* * *
Уж неизвестно, что там рассказывала такое Ино, но Хината вернулась домой спустя три часа, воодушевленная и радостная. Наруто на мгновение даже обрадовался — наконец-то она в хорошем настроении и не плачет по поводу и без, однако радость была мимолетной. — Я тут подумала, — произнесла Хината, грызя яблоко. — Как мы назовем нашего малыша? Наруто напрягся и медленно повернул голову в ее сторону. «Это приятные хлопоты грядущего отцовства», — прозвучал у него в голове голос Сая. «Это проверка. Все равно все будет так, как она сказала», — твердил голос Шикамару. «Иди и поешь, пусть сама разберется». — Голос Саске пока внушал больше всего доверия. — Может, — протянул Наруто, чувствуя, как спину прожигает Бьякуган. — Может, Моруто? Хината громко опустила яблоко на стол и судорожно вздохнула, как бык перед нападением. «Я погиб».* * *
— Ты что, совсем с ума сошла? — спокойно спросил Шикамару, внимательно наблюдая за тем, что его жена творит на кухне. — Это на тебя больница так действует? Не ходи туда больше. Темари, откинув волосы за спину, метнула в Шикамару злобный взгляд и вернулась к своему странному, но определенно понятному ей делу. Бережно и аккуратно пеленая увесистый баклажан, она что-то ворковала себе под нос и совершенно не обращала внимания на то, что ее муж крутит пальцем у виска. — Надеюсь, это на ужин? — сухо спросил Шикамару, когда сияющая Темари сунула ему баклажан. — Дурак, — зарядив ему локтем, фыркнула Темари. — Мы будем тренироваться на нем обращаться с нашим ребенком. Не утерпев, Шикамару закрыл лицо рукой. — Мы ничего не знаем о том, как обращаться с младенцами, — заверила Темари. — Сай и Ино так делали. — Ну, Сай всегда был немного конченым, — задумчиво почесав бородку, сказал Шикамару. — Успокойся. Материнство это… это природой заложено. Инстинкты, все такое. Вот, откуда олени знают, как растить потомство? — То есть, я олень, да? — проскрипела Темари. — Я о том, что родительские инстинкты заложены в нас природой, — мигом выкрутился Шикамару, хотя и пеленавшая баклажан Темари выглядела тем еще оленем. — Так что не надо бояться и творить всякие глупости. Разберемся. Темари опустила баклажан на стол и уперла руки в бока. — А если мы не справимся? Если мы уроним ребенка? Если неправильно запеленаем и пережмем ему что-нибудь? Если не тем накормим? Ты об этом думал? Шикамару махнул рукой и, не желая спорить, вышел на улицу.* * *
— Моруто… Какое идиотское имя… Моруто… только через мой труп мы назовем так сына. Моруто… ужас какой.* * *
Саске в плане грядущего отцовства повезло больше всех: до выбора имени ребенку дело еще не доходило, баклажаны Сакура не пеленала, не истерила по поводу и без. Истерил Саске. — Саске-кун, — приветливо поздоровалась Шизуне, застав Учиху в коридоре. — Ты пришел проведать Ино? — Нет, я пришел к вам, — коротко сказал Саске. Шизуне нахмурилась. — Сакура нехорошо себя чувствует? — С ней все хорошо, я немного приболел. Немало удивившись, Шизуне указала на одну из палат и прошагала следом за шиноби. Не так давно Саске Учиху в больницу затащить было совершенно невозможно, для того даже оторванная рука, обширное кровотечение, копье в животе и перелом ноги в трех местах были «легким недомоганием, которое не требовало внимания ирьенинов». — Что случилось, Саске-кун? — тем не менее спросила Шизуне, придирчиво осмотрев бледное лицо пациента. Саске замялся. — Мышцы ломит, особенно к вечеру, — все же серьезно произнес он. — И когда ложусь, неудобно, не могу улечься — сразу в пояснице стреляет. Единственный выход — спать на спине, но только так ложусь, сразу в груди щемит. Пробовал спать на твердом и жестком. Не лучше, только шея потом болит. Шизуне приоткрыла рот, но Саске и не думал останавливаться. — Если лежу на четном количестве подушек — удобно. Если на нечетном — все, не могу спать, я проверял. И наутро потом тошнит, я сначала думал, что это от пирожков мамы Сакуры, хотя, этого, конечно, исключать нельзя, будто бы я не знал, что эта женщина меня ненавидит. Но это еще не все… Полчаса спустя — … вот когда был чуннинский экзамен, я помню, ударился коленом сильно. Сейчас у меня это колено ломит и крутит, особенно на погоду. Поэтому и отекают ноги, мне кажется. И вообще такая слабость, раньше до соседней деревни за два часа мог добежать на одном вздохе, а сейчас еле сюда дошел, два раза на скамейке отдыхал. Наверно, с чакрой что-то? Из-за Мангёке Шарингана, да? Шизуне, встрепенувшись, машинально закивала. — Да? — спросил Саске, закинув ногу на ногу. — Так и думал. Спасибо. И, поднявшись со стула, направился к двери. — Саске-кун, а… процедуры? — окликнула растерянная Шизуне. — Все прошло, спасибо. Выйдя из больницы, Саске был зол и рычал себе под нос ругательства. — Тоже мне, больница, заболтала меня, ничего не стала лечить, даже пилюли не выписала. Нет, Сакура в этом месте рожать не будет…* * *
— Никогда, — шептала Хината, утирая слезы со щек. — Никогда моего сына не будут звать Моруто. Наруто уже был не рад, что решил остаться сегодня дома. Уже и позабыли вроде перепалку, но Хината вдруг решила вспомнить его неосторожную фразу во время ужина. — Может, тогда Боруто? — не удержался и пошутил Наруто, уже ожидая, что в него сейчас швырнут плошку с рисом. Глаза Хинаты расширились. «Сейчас начнется», — подумал Наруто. — «Дурак, лучше бы молчал». — Это гениально, — восхитилась куноичи. — Какое красивое благородное имя. Наруто-кун, какой же ты молодец! Наруто, чувствуя теплый поцелуй, растерянно улыбнулся, лишний раз поняв, что никогда не разгадает шифр от того замка, за которым скрыта логика его жены.* * *
Когда, проснувшись посреди ночи от острого желания перекусить дыней, Темари не застала мужа в постели, то заскрипела зубами от злости. Вставать по ночам для перекуса — дело одно. Вставать ночью для перекура — совершенно другое, непростительное. Поглаживая круглый живот сквозь льняную ткань ночной сорочки, куноичи спустилась на первый этаж и, включив лампу на тумбочке, заглянула на кухню. Шикамару вставал отнюдь не на перекур. Осторожно качая на руках неумело обмотанный пеленками баклажан, он внимательно всматривался куда-то в овощ, но, услышав шаги за спиной, смутился и побагровел. — Ой, — расплылась в улыбке Темари. — Шикамару… — Иди спать, — строго сказал шиноби, стараясь удержать остатки своей напускной циничности, что, впрочем, было уже напрасно.