Абсолютная защита Хатаке Какаши.

      Когда я открыла глаза, было уже утро, и судя по ощущениям – безмятежное и спокойное. Моя недавно приобретённая невозмутимость помогла мне окунуться в эмоции на другом конце связи - там было всё в порядке, настроение у Какаши было обычным. Внимание, собранность, он наверно размышлял о ночном происшествии, как мне казалось. Это было бы логично. Что будет дальше, меня уже не беспокоило настолько сильно как раньше, я уже сделала много из того, что должна была и в таких «сложных» для меня обстоятельствах. Если справилась, то значит, теперь ничего нового не будет.       Удовлетворение пришло и успокоило мои нервы, даже не взирая на спокойствие, где-то в глубине я тревожилась, теперь была понятна моя вечерняя эмоция, на которую я сначала сердилась. Опять моя интуиция не подвела. Прекрасный результат для первой пробы. Неожиданно я услышала стук в дверь, но я так была погружена в свои размышления, что не удивилась и просто пошла открывать, как была, в помятой юкате. Спросив, кто это и услышав голос Шизуне, я не замедлила открыть дверь и впустить пришедшую. - Что-то ты бледная сегодня, всё нормально? – С беспокойством спросила она, после первого же взгляда на меня. - Как сказать. Сейчас наверно уже нормально, но не обошлось без происшествий. Я, наверно, расскажу сразу вам обеим, и тебе, и Цунаде-сама, мы же сейчас к ней? – продолжая быть погружённой в своё состояние, несколько рассеяно, ответила я.       Мне не хотелось два раза всё рассказывать, к тому же я пока должна была ещё всё осмыслить. - Наверно на миссии у Какаши случилась неожиданная ночная стычка с врагом, не знаю, что там произошло, но я… Давай я ещё подумаю об этом и правда расскажу чуть позже, - мой тон просьбы сделал своё дело, Шизуне кивнула, согласившись. - Я хотела тебе предложить остаться с тобой, теперь жалею, что не сделала этого, не хотела тебе показаться чересчур… - она немного засмущалась, подумала, потом продолжила, – …чересчур навязчивой - со своей заботой. Я подумала, что тебе, наверное, хочется побыть одной. - Не надо переживать на счёт меня, я немного растерялась, но связь действительно работает безальтернативно. Я поняла, в чём смысл следить за ней, нужно вовремя накапливать и заранее преобразовывать, чтобы быть наготове…       Я, наверное, смогу узнать у Какаши о том, как он обычно тратит энергию во время боя. Может я смогу понять какие-нибудь закономерности - когда сколько нужно и удобно… – я уже размышляла о будущих своих действиях, так как появился настоящий опыт, и это очень воодушевляло меня.       Я думала о своей собственной тактической манере работы с энергией и многое, из когда-то слышанного от сенсея, становилось сейчас значимее и ощутимее. Воодушевление послужило поводом мне оживится и не киснуть. - Интересно получается. Ты пока собирайся, а я сама чайник поставлю, – эти слова Шизуне произнесла уже по пути на кухню, – …и надеюсь, сегодня будет спокойный день. Их миссия не должна была сопровождаться особыми боевыми действиями. - Я теперь имею представление о том, что бывает, когда энергия нужна внезапно, хотя я всё же получила условленный сигнал. Но если бы я непонятно почему не принакопила энергии, не знаю, откуда бы я её взяла в таком количестве? Я буду думать об этом. Наскоро попив чаю, мы вместе отправились к хокаге, на отчёт.       Цунаде-сама, внимательно выслушав и задав несколько вопросов, вынесла вердикт - «молодец», после чего она сама решила сейчас же просмотреть мои текущие показатели. Мы поспешили в лабораторию, где всё продолжилось по вчерашней схеме.        День прошёл незаметно и очень спокойно. Изредка мною ощущались колебания настроения Какаши, но я получила возможность некоторого отдыха. Концентрация внимания на партнёре мне удавалась как нельзя лучше. Цунаде-сама спросила меня об этом, получила ответ и, одарив меня многозначительным взглядом, больше эту тему не поднимала. Всё это время она была со мной даже, если можно употребить такие слова, ласкова и заботлива, даже несколько по-матерински. Такая честь для меня – её отношение. Раньше никто из влиятельных людей так ко мне не проявлялся, а её можно было назвать «влиятельной», хокаге, как никак.       