Школа. Научи меня любить

Мы проехали немного, учитель притормозил перед парком в тени, стало совсем сумрачно. — Зачем мы сюда приехали? — Джин прикусил губу и ещё больше ослабил галстук, теперь он вообще болтался, как у нерадивого ученика. Молчание было слишком затянутым, потому что Сокджин не собирался отвечать. И сама атмосфера начала меня напрягать, ведь если вдуматься с чего бы это учителю понадобилось увозить свою ученицу? Идиотизм, но все-таки, стало до ужаса неловко. — У тебя все нормально? — что под "нормально" он имеет виду? — Ну, вроде как да? — он посмотрел на меня, будто говоря, что все знает, даже то, чего я не знаю. — Не ходи одна по пустынным улицам, это опасно, — сердце остановилось, а потом начало скакать с бешеной амплитудой. Неужели он? О, Господи Боже! Как так, что правда это был он? — Вы… как, — я не могла подобрать слова, потому что я могла сказать? — Что? — он выглядел удивленным и обеспокоенным. — Просто не стоит гулять одной, это опасно для девушки. Но ведь все хорошо? — я не могла понять, был ли это он или нет? И что таким образом он пытается донести до меня. — Ладно, а теперь увезите меня домой! — я отвернулась от него к окну, внутри росло что-то неприятное. Даже если он, то зачем так он поступает, а если нет, то с какой стати такая забота? — Я посмотрю твою ногу? — Что? — Ты стукнулась, и я хочу взглянуть, — он настойчиво подвинулся ближе, а я так и осталась прижатой к сиденью. Да, лет сто, наверное, прошло с тех пор, как я стукнулась! — Там ничего нет, правда… — я вжалась в сиденье, потому что Джин уже собирался взять мою ногу в свои руки и разглядеть под лупой, если не под микроскопом! — Ты боишься меня? — Нет, просто вы реально ведете себя странно! — он нагнулся ко мне, так что я могла разглядеть его прекрасные глаза. — Значит, не боишься? — шепотом спросил он и коснулся моей щеки ладонью. Щеки начали пылать, а я не знала, куда деть глаза. — Что вы делаете? — шепотом спросила я, но он не отстранился. Теперь его вкусный аромат я ощущала на кончике языка, потому что он был так близко, что мне оставалось только упиваться этим. — Вам же нельзя, — мои жалкие протесты прервал мягкий поцелуй в губы. Я просто не могла сообразить, мне было приятно, и это было по другому, мысленно я сравнивала этот поцелуй с тем, но ничего похожего. Мне захотелось ответить, и я робко поддалась навстречу, не совсем думая о последствиях. Его ладонь перешла на изгиб шеи, и он углубил поцелуй. Я знала, что это было неправильно, и я не могла найти ни одну причину, что заставила его так поступить. Но он сам сделал этот первый шаг, сам дал мне глупую надежду и упускать этот шанс я не могу. Джин остановился, и я шумно выдохнула, он прижался лбом к моему лбу и тоже пытался дышать. Не говоря ни слова, он вернулся в исходное положение и завел машину, потом мы мягко выехали из тени деревьев и уже направились домой. Я боялась смотреть на него, а вдруг он пожалел об этом? В любом случае атмосфера стала ещё более кошмарной. Он остановился недалеко от моего дома, но я осталась сидеть неподвижно. — До свидания, Джо, — спокойно, но твердо сказал Джин, с силой сжимая руль. Мне понадобилась секунда, чтобы понять, поцелуй для него ничего не значит. Совсем. Трясущимися руками я стала дергать ремень безопасности, но он не поддавался. К горлу подступали слезы, но я пообещала себе, что лучше откушу язык, чем он увидит мои слезы. Он не сдвинулся, но я чувствовала, что он смотрит. Я со злостью дернула ремень, особо не беспокоясь насчет его целостности, и выскочила наружу. Я хлопнула дверью и ухватившись обеими руками за рюкзак, пошла домой. Меня обуревал тихий шок, когда я вошла в дом и, наконец-то, оказалась в спасительной безопасности. — Джо, ты уже пришла? — почему-то именно сегодня мама не отсыпалась, как обычно, а была сейчас в домашней одежде и пыталась что-то приготовить. — Да, — ей то все равно, она даже не знает, что пришла я позднее, чем должна. — А ты, что делаешь? — Я хочу приготовить свиное мясо, поможешь мне? — именно в этот момент, мне захотелось истерически засмеяться и сказать, что поздно уже быть хорошей матерью и верной женой. Слишком поздно для всей это чепухи. Но мама была воодушевленной этой идеей, и она боялась моего отказа. — Да, сейчас переоденусь, — я кивнула и направилась к себе в комнату. Мы довольно неплохо ладили с мамой и порой с ней было очень весело и спокойно, только вот я все равно не ощущала этой материнской любви или теплоты. Этого в ней не было. Она вообще не умела быть именно мамой, поэтому даже мясо в основном готовила я, а она занималась украшением блюда и сервировкой стола. Вот в этом у неё просто офигенный вкус. — Сегодня папа придет пораньше, — а, ну теперь понятно с чего такие перевоплощения. Отец пришел действительно рано. Как примерная семья, мы все уселись за стол и начали ужинать. Только вот говорить нам особо не о чем, у нас нет общих тем или словечек, что порой объединяют. Нависло тягостное молчание, папа сразу распечатал бутылку коньяка налил себе, а потом матери, даже не смотря на неё. Я жевала еду и пила сок, не совсем понимая, для чего мы изображаем семью. Со стороны мы довольно обеспеченная семья и, вообще, её идеальный пример. Мама домохозяйка, папа бизнесмен и дочка отличница. Но если рассмотреть повнимательнее, то можно отыскать столько трещин, что картинка начинает искажаться, становясь тусклой. По сути, все мы чужие друг другу. Папа дает мне карманные деньги и возит туда, куда мне нужно, мама позволяет покупать все, что вздумается и иногда дарит книги. Но за все свои семнадцать лет я ни разу не поговорила, ни с одним из своих родителей. Ни о мечтах, ни о мыслях, ни о школе. Что же говорить о том, что мы никогда не обсуждали место, куда я поступлю или парней. Конечно, в детстве у нас как-то проявлялась любовь и ласка, и я сама шла и обнимала и целовала их, но сейчас сложно делать что-то такое, когда не видишь ответное чувство. Поэтому мы молча поужинали и разошлись, мама запустила посудомоечную машину и начала тут же куда-то собираться, отец заперся в кабинете с бутылкой. Я тоже засела в комнате и предалась своим страданиям. Плакать уже не было смысла, да и не хотелось. Я просто была в трансе, у меня была куча вопросов. Так и ни в чем, не разобравшись, я легла на кровать. Только уснуть не получалось. В темноте воображение разыгрывалось и придумывало сотни сценариев. Ночью пришло сообщение от Сокджина. «Ты забыла кое-что». Что я могла забыть? Подумав, я решила не отвечать. Хотя сдалась тут же, печатая ответ. «Тогда я заберу это завтра». Отправила сообщение и откинула телефон, но он тут же засветился. «Ты простишь меня?». Вот сейчас мне стало реально плохо, за что его прощать? Я не ответила.