А мы семья

2013 год Поздно вечером у дома Филиппа Киркорова затормозил автомобиль. Сразу же из него выбралась примадонна и попала под снегопад. Она торопливо накинула капюшон шубки. Снег валил большими хлопьями, из-за чего улица казалась сказочной, а дом, к которому направилась Алла, светился огнями и своим уютом манил внутрь. Филипп, услышав звонок, удивился, но пошёл открывать сам, поскольку в данный момент в доме не было никого, кроме него и спящих детей. Дисплей показал, что у ворот стоит Алла Пугачева. Он расплылся в улыбке и нажал на кнопку. Пока она дошла до парадного, то вся оказалась припорошена снегом. Филипп впустил её и закрыл дверь. — Ты так давно у нас не была. Она остановилась на пороге. Здесь было тепло, но Алла лишь скинула капюшон и расстегнула шубку. — Филь, я хочу тебе кое о чем рассказать. Наверное, несправедливо было бы утаить это от тебя. Он внутренне напрягся: это не предвещало ничего хорошего. Да и не только это, ведь она не захотела проходить и даже не спросила про детей. — Что случилось? — Максим… Он… В общем, у нас скоро будут наши малыши. Филипп не понял. А после — не поверил. — Что? Как? Зачем? — оказалось, что снова потерять с таким трудом обретенное счастье, больнее в два раза. У него создалось ощущение, что та самая «стена дружбы» снова восстановилась сейчас почти полностью. — Прости, но мне пришлось рассказать о наших с тобой детях, поэтому он решил, что наши с ним дети отвлекут меня от… — к концу фразы её голос стал совсем тихим. — Отвлекут тебя от твоих детей? — с горечью уточнил он, выделяя слово «твоих». — Алла, это будут только его дети. Боже, кто мать? За столько лет поутихший костёр предательства разгорался внутри короля эстрады с новой силой, выжигая надежды, мечты и счастье последних лет. Захотелось схватить стоящую в углу статуэтку и разнести эту несчастную прихожую к чертям. Он сжал руки в кулаки, сдерживая себя. — Женщина с идеальным здоровьем и генетикой и… — она как-то криво усмехнулась, — до безобразия похожая на меня. — Ты шутишь? — он даже отступил назад, чтобы поймать взгляд несмотря ни на что любимых глаз. — Макс смог найти… — Это глупо. — Ему нужны наследники, я же не могу не позволить ему этого. Неожиданно из оттопыренного кармана джинсов Филиппа послышался сонный детский плач, постепенно увеличивающий громкость. Он заставил примадонну вздрогнуть и опустить глаза на источник звука. Радио-няня. — Мартин часто плачет по ночам. Ты ведь знаешь, с Аллочкой такого не было, — Пугачевой показалось, что в голосе короля эстрады появились обвиняющие нотки. «Я ни в чем не виновата, — отчаяние захлестнуло её с головой, — все равно мы не могли бы стать семьей». Но наверху плакал её сын. Поэтому она разделась и поторопилась вслед за Филиппом, который давно исчез наверху. Она тихонько зашла в детскую, где узрела картину, от которой до боли защемило сердце. Киркоров с улыбкой укачивал сына, воркуя над ним. В детской все неуловимо изменилось, хотя она была здесь совсем недавно. Или ей казалось, что недавно. Мартин чуть поуспокоился и лишь немного всхлипывал. — Твоя дочь уже спрашивает о тебе, — глухо сказал Филипп. — Ты ведь знаешь, что она уже давно болтает? — хотелось подпустить в голос сарказма, но не вышло. — Я знаю, Филь, — Пугачева заставила себя подойти к ним. Мартин повернул голову к ней, внимательно изучая черты её лица, словно вспоминая. Она держалась из последних сил. Однако когда он потянул к ней ручки, по щекам примадонны скатились две слезинки. Не глядя на бывшего мужа, она забрала у него сына и отвернулась, отходя к окну. Через пять минут какой-то тихой колыбельной мальчик крепко спал. Филипп все это время делал вид, что поправляет одеялко дочери, которая так крепко спала, что вовсе ничего не слышала, что-то убирает и суетится в детской. Однако сам исподтишка наблюдал за примадонной. «Вот она, семья. Что ещё нужно? Зачем все так усложнять? Зачем этот Галкин со своим замком лезет не в свое дело»? Захотелось выматериться. И погромче. Но вместо этого