Брак без выбора

«Пос­ледняя за­пись бы­ла сде­лана до­воль­но дав­но. И та­кое про­изош­ло впер­вые за все то вре­мя, что я ве­ду днев­ник. Как бы смеш­но это ни зву­чало, но мне те­перь ка­жет­ся, что я от­да­ля­юсь от не­го. На са­мом де­ле, от­ны­не я бу­ду пи­сать дос­та­точ­но ред­ко, и на то есть своя од­на при­чина. Од­на очень ма­лень­кая и очень важ­ная при­чина. Не­веро­ят­ное счастье, которого я не зна­ла, ни­ког­да до это­го мо­мен­та и о ко­тором я мог­ла толь­ко слы­шать с чу­жих уст, пе­репол­ня­ет ме­ня. Чувс­твую не­имо­вер­ную лег­кость и то, как при­ят­ное теп­ло об­во­лаки­ва­ет все мое те­ло, а ду­ша чувс­тву­ет спо­кой­ствие и идил­лию. Да, сов­сем ско­ро я смо­гу пос­вя­тить се­бя еще од­но­му че­лове­ку, ма­лень­ко­му и нес­ка­зан­но ми­лому су­щес­тву. Я еще не знаю, кто у ме­ня бу­дет. Но это ни­ког­да не бы­ло важ­ным, по­тому что, не­зави­симо от то­го, кем ты бу­дешь, я всег­да бу­ду с то­бой ря­дом, всег­да, ибо ты часть мо­ей ду­ши.» Микаэла и сам не за­метил, как его гу­бы рас­тя­нусь в мяг­кую улыб­ку, ког­да он чи­тал эти стро­ки. В оче­ред­ной раз он про­чувс­тво­вал, как сло­ва, на­писан­ные хруп­кой ру­кой жен­щи­ны, пе­реда­ют ему эмо­ции, с ко­торой те пи­сались. Но в этой свя­зи вре­мен бы­ли и свои зна­чимые ми­нусы. Каж­дый раз, от­кры­вая днев­ник, Шин­до на­де­ял­ся, что в се­год­няшних за­писях не бу­дет слов, ко­торые бы пе­реда­вали ему ди­кую боль, ко­торую ког­да-то ис­пы­тыва­ла Ама­не. К счастью, в пос­леднее вре­мя по­доб­но­го уже сов­сем не бы­ло, и Микаэла бы ис­крен­не на­дел­ся, что бе­лая по­лоса в жиз­ни На­око прод­лится как мож­но доль­ше, ес­ли бы он не знал, что бу­дущее не су­лит ей ни­чего хо­рошего. Ми­ка с опас­кой ожи­дал, что в один миг — уже в сле­ду­ющий — мир днев­ни­ка пог­ло­тит его в не­быва­лое мо­ре от­ча­яния, слез и не­выно­симой бо­ли, впи­тыва­ющая в се­бя как фи­зичес­кое не­домо­гание, так и ду­шев­ное, ко­торое бы­ло в ра­зы силь­нее. Он был го­тов пе­релис­тнуть на сле­ду­ющую стра­ницу, как ус­лы­шал, ти­хие ша­ги, приб­ли­жа­ющи­еся к его ком­на­те. Быс­тро сре­аги­ровав и по­хоро­нив днев­ник под тет­ра­дями и учеб­ни­ками, он ждал, ког­да дверь от­кро­ет­ся. Слу­чилось так, что Юи пе­решел по­рог ком­на­ты вмес­те с те­лефон­ным звон­ком. Не об­ра­щая вни­мания на во­шед­ше­го, Микаэла при­нял­ся рыть­ся в бар­да­ке, ко­торый ус­тро­ил на собс­твен­ном сто­ле. Ког­да те­лефон был на­конец отыс­кан, Шин­до при­нял вы­зов. — Слу­шаю. — Он все так же про­дол­жал си­деть спи­ной к Ама­не. — Ми­ка-кун, при­вет. Ре­шил поз­во­нить и уз­нать, не из­ме­нились ли у те­бя пла­ны на зав­тра. — Нет, все еще в си­ле. Я бу­ду там. — Шин­до спи­ной чувс­тво­вал, как не­доволь­ный взгляд про­жигал в нем ды­ру. Все та­кой же хо­лод­ный и влас­тный, к ко­торо­му приш­лось во­лей-нево­лей при­вык­нуть. При­вык, но тем не ме­нее паль­цы не пе­рес­та­вали нер­вно пе­реби­рать лис­ты од­но­го из учеб­ни­ков. — От­лично, тог­да до зав­тра. Будь ос­то­рожен. — Эм, да, хо­рошо.  О за­кон­ченном раз­го­воре уже опо­веща­ли ко­рот­кие гуд­ки. Микаэла вслу­шивал­ся в них, не спе­ша уби­рать труб­ку от уха. В воз­ду­хе по­вис­ла гне­тущая нап­ря­жен­ность, ско­выва­ющая все те­ло, а зе­леные гла­за все про­дол­жа­ли не­от­рывно наб­лю­дать за сво­ей жер­твой, слов­но на­мерен­но вго­няя ее в страх. — Че­го ты хо­тел? — не про­ронив и ма­лей­ше­го на­мека на вол­не­ние, спро­сил Шин­до. Ког­да хо­лод­ная ру­ка не­ожи­дан­но и сво­еволь­но ка­са­ет­ся уже не чу­жого те­ла, ко­торое бы­ло по­даре­но Ама­не по