***
Мне нравилось смотреть, как Джин сосредоточенный проверяет тетради, иногда что-то исправляя. Было забавно видеть его таким. — Джин? — Мм? — Ты не боишься? — Чего? — Что про нас узнают? — Не думай об этом. Мягкий свет лампы делал его лицо еще более совершенным, так захотелось прикоснуться к его губам. Я подвинулась к нему и провела ладонью по мягким волосам, он вопросительно посмотрел на меня, но промолчал. — Погоди, мне осталось немного, — я улыбнулась, глядя на него. Погладила его плечи под белой рубашкой из хрустящего хлопка. Я смотрела на его лицо и понимала, что все больше влюбляюсь, и что со стороны я выгляжу, как идиотка, но больше ничего замечать не хочу. — Чонгук говорит, что ты плохой, — Джин перестал писать и посмотрел вперед. — Да? — он посмотрел на меня. — Что он еще сказал? — Что это не любовь, — я засмеялась. — Но я ему не верю, – Джин взял моё лицо за подбородок и заставил посмотреть на себя. Он смотрел совсем без нежности, но с желанием убить, по крайней мере, такое желание я прочитала в его глазах. — Ты совершенно жалкий ребенок, — вдруг сказал он и сжал мой подбородок сильнее. — Ты, правда ему не веришь? — он приблизил свое лицо, и мое сердце затрепетало, но скорее от страха и мятежа в душе, чем нежности. Зубами Джин обхватил мою нижнюю губу и прикусил немного, заставив меня почти простонать. — Ответь, — шепотом произнес он и второй рукой сжал мои волосы на затылке, и я закрыла глаза. Почему именно сейчас я сомневаюсь и допускаю слова Чонгука верными? — Правда, — я взяла его руку, и он отпустил меня. После того, как учитель Джин проверил все тетрадки, он решил уделить время мне, и я забыла о том, что произошла буквально несколькими минутами раньше. Будто этого всего и не было и я не испытывала ужаса, словно я в бреду. Он прикасался совсем нежно, он целовал меня, но каждый раз в нерешительности замирал, боясь чего-то. Я с маниакальным удовольствием гладила широкие плечи мужчины, притягивала его к себе ближе для поцелуя, наконец не страшась того, что нас кто-то увидит. — Ты порвал с Юной? — спросила я, подставляя шею для поцелуев. — У нас с ней ничего и не было. — Ну да… — Она была лишь удовлетворителем. — Она ведь никому не скажет? — Нет, я заставлю её молчать, если что-то пойдет… — Что? Стой, — я отодвинула Джина, конечно, его искусанные губы и лохматый причесон меня скорее возбуждал, чем призывал к разговору, но слова Джина. — Что ты сказал? — он снова поцеловал меня. — Ты так любишь болтать, может, стоит мне тебе в рот кляп засовывать? — он улыбнулся и снова поцеловал, своим языком касаясь моей щеки. Почему мне кажется, что иногда какие-то ужасные вещи говорит не он. Но мужчина рукой провел по бедру и выдохнул сквозь зубы, потому что замок щелкнул. Пришел Чонгук и я покраснела. Джин тут же встал с меня, поправляя свои волосы и вытирая губы. — О ты уже тут? — Чонгук усмехнулся, пристально разглядывая меня, Джин сел передо мной и стал застёгивать пуговицы на моей рубашке. Я покраснела еще сильнее, потому что даже не заметила, чтобы они были расстёгнуты. В воздухе витал электрический нерв напряженности и смешение аромата двух мужчин, которые молчали и смотрели на меня, а я молчу и не знаю, что мне делать. Что-то я все чаще и чаще попадаю в неловкие ситуации. — А я надеялась, что больше не увижу тебя, — пробурчала я. — Ну ты и наивная, прям невинный младенец! Хён, ты ей рассказывал, как мы в школе над такими «подшучивали»? — Нет, — тихо ответил Джин. — Жалко, — Чонгук уселся на диван, снова складывая ноги на столике. — А давай мы что-нибудь расскажем Джо, о наших школьных буднях? — Я думаю, этого не стоит делать, — помотал головой Джин, смотря на меня. — Давай скажем, — уже без улыбки сказал Чонгук. — Надо принести выпить! — Чонгук вышел на кухню. Я села на диван и уставилась на Джина. — И ты терпишь его? — он мотнул головой и сел рядом. — Я не могу, — серьезно сказал Джин. — Ты про что? — Не могу тебя… — А вот и вино! — Чонгук пришел с бутылкой вина и двумя бокалами. — Ты еще маленькая тебе