Брак без выбора

— Ах это по-настоящему безумно мило. — Шиноа со счастливым выражением лица разглядывала золотое кольцо, прокручивая его между пальцами. Она была почему-то рада, и Микаэла никак не мог припомнить, видел ли ее такую хоть раз за все то время, что он ее знает. Ликование девушки было странным явлением для Шиндо, ведь он не мог с таким же восторгом разглядывать это украшение, которое являлось теперь его собственностью. — Мне не понять тебя, — отчужденно произносит парень. — Что для тебя это кольцо? — спрашивает Хиираги, переводя взгляд на своего собеседника. — Обыкновенный кусок металла, который лишает меня свободы. — Ему действительно было ненавистно это украшение. Оно блестело фальшивым счастьем, о нем мечтает каждая влюбленная пара, но для Микаэлы это не больше, чем напоминание о том, что он раб своих родителей, своей жизни. Шиноа тихо засмеялась и насмешливо произнесла: — Интересно, сколько потребуется времени, прежде чем «кусок металла» станет символом вашей любви? Мика даже слушать не хотел подобную чушь. Он и на секунду не допускал мысли, что такой исход в их отношениях вообще был возможен. — Не стоит бросаться столь громкими словами, Шиноа, это никогда не станет возможным, — ответил он твердым голосом, хотя было большое желание посмеяться над этой нелепой шуткой. — Эй-эй! — резко затараторила девушка, — поспорим? — предложив это, она поднесла кольцо к своему глазу и посмотрела через него на Шиндо. — Этого мне еще не хватало, — недовольно буркнул Микаэла. — Боишься, значит? Конечно боишься, ты не уверен в своих чувствах. Этот парень — Юи-кун — однозначно тебя каким-то образом влечет к нему, просто ты стараешься не замечать этих чувств, скрывая их за гневом и раздражением. — Можешь фантазировать в своих мечтах все, что тебе заблагорассудится. — Если ты предпочтешь отвергнуть мои слова, в таком случае тебе нечего бояться. Ну же, давай, — Шиноа протянула свою бледную ладонь с украшением Микаэле. Сам парень еще колеблется. Действительно, бояться ему было нечего, и он полностью был уверен в своих чувствах, более того, он точно знал, что они не подведут его и останутся неизменными. Но его все еще что-то отталкивало, Шиндо смотрел на руку с кольцом — было похоже на сделку с дьяволом. Соверши с ним сделку, будешь обманут судьбой и проиграешь. Микаэла все равно решается. — Условия? — он кладет руку поверх ладони Шиноа, чувствуя прохладу холодного металла. — Ничего сложного. Влюбишься в Юи-куна — я выиграла, и тогда ты исполняешь любое мое желание. — А если проиграешь? Глаза Хиираги хитро прищуриваются и губы растягиваются в усмешке. — Глянь-ка, ты сказал «если», значит, сам того не ведая, ты уже дал шанс развитию событий, где я победила. Микаэла осекся. — Не говори ерунды, я лишь хотел узнать, что будет, если… — снова запинается. Шиноа звонко рассмеялась. — Ладно, не буду тебя мучить, ты тоже загадаешь мне желание. — Как скажешь, — Шиндо разбивает и перехватывает кольцо в свою руку. Он вернулся на свое место, что находилось напротив девушки и, присев, спросил ее: — Скажи, почему ты так уверена в том, что это случится? Шиноа сильнее закуталась в теплый плед, пряча под него свои руки. Пожав плечами, она ответила: — Не сказала бы, что я в этом уверена, просто так чувствую. — Такое могла сказать только девушка. Шиноа только фыркнула и отвернулась в сторону, задрав свой маленький носик. Хоть Хиираги и обладала своенравным характером, но тем не менее, она прекрасно могла поднять настроение, и хотя бы только за это ее уже можно было полюбить. Как и ожидалось, Шиноа не могла долго молчать и по истечению буквально трех-четырех минут она спросила: — Кстати, уже ведь