Опять вечер, опять меня отпускают домой. Только теперь Шизуне отправлялась со мной ко мне, что ей самой было не неприятно. По дороге мы купили кое-каких вкусностей и собирались вместе поужинать. Наши разговоры не мешали мне следить за связью. Я описывала свои ощущения и Шизуне искренне интересовалась феноменом моей техники. Она поделилась своими давнишними мыслями - некоторое время тому назад, когда училась, она читала о нашем клане и размышляла на тему. Её высказывание о том, что это большая удача для неё - работать со мной, очень было приятно услышать. Я начала получать признание и внимание. А эти две вещи нужны каждому человеку, кто стремится быть кем-то в этом мире. Вот так, в приподнятом настроении и обсуждая работу, мы быстро добрались до моего жилища. Поднялись, вошли и сразу отправились на кухню. Шизуне отстранила меня от забот об ужине и занялась всем сама.       Я сидела за столом и молчала. Оживлённость болтовни по дороге сменилась молчанием понимания. Вроде ничего особенного за день я не сделала больше, но чувство глубокого удовлетворения было в наличии, тем более я получила столько комплементов от двоих моих «опекунш».       Мы уже достаточно сблизились с Шизуне, хотя прошло так мало времени. Я чувствовала, что могу доверять ей полностью, тем более, что она по натуре была девушкой серьёзной и тактичной.       Больше всего на свете мне хотелось говорить о Хатаке Какаши. Я стеснялась этого и погрузилась в задумчивую меланхолию, хоть и без грусти. - Что-то ты молчишь как-то подозрительно. Ничего не беспокоит? – моя новая подруга прекратила возню и повернувшись ко мне, спросила, участливо глядя мне в лицо. - А что меня может сейчас беспокоить? Как ты думаешь? – это я, вроде как, пошутила, потом помолчала ещё немного и вздохнув добавила, робея про себя: – Я о Какаши думаю всё время, а при этом так мало его знаю. Думаю, и думаю… – и густо покраснела, что в другом контексте было бы смешно, но никто сейчас не смеялся. - Не переживай, это же правильно. Так? – тактичность подруги вызывала восхищение. Она ждала продолжения моего откровения. - Так то оно так… - я (почти томно) вздохнула, представив себе объект своих мыслей на привале, засыпающим, или дежурящим на страже, охраняя сон учеников – членов его команды. «Ночь, лес и он, погружённый в себя, как обычно. Интересно, что он обо мне теперь думает», - вот примерно такие мысли вертелись у меня в голове в данную минуту. Мне так хотелось порасспрашивать о нём, с мыслей о работе, я перескочила на совсем другие, которые я не хотела называть «непозволительными». Ничего ужасного не было в моём интересе к нему. Мне казалось иногда, что он первый начал эстафету нашего ощущения друг друга, когда на руках нёс меня в Коноху, а я была просто оживлена его эмоцией по отношению ко мне. Оживлена им - в прямом смысле. - Ты куда ушла? Не хочешь говорить, и не надо, я просто хочу тебя, как могу поддержать, - Шидзуне напомнила о себе, видя моё отсутствующее выражение лица. - Не обижайся, я пытаюсь быть предельно честной с собой сейчас и некоторые вещи даже не умею найти слова объяснить. Ну, да, и стесняюсь немного, или даже не немного, – и я опять покраснела, только теперь моя подруга, (я уже окончательно приняла Шидзуне на эту «должность»), мило улыбнулась, наблюдая за мной. - Шидзуне, миленькая, расскажи мне о нём, пожалуйста. Я же не тайны его хочу раскапывать, я просто хочу больше понимать человека, с которым я вот… вот так… – это был писк мышки, тонущей в миске с молоком. Я сама была не рада своей смелости, но и не жалела о вылетевших словах, в то же время. Моё старание не уходить в эмоциональность мне присущую, не прошло даром, иначе со мной случилась бы истерика. Меня оправдывала мысль, что Шизуне на моей стороне и похоже, очень порядочная девушка. - Я могу рассказать, что знаю, но я с ним близко общаюсь, с ним вообще мало кто близко общается. А так… Нет, давай поужинаем, а потом поговорим.       Правильно было с её стороны оттянуть рассказ, чтобы я спокойно поела, если бы она начала рассказывать сразу, я бы так и осталась голодной, а так мы очень приятным образом утолили голод, салатом, запеченной рыбой с рисом и чаем с печеньем. Скромно, но очень вкусно. Мы были голодные, а еда лёгкая и питательная, и нас не разморило в конец, как обычно бывает от плотной трапезы в конце дня.       Напряжение ушло. Уютный свет лампы на стене, освещающей только низ кухни, стол с посудой, две милые девушки, составляющие друг другу приятную компанию – умилительная картинка. Когда я потом вспоминала эти дни, я казалась себе трогательно смешной, в попытках быть скромнее, чем я есть. Мои волнения виделись такими детскими, но тогда это было серьёзно. Если бы мне показали тогда моё будущее, меня наверно отпустило бы трепыхание эмоций, но какие-то вещи были бы утеряны, а их мне необходимо было самостоятельно пережить. Интрига возникающего чувства у каждого человека своя, вот только счастье взаимности одинаковое. Но в тот вечер я, в присутствии подруги, позволила себе немного сбиться с внутренней цельности настроя и по девичьи поволноваться.

