Курс молодых отцов для суровых шиноби

Надо сказать, что Сакура, брак, дети и семейная идиллия не входили в планы Саске. Честно говоря, четких планов на жизнь у него не было, но перспектива стать гордым отцом очередного орущего отпрыска вида человеческого Учихе не улыбалась. Поэтому пока Сакура всю неделю ходила с неприлично счастливым выражением лица и радовалась тому, что скоро в квартале Учиха забегает ее кровинушка от самого Учихи Саске (!), сам Саске радовался куда меньше. Вернее не радовался. Вернее грустил. Воспринимая дитя в утробе Сакуры не иначе как кровного врага, Саске некоторое время посвятил неравной схватке с этим еще нерожденным чудом. Но когда идея столкнуть Сакуру с лестницы животом вниз успехом не увенчалась, потому что Сакура на удивление прытко преодолевала все ступеньки и не останавливалась в процессе спуска или подъема, Саске решил приступать к более гуманным и простым способам. Собрав в поясную сумку все необходимое для побега, замаскированного под важнейшую сверхсекретную миссию, Учиха Саске несколько дней репетировал речь о том, что «долг шиноби превыше всего, прости, Сакура, не могу так жить, я — братоубийца, мститель, нехороший нукенин, без меня тебе будет лучше, поживу у Орочимару, не закрывай за мной двери». — Сакура, — холодно произнес Саске, театрально обернувшись у двери. — Я ухожу. Сакура, протиравшая стол тряпочкой, подняла голову. — Хорошо, — улыбнулась она. — Купи яблок на обратном пути. Взбесившись, Саске, поджал губы. — Я ухожу надолго, Сакура. Долг шиноби… — Ужин в семь, — крепко поцеловав его в щеку, прощебетала счастливая Сакура. Таким образом, побег не удался: зритель не оценил стараний. Просто развернуться и уйти Саске не мог, так уж заведено, что каждый раз, как он покидал Коноху, за ним бежала рыдающая Сакура и умоляла остановиться. Сейчас Сакура явно не собиралась этого делать. Более того, не понимала, что ее любимый Саске-кун настроен вполне серьезно. И без того обострившаяся нервозность Саске забила ключом. Но, видимо, сама судьба хотела сослать его куда подальше, потому что эта самая обострившаяся нервозность проклюнулась, стоило Сакуре беспечно приступить к приготовлению ужина. — Готовишь? — сухо спросил Саске, вернувшись после очередного стояния перед воротами Конохи в желании убежать. — Суп с лапшой и запеченная рыба, — отозвалась Сакура. Саске, услышав меню, почувствовал, как его замутило. — Замечательно, — брезгливо выплюнул он и под предлогом «пойду, переоденусь», умчался на второй этаж. Открыв окно, и жадно вдохнув свежий воздух, Саске прижал ладони к пылающим щекам. В очередной раз убедившись в том, что где-то умудрился простудиться, он наскоро надел домашнее кимоно и вышел на балкон. Постояв и подумав о своей нелегкой судьбе, Саске хотел было уже спускаться к ужину, в пропахшую рыбой кухню, как вдруг замер, принюхавшись. Красные листья клена источали такой приятный аромат свежести, зелени и чего-то чуть кислого, что Учиха облизнулся. «Чего это ты?» — спросил себя удивленный Саске. Но тело, словно не слушаясь, сорвало листик с ветки. Понюхав листик и убедившись в великолепии запаха, Саске, оглядевшись по сторонам, быстро откусил немного и закрыл глаза. «Господи-Боже, это изумительно!» Дожевав первый листик, Саске сорвал с ветки второй. «Да что это со мной?» — все еще поражался он, жуя жесткий кленовый лист. — «Но вкусно же….». Сакура налила ему терпкий зеленый чай и крепко поцеловала в макушку. Этот жест Саске не то что не любил, скорее несколько терялся, не зная, как реагировать на это проявление любви. — Сакура, — мягко сказал Учиха, подцепив палочками ломтик помидора. — Я тут… клен съел. — Что? — Ничего. Забудь.

***

Что такое беременная женщина Наруто представлял весьма смутно, познания его в данной области ограничивались лишь наличием у особи женского пола живота. Что же происходит в голове этой самой особи, особенно с такой тонкой душевной организацией, как у Хинаты, он и представить себе не мог. Звучно высморкавшись в мокрый от слез платок, Хината, утерев щеки рукавом, сделала глубокий вдох, стиснула зубы и… снова разразилась громкими рыданиями. — Хината, — осторожно позвал Наруто, опустив руку ей на плечо. — Уходи, — прорыдала Хината, судорожно дернувшись. — Хината, третий день уже… что случилось? Хината, в очередной раз промокнув глаза платком, сделала большой глоток воды и, набрав побольше воздуха в легкие, дабы не дать волю всхлипам, пояснила: — Я толстая. Наруто фыркнул, а Хината, явно признав этот звук за насмешку, рухнула лицом в подушку и забилась в рыданиях. — Ты не толстая, — прямо отрезал Наруто. — Ты… — Не ври мне! — Да я не вру. Раздраженно глянув на мужа заплаканными глазами, куноичи прорычала доселе незнакомым голосом: — Уйди, не беси меня своим враньем в лицо, Наруто-кун! И, дабы фраза прозвучала более грозно, с силой швырнула в Наруто подушку. Поняв, что лучше не спорить, более того, что сейчас выдалась идеальная возможность сбежать из дома и увидеть мир, не окрашенный цветами депрессии, Наруто послушно вышел из комнаты, аккуратно прикрыв дверь. Хината хлюпнула носом. — Он уше-е-ел, — спрятав лицо в ладонях, прорыдала она. — Это потому что я толстая…

