только вот он от злости, она от слабости. «А что ты, Грейнджер, можешь знать о моей жене?» Шатенка ощущает его равномерное дыхание на её щеке. Как Тео смотрит внутрь неё. Кажется, что он уже прочел её. Кажется, она заинтересовала его. «Я знала её. Мы иногда встречались, поскольку работали в одном отделе» Она почти плачет. Её губы сомкнулись, сглотнула страх. «Это я доставила её в Мунго, когда… ей стало плохо». Гермиона знала, что из-за этой истории ему снесет крышу. Но дрожь куда-то исчезла. «В тот день, когда в Министерстве узнали, что ты возглавляешь Последователей» Кожу головы жгло от боли. Но рука парня отпустила волосы. Лишь палочка так и осталась возле нежной шеи. В его глазах было нечто новое, ранее неизведанное. Его поглощала злость. — Из-за него она умерла! — Нотт метнулся к Драко, направляя дрожащей рукой на него волшебную палочку. Он кричал, почти срывался на звериный рык. — Из-за этого ублюдка Малфоя! Блондин даже не пытался защититься. Он лишь смотрел в сторону Грейнджер, понимая, что теперь в опасности только он. — Нет! Громко, слишком обращая на себя внимание. — Не из-за него. — Тише, нежный голосок почти шептал, пытаясь спасти своего… кто он ей? Друг? Любовник? Враг? Она не понимала кто он. Но прекрасно понимала, что именно Драко Малфоя она потерять не может. С губ блондина слетает мольба, ему хотелось закричать, чтобы она этого не делала. Схватить её за плечи (обнять) и выбить из неё эту дурь. Не она его должна спасать. Не она. — Пускай Малфой источник Министерства, но не он тогда выдал тебя. Я на то время знала, что Аврорат нашел волшебника, бывшего Пожирателя, только вот проблема вот в чем. Тогда, два года назад, тот источник, только выбирался. А против вас уже шла борьба. Поскольку Гарри в Аврорате, я украдкой узнавала информацию. И за вами шла слежка. И как только узнали, что ты во главе, тогда они и выбрали источник из людей, на которых достаточно компрометирующей информации и кто был приближен к тебе. Она тихо выдыхает, сжимает руки в кулаки, едва держась на ногах. Не зная, откуда у неё столько сил, не зная, как ей обернется эта информация. Страх вернулся, дрожь накрыла новой волной. Нотт делает шаг к ней, почти впритык. Он гораздо выше неё, Грейнджер поднимает голову, чтобы встретится с ним взглядом. С глазами, что готовы убить. Его дыхание сбилось, он дышит срываясь, словно взорвется. Свободной рукой хватает её з шею, наклоняясь выдыхает ей почти в губы. Парень чувствует её дрожь и ухмыляется. — Так вот кто ты на самом деле. Не понимает, Гермиона тонет в его глазах. Но взгляд не смеет отводить, чувство безысходности прошло. Больше не страшно, не страшно за себя. — Кто? — Мой худший кошмар, голос правды, голос целомудрия. Для других, но не для себя. — Его губы почти что касаются нежной кожи Грейнджер, в нем столько безумия. — Пожалуй я понимаю, что он нашел в тебе. Для таких как мы. Истинных потомков Слизерина. Уравновешенных, стойких, безэмоциональных, я бы даже сказал. Такие как ты очень даже привлекают. Почему Слизерин и Гриффиндор постоянные соперники, да потому что мы никогда не сходимся в решениях проблем, потому что вы рветесь в огонь, а мы пытаемся просчитать ходы. Его рука крепче сжимает её горло, перекрывая доступ к кислороду, но все же ощущая силу в руках, ласково касается пальцем скулы. Словно электрошок. Шатенка вздергивает подбородок, не для того чтобы выбраться, а для того чтобы не позволить опустить себя ещё ниже. — Но в тебе есть, то чего Львиному факультету крайне не хватает и по сих пор. Рассудительность и змеиная расчётливость. — Я никак не похожа на слизеринку. Ловит его ухмылку, и замечает, как ухмыляется Драко. Как опускает голову вниз, скрывая истинные эмоции. И прекрасно понимая, что Нотт как никогда прав. — Ну уж нет, Грейнджер. В тебе оказывается слишком много от змеи. Не будь у тебя этой расчётливости, ты бы никогда так осторожно не спросила о моей жене. Ты бы выплюнула всю правду сразу. А не по кускам, пробуя мои эмоции на вкус. — Он кивает головой, опуская на секунду взгляд, и словно с новой силой впивается в Грейнджер своей ненавистью. — Не будь ты грязнокровкой, я б даже задумался почему шляпа не определила тебя на Слизерин. Теодор Нотт поправляет прическу, словно обдумывая свое решение. Наклоняется к девушке, шепчет «Какие были её последние слова?» «Они ведь уничтожат Тео» Парень громко выдохнул, прикрывая глаза. Он вспоминал её голос, она была уверена, что вспоминал. Потому как истинно влюбленный будет так себя вести. И теперь она поняла откуда у него этот безумный взгляд. «Если вы за десять секунд не трансгрессируете, я пущу ему Аваду в сердце. Обещаю!» Срывается на звериный рык. Снова. Брюнет бросает Грейнджер в ноги Малфоя. Он вложил в этот бросок всю свою ненависть, и она это прекрасно ощутила. Руки Драко вовремя подхватили её, он слишком нежен. В нем столько волнения и злости. Его губы касаются её лба, понимая, что он больше не в силе ничего сделать. Парень выдыхает, громко, с облегчением. Боль прошла. Он целует. Он рядом. «Немедленно трансгрессируй!» Блондин не ждал ни секунды. Даже не пытаясь дослушать реплику Грейнджер до конца, он подхватил её на руки и хлопком исчезают из некогда родного Малфою дома. Лишь в круговороте времени слышно все тот же крик ненависти Нотта и зелёный луч, летящий в их сторону.