Florence + The Machine — Wish That You We «Я пыталась оставить всё в прошлом, Но проснулась и поняла, что ничего не изменилось.»
— Что ты делаешь? Что ты?! Почему осталась? Дура, сто раз дура! — Джин опрокинул таз с теплой водой и схватил мои запястья. — Зачем ты так? — Успокойся, Джин, пожалуй… Удар, который положил меня на мокрый пол не дал ни договорить, ни одуматься. — Джин,— он взял меня, как тряпичную куклу, за плечи и поднял. — Поняла? Ты поняла хоть что-нибудь из прошлого? — Что я сделала не так? — Первый вопрос. Кем я был для тебя? — Ты… человеком, которого я любила. — Знаешь, как устраивают ловлю на животных? Животное гоняют, пока оно не устанет, а потом окружают и забивают. Когда было нужно, мы тоже ловили школьниц. По каким-либо причинам им приходилось идти поздно ночью, а мы их ловили в круг и насиловали. Ничто так не ломает дух. После этого становиться все вдруг проще и правильно. — Зачем ты… — Но моё любимое — это быть один на один с жертвой. Так я чувствую себя лучше. Когда я с другими, то у меня полно недостатков, но это не значит, что я не могу ничего сделать один. Твой ответ неверный. После этого Джин встает на ноги и стучит ногой по полу, потом отодвигает потрепанный ковер и открывает погреб. Квадратную деревянную крышку он отбрасывает, чуть не задевая мне ноги. — Мне труднее поступать так с тобой, у меня к тебе чувства видишь ли, но кто знает, может от этого я буду более нежным? — Нет, — усмехаюсь и отодвигаюсь, — это смешно… — Правда? — Снова дергает и толкает к яме. — Вперед! Ступаю на трухлявую ступеньку, все еще надеясь, что у Джина не смешные шутки. — Посидишь в темноте и холоде, научишься ценить даже то, что причиняет тебе боль. — Это же не ты. Ты не посадишь меня в яму! — Не бойся, ты не найдешь останки трупа, я очень аккуратно подчищаю за собой. — Ты хочешь так меня оттолкнуть? — Я тебя толкаю, — шепчет он и сильно бьет по спине. Неведомая сила тянет меня в темноту, не успеваю даже закричать, прежде чем сильно приложиться и почувствовать сверкающую боль и темноту в глазах.*** Я никогда не возражала против своего одиночества, *** Но потом во мне что-то сломалось, и мне захотелось домой, Чтобы быть ближе к тебе. Но даже рядом с тобой кажется, что ты так далеко.
— Джин-сонсенним! — зовет Юна, и я улыбаюсь, лишь бы не стошнило, как можно быть такой милой. — Да, Юна? — его голос вкрадчивый и такой завораживающий, он испытывающее смотрит на девушку, и та в свою очередь краснеет. — Я не могу понять, не могли бы вы объяснить мне? — старается скрыть волнение, что так и выбивается наружу. Она хочет подняться, но учитель движением руки приказывает ей сидеть, она слушается и опускает глаза. Джин кивает и встает из-за стола, поправляет галстук и движется между партами по направлению к Юне. Сам направляется к ней, потому что ей было бы довольно проблематично встать. Её правая нога в гипсе. В прошлом месяце какой-то псих сбил девушку, когда она возвращалась домой. Его нашли, он засветился в новостях, оказалось, что он выпускник этой школы, когда она еще была частной. А потом этот парень исчез. Нам даже показывали смазанное фото парня, который получился полуоборотом, и лишь лицо и руки. Джин подошел к парте Юны, и склонился над её партой. — Сильно болит? — Уже не так сильно. — Пожалуйста, будь осторожна, возвращаясь домой, — готова поклясться, что её сердце пропустило удар, и она едва не вздернулась. Я доделала последний пример и принялась за решение домашнего задания, в классе было тихо, кто-то шуршал страницами, кто-то спал, но время остановилось. Доносился тихий голос Джина, он объяснял пример отстающей по программе Юне. Когда звенит звонок, я уже хочу подорваться и незаметно выскользнуть, пока Сокджин занят Юной, но я же везучая, меня тут же дергают за рукав форменного пиджака. Учитель слишком странно смотрит на Юну, я топчусь на месте и хочу быстрее свалить. — Вот я все сделала, я могу