не­понят­ной ему при­чине, Микаэла по­нима­ет, что се­год­ня ночью он не бу­дет при­над­ле­жать се­бе. Его сво­дило с ума и пу­гало не­веро­ят­ное бе­зумие, про­ис­хо­дящее уже да­леко не пер­вую ночь. То, что пос­то­ян­но ло­ма­ет и раз­би­ва­ет вдре­без­ги ус­та­нов­ленные рам­ки. Что-то не­понят­ное зак­ра­дыва­ет­ся под ко­жу, стре­митель­но те­чет по ве­нам и рас­па­ля­ет сла­дос­тную ис­то­му, что так труд­но сдер­жи­вать. — Для на­чала спро­сить кое-что. — Го­лос, твер­дый и ре­шитель­ный, дер­гая за тон­кие ни­точ­ки ра­зума, под­чи­нял се­бе и вел за со­бой по ска­лис­то­му неп­ра­виль­но­му пу­ти, зав­ле­кая в са­мую глубь. Паль­цы, слов­но ядо­витые игол­ки, что про­ника­ют под ко­жу, вы­зывая мел­кую дрожь, при­ят­но раз­ли­ва­юща­яся по все­му те­лу, про­дол­жа­ют неп­ре­рыв­ные лас­ки. К ру­кам хо­телось тя­нут­ься и уни­зитель­но под­став­лять­ся под не­навис­тные и та­кие ма­нящие при­кос­но­вения. — Го­вори. — По­чему ты поз­во­ля­ешь мне де­лать с то­бой все это? — воп­рос зву­чит, как вы­зов, ко­торый хо­телось бы воп­ре­ки собс­твен­ной гор­дости от­кло­нить. Обер­нуть­ся, злоб­но свер­кая гла­зами, втоп­тать в грязь, бро­сая в ли­цо уни­зитель­ные ре­чи и над­менным сме­хом вго­нять в от­ча­яние. — Те­бя это дол­жно вол­но­вать? — бе­зум­но не­выно­симо — ду­мать об од­ном, а го­ворить сов­сем о дру­гом. — Еще бы. Это ведь до­воль­но стран­но, раз­ве не так? Ма­ло то­го, при «из­на­сило­вании» я не по­лучил осо­бо ни­како­го соп­ро­тив­ле­ния с тво­ей сто­роны. Хоть это мне и бы­ло на ру­ку, но сби­ва­ет с тол­ку, зна­ешь ли. Осо­бен­но то, что про­ис­хо­дило до сих пор. Не ви­жу с тво­ей сто­роны ни­како­го не­доволь­ства, осо­бен­но, ког­да ты вот так бес­со­вес­тно тя­нешь­ся к мо­им при­кос­но­вени­ям. Хо­чу знать при­чину рез­ко­го из­ме­нения тво­его от­но­шения ко мне. Микаэла боль­ше все­го бо­ял­ся то­го дня, ког­да этот воп­рос бу­дет оз­ву­чен. Он и не ду­мал от­ве­чать на не­го — не сей­час, ког­да тол­ком и се­бя по­нять не мо­жет. Из­дав су­дорож­ный вздох и прик­рыв от нас­лажде­ния гла­за, он зап­ро­кинул го­лову на­зад. Ду­мать и рас­суждать о собс­твен­ной глу­пос­ти, ко­торая так раз­дра­жала, сей­час бы­ло не нуж­но. Все, что в дан­ный мо­мент так бы­ло не­об­хо­димо — это от­да­вать се­бя в ру­ки, ко­торые все еще про­дол­жа­ли лас­кать его те­ло. — При­ми как дол­жное и не за­мора­чивай­ся на этот счет. — Как дол­жное? Хо­чешь ска­зать, что ты прос­то при­нял это? Так и дол­жно быть? — Что те­бя сму­ща­ет? Ю­ичи­ро до­воль­но ос­ка­лил­ся. Он дей­стви­тель­но не ве­рил сло­вам Шин­до, и, прек­расно по­нимая, что тот прос­то лжет, Юи на­шел эту иг­ру в сок­ры­тии прав­ды до­воль­но за­бав­ной. — Прос­то это не со­от­ветс­тву­ет тво­ему ха­рак­те­ру. Ты не из тех, кто под­чи­ня­ет­ся; ты, ско­рее, бу­дешь бо­роть­ся до пос­ледне­го, чем при­мешь свою участь. — Ты уже ус­пел изу­чить ме­ня. Да­же за­видую.  Микаэла при­от­крыл гла­за и встре­тил­ся ли­цом к ли­цу с Юи, ко­торый сей­час на­вис над ним. Он вгля­дывал­ся в зе­леные гла­за, в ко­торых сей­час плес­кался неп­рикры­тый и та­кой яв­ный азарт. Они смот­ре­ли на не­го с боль­шим ин­те­ресом, буд­то Ама­не про­дол­жал изу­чать его: каж­дый вздох, дви­жение, пос­ту­пок. Ми­ка чувс­тво­вал, что врать это­му че­лове­ку бес­по­лез­но, но все рав­но про­дол­жал это де­лать. Сам не знал по­чему. — У ме­ня встреч­ный воп­рос. По­чему ты спишь со мной? — По­тому что я это­го хо­чу. — Не так дав­но ты был го­тов убить ме­ня. — Уве­рен, ты то­же это­го же­лал. Раз­вернув Ми­ку к се­бе