***

Миссия затянулась на четыре дня и Шикамару, мечтающий заснуть не на сырой земле под кустом, а в теплой постели после хорошего ужина (ну тут уж ему свезло куда больше, чем его сверстникам — Темари была хозяйкой от Бога), открыл дверь и не успел переступить порог, как получил весьма ощутимый удар в нос. — За что? — только и выдохнул он, схватившись за хрустнувшую переносицу. Темари, тяжело дыша, сжала кулак для следующего удара и скорей всего сломала бы мужу пару ребер, если бы Шикамару не сориентировался и не отскочил в сторону. — Ты совсем тронулась? — вжавшись в угол, опешил Шикамару. — Кто она?! — рявкнула Темари, прижав кунай к сонной артерии своего «неверного супруга». Прикинув, успеет ли он сложить печати и захватить куноичи в теневую ловушку до того, как ему перережут горло, Шикамару нервно сглотнул. — Я был на миссии, — отчетливо сказал он. — Успокойся. — Тебя видели с пышнотелой девицей! — Это был Чоджи! Лицо Темари перекосило от ярости. — ЧТО У ТЕБЯ С ЧОДЖИ?! — Да ты больная! — не вытерпел Шикамару и с силой отвел ее руку с кунаем от своей шеи. — Что происходит у тебя в голове, Темари?! Темари, чей левый глаз нервно задергался, одарила Шикамару оскорблённым взглядом. — А чего ты на меня голос повышаешь? — пролепетала она. — Я не повышаю. В этом доме кроме тебя никто не орет. И тут же пожалел об этом едком подколе. Этой же ночью — Ну прости меня, — ласково улыбнулась Темари, подложив под загипсованную ногу мужа подушку. — Я же волнуюсь. Ты же у меня такой красивый. Шикамару слабо ухмыльнулся. — Да не переживай, — приободрил ее он. — У меня есть еще одна целая нога. Ломай на здоровье. Улегшись рядом, Темари прижалась щекой к его плечу. — Темари, — после пары минут молчания, позвал Шикамару голосом умирающего старца, чтоб у Темари не возникло и мысли об избиении. — Попей что-нибудь от нервов. Иначе наш сын будет заикаться.

***

— Сейчас! Подожди! Я мигом! Сай со скоростью дикого зверя метался по дому с огромной сумкой и сметал в нее все необходимое, сверяясь с длинным списком. — Полотенца… где полотенца?! — выл Сай, посинев от волнения. — Не спеши, Сай, не торопись, я рожу по команде, — саркастично протянула Ино, сидя в кресле у двери. — Шел третий час сборов в больницу… — Нет, ну я же их видел, — бормотал себе под нос Сай, перерывая содержимое большого шкафа. — … пока я здесь сижу, уже шесть женщин успели родить… На грани истерики, Сай продолжал искать махровые полотенца, которые как на зло куда-то запропастились: наверняка мама Ино приходила. Теща имела странную привычку перепрятывать вещи, считая, что кладет их на место, после чего добрую половину необходимого найти было крайне сложно. — … ждем, сыночек, пока твой папаша два сраных полотенца отыщет, — брюзжала Ино. — Не спеши вылезать, мы здесь надолго… Наконец, выудив из дальнего ящика два наглаженных полотенца, счастливый Сай отправил их в сумку и, подхватив на ходу зонт, быстро спустился на первый этаж. — Ну, пошли, — торжественно объявил. Ино, оторвавшись от чтения книги, которую отыскала на полке за время ожидания, приподняла тонкую бровь. — Куда? — сухо спросила она. — Рожать, — широко улыбнулся Сай. Взглянув на него, как на идиота, Ино захлопнула книгу. — А я уже не хочу. Сай чуть сумку не выронил. Однако, вспомнив свою любимую настольную книгу «Тысяча советов молодой мамочке», сто пятый совет которой гласил о том, что данная ситуация с «перехотением рожать» — совершенно нормальное явление, смиренно вздохнул. — Устала я, — сказала Ино, с трудом поднявшись с кресла. — Пойду прилягу. А ты сумку пока разбери. — Зачем? — опешил Сай. — Пусть будет собранная, чтоб не бегать. Ино смерила его уничтожающим взглядом. — Чтоб она стояла посреди комнаты, и я через нее перецеплялась каждый раз? «Тоже правильно» — подумал Сай, отправившись все-таки разбирать сумку. «Идиот» — подумала Ино. — «Восьмой раз ведется».