идти? — Стой-стой, Джо. Не уходи, — все остальные уходят из класса и идут в столовую. Я тоже хочу есть, поэтому лишь перевожу раздраженный взгляд на Джина. — Я хочу поговорить. — Что я натворила, а? — Что за тон? — Да срать мне, — но стоило мне увидеть лицо Джина, как я поменяла свое мнение. — Хотя нет, прости. Прости меня. — Ты не можешь себя контролировать? — Что? Учитель о чем вы? Я контролирую себя прекрасно! — Ты принимаешь таблетки? — Что? — я сделала вид тупицы. — А, да, конечно. — Точно? Я звонил твоему врачу и твои родители предупреждали меня, что ты точно по времени принимала таблетки, которые тебе прописали, — Джин вздернул брови, не собирался меня отпускать и мог ждать сколько угодно. — Серьезно? При тебе? — Я и так тебе слишком много позволяю, если что, я могу дать воды, — я закатила глаза и полезла в сумку. Мне стало дурно, ладони вспотели, будто я таскаю с собой отрубленную голову, а не пузырек психотропных. Но я не подала виду, быстро выудила две штуки и запихнула в рот. — Воды не надо. — Кстати, меня предупреждали, что могут быть осложнения, так как ты перешла на новое средство, его недостаточно долго тестировали. Но ты как в норме? — Да! Иногда померещиться что-то да и все! — Что мерещится? — без задней мысли поинтересовался Джин, а я уставилась на его губы, и его лицо будто на мгновение оказалось в темноте и в крови. — Один парень, — Джин задумался, а потом кивнул головой. — Надеюсь, он красавчик. — Ты красивее, — я мило улыбнулась и вышла из кабинета. Горечь во рту вызывала тошноту и разъедала горло. Я вбежала в туалет и выплюнула таблетки в раковину, по всему телу прошлась дрожь. Я могла бы снова выпить их, забыть о бессоннице, тревоге, приступах гнева и депрессии, погрузившись в другие реалии в голове. Но это уже стало невозможным, невыносимым, каждый раз путаться в реальности и иллюзиях. В туалет вошли несколько девушек, они смеялись и говорили, но как только увидели меня, а видок был у меня так себе, то сразу замолчали. — Чего уставились? — они потупили взгляд и сделали вид, будто не видят меня.***
— Я пришла! — я прошла мимо матери, что держала в руках фартук и смотрела на меня, в кухню, положила сумку на стул и села за стол. Но мать продолжала смотреть на меня, а я вертеть в руках перечницу. В воздухе витал аромат выпечки и кимчи. — Мы будем обедать? Я видела, что папа, вроде бы, пришел, — немного нервно произнесла я, вертя в руках перечницу, лишь бы они не тряслись. — Джо. — Все хорошо. Я сдала тест по математике, учитель Джин меня похвалил. — Я не про это. — А про что еще? Почему вы все меня достаете сегодня? Что вам надо? Тебя лично что не устраивает? — Сегодня четверг, по четвергам ты должна в три быть уже на приеме у доктора Кима. — Я не хочу сегодня идти, ясно? И не пойду, я не считаю, что это вообще даст какой-то толк. — Если ты начнешь с ним говорить — даст. — Если начну говорить, меня убьют. Вы меня убьете. — Ты говоришь глупости. — По-твоему это глупости? — хотелось кинуть перечницу в стенку, везде ощущалась брешь и вкус предательства. — Ты меня достала, — я встала, взяла сумку и решила, что уйду. — Правда? Может, ты снова наговоришь мне гадости для удовлетворения, ради своего спокойствия? — А что я такого сказала? — Ты не приняла таблетки и… — у неё глаза заблестели от слез. — Ну, вырвалось у меня, что шлюхой у тебя получилось бы быть лучше, потому что в роли матери у тебя ничего не получается. — Молчи, — прошептала она и, преждевременно постаревшее лицо, избороздила слеза. — Это не ты. — У тебя дерьмовая дочь, больная истеричка и ты это знаешь, — она всхлипнула, в последнее время она все чаще вот так срывается. — И почему ты не сделала аборт? — Джо, — на кухню вошел папа, его выражение лица было мягким, а голос и вовсе не осуждающим. — Садись кушать, — пыл спал, и я больше не хотела причинять боль. — Я не хочу, я опаздываю на прием. Во мне жил Сатана или черт, не знаю, но он был во мне и управлял мной. Я потеряла себя и сейчас, несмотря на то, что мне так жаль, я не могу это остановить.***