***

      Мы закончили пить чай. Неспешно и обстоятельно я убирала вымытую посуду. Было странно с моей стороны – сначала задать вопрос, а потом оттягивать ответный разговор. В глубине души я боялась известности больше чем неизвестности, потому что моему сердцу была дорога надежда и некоторые, как мне казалось, иллюзии: «Вдруг сейчас я услышу то, что совсем не ожидаю? Нет, это опять непозволительная эмоция».       Когда мы перешли в комнату, я сначала устроила всё для нашего совместного ночлега, достав дополнительные спальные принадлежности, вернее лишние, которыми я не воспользовалась, так как привыкла спать почти на голом полу. В деревне, где я жила, скрываясь, у меня были более чем скромные условия, впрочем, там никто не шиковал. Единственно, я не уговорила Шизуне лечь на кровати, она выбрала футон на полу и решительно отмела все мои доводы, мне пришлось принять такой вариант и больше не сопротивляться.       Горела маленькая настольная лампа, которую я купила очень неожиданно для себя, когда мы сегодня возвращались сюда. Шизуне уже легла, а я сидела на краю кровати около окна, обхватив руками колени и опираясь подбородком на невысокий подоконник, повернув к нему голову. Я смотрела в ночное небо и молчала, не напоминая об обещанном разговоре. Спать не очень хотелось. Мои мысли опять витали вокруг образа моего напарника - где он и как он. В течение дня его настроение менялось несколько раз, но представить, что там происходит с ним, было нереально. Сейчас было понятно, что всё более или менее по плану, в порядке, но оставался ещё завтрашний день и опять-таки сегодняшняя ночь. - А знаешь, мне почти нечего тебе рассказать о Хатаке Какаши… – наконец сказала Шизуне, уже лёжа, – большую часть времени я провожу с Цунаде-сама, кроме того, я особенно им не интересовалась. Конечно, его все уважают и ценят, но близких друзей, по-моему, у него нет, хотя он скрытный человек и если речь идёт о нём, то может быть почти что угодно, почти… Но мне кажется есть вещи, которые он бы никогда не стал делать. Наверно можно назвать его таким принципиальным, да, пожалуй. Цунаде-сама его очень ценит, это я точно знаю, но то, что он особенный шиноби, это все знают, и… А вот когда мы были детьми – он был совсем другой… - она вдруг замолчала, а потом спросила у меня: – Скажи, а ты у него что-нибудь спрашивала? - Я стесняюсь, – честно призналась я. – я не боюсь, но стесняюсь, я же не знаю, что он тогда подумает, я и так… - и я подумала о том, что я всегда наблюдаю его эмоции и так участвую в его внутренней жизни, - так близко к нему оказалась.        Это было именно то, что меня беспокоило – ощущение собственной навязчивости, непривычка к вниманию и одновременно, потребность в нём. - Понятно… Хотя на самом деле – ничего не понятно…        Шизуне была в затруднении, и я её поняла. Ей, возможно, и хотелось мне помочь, но ничего особенно нового для меня она не могла поведать. Вдруг я задала вопрос, который случайно вылетел у меня, я просто подумала вслух, потом испугалась: - А не знаешь, невесты у него нет? – и я замолчала, оторопев от своей непосредственности. - Ой, если ты об этом, то если и есть, то это очень большая тайна, - Шизуне улыбнулась, она не сразу поняла, причём тут это.       Приглядевшись внимательно к Ниа, некоторые догадки возникли у неё, но она не стала развивать их и высказывать вслух. Она не знала, чтобы происходило с ней самой, если бы нужно было бы двадцать четыре часа, постоянно концентрировать внимание на одном человеке… Ниа была совсем на неё не похожа и поэтому так притягательна в своей непонятности.       Обсуждать нам было нечего больше. Я поняла, что пытаться что-то узнать об этом человеке мне выпадет только от него самого и, в конце концов, я приняла такою ситуацию и успокоилась уже окончательно. Что толку копаться в прошлом, когда мы живём сейчас и сейчас всё уже иначе. От этаких размышлений меня оторвало пожелание спокойной ночи от моей подруги. Шидзуне заснула. Меня тоже клонило в сон. Но воспоминание о происшествие накануне не позволило мне заснуть так же быстро. Я прислушивалась к происходящему - ничего особенного не происходило. Похоже, сегодня миссия продолжалась успешно, настроение Какаши было ровным и, я бы сказала, «довольным». По плану они завтра вечером вернутся, значит, я узнаю «как и что».       «Побольше оптимизма, Ниа-тян», - сказала я себе и, наконец, мирно заснула.       Мне снилась речка, Паккун, лесные цветы и тишина. И в тишине голос моего напарника, который что-то рассказывал мне о себе, почему-то про детство, какие-то пустяки. Сон, наполненный солнечным светом и теплом, состоянием причастности нас друг к другу и пониманием. Всё было так похоже на реальность, только совсем безмятежно. Присутствие его на связи возможно и делало сон таким реалистичным, будто это частичка нашей собственной реальности, отдельной от всего остального мира. Кто знает, сны – явление загадочное.