Путешествие цветка

Перевод с китайского Arika Blaidd       Хуа Цяньгу провела в пути два с лишним месяца, но, преодолев все трудности, она наконец оказалась у подножья Маошань. Отдохнув одну ночь, девочка двинулась дальше. К сожалению, она не знала, как подняться на главную вершину горы. Хуа Цяньгу отчётливо видела её перед глазами, но что она ни делала, поднималась или спускалась, неизменно оказывалась на прежнем месте.       Уж не мешал ли ей невидимый барьер? Пусть даже поначалу она плохо ориентировалась на местности, но, сколько бы она не расспрашивала людей о дороге, сколько бы подробностей не узнавала, даже заполучив карту, девочка всё равно сбивалась с пути. К тому же ночью ей нельзя было продолжать идти дальше, а днём Хуа Цяньгу по-прежнему натыкалась на барьер, поэтому она всё никак не могла дойти до Маошань.       И действительно, она ходила в горах кругами уже много дней, через второй пик Мао дошла до третьего, а от него до пещеры, и каждый раз главная вершина находилась прямо перед ней, но она не в силах была подняться на неё.       Хуа Цяньгу посмотрела вдаль: и высокие горы, и мощные хребты были сплошь покрыты зарослями, нигде не было видно признаков человеческого жилья. Гордо возвышающийся пик Маошаня был похож на зелёную голову дракона Цан-Луна[1], которая дрейфовала в безбрежной пелене облаков.       Ах, бессмертные, не там ли вы, в конце концов, скрываетесь? Хуа Цяньгу ещё раз взглянула вдаль, только что была ясная погода, но неожиданно небо затянуло тучами, высунув руку, девочка обнаружила, что уже начало моросить. Вокруг, кроме деревьев, не было ничего, да ещё было непонятно в какой стороне север.       Хуа Цяньгу была одета в ушитый чёрный халат отца, её волосы были завязаны в высокий пучок, как у мальчика, и кроме того она носила шляпу доули[2], в левой руке девочки был узелок с вещами, а в правой, вырезанная из ветки, палка, что временно заменяла посох. На её плечи всё так же был наброшен плащ из шкур собак, с которым она не расставалась ни на минуту. А за пояс у неё был заткнут ржавый серп.       Постепенно дождь усилился, земля под ногами превратилась в грязь, и идти стало трудно. Сильно устав, Хуа Цяньгу присела под большим деревом, решив там укрыться от дождя и сделать передышку. Обычно весь день она проводила в дороге, и лишь вечером останавливалась в монастыре, у крестьян, либо на конюшне постоялого двора, чтобы отдохнуть. Если же ей на пути встречались безлюдные земли, то она ложилась спать в каком-нибудь разрушенном храме или взбиралась на дерево.       Хотя Хуа Цяньгу много раз видела злых духов, которые пытались добраться до неё, но, к счастью, у неё были чётки, да ещё в придачу она выпросила в храме защитный амулет и прочее, поэтому ничего плохого не случилось. К тому же, несомненно, её также тайно защищал призрак её отца. Лишь недавно встречи со злобными духами стали жёстче, хотя с тем, что происходило в её деревне, это не шло ни в какое сравнение. К счастью, Маошань обладала одухотворённой ци[3], и хотя девочка бродила вокруг уже немало дней, однако, вне зависимости день это или ночь, у неё не появлялось трудностей с призраками.       Хуа Цяньгу достала паровую булочку маньтоу[4] и откусила большой кусок. Издавна среди людей ходила легенда, что однажды даосский монах с горы Маошань поймал демона, подчинив его себе. Неизвестно, было ли так на самом деле, но согласно сказаниям он был очень сильным. А у неё с собой было лишь немного серебряных ляней. Хватит ли этого, чтобы заплатить за обучение? И она не знала, захотят ли эти даосские монахи взять к себе в ученики девочку.       Как только перестало капать, Хуа Цяньгу продолжила идти дальше. В лесу после дождя запахи листьев и травы смешивались с землёй. Небо начало проясняться, и у дороги все цветы были усыпаны искрящейся росой. На душе у девочки стало радостно, она присела на корточки и, широко раскрыв глаза, начала любоваться ими, стараясь припомнить, как они называются. Хуа Цяньгу с детства безумно любила цветы, но, к сожалению, в её руках они мгновенно вяли, превращаясь в пепел. Сильно переживая из-за этого, она только и могла, что смотреть, не в состоянии до них дотронуться.       