он прислушался к тихому пению Аллы, но снова ничего толком не разобрал. Наконец, пение прекратилось, примадонна осторожно уложила Мартина в кроватку и поцеловала в лоб. — Пойдём, — хриплым голосом позвал Филипп, и она без слов последовала за ним. Они спустились в гостиную. «Останешься»? — молча вопрошал король эстрады. Пугачева в нерешительности остановилась посреди комнаты. — Садись, — он устроился на диване и жестом фокусника выудил откуда-то коньяк. — Издеваешься? — спросила она. Тот лишь молча открыл бутылку и приложился к горлу. Алла села рядом, нога к ноге и забрала у него бутылку. — Алл… Это была твоя мечта, помнишь? — он опустил голову на руки. — Я помню. Повертев бутылку в руках, она встала и пошла искать бокалы. Когда Алла вернулась, Филипп сидел так же, как она его оставила. Она открыла бутылку и понюхала её содержимое. Коньяк был прекрасным. «Авось и ничего». Она разлила янтарную жидкость в бокалы и снова уселась рядом с Филиппом. — За нашу мечту, — тихо произнесла она. Тот поднял голову, чуть удивлённо глянув на примадонну, но бокал взял. Она слегка дотронулась до его бокала, и раздался тихий звон. — За мечту, — эхом отозвался Филипп. К двум часам ночи содержимое бутылки опустело намного больше, чем наполовину. Киркоров морщился, потому как пить уже не мог, но при этом он был пьянее Пугачевой. Все, что наболело, уже было сказано. Они успели поссориться и тут же помириться, обвинить в чем-то друг друга и признаться в любви. Но только выхода из ситуации они не нашли. «Кажется, хватит». Раскрасневшаяся примадонна расслабленно прикорнула на его плече и задумчиво водила ноготками по ноге Филиппа, от колена к бедру. Тот сходил с ума от прикосновений и мурашек, безостановочно бегающих по всему телу. — Мартин уже должен был заплакать, — чуть заплетающимся языком доложил он. — В последнее время он как по расписанию плачет. А сегодня ты здесь… Она подняла голову, вглядываясь в его лицо. — Я знаю. Это мои дети, и они знают меня. Пройдёт года два, и они спросят тебя: «А почему нашу маму называют мамой совсем другие дети»? Что ты ответишь? На лице короля эстрады отобразилось мучительное раздумье. — Не знаю, — сдался он. — Алл… — его горящие каким-то сумасшедшим блеском глаза сверлили её насквозь, — ещё можно все исправить, но… только нужно быстрее. Примадонна молчала, уставившись пустым взглядом куда-то в угол гостиной. «Снова такая шумиха? Снова стресс? А ради чего? Детей? А если мы опять с ним не сможем»? — хотелось рассуждать более трезво, отбрасывая чувства, но… Нет, она не решится на это. Вот если бы… А «если бы» уже не будет. Она снова глянула на ожидающего её ответа экс-супруга. Тот сразу прочёл все на её лице. Алла заметила, как из его глаз исчезла светлая надежда, и они потемнели. — Тогда больше не приходи. Никогда. Пока они не забудут тебя, — его неожиданно затрясло. — Зачем я вообще сделал это? — Успокойся, — она просунула руку между его спиной и спинкой дивана, пытаясь притянуть Филиппа к себе, но тот вдруг не поддался. И через секунду примадонна обнаружила себя лежащей на спине на этом дурацком диване, Филипп нависал над ней. Блеск в его глазах стал дьявольским. — Ты приворожила меня? Признавайся. Даже сейчас я не могу возненавидеть тебя, — пробормотал он в захватившем его любовном бреду, наклоняясь к ней и больно прикусывая нежную кожу на шее. — Что ты… — она задохнулась, когда язык Филиппа принялся зализывать покрасневшее место укуса. Возбуждение остро кольнуло где-то внизу живота и отдалось во все части тела, заставляя расслабиться и отдаться на волю и желания бывшего мужа. До сих пор такого любимого. «Или не такого? — чувство вины не отпускало. — Я эгоистка. Разве можно так поступать с ним»? Однако Пугачева только крепче обхватила его за шею, выгибаясь навстречу, словно всеми силами старалась искупить свою вину. Кажется, двое людей в этой гостиной занимались не любовью, а отчаянно пытались забыться, раствориться в ощущениях, чтобы хоть ненадолго забыть о неисправимой реальности.