Двадцать лет после рождения первенца. Остров Олух.
point of view — автор
Прошло почти тридцать лет с тех пор, как война между викингами и драконами закончилась. Драконы стали не просто их верными друзьями, но и полноправными жителями Олуха. Он стал ещё больше и достиг немалых успехов в развитии промышленности, и, как утверждает Финн Двухмозглый, скоро они научатся покорять молнию и использовать её как источник мощной энергии. Он считает, что заряд скатов (500 Вольт) не слишком-то достаточный, но сам Скрилл справится с этой задачей без проблем. Ах да, вы, наверное, спросите, кто такой Финн. Финн — это самый верный друг наследника вождя Тора Хэддока. Тору хоть всего и стукнуло только двадцать лет, но уже в свои года добился больших успехов в обучении викингов. Сам Плевака считает, что Тор — второй Стоик. Тор красив, высок, его прекрасные, жёлтые, вьющееся волосы буквально сводят всех девок с ума, но, увы, сердце его принадлежит только одной. Кому же? Неизвестно. Плевака как-то сказал, что Тор — это отражение Астрид, а Хеймиш — отражение Иккинга. Да-да, Хеймиш — младший брат Тора, родившийся на двенадцать лет позже его. Хеймиш был довольно мал по сравнению с братом в возрасте. Удивительно, но если посмотреть на него и на Иккинга, то отличий вы не найдёте, уверяю вас. Хеймиш в двенадцать точно такой же, каким был Иккинг в свои пятнадцать. Но мальчик упрям, не покорен, тем вызывает странность среди жителей, но только радость в глазах родителей. Кто знает, может, странность рождает величие, не обязательно быть таким, как все, к тому же… зачем?point of view — Иккинг
— Отец, прошу тебя, рассмотри это предложение! — упрямо говорил мне мой сын. — Я даже не желаю слушать об этом, всё! — крикнул я что есть силы. Не успел ещё мой сын уйти, как я почувствовал что-то неладное в нём. В кого он превратился. Всю жизнь учил его, что мир только ведёт к процветанию, ведёт к прогрессу. Двадцать лет мира — это всё, что я хотел. — Ты ещё пожалеешь об этом, отец, когда армада врагов и инквизиторов окажется у нас на горизонте! — крикнул мой сын, после чего так сильно закрыл дверь, что она буквально чуть не отвалилась. — Ох, То-ор!.. — имею в виду нашего бога, а не сына. Смотря на него, я вижу его мать. Такая же боевая, нетерпеливая, упрямая, вечно не сидевшая на месте. Когда Иккинг вспоминал Астрид, ему всегда было больно. Он не смог изменить ни жену, ни сына. Но младший ещё даёт надежды, он видит Хеймиша настоящим вождём, он верит, что когда-нибудь он совершит то, что не смог сделать даже его отец. — Эх, мам, пап, — грустно вздохнул я. Вы бы знали, что нужно делать. Мать Иккинга покинула нас после несчастного случая полёта на Грозокрыле. Она патрулировала остров, после чего странная молния пронзила небо, звук грома разбудил весь остров. Мы подумали, что это Тор на нас гневается, но это оказался таинственный странник на скрилле. Валка пыталась прогнать непрошеного гостя, но он оказался хитрее, зайдя со спины, совершил свой коронный удар молнией. После чего их не стало. Этот роковой день стал опухолью в голове Иккинга. — Иккинг, — ласково сказала Астрид, незаметно зайдя в зал. Иккинг посмотрел на неё, и боль тут же мгновенно пронзила его. О Один, даже несмотря на её возраст, она так красива. Прямо как его мать Валка сохранила свою красоту даже в столь неюном возрасте. М-да, уж не только Хэддоки сохраняют свою молодость. — Я слышала шум, вы опять поругались с Тором? — обеспокоенно спросила Астрид. — Всё нормально, миледи, — спокойно ответил вождь. — Иккинг, я беспокоюсь, что случилось с ним? — взволнованно спросила Астрид. Почему он такой? — Он весь в тебя, — нагло ответил вождь. — Иккинг, — вздыхает она. Смотря на свою жену, Иккинг впервые увидел слабость. Смотря, как она чуть не проливает слезу, сразу понял, что её настоящая слабость — он и их сын, их общий сын. Подойдя к жене, Иккинг крепко обнял её, прижал к груди, поцеловал в лоб и сказал ей: — Это наш старший сын, он — будущий вождь, — гордо ответил Иккинг. — Ну, я боюсь за него, его физическая сила взлетела до небес. Но его потенциал в его интеллекте, он не использует свой ум по нужному направлению, — продолжил вождь. — Он подошёл ко мне, сказал, что население растёт, армия драконьих наездников растёт. Он говорит, что мой план по постройке четырёхэтажных домов недолго поможет нам. Поскольку я не разрешил срубать леса и сжигать траву, он предложил использовать мою армию против берсерков, — обеспокоенно закончил Иккинг. — Я думала, что поставленный нами Реджинальд чтит пакт о ненападениях. Ведь он вождь, пока сын Рыбьенога и Хедер не достиг совершеннолетия, — сказала Астрид. — Ну, ведь Рейну Ингерману только десять. Тор говорит, что ждать пока они нападут — глупо. Это место не станет родным ни Рейну, ни Хедер, ни Рыбьеногу. Он считает, что надо отправить наших драконьих всадников на их остров и сжечь его. И потом заново отстроить как второй остров Олуха. Он хочет, чтобы Олух стал не островом, а государством, — расстроенно проговорил Иккинг. — А Рейн? — спросила Астрид. — Он станет вассалом, так они называются в Европе. Он станет хозяином того острова, но под моей властью. И этому не бывать. Драконы помогут нам сохранить мир, а не начинать войну, — уверенно сказал Иккинг. — Я всегда тебя поддержу, — улыбнулась Астрид. Её улыбка всегда его радовало. Но Иккинг не переставал злиться на неё. Он даже сам не знал почему, ведь такая доброта, её истинная красота открывалась лишь ему. А всю злость она скидывала на других. «Наш старший сын унаследовал её и только её», — всегда считал Иккинг. — Я знаю, нехорошо так говорить о своём сыне, но я больше доверяю Хеймишу, — расстроено вымолвил Иккинг. — Я устал, Астрид, мне нужно отдохнуть, немного полетать на драконе, полёт всегда меня расслабляет, — устало сказал вождь. — Хорошо, я буду ждать тебя в наших покоях. Я не засну без тебя, — мило проговорила прелестная жена. — Хорошо. После того, как Астрид ушла, Иккинг отправился в драконову (аналог конюшни). Где драговцы сразу же выдали ему его королевского Беззубика. Как же он из маленького смазливого дракончика вымахал в буквальном смысле в величественного дракона. Последний из своего вида. — Ну, что ж, братец, погнали, — величественно сказал вечно молодой вождь.