ли­цом, Ю­ичи­ро ко­леном раз­дви­нул его но­ги и упер­ся ру­ками в пле­чи. На­висая над Шин­до, он опус­кался все ни­же к шее. Том­но вы­дыхая, он очер­тил язы­ком клю­чицы, за­тем пе­решел на на­порис­тые по­целуи и уку­сы. Ама­не ни­ког­да не упус­кал воз­можнос­ти ос­та­вить сле­ды на ко­же Микаэлы: очер­чи­вал паль­ца­ми крас­ные от­ме­тины, сов­сем не слу­чай­но ца­рапая ко­жу ног­тя­ми, це­ловал их, ка­са­ясь влаж­ным язы­ком, опа­лял сбив­шемся ды­хани­ем и прос­то лю­бовал­ся сво­ей ра­ботой, как тво­рец-собс­твен­ник, ко­торый соз­да­ет ше­дев­ры, не поз­во­ляя ни­кому кос­нуть­ся ми­молет­ны­ми взгля­дами. Микаэла уже по­нима­ет, что мир те­ря­ет­ся в его гла­зах. Уже сей­час ста­новит­ся не­выно­симо душ­но, не­выно­симо пло­хо. Пос­то­ян­ная борь­ба в та­кие мо­мен­ты меж­ду «От­тол­кнуть» и «Под­чи­нить­ся» не пе­рес­та­ет тер­зать его, уг­не­тать и унич­то­жать, рас­тапты­вая пос­ледние ос­татки ра­зума, вго­нять в эй­фо­рию, от­кры­ва­ющая ему са­мые по­та­ен­ные его же­лания. — Зна­ешь, — на­чал Ама­не. Он приб­ли­зил­ся к ли­цу Микаэлы, пе­рех­ва­тывая его ру­ками. Ю­ичи­ро нра­вилось смот­реть в эти гла­за, вгля­дывать­ся в их глу­бину и ви­деть в них от­ры­тую толь­ко ему од­но­му по­хоть и раз­раста­юще­еся вож­де­ление. Нра­вилось смот­реть на при­от­кры­тые ис­ку­сан­ные гу­бы, с ко­торых сов­сем ско­ро бу­дут сры­вать­ся гром­кие сто­ны. Его рас­па­ляла лишь од­на мысль о том, что все это при­над­ле­жит ему. — Это бе­зумие, но мне нра­вит­ся про­тив тво­его мни­мого не­жела­ния под­чи­нять те­бя се­бе. Умо­пом­ра­читель­ное ис­ступ­ле­ние каж­дый раз нак­ры­ва­ет с го­ловой, и до са­мого кон­ца не от­пуска­ет, слов­но пог­ру­жая в са­мые темные глу­бины оке­ана. Оно дер­жит все те­ло в нап­ря­жении, под­чи­ня­ет се­бе, зас­тавля­ет сно­ва и сно­ва за­дыхать­ся от не­во­об­ра­зимо­го же­лания, что ох­ва­тыва­ет каж­дую час­ти­цу те­ла. Ру­ки, ко­торые так час­то ис­тя­зали те­ло Микаэлы, про­дол­жа­ют спус­кать­ся все ни­же, ог­ла­живая бо­ка, за­тем и бед­ра. Он прек­расно по­нимал, к че­му ве­дет Ама­не, по­тому пос­лушно под­чи­ня­ет­ся и при­под­нялся, ког­да тот на­чал стя­гивать с не­го шта­ны с бель­ем. Об­лизнув пе­ресох­шие гу­бы, Ми­ка взгля­нул вниз на сто­яв­ше­го на ко­ленях Ю­ичи­ро. Ама­не лишь ус­мехнул­ся и пе­ревел до­воль­ный взгляд на уже воз­бужден­ный член. Сво­им ви­дом Юи буд­то по­казы­вал как был до­волен со­бой и тем, до че­го смог до­вес­ти Шин­до. Не дот­ра­гива­ясь ру­ками пло­ти, Ю­ичи­ро кос­нулся го­лов­ки кон­чи­ком язы­ка, со­бирая кап­ли выс­ту­па­ющей смаз­ки. Од­но не­весо­мое при­кос­но­вение и го­рячее ды­хание про­шиба­ет раз­ря­дом все те­ло силь­нее, чем гру­бые дви­жения. Ама­не выт­во­рять по­доб­ное еще ни­ког­да не при­ходи­лось, но не­опыт­ности или не­реши­тель­нос­ти не ощу­щалось в плав­ных, слиш­ком ис­ку­ша­ющих и не­тороп­ли­вых дви­жени­ях. Ю­ичи­ро осо­бо не то­ропил­ся заг­ла­тывать плоть пол­ностью, слов­но из­де­ва­ясь. Он во­дил язы­ком вдоль чле­на, ка­сал­ся паль­ца­ми, мед­ленно пог­ла­живая. Это­го бы­ло ма­ло. Микаэла был уве­рен, что это оче­ред­ные ис­тя­зания и от­кро­вен­ные му­чения со сто­роны Ама­не. Не­веро­ят­но силь­ное же­лание по­яви­лось схва­тить за во­лосы Юи и тем са­мым за­дать пра­виль­ный быс­трый темп, ко­торые бы в пол­ной ме­ре удов­летво­рили Шин­до. Но сде­лать это оз­на­чало до­пус­тить ошиб­ку. Он установил безмолвное табу для себя: не до­пус­кать лиш­них воль­нос­тей с Ама­не без его раз­ре­шения. Этим пра­вилом он обе­регал се­бя от обя­затель­ств, не