Каждый раз, когда девочка видела цветы, её сердце наполнялось теплотой. И как хотелось сорвать белые лепестки, коснуться губами бутона, расцеловав его! Опустив голову, девочка понюхала цветы, ощутив близкую связь с ними из-за их нежного благоухания. И она развеселилась.       Хуа Цяньгу быстро поднялась на ноги, намереваясь отправиться дальше, но из-за дождя земля стала скользкой, и девочка ненароком упала со склона на обочине дороги. Рефлекторно протянув руку, она успела схватиться за траву, но порезала руку об её острые зубчатые края, капли крови упали на землю, и все цветы вокруг полностью обуглились. Хуа Цяньгу очень сильно огорчилась, когда увидела, что она натворила.       Хотя здесь было не очень высоко, девочка, несомненно, могла получить травму, если бы не свалилась в заросли кустарника. Цепляясь за ветви, она попыталась залезть обратно. Но не удержалась, и земля, которая и так была рыхлой, сползла вслед за ней. Хуа Цяньгу торопливо наступила на что-то, что, по-видимому, было наверху склона, а теперь оказалось здесь. И затем, с силой придавив это ногой, забралась наверх.       Отряхнув с себя грязь, девочка оглянулась назад, чтобы посмотреть, что послужило ей ступенькой, и поняла, что это была белая большая берцовая кость. Кроме того, остальные кости вместе с осевшей почвой были разбросаны по зарослям кустарника.        — Амитабха, Амитабха… — расстроилась Хуа Цяньгу, вероятнее всего, эти останки принадлежали человеку, пострадавшему в этом горном краю от разбойников, что бросили его тело здесь, а затем его обглодали дикие звери. Несмотря на то, что девочка была немного напугана, она осторожно спустилась со склона и, собрав все кости, завернула их в одежду. А потом, вырыв неглубокую яму, закопала их, после чего, вырезав кусок дерева, воткнула его в могилу.        — Как вас зовут? Ладно, тогда напишу, что неизвестный. Э-э… я не в силах сделать многое, у меня нет даже самого простого гроба, только и могу похоронить вас, завернув в одежду, но, по крайней мере, у вас теперь есть могила, и вы и не станните блуждающим призраком. Душа, отправившаяся на небо, не осуждайте младшее поколение, наступившее сегодня на ваши останки, я сделала это нечаянно. Кх, почтительно преподношу вам эту паровую булочку, отведав которую, я надеюсь, вы сразу же отправитесь к следующему перерождению…       Хуа Цяньгу вырезала на деревяшке серпом несколько иероглифов, а потом отвесив поклон, повернулась и продолжила искать дорогу к горе.       Но вскоре небо начало темнеть, а она по-прежнему не могла найти путь, и потому девочке пришлось вернуться в пещеру, на которую она наткнулась пару дней назад, чтобы отдохнуть. Разжёгши огонь, Хуа Цяньгу сжевала свой чёрствый сухой паёк. В её душе царило уныние. А есть ли на этой горе вообще монахи, бессмертные и прочие? Почему она не может найти их! Да и на главную вершину всё никак не взойдёт! Эх…       Загородив вход в пещеру ветвями кустарника, ночью девочка всё же не могла спокойно уснуть. Она просыпалась от малейшего дуновения ветерка, колышущего траву. И так до поздней ночи, пока её не сморила усталость. Но тут сквозь сон почувствовала, что кто-то вошёл и стоит у её постели. Это был юноша, одетый как монах.        — А, я наконец-то вас нашла! Пожалуйста, я пришла сюда, чтобы вы приняли меня в ученики! — Хуа Цяньгу торопливо встала на колени.       Молодой юноша покачал головой:        — Вставай скорее, я специально сегодня сюда пришёл, чтобы выразить тебе благодарность. Если бы не ты, я не знаю, как долго бы скитался на этой горе.       Хуа Цяньгу побледнела:        — Вы… Так это я вас сегодня…       Юноша улыбнулся и кивнул:        — Не бойся, я пришёл поблагодарить тебя, и для того, чтобы попросить об одолжении.        — О каком одолжении?        — Я хочу, чтобы ты выполнила поручение моего учителя.        — Он монах с горы Маошань?        — Нет, я не ученик Маошань, я из школы, что находится на горе Лаошань[5]. Меня зовут Линь Суйи, на самом деле месяц тому назад учитель приказал мне отправиться к монаху Цин Сюю с горы Маошань, чтобы кое-что ему отнести. Однако в пути на меня напал сильный демон Чуньцю Бубая, который не только ограбил меня, но и уничтожил магией моё духовное тело. Я надеюсь, что если ты однажды встретишься с монахом Цином, то расскажешь ему, что со мной случилось, чтобы он мог передать это моему многоуважаемому учителю, а то тот, наверное, беспокоиться, всё ещё ожидая моего возвращения!        — Э… э… — Хуа Цяньгу закивала головой. — Я согласна, но как мне встретиться с монахом Цином? Я уже много дней брожу здесь, но так и не нашла пути на гору.        — Ты пришла на Маошань, чтобы стать учеником?        — Да.        — Ты девочка и хочешь убивать демонов? Кроме того я не слышал, чтобы в ученики Маошань принимали женщин.        — Я не хочу убивать демонов, мне только нужно, чтобы они держались от меня подальше, а то я отогнать их могу только упоминанием Будды Амитабхи.        — Твой запах действительно странный, только моя магия не особо сильна, и я не могу понять, что с ним не так.        — Вы можете объяснить мне, как подняться на гору?        — Это на самом деле трудно, в твоём теле нет и малой толики магии, а потому ты не сможешь отворить скрытый путь. В последнее время, уж не знаю отчего, все школы как одна ведут себя так, словно ожидают появление могучего врага. Со всех сторон Маошань охраняется золотистым светом, созданным при помощи заклинаний, поэтому я целый месяц бродил по кругу не в силах ни на йоту приблизиться. Я тоже не понимаю, что произошло. Но догадываюсь, что учитель передал мне нечто связанное с этим, вот только мне он ничего не сказал. И сейчас я ничем не могу тебе помочь.        — И что, никто с горы не спускается?        — В обычных обстоятельствах бывает, но я в последнее время не видел. Не знаю, что произошло в Небесном Храме Десяти Тысяч Радостей, возможно монахи сходят с горы, просто взлетая на своих мечах над щитом в облака.        — И как мне в таком случае быть?        — Не знаю, но почему бы тебе не отправиться к Лаошань? Иди прямо к моему учителю и расскажи ему всё. Ещё можешь попросить его, чтобы он взял тебя в ученики, у него очень доброе сердце, к тому же если ты долго будешь его умолять да ещё в придачу принесёшь вино и вонючий доуфу[6], который он очень любит, то он точно не откажет.        — Ух, а ты умеешь убеждать!        — Ха-ха, я слишком ленивый, но всегда вот таким образом умел избегать наказаний. Правда, немногому я и научился. Знал бы я заранее, что приму от рук Чуньцю Бубая настолько жестокую смерть, был бы более прилежным…        — Вы не грустите, я постараюсь помочь вам. Только я всё же хочу отправиться к Маошань, таково было желание моего отца перед смертью. А другого пути попасть туда нет?        — Может и есть, по слухам, недалеко отсюда в городе Яогэ есть так называемый Храм Истлевших Чудес. Его глава в совершенстве овладел мистическими знаниями, и если ты сумеешь выплатить определённую цену, то он скажет тебе ответ на интересующий тебя вопрос. И, конечно, он знает, как подняться на гору, тебе только надо найти его. А то ты кружишь вокруг горы в поисках входа, словно муха без головы.        — В самом деле? Это прекрасно, я завтра сразу же отправлюсь его искать.        — Ну, в таком случае я рассчитываю на тебя…        — Да, вы можете спокойно уходить… — Хуа Цяньгу вытерла испарину, когда он помахал рукой на прощание.        Юноша исчез в мгновение ока, и девочка с облегчением выдохнула, а потом провалилась в глубокий сон.       Через пару дней Хуа Цяньгу уже стояла на центральной улице города Яогэ и, вытаращив глаза, смотрела на очередь, вытянувшуюся на всю длину дороги. Каких только людей там не было: от высокопоставленных сановников до нищих — и каждый держал в руках корзину с редиской.       