Эту песню не задушишь...

Алькарин пришел в себя в камере. Он не знал, сколько прошло времени, и то, что Эленорэ нет рядом, понял не сразу. Он стонал, просил воды, снова проваливался в беспамятство. Потом попытался добраться до кувшина сам, но лишь опрокинул его и разлил воду. Все-таки вода оставалась водой и он, со стоном перевернувшись на живот, пил ее, собирая губами с каменного пола. Этого было совсем мало, и когда она закончилась, Алькарин разрыдался, прижимаясь щекой к мокрым камням. Хорошо, что Эленорэ его сейчас не видит. А потом он возьмет себя в руки и такого не будет. Из очередного забытья его вырвали шаги в коридоре, снова шли орки. Алькарин даже не обернулся, только зачем-то руками уперся в пол, хотя ни встать, ни даже приподняться бы сейчас не смог. Но в этот раз его не забрали, только прижали к полу, опрокинув на спину, потому что появился майя. Присел рядом, скептически оглядел ноги. Бинтовать смысла никакого не было, хотя вряд ли Жестокий в ближайшее время к ним вернется, там мало что осталось. Но кое-что можно было сделать. Заглянул в глаза нолдо, определяя насколько тот “в духе”. Алькарин смотрел мимо него, потом перевел взгляд на лицо, в нем промелькнуло не то разочарование, не то сожаление. Очень хотелось попросить воды, но он промолчал. Майя удовлетворенно кивнул, живой еще. - Обработаю раны и дам воды, - он огляделся. - Кстати, - ткнул пальцем в пустой кувшин оркам. Кто-то быстро побежал за новым. Тем временем майя достал из сумки большую бутыль и аккуратно, помогая себе свернутой тряпкой, принялся заливать обе ноги вязкой, смолистой черной жидкостью. Она быстро застывала на воздухе, образуя на ноге немного тянущуюся пленку. Эта дрянь жглась, но на общем фоне, должно было быть терпимо. - Если не будешь прыгать и дергаться, будет заживать. Если будешь - будет гнить, - известил майя, когда закончил. - Где Эленорэ? - выговорил Алькарин. Во время всей процедуры он молчал, только пару раз пришлось прикладывать усилия, чтобы не потерять сознание. - Раз его нет, значит на допросе. Вряд ли его убили и тем более вряд ли увели так быстро на рудники. Пить будешь? Алькарин не сразу понял ответ, но вопрос про воду, такой ясный, вывел его из ступора. - Да, - быстро сказал он. В голове все перепуталось, он понимал только, что его лечат, хоть и как-то странно. Наверное, по-другому не получается, война... И Алькарин сказал, просто, потому что целителю можно говорить такие вещи: - Больно очень… - Бедняжка, - майя от неожиданности даже умилился. Дал знак оркам приподнять узника, сам поднес кувшин к его губам. Это тоже было странно, потому что слова были какие-то не настоящие, но подумать про это Алькарин не успел, к губам прижался край кувшина. Он жадно глотал, потом вцепился в горлышко рукой, наклоняя сильнее. Наконец, проговорил: "Спасибо, хватит". - О, пожалуйста, - майя тонко ухмылялся. Поднялся, любуясь на трогательную картину. Алькарин подтянул на себя кусок плаща, которым они накрывались, кое-как прикрылся, действуя одной рукой. Его начала бить дрожь от озноба и потери крови, вода, хоть и утолила жажду, тоже была холодной. Но просить помочь он не стал, целитель бы какой-то... неправильный. Майя уже собирался уходить, когда в коридоре вновь раздались шаги. Орки притащили второе тело. Что же, лишний раз не ходить сюда. Беглый осмотр, в целом ничего нового, сложного или угрожающего жизни. Жестокий никогда не торопился со своими жертвами, играя ими в свое удовольствие. На этом он занялся руками, но те были еще в состоянии для дальнейшей работы. Придется подлатать второго. Майя опустился рядом со вторым, его даже не держали, он был глубоко без сознания. А вот первого придержали, пусть тот и не выглядел вот прям сейчас опасным. Для начала вправив на место пальцы, майя принялся обрабатывать опасные для кровотечения места. Алькарин дернулся навстречу, но его тут же бросили обратно на пол, прижали за плечи. Больше он не пытался ничего сделать, просто старался не потерять сознание раньше, чем их оставят одних. От радости, что Эленорэ жив и снова рядом, у него даже в голове немного прояснилось. Майя провозился довольно долго, но, пока Жестокий не закончит, лечить серьезно этих двоих