про­яв­ляя лиш­ней ини­ци­ати­вы, ко­торая бы толь­ко боль­ше по­рож­да­ла не­нуж­ные воп­ро­сы. Плот­но сдав­ли­вая го­лов­ку влаж­ны­ми от слю­ны и смаз­ки гу­бами, Юи тол­кнул­ся язы­ком в урет­ру, за­тем на­чал на­ращи­вать темп, все глуб­же пог­ру­жая член се­бе в рот. Дви­жения ста­нови­лись бо­лее точ­ны­ми и пра­виль­ны­ми. Ама­не по­нимал, что дос­тиг же­ла­емо­го ус­пе­ха, ког­да гор­танные по­лус­то­ны на­чали вы­рывать­ся из гру­ди Микаэлы, ког­да сам он уже на­чал тол­кать­ся бед­ра­ми. Ды­шать уже ста­нови­лось труд­но, а гор­ло сад­ни­ло неп­ри­ят­ны­ми ощу­щени­ями. Тем не ме­нее Юи не поз­во­лял се­бе сби­вать­ся с рит­ма. Пол­ностью взяв си­ту­ацию в свои ру­ки, Ю­ичи­ро то на­ращи­вал темп, то сбав­лял его. Он уже уме­ло во­дил язы­ком, рез­ко отс­тра­нял­ся и быс­тро во­дил ру­кой вдоль чле­на. — Ю-Юи… — Ама­не уже до­водил Ми­ку до умо­пом­ра­чения, буд­то на­роч­но не поз­во­лял кон­чить, до­водя до пи­ка, за­тем отс­тра­ня­ясь. Шин­до сле­дил за ним свер­ху вниз, а в гру­ди раз­ли­валась при­ят­ная ис­то­ма, сво­дящая с ума уже по­мут­невший ра­зум. Ама­не тя­нет­ся к сжа­той в ку­лак ру­ке Шин­до. По­ложив ее на свою го­лову, он тем са­мым поз­во­ля­ет Микаэле нап­равлять его, пол­ностью от­да­вая ини­ци­ати­ву. Ми­ка не раз­мышля­ет и не ду­ма­ет о том, что сей­час тво­рит, не от­да­вая се­бе от­че­та в дей­стви­ях, он за­гонял свой член в го­рячий рот уже до ос­но­вания. Еще нес­коль­ко быс­трых и рез­ких дви­жений, и Микаэла рез­ко от­дерги­ва­ет Юи за во­лосы и за­мира­ет. Зап­ро­кинув го­лову и прик­рыв гла­за, Шин­до вслу­шивал­ся в глу­хой звон в ушах и би­ение пуль­са, что на­батом сей­час сту­чит в вис­ках, вы­зывая мел­кое го­ловок­ру­жение. Пос­те­пен­но он на­чал при­ходить в се­бя, вы­рав­ни­вая сбив­ше­еся ды­хание. Юичиро приоткрыл до этого момента зажмуренные глаза. Горячие вязкие капли медленно стекали по его щеке и вдоль подбородка. Стирая пальцами сперму со своей щеки, он следил за Микаэлой, его вздымающейся грудью и отрытым ртом, который так глубоко вбирал в себя воздух. Облизнув губы и пальцы, Амане снова ощутил на языке неприятный терпкий вкус. Едва поморщившись, Юи поднялся на ноги и приблизился к лицу Шиндо. По­чувс­тво­вав на ще­ке го­рячее ды­хание, Ми­ка мед­ленно рас­кры­ва­ет гла­за и ви­дит пе­ред со­бой рас­крас­невше­еся ли­цо Ю­ичи­ро. Еще ни ра­зу не при­ходи­лось Шин­до ви­деть его та­ким. Эти боль­шие, мяг­ко­го зе­лено­го цве­та гла­за, сей­час смот­ре­ли на не­го по-дру­гому. Чуть рас­пухшие влаж­ные гу­бы впер­вые за­хоте­лось нак­рыть по­целу­ем, сми­ная их, впус­кая меж зу­бов язык, про­буя но­вые ощу­щения на вкус. Оба пар­ня сей­час бы­ли слиш­ком близ­ко, всмат­ри­вались в за­тума­нен­ный взор чу­жих глаз, но не ре­шались боль­ше прид­ви­нуть­ся друг к дру­гу. Толь­ко сей­час Ама­не не смел пе­реша­гивать эту чер­ту, впер­вые че­го-то ожи­дая. — Ми­ка, — с вы­дохом об­ра­тил­ся он к блон­ди­ну, — на се­год­ня хва­тит. — И к че­му это бы­ло? — в го­лове до сих бы­ло пус­то, она слов­но от­ка­зыва­лась при­ходить в нор­маль­ное сос­то­яние. Сей­час бы­ло слиш­ком хо­рошо и слиш­ком пло­хо. Ед­кая улыб­ка ук­ра­сила ли­цо Ама­не, ка­жуще­еся сей­час слиш­ком при­тяга­тель­ным. В гла­зах, сквозь пе­лену по­хоти, прос­коль­знул блеск. Ю­ичи­ро приб­ли­зил­ся к уху Микаэлы и по­луше­потом от­ве­тил: — При­ми это как дол­жное.  Отс­тра­нив­шись, Ама­не еще раз взгля­нул в ли­цо Ми­ки, на его ре­ак­цию. До­воль­ный со­бой, Юи улыб­нулся и, нап­ра­вив­шись к вы­ходу, лишь на­пос­ле­док до­бавил: — Слад­ких снов.