нельзя, а то мало того, что хён тебя развращает, так еще и поить будет! — парень сел по другую сторону от меня и стал разливать темно красное вино, в свете искусственного камина казалось, что это льется драгоценный камень. — Итак, начнем, — Чонгук отпил, облизал свои губы и посмотрел на меня. — Школа была у нас закрытая и принадлежала моему, то есть нашему другу Ви. — Как школа может принадлежать ученику? — спросила я, усаживаясь поближе к Джину, и откидывая на спину дивана, собираясь слушать. — Очень просто, родители. Они всегда все решают и чтобы утихомирить свое чадо, даже покупают здания и сооружают целые школы, и оттуда уже никому нет выхода. — А что насчет наивных девушек? — Иметь отношения в школе, кому бы то ни было запрещалось и строго каралось, — я усмехнулась, странная школа, о которой говорил Чонгук, была в смутных очертаниях. — Но это не значит, что девочки в нас не влюблялись, запрещались отношения, но отнюдь не игры. — Подожди, — прервал его Джин, он закрыл глаза, а потом залпом осушил бокал. — Обещай, что твое отношение ко мне не измениться? — спросил Джин. Я испуганно посмотрела на него, почему он так волнуется? — Да ладно хён, про тебя я ничего не расскажу, о свои темных делишках ты сам все расскажешь, если захочешь,— все было настолько серьезно? Все мы совершаем ошибки, и надеюсь, моей не будет то, что я пообещаю ему. — Хорошо, — я кивнула. Я не собиралась менять свое отношение к нему, лишь потому что Чонгук постоянно портит мою жизнь. — В нашей школе был подвал, очень хороший подвал, Тэхён потом забил его, как только влюбился и стал счастливым. В этом-то подвале девчонки и выполняли то, что им прикажут.. — А ты был в числе первых диктаторов, верно? — Когда как, но я не занимался тем, что влюблял в себя девчонок, я иногда просто их пугал какой-нибудь фигней.Я кивнула. — Но иногда мы говорили им прыгнуть с крыши или что-то подобное, не все, конечно, такое выполняли, но бывали и несчастные случаи. Все это походило на неудачную шутки, и ни одной байке Чонгука я не верила, но было жутковато. Какой же идиоткой надо быть, чтобы купиться на такое и умереть? — Но хён, он порой запирался с какой-нибудь простушкой вроде тебя, а дальше я не знаю, — Чонгук отпил еще вина, потом встал с дивана. Джин был напряженнее струны. Чонгук направился в ванную, попутно раздеваясь при мне. Я увидела его широкую гладкую спину, прежде чем он скрылся. — Я не понимаю, как ты с ним живешь. — Я отвезу тебя домой, — Джин поднялся, и схватил меня за локоть, будто я сама не дойду, но я молча пошлепала за ним.***
Когда мы подъехали к дому, Джин выключил фары и сразу набросился на меня. Я потерялась, потому что собиралась задавать вопросы, и их было много. Но Джин терзал мои губы, он был все напористее, что я не успевала отвечать и ориентироваться. Кресло опустилось, и Джин снова оказался сверху, он задрал мою рубашку и прикусил шею. Стало сразу жарко и тесно, и больно, Джин так сильно сжимал мои запястья, что я вскрикнула. — Прости, — выдохнул он и остановился. — Прости меня, — он поднялся и сел на свое место. Он положил руки на руль и уткнулся лицом в изгибы локтей. — Джин, — я тоже поднялась, поправляя свою рубашку и застегивая пуговицы. — Все нормально… — Только не бойся меня. Я не сделаю тебе больно, я постараюсь этого не допустить… правда, — он поднял голову и выдохнул, глядя вперед пустым взглядом. Он был потерянным и чужим. — Я ведь чувствую, когда ты начинаешь бояться, — прошептал он, все также смотря в одну точку. — Я…просто… хорошо…. — Меня возбуждает твой страх и это не хорошо, — он посмотрел на меня своим пустым, безразличным взглядом и мне стало одиноко. Такое чувство я испытывала, когда потерялась в огромном супермаркете, я была маленькая и мама куда-то запропастилась, я боялась её позвать и были лишь незнакомые люди, они даже не видели моей беды и просто не замечали. — Тебе пора, — сказал Джин и завел мотор. Я вышла из машины, которая тут же тронулась с места. Меня обдало холодным воздухом и я поспешила войти в дом.