неделя прошла, как вы общаетесь? — Да так же — никак. Мы стараемся обходить друг друга стороной. Хиираги снова оживилась. — Я уверена, в те редкие моменты, когда встречаетесь взглядами, вы глазами, в которых плещется неистовая страсть, прям прожигаете души друг друга, я права? — хоть ее и можно было полюбить, но удушить хотелось куда больше. — Не понимаю, о чем ты, — отстранено заявил Микаэла, стараясь не поддаваться на провокации девушки. — Хм, ну ладно. А что насчет совместного проживания? — Уже завтра. — Мика тяжело вздохнул, показывая насколько ненавистна ему эта тема и вообще сам переезд. — Родители купили квартиру в центре города. — Однокомнатная? Будете спать в одной кровати? — С тобой нормально вообще нельзя поговорить. — Ах, ладно-ладно, только не дуйся как это ты любишь делать, а то на твоем фоне даже погода выглядит по-летнему жаркой. — После того, как Хиираги сказала это, Микаэла заметил со стороны, как дверь в палату плавно открывается, и на пороге появляется медсестра. — Шиноа-чан. — Ууу, эти процедуры, — натягивая плед до самого подбородка, бормочет про себя девушка. — Пора, Шиноа-чан. — Да-да, — она машет рукой медсестре, затем медленно поднимается, опираясь на руку, которую ей подали. — В общем, — говорит она, поворачиваясь к Микаэле, который собирался уже уходить, — сделай все возможное, чтобы я выиграла это пари, Мика-кун.

***

Звонок, оповещающий о том, что наступил долгожданный перерыв на обед, позволяет расслабиться всем ученикам и насладиться отдыхом и едой. Некоторые из учеников разошлись по разным углам, кто-то переставлял парты вместе, либо уходили в столовую, на улицу или на крышу; в классе оставались лишь единицы, среди которых был Микаэла. Как он заметил, Юи тоже не собирался уходить, он всегда ел в классе, в окружении своих друзей, которые группой собирались возле него. Среди них были как девушки, так и парни. Амане, как ни странно, мог завязывать отношения с другими людьми, и причина была в том, что эти подростки имели с ним схожий характер. Дети из богатых семей — избалованные заботой и набитым кошельком их родителей, имеющие скверный характер — завсегда были рады провести свое время в компании Амане. Микаэлу тоже окружали такие люди, которые намеревались с ним сдружиться, но он старался слишком близко их к себе не подпускать. Все еще в первый день почувствовали холодность Шиндо, но своих попыток сблизиться с таким влиятельным в будущем человеком они все равно не оставляли. Вот и сейчас Микаэлу пригласила поесть другая небольшая кучка одноклассников. Отказываться он не стал, предполагая, что так просто они не отстанут. По классу раздавались громкие слова и не менее громкий смех, следующий за ними. Компания у Юичиро была слишком шумной, и этот шум поддерживал сам он. Иногда его шутки могли показаться действительно смешными и остроумными, но в большинстве случаев они были либо пошлыми, либо глупыми. И Микаэла часто косился на Юичиро. Все свое невежество было продемонстрировано даже в том, как он сидел, если быть точнее, где. Как король, что управляет слепо следовавшим за ним народом, он сидел на парте, как на троне. Амане что-то им жарко объяснял, а остальные подхватывали его. У Микаэлы возникал вопрос — действительно ли он считался душой компании, или же его положение предоставляло ему возможность быть во главе своих одноклассников, подобно его семье, что веками возглавляла верхушку элиты? На этот вопрос никто и никогда честно ему не ответит, для этих подростков нагло наврать в лицо — раз плюнуть. По левую сторону от Юичиро стояла одна девушка, что постоянно смеялась и не отрывала взгляда от брюнета. Временами она наклонялась к его