***

По­гово­рив с Микаэлой, Шинья еще не­кото­рое вре­мя дер­жал те­лефон в ру­ке, преж­де чем от­ки­нуть его на стол. Сей­час он си­дел в гос­ти­ной на ди­ване и, при­жав но­ги к гру­ди, ку­тал­ся в теп­лое оде­яло. Хоть в квар­ти­ре и бы­ло до­воль­но теп­ло, но все рав­но соз­да­валось впе­чат­ле­ние, буд­то по до­му гу­ля­ет жут­кий сквоз­няк. Лиш­нее дви­жение — вы­сунешь ру­ку или но­гу на­ружу, как по те­лу про­бега­ет та­бун му­рашек и, толь­ко не­дав­но сог­ревшись, сно­ва на­чина­ешь плот­нее при­жимать к се­бе спа­ситель­ное оде­яло. Для Шиньи да­же ну­левая от­метка на гра­дус­ни­ке счи­та­ет­ся ду­баком, так что вы­ходить в зим­нее вре­мя ку­да-ни­будь для не­го бы­ло проб­лемно. Но из­лишняя от­ветс­твен­ность все рав­но не поз­во­ляла без де­ла от­си­живать­ся до­ма. Осо­бен­но пос­ле то­го, как Хи­ира­ги стал до­верен­ным ли­цом Шин­до, а зна­чит пос­то­ян­ные вы­зовы в ком­па­нию, в глав­ный дом и бес­числен­ные встре­чи ста­ли не­отъ­ем­ле­мой частью его пов­седнев­ной жиз­ни. Ког­да Шинью по­нем­но­гу на­чало кло­нить в сон, а ве­ки уже тя­желе­ли, он прик­рыл гла­за лишь на па­ру се­кунд. Из дре­мы его вы­вел вне­зап­ный хо­лодок, кос­нувший­ся его уха. Вздрог­нув от не­ожи­дан­ности и про­бежав­шей­ся по ко­же прох­ла­ды, Хи­ира­ги от­пря­нул в сто­рону и с до­лей зло­бы по­косил­ся на Гле­на. — Не нуж­но так де­лать, ког­да я не знаю, ку­да се­бя деть, что­бы сог­реть­ся. — Ты уп­ря­мо де­ла­ешь то же са­мое, ког­да я ве­лю прек­ра­тить, — с улыб­кой от­ве­тил Ичи­носе. — Прос­то мне нра­вит­ся наб­лю­дать за тво­ей ре­ак­ци­ей. Выг­ля­дишь очень ми­ло в та­кие мо­мен­ты. Глен по­косил­ся на оде­яло и на то, как Шинья сно­ва на­тяги­ва­ет его до са­мого под­бо­род­ка. Со сто­роны это выг­ля­дело весь­ма за­бав­но — не каж­дый день уви­дишь Хи­ира­ги та­ким бес­по­мощ­ным и не­веро­ят­но ми­лым. — Мо­жешь сесть ря­дом? — Мо­жет, сра­зу пой­ти в кро­вать? — Мне и тут нор­маль­но. Прос­то сядь. Боль­ше не став за­давать лиш­них воп­ро­сов, Глен ис­полнил прось­бу Шиньи. Как толь­ко он сел, то сра­зу встре­тил­ся с ре­шитель­ным взгля­дом, слов­но не их об­ла­датель толь­ко что пы­тал­ся про­валить­ся в сон. — Хо­чешь что-то спро­сить? — оз­ву­чил пер­вую по­явив­шу­юся мысль муж­чи­на. — Се­год­ня на имя Шин­до Микаэлы приш­ло приг­ла­шение на од­ну свет­скую ве­черин­ку в честь ка­нуна Рож­дес­тва. Те­перь ска­жи, у Юи-ку­на есть точ­но та­кое же? — Есть. Но я не по­нимаю к че­му ты кло­нишь, по­тому что вид у те­бя та­кой, слов­но они бы­ли приг­ла­шены на смер­тную казнь. — По­тому что мне ка­жет­ся, что в этом есть ка­кой-то под­вох. Мне не нра­вит­ся это, и я счи­таю, что это ка­ким-то об­ра­зом свя­зано с за­гово­рами. — С че­го та­кие мыс­ли? — Мне не спо­кой­но, ес­ли чес­тно. Неп­ри­ят­ные чувс­тва и прав­да тер­за­ли сер­дце Хи­ира­ги. И сей­час единс­твен­ный, кто мог ра­зуве­рить Шинью в его нес­по­кой­ных мыс­лях, был Ичино­се. Со дня их зна­комс­тва он всег­да ве­рил ему на сло­во и мог спо­кой­но при­нять лю­бую прав­ду от Гле­на. Да­же сей­час. Приль­нув бли­же к те­лу, ка­жуще­муся сей­час не­веро­ят­но теп­лым, и втя­нув но­сом та­кой при­ят­ный и род­ной аро­мат, Шинья прик­рыл гла­за, от­да­ва­ясь в пол­ное рас­по­ряже­ние дав­но за­бытым ощу­щени­ям. Он по­чувс­тво­вал, как силь­ная ру­ка ло­жит­ся на его го­лову, мед­ленно гла­дя, за­рыва­ясь паль­ца­ми в во­лосы и зап­равляя длин­ные пря­ди за ухо. Спо­кой­ствие и у­ют столь лег­ко и неп­ри­нуж­денно вы­тес­ня­ли и при­ходи­ли на сме­ну тре­воге и бес­по­кой­но­му стра­ху. Шинья ощу­щал се­бя ре­бен­ком, так слад­ко за­сыпа­ющим под ко­лыбель­ную на ночь. — Обе­щай, что с ни­ми все бу­дет в по­ряд­ке, — сквозь сон поп­ро­сил Хи­ира­ги. За­дер­жав ру­ку над го­ловой блон­ди­на, Глен сжал ее в ку­лак. Он был уве­рен, что с ни­ми ни­чего не слу­чит­ся, бо­лее то­го, он знал, что ни­чего не про­изой­дет. Но не­кая оби­да, ско­выва­ющий укол пре­датель­ства все-та­ки по­разил его сер­дце. Боль­но и мер­зко. От­вра­щение к са­мому се­бе. — Обе­щаю.