*** — Хочешь лечь или, может, сядешь? — низкий голос обволакивал, а не принуждающая обстановка позволяла расслабиться. — Я сегодня хочу сесть к вам лицом. Я хочу вам все рассказать сегодня, Тэхён. — доктор улыбнулся и кивнул. — Только не смотрите на меня, как на ребенка. — Разве я смотрю так на тебя? — Не знаю, просто не смотрите на меня свысока. Вы можете со мной так говорить только там, — я указала на свою голову. — Неужели? Я тоже есть в твоих фантазиях? — Конечно. — Тогда, я слушаю тебя, — он взял блокнот и ручку, мне стало спокойнее от этих действий. Элегантный, молодой психиатр, единственный, кто решился работать со мной. А все, что касается меня — дело бесполезное, и я ходила к нему из-за уважения. Ну, и он был красавчиком, но в отличие от Ви он был хорошим. Откинувшись на спинку кресла, я направила глаза в потолок и немного задумалась, как же все-таки начать. — Обычно, когда я принимаю таблетки, то меняюсь лишь я, а не другие, но эти новые. Они такие, что когда я принимаю их, меняются все вокруг. Я все чувствую и вижу, я могу говорить, и я даже лучше, только я тупее в математике, хотя сами знаете, я была на городской олимпиаде по математике… — Не отвлекайся. — Но, не смотря на то, что я ни на кого не ору, все остальные просто конченые уроды. Многое так уродливо, хотя на самом деле это не так. Мне кажется, все происходит так, как я хочу. Но изменяются только те, кого я знаю и встречаю, вижу, так или иначе, сталкиваюсь с ними, но в иллюзиях есть тот, кого в реальности не существует. На данный момент…***Не знаю, что делать, если я останусь, *** Ведь мне придётся многое бросить. Ты постоянно пропадаешь, Но я, всё равно, вижу тебя ясно.
— … мне, кажется, я бы сказала давно о таких побочных действиях, но я боялась, что я больше никогда не увижу Чонгука. — Чонгука? — он сделал какую-то пометку. — Да? Он полная задница, но он всегда меня спасал. Почти. Еще Джин — мой учитель математики, мы с ним дружим, но там, он… я просто сделала его чудовищем. Я в него влюбилась, и он отвечал мне взаимностью, и ведь Юна она ведь действительно хорошая, но она была такой стервой, и когда её сбила машина, я думала, что это сделал Джин ради меня. А еще у отца развивалась форма алкоголизма, а моя мать путалась с молодыми мальчиками по ночам и не умела готовить. — Какой был Джин? — Он был жестоким, он делал мне больно, но я буквально помешалась на нем. Он был, как болезнь, поразил меня всю, и я не могла вылечиться. — Так ты вылечилась? — Я не знаю, но знаю, что в реальности я испытываю к нему нежные чувства, он не обидит меня, наверное. Но ведь то, что я вижу это же не правда? Это моя извращенная фантазия, прогнившая самолюбием, я сделала себя бичом, несчастной, я и там фальшивка. И вы были просто садистом каким-то и уж не помогать вы мне хотели, а прикончить меня к херам. — Что я хотел сделать? — Забрать Чонгука. Он был марионеткой, а вы кукловодом, вы будто дышать ему не давали, когда рядом были. Я искренне вас там ненавижу. — Если все имеет такой контраст в личностях, то может все происходит просто методом противоположности. Ты видишь все так же, только в обратном контексте. — Но кто тогда Чонгук? Он был таким реальным, нельзя, что я выдумала его, и его просто нет. Я не настолько больна, чтобы утешать себя так. Я влюблялась медленно, как если бы это было в жизни. Не сказать, что он самый лучший человек на земле, он и властный и грубый, он доводил до слез и я просто… — Как далеко вы заходили в ваших отношениях? — У нас не было таких отношений, много мы не целовались, — я улыбнулась и закусила губу, вспоминая требовательные жадные губы, а как внутри все задрожало и потребовало. — Совсем недавно, я узнал, что в приступе ты сделала операцию по удалению девственной плевы. — Это не Чонгук, хотя почему