Хуа Цяньгу полюбопытствовала у какого-то дяди с перекошенным ртом, как пойти к Храму Истлевших Чудес, но тот в ответ растерянно покосился на неё.        — Пришла расспросить Повелителя Истлевших Чудес, как разрешить свои проблемы, верно? Иди вдоль этой очереди, там, где она упрётся в тупик, и будет этот храм.        У Хуа Цяньгу отвалилась челюсть:        — Так много людей пришло к Повелителю Истлевших Чудес, чтобы задать ему вопрос?        — Конечно, в этом мире полно попавших в беду людей, которым требуется помощь! Ты думала, что одна такая?        — Тогда почему каждый здесь принёс с собой корзинку с редиской?        — А как ты хочешь ещё встретиться с Повелителем Истлевших Чудес? Он и так слишком занят. Поэтому ты не только должна заплатить за ответ на свой вопрос, но и за то, чтобы увидеться с ним. И цена за это как раз эти корзины с редиской! Вот что я тебе скажу! Каждый раз его подчинённая осведомляет о его требованиях, и обычно это что-то новое, в прошлый раз это была пекинская капуста, а в последнее время он пристрастился к редису, которую в округе на сотни ли[7] почти мгновенно распродали! Те, что побогаче, намерено повсюду скупили самую лучшую редиску, а кто не успел, тому только и оставалось, что понуро вернуться назад.        — И никто не может как-нибудь по-другому связаться с ним или как-то скрыто проникнуть, чтобы увидеть его?        — Глупышка, ты думаешь, что в Храм Истлевших Чудес так просто вломиться? Даже императору пришлось бы стоять в этой очереди с редиской! Я не знаю по какой причине, но во всяком случае люди во всей поднебесной, вне зависимости от того последователями каких школ они являются, весьма опасаются Храма Истлевших Чудес.        — Э, в таком случае я сейчас должна отправиться на поиски редиски, а потом стать в очередь, да? — Хуа Цяньгу повернула голову и обнаружила, что позади уже выстроилось множество людей, и шеренга двигалась очень быстро.        — Правильно, но в округе вся хорошая редиска уже продана. Да и у людей, что живут поблизости, всё, что они успели вырастить, скуплено. Возможно на большом городском рынке Ихэтан, где продают овощи и фрукты, ты ещё сможешь найти редиску, но далеко не самого лучшего качества, да к тому же по высокой цене, так что это пустая трата денег.        — Ох, а где-нибудь в окрестностях гор есть дикорастущая редиска?        — Ты накопать себе её хочешь? Ты ещё слишком мала, чтобы ходить в горы, там много диких зверей.        — Неважно, на мои кожу да кости тигр вряд ли позарится!        — Ну тогда иди к западу от города, там, в горах, может быть, что и найдёшь.        — А-а, хорошо, спасибо вам, — Хуа Цяньгу, сделав пару шагов, снова обернулась и, не сдержавшись, спросила: — Дядя, а какой вы вопрос хотите задать Повелителю Истлевших Чудес?        — Я? Я хочу спросить, что за подлец украл из нашего дома единственную корову! Вот я доберусь до него, когда узнаю кто это!!!       Хуа Цяньгу, вытерев пот насухо, звонко рассмеялась, а потом, развернувшись, ушла. Уж не лучше ему было обратиться к чиновникам? Этого повелителя Истлевших Чудес даже жалко, ежедневно быть настолько загруженным работой. Вот воистину говорят — слава как сало у свиньи, чем его больше, тем страшнее смотреть на нож мясника!       Немного побродив в западных горах, Хуа Цяньгу в конце концов нашла немного редиски, она осторожно её вырыла, так как та была дикорастущей, а потому крошечной, но зато была белой и нежнейшей. Девочка небрежно обтёрла её об свои штаны и надкусила — да ещё к тому же она хрустящая и сладкая. Забавно, но Хуа Цяньгу также вырыла немного корня женьшеня, который укусила, полагая, что это редиска. «Тьфу, тьфу, тьфу!» — Он оказался совершенно невкусным и девочка его сразу выбросила.       Хуа Цяньгу вымыла редиску в ручейке и, за неимением корзины, завернула в одежду, а потом побежала, чтобы встать в очередь. Время было уже позднее, и там было всего с десяток человек.       