***

Прош­ло так мно­го вре­мени с то­го мо­мен­та, как Микаэла по­яв­лялся в сво­ем до­ме в пос­ледний раз. Бы­ло по­хоже на то, что он вер­нулся в свое детс­тво: по­бывал в прек­расном са­ду, не осо­бо яр­ком, но не ме­нее кра­сивом, от­ли­ча­ющим­ся сво­ей осо­бой ак­ку­рат­ностью; сно­ва про­шел­ся вдоль ка­мен­ной тро­пин­ки вмес­те с нас­тавни­ком, об­суждая пред­сто­ящие за­нятия. Воз­вра­ща­ясь в да­лекое прош­лое, Ми­ка сно­ва смот­рит на свой дом те­ми чис­ты­ми го­лубы­ми гла­зами. Он сно­ва чувс­тву­ет се­бя счас­тли­вым. Па­ру раз пос­ту­чав­шись в дверь ка­бине­та, Шин­до от­кры­ва­ет ее, так и не ус­лы­шав приг­ла­шения. Внут­ри бы­ло ти­хо, ни­кого не наб­лю­далось. — Ми­ка-кун! — обер­нувшись на го­лос, па­рень ви­дит Шинью, ко­торый нес­пешно нап­равлял­ся е­му навс­тре­чу. — Я уж по­думал, что ме­ня ник­то встре­чать не бу­дет, — улыб­нувшись, ска­зал Ми­ка. — Где отец? Хо­тел поп­ри­ветс­тво­вать его, но не зас­тал. Обыч­но си­дит здесь, за­рыв­шись с го­ловой в бу­маж­ную ра­боту. — А, это. — Шинья рас­крыл дверь до кон­ца и ру­кой приг­ла­сил Шин­до прой­ти внутрь. Ког­да дверь за их спи­нами зак­ры­лась, он про­дол­жил, — се­год­ня ут­ром они уле­тели в Ка­маку­ру. На это Ми­ка лишь про­мол­чал, ос­та­вив дан­ную но­вость без ком­мента­ри­ев. Он уже дав­но при­вык, что ро­дите­ли пос­то­ян­но в разъ­ез­дах и по­тому не­деля­ми, да­же ме­сяца­ми, от­сутс­тву­ют до­ма. Они при­сели за не­боль­шим сто­лом в цен­тре ка­бине­та. — Не мо­гу по­верить, что я вот так прос­то сно­ва мо­гу по­гово­рить с то­бой. Прям как рань­ше. — По­нача­лу ты час­то зво­нил мне, но по­том ты слов­но сквозь зем­лю про­валил­ся. Не­уже­ли но­вая се­мей­ная жизнь под­ки­нула те­бе за­бот, из-за ко­торых у те­бя сов­сем не ос­та­ет­ся сво­бод­но­го вре­мени. Микаэла мол­чал с ми­нуту. Его ли­цо те­перь выг­ля­дело аб­со­лют­но спо­кой­ным, бо­лее то­го, оно не вы­ража­ло ни­каких эмо­ций. Шин­до от­вел гла­за в сто­рону и ду­мал, с че­го сто­ит на­чать. На­конец, вы­дох­нув и пе­реве­дя взгляд, в ко­тором от­ра­жалась хит­рая улыб­ка, на ли­цо Хи­ира­ги, он вы­палил од­ну лишь фра­зу: — Я от­дался Ю­ичи­ро. До Хи­ира­ги да­же не сра­зу дош­ла суть ска­зан­но­го. Он всмат­ри­вал­ся в рас­слаб­ленное ли­цо Микаэлы и не ве­рил сво­им ушам. Шинья мол­чал и про­дол­жал смот­реть на сво­его уче­ника, пы­тал­ся по­нять, не шу­тит ли тот. Но для Ми­ки бы­ло чуж­до по­нятие, как шут­ка, по­тому этот ва­ри­ант быс­тро от­пал. Но­вость Шинью и прав­да оша­раши­вала, так как он и по­думать не мог, что по­доб­ное мог­ло про­изой­ти. И сей­час он по­нимал, что бес­по­кой­ство сто­ит по­казы­вать в пос­леднюю оче­редь, как и вол­не­ние, по­тому что сам Ми­ка го­ворил об этом слиш­ком спо­кой­но. Сей­час нуж­но бы­ло най­ти хоть ка­кие-ни­будь сло­ва. — Это ведь бы­ло не доб­ро­воль­но? — на­конец выс­ка­зал свою мысль Шинья. — По­чему ты так ду­ма­ешь? — Ты не­нави­дишь его, да и он не пи­та­ет к те­бе осо­бой сим­па­тии, нас­коль­ко мне из­вес­тно. Так как же это мог­ло про­изой­ти? — Мно­гое из­ме­нилось те­перь, как ви­дишь. Ли­цо Хи­ира­ги сменилось на одно из тех, ко­торых сто­ило бо­ять­ся. Он смот­рел на Микаэлы со всей сво­ей су­ровостью, сло­жив ру­ки на гру­ди. — Рас­ска­жи мне все, — пот­ре­бовал он от уче­ника. — Ко­неч­но. Я на­мере­вал­ся