уху, что-то нашептывая. Конечно, если опираться на условия контракта, им было разрешено встречаться с другими людьми. Микаэла помнил об этом, и тем не менее продолжал наблюдать, теперь уже не за Юичиро, а за ней. Вдруг он почувствовал, как кто-то ткнул его в бок, и Шиндо вынужден был перевести взгляд на своего одноклассника, которым как раз и был тот, кто позвал его присоединиться. И сделал он это неохотно, будто был только рад, если ему откажут. Лакус был из рода Вельд, их покровителями считались Шиндо, потому он был вынужден сейчас общаться с Микаэлой. До того, как он пришел в школу, они знали друг друга, и Лакус был только счастлив, что они редко пересекаются друг с другом, но сейчас, когда Мика каждый день захаживал в школу, — это было уже невозможно. — На Мацуо западаешь? «Мацуо» — Микаэла слышал эту фамилию. Семья, что постоянно ошивалась возле Амане, словно хвост. Порой они раздражали этой своей больной привязанностью. Это было похоже на болезнь, что передавалась наследственным путем, так же она была неизлечима. — Что ты о ней знаешь? — сухо интересуется Шиндо. — Мацуо Наоми — обычная штампованная стерва, каких много — ничего особенного, с виду, конечно, кажется милой и невинной, но она лишь старается казаться слабой в глазах остальных. Они с Амане с первого года старшей школы. Знал бы ты какая эта сука ревнивая, — парень засмеялся, — она лелеет надежду, что рано или поздно сможет выйти за него. Микаэла отчего-то удивился и перевел взгляд на левую руку Юичиро. Нет, кольцо он не снимал, так почему же, эта девушка все еще рядом с ним. Мику интересовал ответ на этот вопрос. — Ее даже кольцо не беспокоит? — Тебя, видимо, тоже не беспокоит, раз так заглядываешься на нее. Микаэла угрожающе посмотрел на парня. — Да-да «не мое дело». Ну, может, ее действительно это не волнует, или он как-то наврал ей, кто их знает. Больше Микаэла ничего не спрашивал. Отложив свои палочки, Шиндо вышел из класса, сопровождаемый звонким смехом. В школе не нашлось места, где было бы тихо и спокойно. Время близилось к началу урока, потому, бесцельно пробродив по переполненным коридорам, Мика решил поторопиться вернуться назад. На полпути его кто-то нагоняет и, положив свою руку ему на плечо, идет рядом. — Как дела? — интересуется приятный голос, принадлежавший никому иному, как Фериду. — Не поверишь, пока ты не спросил, было даже лучше, — отвечает Микаэла, стараясь сбросить с себя чужую руку. — Тебе что-то нужно? — Потрясающе, мне определенно нравится, что ты такой догадливый. Во-первых, уже завтра вы оба можете переехать в свою уютную квартирку. — То есть, выходной пройдет впустую. — Мика — безнадежный пессимист. — Что «во-вторых»? — Во-вторых. — Ферид наконец убирает руку с плеча, пальцами, будто случайно, задевая кончики светлых волос. Когда Шиндо поворачивает голову в его сторону, то замечает, что Батори держит какой-то непонятый сверток. — Это тебе на новоселье, — сказав это, он кинул его в руки Микаэлы. Тот, недоверчиво глянув на него, хотел было вскрыть пакет, но его остановили: — Нет, не здесь. Сделаешь это завтра, когда будешь уже на квартире. — После этого он удалился легкой походкой, в след которой Микаэла смотрел непонимающим взглядом.