Девочка обратила внимание, что находящаяся у входа женщина в зелёной одежде проверяет каждую корзину. А в следующее мгновение та к тому же нетерпеливо махнула рукой, давая понять, что редис неудовлетворительного качества и что пусть тот, кто принёс её, попытается в другой раз.       Руки Хуа Цяньгу от напряжения вспотели, когда подошла её очередь. Девочка осторожно отогнула угол одежды, чтобы женщина могла увидеть редиску.       Но та даже не взглянула на её, а смерила Хуа Цяньгу долгим взглядом, а потом что-то прошептала женщине в красной одежде, что стола рядом, и она тороплива куда-то убежала.        — Эта редиска годиться? — робко спросила девочка. Эта женщина в зелёных одеждах была мощного телосложения, а по сравнению с обычными мужчинами ещё и высокой, с длинными ногами и большими ступнями. Кроме того сама по себе она была некрасива и выглядела свирепо.        — Это вообще редиска или чеснок? Почему она такая маленькая?       Хуа Цяньгу стала торопливо оправдываться:        — Но зато она очень сладкая!       Женщина в зелёной одежде попробовала одну на вкус:        — Ты сама её накопала?        — Верно, как раз на западной горе.        — Ты воистину сурова, пойти и откопать редиску на заброшенном кладбище, но мёртвая плоть хорошо питала редиску, а потому на вкус она действительно недурна. Ты можешь войти!       Э? Хуа Цяньгу от испуга чуть не уронила редиску на землю. И внезапно почувствовала тошноту.       Девочка пошла вперёд, простодушно не замечая у себя за спиной взгляды, в которых отражалось желание её убить. Сначала она полагала, что настолько наполненный таинственностью Храм Истлевших Чудес должен выглядеть ветхим, словно приют отшельника, и находиться на берегу озера, возвышаясь надо всем в своём уединении.       Но неожиданно он оказался не только в центре оживлённой торговой улицы, но и весьма роскошным. Ширмы, внутренний дворик, камни, крытая галерея, резные перила, живописный лотосовый пруд — повсюду изысканная чарующая красота; Хуа Цяньгу никогда не была в столь великолепном месте, и, осматриваясь по сторонам, она невольно замедлила шаг. Женщина, что быстро шла впереди и указывала дорогу, не обратила внимания, что девочка отстала. Да и Хуа Цяньгу заметила это только, когда поняла, что заблудилась.       Плохо дело, как так случилось, что она потеряла из виду такого большого человека, и куда ей теперь идти? Хуа Цяньгу шла по извилистой галерее, беспокоясь о том, сможет ли она найти своего проводника. И таким образом оказалась внутри большого дома. Но и там она никого не увидела, потому что во всех комнатах стояла непроглядная темень.       Ей стало страшно. Покружив вокруг, она обнаружила покосившуюся башню, игравшего роль своеобразного мезонина[8], и там, на втором этаже, девочка наконец увидела приоткрытую дверь, из-за которой лился слабый свет.        — Есть кто-нибудь? Здесь есть кто-нибудь? — громко закричала Хуа Цяньгу, но в ответ ни звука не раздалось.       Она стала медленно подниматься на эту башню, но неожиданно всё её тело словно молнией пронзило, парализовав, так что она не смогла дальше идти. Склонив голову, девочка увидела на полу мерцающий рисунок из пяти элементов и восьми триграмм[9]. Похоже, что она случайно наступила на него. Одна её нога была снаружи, а другая внутри, и Хуа Цяньгу не знала, что ей делать, но потом в одно мгновение она поняла, что в её теле нет больше дискомфорта, и потому она свободно зашла в башню. Но никого не увидела.       Может повелитель Истлевших Чудес находится ещё выше?       Стиснув зубы, девочка всё же стала подниматься по лестнице наверх ветхой башни. Каждый раз, когда она делала шаг, издавался такой скрип, словно та собиралась обвалиться, и сердце Хуа Цяньгу бешено колотилось.       Наконец, девочка оказалась перед створчатой дверью. Хуа Цяньгу, кашлянув, тихо спросила:        — Здесь есть кто-нибудь?       Никто не ответил. Собрав всё своё мужество, она толчком открыла двери и вошла внутрь. А потом пронзительно закричала.       Она увидела, что комната вся заполнена человеческими языками, которые были подвешены за красные нити.