это сде­лать. — Ми­ка прер­вался лишь на па­ру се­кунд, со­бира­ясь с мыс­ля­ми, за­тем про­дол­жил, — все ху­же, чем я мог се­бе пред­ста­вить. Бы­ло бы луч­ше, ес­ли бы я прос­то не­нави­дел его, но все ку­да слож­нее: я не мо­гу соп­ро­тив­лять­ся, хоть и по­нимаю, что это неп­ра­виль­но. Каж­дый раз ме­ня одо­лева­ют сме­шан­ные чувс­тва. Хо­чу, что­бы Ю­ичи­ро не при­касал­ся ко мне, а сам тя­нусь к не­му. Не знаю, что тво­рит­ся в его го­лове, но, ду­маю, что у не­го са­мого пол­но ко мне про­тиво­речи­вых чувств. — При­вязан­ность… — Что? — Глу­бокая при­вязан­ность, вле­чение. Вас, от­кро­вен­но го­воря, тя­нет друг к дру­гу. — Шинья ус­мехнул­ся. — По­рази­тель­но… Я имею в ви­ду ва­ши вза­имо­от­но­шения. — Сам все­му это­му по­ража­юсь, — с иро­ни­ей от­ве­тил Ми­ка, — и это по­хоже на бо­лезнь, — слов­но ска­зав са­мому се­бе, зак­лю­чил он. Тем не ме­нее сей­час все ста­ло бо­лее ме­нее по­нят­но. «При­вязан­ность». Это проз­ву­чало как ди­аг­ноз: хро­ничес­кий, смер­тель­ный, и эту бо­лезнь ни­как нель­зя бы­ло кон­тро­лиро­вать. Шин­до не был огор­чен и тем бо­лее не ра­довал­ся, он прос­то при­нял это. Бе­жать от са­мого се­бя — раз­ве есть в этом кап­ля здра­вого смыс­ла? За­чем ко­пать­ся в се­бе, в собс­твен­ных чувс­твах, ес­ли лег­че при­нять тот факт, что ру­ки не­любимо­го че­лове­ка ка­жут­ся слиш­ком при­тяга­тель­ны­ми, а ду­ша, ко­торая так рь­яно не­нави­дит Ама­не, же­ла­ет его при­сутс­твия? — Дей­стви­тель­но, так и есть. И, ска­жи, ты жа­ле­ешь о том, что все так сло­жилось? — Нет… на­вер­но. По край­ней ме­ре, уже не сей­час. Бу­дет луч­ше, ес­ли я сми­рюсь с этим. — На­вер­но, так луч­ше, чем тер­зать­ся сом­не­ни­ями. — Луч­ше, чем вес­ти се­бя как ма­лолет­няя дев­чонка, у ко­торой моз­ги на­бек­рень. Вы­раже­ние ли­ца Хи­ира­ги сно­ва смяг­чи­лось. Он ви­дел, что Ми­ка не выг­ля­дит нес­час­тным, а зна­чит и вол­но­вать­ся за это не сто­ило. Тог­да, ус­по­ко­ив­шись, Шинья сно­ва за­гово­рил: — Та­кие чувс­тва, воз­можно, да­же силь­нее обыч­ной люб­ви. Пос­то­ян­ные про­тиво­речия в от­но­шени­ях, нес­хо­жесть ха­рак­те­ров, веч­ные пре­река­ния и ссо­ра — нас­то­ящее пла­мя, ко­торое ни­ког­да не по­гас­нет. Веч­ное прок­ля­тие, бо­лезнь — на­зывай как угод­но, но факт здесь в том, что от это­го не из­ба­вишь­ся. — Не по­нимаю, как я до­катил­ся до та­кого. Хи­ира­ги, рас­сме­яв­шись, раз­во­дит ру­ки в сто­роны. — Ког­да ты влюб­ля­ешь­ся или на­обо­рот — презираешь ко­го-ни­будь — ты ведь не за­да­ешь се­бе этот воп­рос? — За­даю, — рез­ко от­ве­ча­ет Шин­до. — Но от­ве­та ведь на не­го не по­луча­ешь, — Шинье лег­ко уда­лось па­риро­вать, лов­ко под­мигнув уче­нику, ко­торый не­доволь­но за­катил гла­за. — Ох уж эти веч­ные воп­ро­сы в пус­то­ту. Их мно­жес­тво, но кто бы дал нам на них от­ве­ты? — муж­чи­на горь­ко ус­мехнул­ся, — од­на­ко, да­же на этот воп­рос мне не от­ве­тят. — Бы­ло бы неп­ло­хо, ес­ли бы лю­ди са­ми ис­ка­ли от­ве­ты. — А ты — смо­жешь най­ти? — Пос­та­ра­юсь. Хи­ира­ги ви­дел не­поко­леби­мую уве­рен­ность в гла­зах Шин­до, по­тому не стал сом­не­вать­ся в сло­вах уче­ника. — Кста­ти. — Шинья встал с ди­вана и по­дошел к сто­лу. Он не­дол­го по­рыл­ся в бу­магах, за­тем взял в ру­ки не­боль­шой кон­верт. Да­лее он был пе­редан Микаэле. — Та­кой же был от­прав­лен