***

За последнюю неделю прошло слишком много событий, и они знатно потрепали нервы парням. Сейчас же они относительно спокойно чувствовали себя, раздражение не было столь сильным. Каждый из них уже просто хотел с этим смириться и спокойно проживать приписанную им жизнь. От колец на пальцах чувствовался дискомфорт, но они уже не обременяли их так сильно. Все необходимые вещи были уже перевезены, сегодня они проводили последнюю ночь в собственных домах, с людьми, которые стали им по-особенному дороги. — Как себя чувствуешь? — интересуется Глен, прикрывая окна. — Нормально. — Хорошо, сделаю вид, что поверил в это, — говорит он, присаживаясь на край кровати. — Нет, правда. — Юи подрывается, усаживаясь на постель, затем продолжает, — не чувствую такого сильного раздражения, как в первые дни. Даже когда в школе его вижу, его лицо не вызывает такого явного отвращения. — Надо же, — подмечает Ичиносе. — Нет, нет в этом ничего, просто я уже смирился, ну, — Юичиро запинается, затем, отводя взгляд, продолжает, — более менее. Главное, чтобы он не лез в мою жизнь, тогда я буду спокоен. В воздухе повисает молчание. Сейчас Амане обдумывал слова, которые хотел сказать, но боялся, потому что они совсем не соответствовали его характеру, и произнеся их, он определенно выглядел бы глупо. Заметив душевные метания Юи, Глен тихо произносит: — Что еще тебя мучает? На щеках Амане тут же появляется легкий румянец. — Ну, понимаешь. — Его не прерывают и не пытаются силой вытащить слова. — Просто я не хочу этих перемен, я шестнадцать лет прожил в этом доме в окружении знакомых людей и с тобой, а теперь я вынужден жить в другом месте с безразличным мне человеком. Было прекрасно видно, как трудно Юи давались эти слова. — И когда ты научился нести такую сентиментальную хрень? — насмешливо интересуется Глен, выдержав паузу. Злость сразу же окрашивает лицо Амане и он, пихнув ногой Глена, укладывается обратно в постель, завернувшись в одеяло. — Придурок. — Рано или поздно тебе бы все равно пришлось уехать, просто это случилось значительно раньше. Со временем у тебя получится освоиться на новом месте, и даже к нему привыкнешь так же сильно, как и к своему дому. — Юичиро слушал его слова, повернувшись спиной. И он отказывался верить в их правдивость. Амане почувствовал, как Глен стал значительно ближе к нему. Тело покрывается мурашками, а по позвоночнику пробегает приятная дрожь, когда пальцы касаются волос, медленно их перебирая. Юичиро чувствовал, как эти прикосновения погружают его в спокойствие, они забирают пустую тревогу. Эта нежность раздражала, и в то же время Амане нуждался в ней сейчас больше всего, потому что больше никогда и ни от кого он не получит ее. — Нет, этого не будет, — наконец подает голос Юи. Развернувшись, он встречается со спокойными глазами своего дворецкого, и, заглянув в них, он продолжил, — тот дом я никогда не смогу назвать родным. — Сказал парень, который бóльшую часть своего времени проводит либо в школе, либо в клубах. — Черт, заткнись, — бросает Амане. Он все больше и больше понимает, насколько сильно ему будет не хватать этого человека, Юи сильно к нему привязался, чтобы вот так взять и уйти. Амане понимал, что еще не раз с ним увидится — ведь никто не запрещал Юичиро иногда возвращаться домой, но он понимал, что это будет уже совсем не то. Будут лишь короткие приветствия, разговоры ненадолго, которые будут обременены мыслью о том, что буквально через пару часов Юи придется снова уехать. — Ладно, прекрати нести эту чушь и возьми себя в руки. Тебе никто и никогда не говорил, что ты вечно будешь просиживать свои штаны дома в тепле и уюте. Готов поспорить, что в будущем тебя ждут гораздо частые переезды, возможно, даже из собственной страны придется свалить. И сейчас — переезд в другую квартиру — это меньшее, что тебя ждет. Подумай над этим, и прими это, как первый шаг во взрослую жизнь. Амане не мог с этим не согласиться, безусловно он понимал, что его ждет. Ему нужно будет принять это, как бы тяжело в будущем ни пришлось. — Всегда поражался тому, как ловко ты умеешь подбирать нужные слова. — Спокойной ночи, Юи.