я должна оправдываться?! — я резко встала, развернулась, хотела уйти, но Тэхён положил руки мне на плечи, мягко сжимая. — Успокойся. Ты не должна не перед кем оправдываться. Если хочешь уйти, то я не держу. Понимает ли он, что я хочу сказать? И вообще чего я хочу? — Разве это важно? Это мое тело и я могу делать все, что хочу, нет? — Но ты заставила родителей подписать разрешение для проведения операции. Это шантаж, понимаешь? Ты не дала им выбора. Получается, ты не уверена, что будет ли у тебя кто-то, чтобы решить эту проблему? — Не уверена в себе? — я повернулась к доктору и скинула его руки, но доктор остался невозмутимым. — Конечно, если только это не воображаемый человек! — Откуда ты знаешь? Все, что искажают препараты это реальность, значит, и он есть. — Я не знаю. Не знаю. Почему все именно так?! — Потому что ты недоговариваешь и не веришь. Ты не говоришь, как сама меняешься, когда вокруг ничего не имеет общего с реальностью. Ты зациклена на отношениях, на проблемах, на том, что ты чувствуешь, но не думаешь о себе, как о человеке. Я думала о том, какую чепуху он несет, о том, как я возвращаюсь, запираюсь в комнату и ухожу в другой мир. И там уже никто не сможет отнять у меня моего, потому что это придумываю я. И пусть реальность будет ужасной, искаженной и многое будет несправедливым, но зато там есть Чонгук. Для меня он реальнее всего на свете. — Ты можешь уйти, — говорит доктор Ким, и я исчезаю. Я сжимаю в руках сумку, кусаю губы, все слишком медленно.*** Ради тебя я сражаюсь с тенями, И это так прекрасно, но впереди борьба. Мне нужно перестать путешествовать во времени, ты всегда в моих мыслях. Ты всегда в моих мыслях
***
*** Лифт даже не успел подъехать, как Ким Тэхён оказался рядом, держа в руке пальто. — Я отвезу тебя, не против? — хотела, чтобы «против», но лишь пожала плечами. Если он подумает, что я не сдерживаю себя, что я слабая и беспомощная, значит, нужно просто соглашаться с ним. Он доктор — мой психиатр, а это опаснее всего. Я равнодушно подождала пока Тэхён подъедет к воротам больницы, потом спокойно села, вела себя так, будто я могу все контролировать. Что я могу все в любой момент прекратить, просто пока я так ищу утешение. Я полагала, что Тэхён подвезет меня, а я, скрывшись от его взгляда, быстро выпрыгну из машины и помашу ему на прощание. Только вот доктор Ким припарковал свою машину у нашего дома и вытащил ключи, а потом небрежно посмотрел на меня. — Я хочу встретиться с твоими родителями… В голове запульсировала страшная мысль, которая ужасала меня своим предательством. — Нет, пожалуйста, ты не можешь так… не говори им ничего, обещай мне! — на что доктор кивнул и ободряюще улыбнулся, только по глазам его было неясно. — Не волнуйся, это врачебная тайна. Это все между нами, — посмотрел на запястье с часами и звякнул кольцами пару раз. Это что-то мне напомнило. Мы вышли из машины, мне казалось, что мать смотрит в окно и только и ждет, чтобы открыть нам дверь. — Только, Джо, ты ведь не будешь принимать таблетки? — Тэхён подходит слишком близко и с тревогой и грустью смотрит на мои подрагивающие руки. — Да — Даже, если тебе очень хочется, обещай, что не будешь. — Как я могла пообещать такое? Как я могла отказаться от этого? Я, молча, вошла, в то время как моя мать ухаживала за доктором. Я сделала вид, что все хорошо и вполне себе адекватная. Мы все сели за кухонный стол, мама поставила рисовые пирожки на стол и принялась разливать чай. — У неё сотрясение головного мозга, — вежливо оповестил доктор. — Что?! — охреневаю от такого выпада. — Вот как. Она будет в порядке? — Конечно. — Ох, доктор это ведь наша девочка! Мы обыскались её, а теперь она тут. — Вообще-то я тут! Мне становиться действительно не по себе, когда доктор Ким поворачивает голову и с улыбкой смотрит на меня, одними губами шепча: «Я опять выиграл». О, вот оно опять, засело в груди, Из-за него сложно перевести дыхание.