и Юи-ку­ну. Хи­ира­ги все еще терзался сом­не­ни­ями, но обе­щание Гле­на, как от­вет на его ду­шев­ные тер­за­ния, ко­торые да­же сей­час не уни­мались. — Пой­дешь? — все еще на­де­ял­ся на от­ри­цатель­ный от­вет, зная, что по­доб­ные ме­роп­ри­ятия Микаэла тер­петь не мо­жет. Про­читав приг­ла­шение, Шин­до сло­жил его и мот­нул го­ловой. — Не знаю. Не уве­рен, что мне это нуж­но. Гла­за Ми­ки су­зились, и в го­лове буд­то что-то щел­кну­ло. Он пос­мотрел на нас­тавни­ка и с ши­рокой улыб­кой спро­сил: — По­дож­ди. От­ку­да ты зна­ешь, что Ю­ичи­ро бы­ло пос­ла­но та­кое же приг­ла­шение? Шинья осек­ся. Он па­ру раз мыс­ленно уда­рил се­бя по лбу и за­бегал гла­зами, как про­винив­ший­ся маль­чик пе­ред ро­дите­лями, ко­торый не в си­лах при­думать оп­равда­ние. — Воз­можно, я мо­гу от­ве­тить за те­бя. Вряд ли ты встре­чал­ся и го­ворил с ним лич­но. Этот ва­ри­ант сра­зу от­па­да­ет. Вы­ходит, что ты го­ворил не­пос­редс­твен­но с че­лове­ком, ко­торый как-то свя­зан с ним. Его отец. Воз­можно, но не ду­маю, что в бе­седе, он бы упо­мянул неч­то по­доб­ное, так как она, ду­маю, мо­жет быть толь­ко на офи­ци­аль­ном уров­не. Даль­ше идут слу­жащие до­ма. Слу­жан­ки, по­вар — от­па­да­ет, сом­не­ва­юсь, что им из­вес­тно во­об­ще об этом. Дво­рец­кий. Он все и всег­да зна­ет о том, что тво­рит­ся в до­ме. — При­меня­ешь свои поз­на­ния не там, где нуж­но, Ми­ка-кун. И что, ес­ли это так? — За­чем ты встре­ча­ешь­ся с дво­рец­ким дру­гой семьи? У ме­ня есть па­ру ва­ри­ан­тов, но я хо­чу, что­бы ты сам мне рас­ска­зал. Хи­ира­ги об­ло­котил­ся о стол и пос­мотрел в пол. Ес­ли прос­то ска­зать, то ни­чего страш­но­го не слу­чит­ся, он не вы­даст ни­каких тайн и сек­ре­тов. Об этом мож­но рас­ска­зать. Да и скры­вать нет смыс­ла, воз­можно, Шин­до и сам обо всем прек­расно до­гадал­ся. — Я мо­гу ска­зать те­бе толь­ко од­но — не боль­ше и не мень­ше. — Ми­ка кив­нул с го­тов­ностью слу­шать. — По­тому что я люб­лю его. Да­же ес­ли бы Шин­до сам не ока­зал­ся в по­доб­ной си­ту­ации, он бы все рав­но его по­нял и про­ник­ся эти­ми чувс­тва­ми, с ко­торы­ми бы­ли про­из­не­сены дан­ные сло­ва. Микаэлу ни­ког­да еще не при­ходи­лось слы­шать, что­бы сло­ва люб­ви го­вори­ли с та­кими глу­боки­ми чувс­тва­ми, слов­но тот че­ловек сей­час на­ходил­ся нап­ро­тив Хи­ира­ги, и он ад­ре­совал их не­пос­редс­твен­но ему. Не­под­дель­ные и чис­тые чувс­тва, ко­торые толь­ко мог вы­разить по-нас­то­яще­му лю­бящий че­ловек. Сей­час это на­пом­ни­ло ему о днев­ни­ке и его про­ник­но­вен­ных за­писях, ко­торые сно­ва и сно­ва про­дол­жа­ли по­ражать чи­тате­ля в са­мое сер­дце.

***

«Ты по­се­ял в мо­ей жиз­ни са­мое нас­то­ящее счастье, из­ме­нил ее до не­уз­на­ва­емос­ти. И ты да­ришь его мне, при этом не тре­буя вза­мен ни­чего. Но я доб­ро­воль­но вру­чаю чис­тую и мою са­мую ис­крен­нюю лю­бовь те­бе. Поз­воль на­пол­нить твою жизнь са­мым луч­шим и от­дать свое сер­дце. В ми­ре очень мно­го не­веро­ят­ных ве­щей. Он воб­рал в се­бя все са­мое луч­шее и ужас­ное. И мне бы хо­телось, что­бы ты ви­дел лишь его од­ну сто­рону, и я бу­ду ста­рать­ся при­лагать к это­му все свои воз­можные си­лы. Спи­ной бу­ду зак­ры­вать от те­бя все то са­мое пло­хое, что су­щес­тву­ет по дру­гую сто­рону. Обе­щаю. И я всег­да бу­ду лю­бить те­бя, Юи.»