А мы семья

2010 год — Филь, ты занят? — как-то просительно по телефону поинтересовалась Алла. — Нет, — с готовностью откликнулся король эстрады, который вальяжно расположился на софе перед экраном и цедил колу. — Отдыхаю сегодня после концерта, а что? — Приезжай в гости, — сказала она. — Мне скучно, Максима уже нет неделю и не будет еще одну. — Ты угадываешь мои желания, как обычно, — он улыбнулся. — Я хочу кое о чем поговорить. — О чем это? — примадонна чуть нахмурилась, пытаясь понять, что ему нужно. — Все тебе расскажи, — по-доброму съехидничал он. — Приеду и узнаешь. — Ой, не к добру это, Киркоров, не к добру, — проворчала она и отключилась. Филипп поднялся с дивана и выдохнул. Он немного побаивался возможной реакции примадонны на его просьбу, но… Он не он, если не попробует урвать себе хоть кусочек счастья, ведь у него ничего не осталось, и глупо на что-то ещё надеяться. Он навсегда один. Дорога прошла в раздумьях о том, как начать и что вообще говорить. Его немного потрясывало от нервного возбуждения. Дверь квартиры была уже открыта, и он прошел в гостиную, где Алла, стоя к нему спиной, пыталась открыть бутылку с каким-то алкоголем. Филипп засунул руки в карманы и, улыбаясь, облокотился на стену. Гостиная была уже обвешана новогодними украшениями. Верхний свет не горел, зато светились гирлянды на шторах и торшер. Атмосфера праздника и домашнего уюта теплом разлилась в душе короля. Увлеченная своим делом примадонна даже не слышала, как тот вошёл. — Тебе помочь? — вкрадчивый баритон нарушил тишину комнаты. Испугавшись, Алла чуть не выпустила бутылку из рук и резко оглянулась. — Я не слышала, как ты вошёл. — Так говоришь, как будто я свалился, как снег на голову, — буркнул он и забрал у неё бутылку. Примадонна усмехнулась. — А ты всегда как снег на голову валишься, мне к этому никогда не привыкнуть, — она кивнула ему на диванчик и присела сама, поджав под себя ноги. Филипп промолчал и открыл бутылку, однако просто отставил её на пол за подлокотник. — Как у тебя дела? — спросила Пугачева, внимательно наблюдая за ним. — Да прекрасно, — пожал плечами он. — Ты же все знаешь, зачем спрашиваешь? — Не думаю, что знаю все. Проблем нет? — она потянулась к кофейному столику и взяла лежащие на нем сигароны. — Хочешь попробовать? Интересный сорт, — тут же не дала она ему ответить. Тот отрицательно мотнул головой, думая о том, как бы она не перевела тему, ведь проблема-то все-таки была. Филипп завороженно наблюдал, как она поднесла мундштук к губам и прикурила. — А вообще-то давай, — оживлённо заговорил он, когда она затянулась. — Странный ты, — ехидно улыбнулась Алла. — Бери. — Да нет, — махнул он рукой, пододвигаясь к ней, — дай свою, я только на секундочку. Примадонна как-то иронично подняла бровь, но сигару протянула. Филипп осторожно затянулся, ощутив при этом ещё и лёгкий запах ее косметики, и довольно улыбнулся. — Не знаю, как по мне, так весь этот табак одинаков. — Ничего ты не понимаешь, — возмущенно сказала она и забрала у него сигару. Филипп все так же довольно улыбался и благодарил судьбу за эти минуты уединенного счастья. — Так ты не ответил… — сказала она после недолгого молчания. — А? — Хватит на меня пялиться! Даже не слышишь, что я говорю. — Да слышу-слышу. Есть одна проблема… — он откинулся на спинку дивана и непроизвольно застучал пальцами по своей ноге. Алла заметила это нервное движение. — Говори уже. — Я не знаю, как начать, — как-то растерянно откликнулся он. — Начни с сути, — пожала она плечами. — С сути? Детей я хочу, вот и вся суть! — выпалил он. Пугачева удивленно уставилась на него. — А я вообще причём? — Ты же знаешь, я люблю только тебя... — И? — Помнишь... — наконец-то решился он и посмотрел на нее, — мы ведь заморозили эмбрионы... — Что? — она непонимающе глянула на него, оторвавшись от созерцания своего маникюра. — Я уговорил тебя... — Филипп же наоборот уставился на свои руки, не видя их. — Конечно, я помню. Он же звонит мне из клиники каждый год, напоминает и спрашивает, продолжать ли хранение... — А ты что говоришь? — заволновался тот. — Говорю, что пусть хранит, мало ли что. А в чем дело? — Пугачева нахмурилась, не улавливая главного в этом разговоре. — Алл, — как-то тихо сказал Киркоров, — можно я их заберу? — Как заберу? Куда? Пусть они хранятся, они мешают тебе что ли? — она вдруг разозлилась. — Аллусь, ты не поняла, — разговор почему-то оказался для него мучительным, но он снова посмотрел ей в глаза. — Я хочу детей. От тебя. — Хватит талдычить одно и... — она осеклась. — Что? — Пожалуйста, — тихо сказал он. Примадонна сунула сигару в пепельницу, соскочила с дивана и подошла к занавешенному окну, остановившись к Филиппу спиной. Ее чуть потрясывало. Чтобы не замечать этого, она затеребила свисающую гирлянду. Она почему-то никогда и не думала о такой возможности. Ну есть эти эмбрионы и есть. Но... "У нас будет ребенок? У нас? Тьфу, никого еще не будет, о чем я думаю? Да и вдруг эмбрионы не перенесут разморозку... Но... НАШ ребенок?" В голове просто не укладывалось. Киркоров молчал и ждал ответа, она спиной ощущала его отчаянное ожидание и даже не замечала, как по щекам бегут слезы. — Аллунечка? Все в порядке? — с тревогой спросил он. — Да ничего не в порядке! Почему ты всегда являешься и портишь мне жизнь? — Ты плачешь? — он слетел с дивана и в секунду оказался позади нее. Он попытался ее развернуть, но она отмахнулась от него. Тогда Филипп крепко обнял ее сзади. — Прости, я не подумал, прости. Не нужно было так напоминать, но... Алл, пожалуйста, — он снова упрашивал её, как тогда. — Она будет похожа на меня? — прошептала примадонна, чуть повернув лицо к нему. Филипп улыбнулся. — Да. Или на меня, если мальчик. Но я не буду выбирать пол, мне все равно. Главное, что он будет наш, — он поцеловал ее в висок и облегченно выдохнул.