***

Ветер все сильнее стал завывать за окнами, и вскоре капли начали вбиваться в стекла, вливаясь в одну прекрасную мелодию дождя. Часы уже показывали за полночь, но Мика не торопился вылезать из кресла и отправляться в свою комнату. В руке у него была книга, до конца истории которой оставалось буквально пару страниц. Время, отведенное этой небольшой истории, неумолимо истекало. Микаэла это осознавал, и потому ему становилось больно, когда пальцы неохотно переворачивали страницы. Яркие, наполненные живым интересом глаза медленно вчитывались в слова, вкладывая в них все свои чувства. Наконец Шиндо откидывает голову на спинку кресла и устремляет потускневший взгляд в высокий потолок. Живая напечатанная на листе бумаги история, что так сильно затронула его сердце, теперь была прочитана. Сейчас Мика снова и снова прокручивает в своей голове ее последние моменты, что теперь навсегда отпечатались в его памяти. Из глубоких размышлений его вырывает грохот из глубины библиотеки. Микаэла кидает взгляд в сторону стеллажей, затем приподнимается и направляется в сторону шума. — Шинья, — тихо произносит он. Среди разбросанных книг он замечает своего наставника, который в спешке сейчас пытается устранить устроенный им же самим погром. — Прости, я отвлек тебя, — улыбаясь произносит он, подняв ненадолго голову. — Нет, — отзывается Шиндо. Он присел на колени и принялся помогать. — Я уже дочитал. — И как тебе? — Никогда бы не подумал, что так скучно начинающаяся история, может настолько сильно утянуть в свой мир читателя. Говорят, что книгу не стоит судить по обложке, а я бы поспорил с ними и сказал, что ее даже по первым главам не нужно судить. Это произведение известно среди любителей книг, как одно из самых скучных, но как они могут себя так называть, если даже не смогли раскрыть главный смысл этой книги? В рецензиях они пишут, что ее написание было абсолютно бессмысленным, а ее автор только попортил бумагу. — Даже самые неинтересные, на первый взгляд, книги по праву могут называться шедеврами, скрытый смысл которых не достигнуть, если читать их поверхностно, при этом не анализируя ситуации и поступки. У них не получилось углубиться в чтение, уверен, им даже и первых глав осилить не удалось. Шинья собрал небольшую стопку книг и поставил их на полку. — То же самое происходит и в социуме, Мика-кун. — Имеешь в виду, что нельзя судить о человеке лишь только однажды взглянув на него? — Улавливаешь мысль. Но порой и одного разговора с ним недостаточно, чтобы узнать его. Сам понимаешь, человек слишком сложное существо, лишь пару слов будет маловато, чтобы ему удалось проявить свой характер в полной мере. Вот так и с книгами: по одной или пяти строчкам ясно не будет насколько сильно она интересна. Ты ведь понимаешь меня? Микаэла опускает взгляд, складывая книги друг на друга. — Намекаешь на наши отношения с Амане. — Ты считаешь, что у него скверный характер. Я тебе верю, но что, если это только одна из его сторон. Характер человека слишком многогранен, и Юи-кун не может быть вечно раздраженным или озлобленным. В голове Шиндо сразу же всплыло несколько воспоминаний, когда он наблюдал за Амане со стороны в школе. Действительно, в окружении своих друзей он кажется совсем другим. — Почему же он так со мной себя ведет? Когда Хиираги поставил последнюю выпавшую книгу на полку, он улыбнулся. — Кто знает. Об этом известно только ему самому. Хотя было бы неплохо прочитать его как книгу, верно? — Эта книга закрыта для меня, она упакована тугой пленкой и закрыта на ключ. — Микаэла складывает руки на груди и бросает взгляд на кольцо. Пристально вглядываясь в него, он продолжает, — Даже если я получу ключ, прочитать не получится, уверен, эта книга написана на неизвестном мне языке. — Нет таких книг, которые нельзя было бы прочитать. Хоть это и займет больше времени, но рано или поздно, ты сможешь с ней спокойно ознакомиться. Знаешь, больше всего желанна та книга, которую так долго мечтал прочитать, мечтая о том, когда она наконец окажется в твоем распоряжении. От последних слов Шиндо даже покраснел и отвел глаза на противоположный стеллаж. — Кстати! Я постоянно забывал тебя об этом спросить! Сейчас Шинья выглядел по-настоящему удивленным. — Что? — Тогда, на собрании, после перерыва ты вернулся таким счастливым, что это значит? — с улыбкой интересуется Микаэла. — Ах это, — задумчиво проговаривает Хиираги, — просто тогда я впервые попробовал настолько вкусный чай, что не мог скрыть свою радость. Шинья отстраняется от стеллажа и проходит между ними, направляясь в читальню. Мика последовал за ним, все так же улыбаясь. — Чай, значит? — Именно. — Ладно, поверю в эту наглую ложь, — хитро улыбаясь, произносит Микаэла. Дождь становился все сильнее, превращаясь в настоящий ливень. Жизнь, как и этот дождь: он может идти тихо, равномерно, а может превратиться в настоящий ураган, который с каждым заходом солнца набирает все больше оборотов. И вскоре этот ливень и вовсе нельзя будет остановить.