смысла не было никакого. Так что, приведя все в безопасный для жизни вид, майя удалился, приказав принести еще воды и про свежую еду позже не забыть. Когда дверь закрылась, Алькарин, опираясь на локти, передвинулся ближе. Это далось нелегко, он отдыхал несколько секунд после каждого движения. Оказавшись рядом, некоторое время всматривался в лицо Эленорэ, потом повернулся на бок, накрыл плащом обоих. На этом силы кончились. Прошло некоторое время, прежде, чем Эленорэ пришёл в себя. Он слабо шевельнулся, тихо застонал, и зачем-то произнёс "айя, Феанаро". Последнее было сказано с каким-то злым упорством. Алькарин спал, но от движения и голоса проснулся, чуть приподнялся. - Эленорэ, ты меня слышишь? - судя по тому, что друг говорил, Алькарин не был в этом уверен. - А? - Эленорэ чуть повернул голову и посмотрел на него совершенно мутными глазами, которые, впрочем, постепенно прояснялись. - Эленорэ, - повторил Алькарин. - Я рад, что ты... живой. Хочешь чего-нибудь? Воды, да? Он знал, как мучает жажда после допросов. - Я… да. Нет. Ничего, - Эленорэ посмотрел на него как-то пусто, но потом видимо передумал. - Воды давай. А ты… сможешь? - Не знаю, - честно сказал Алькарин. - Но выбора-то нет. Ты сам вряд ли сможешь, а у меня руки целы пока. Он болезненно поморщился. Своих ран он хотя бы теперь не видел. Потом оперся рукой об пол и начал подниматься, чтобы сесть. Голова сразу закружилась, так что делал он это медленно, еще не хватало грохнуться в обморок. Но то, что кому-то рядом нужна помощь, придавало сил, он даже боли почти не чувствовал, точнее, она просто была сейчас не очень важна. - Сделаем, как ты придумал. Я подниму тебе голову, и дам напиться с ладони. Придержать не смогу, сам свалюсь... но тряпки годятся, почти удобно. Или, если сможешь, повернись на живот, сможешь пить с моей руки без всяких подушек. Алькарин говорил это спокойно и деловито, а сам прикидывал, как добраться до кувшина. Он стоял совсем рядом, но все равно тянуться. И не разлить бы. Эленорэ смотрел на него со слабой не то улыбкой, не то усмешкой. - На живот... Да, - сказал он и медленно, опираясь локтями о пол, начал подниматься. Голова кружилась и он почти сразу побледнел от усилия, но, похоже, сесть мог. - Я... сам к нему. Лежи. Голос у него был слегка надорванный, а тон казался суровым сейчас. - Да я уже, - сказал Алькарин. - Давай, пока я могу, ты мне очень сильно помогал, моя очередь. А я уже... отдохнул немного. Просто повернись, раз можешь. Так будет проще и тебе и мне. - Я тоже, - судя по голосу, Эленорэ снова усмехался. Он, наконец, сел и стала видна спина, почти полностью исполосованная так, что целого там не осталось. Сильно укоротившиеся волосы проходили как раз по той линии, где заканчивались раны и начиналась шея. - Я долго был без сознания? Он подтянул одну ногу под себя, чтобы удержать равновесие и медленно начал поворачиваться в сторону Алькарина. - Оххх... - Алькарин не удержался, потом прикусил губу. Но все-таки спросил, хотя потрясло его другое, но там спрашивать было не о чем, все и так ясно: - А волосы-то... зачем? Не знаю. Я спал... наверное несколько часов. Я не чувствую времени здесь. - Что? - Эленорэ посмотрел на него удивлённо. - Какие волосы? - Волосы он тебе обрезал зачем? - повторил Алькарин, уже жалея, что спросил. - А? - Эленорэ качнул головой и тут на лицо упала прядь действительно укоротившихся волос. Он посмотрел на неё с удивлением. - Не знаю… Я не помню, чтобы срезали. Да… неважно уже. - Не помнишь? - повторил Алькарин. - Ладно. Я, к сожалению, все помню. Он таки подцепил кувшин и подтащил поближе. Взял обеими руками и сделал несколько глотков, он был полный, и должно было хватить с избытком обоим. - Я… не всё… в подробностях, - Эленорэ всё ещё был удивлён. Потом попытался сдуть волосы с лица. - Вот, теперь неудобно, мешают. Давай я… поближе. Медленно двинулся навстречу, работая в основном ногами. - Упрямый, - покачал головой Алькарин. - Ну, раз все равно сел, так тебе проще будет. Он еще раз посмотрел на руки Эленорэ и решил, что сам тот тяжелый кувшин не удержит, надо помогать. Оперся на правую руку, чего раньше старался не делать, другой поднял воду и протянул другу. - Ты только наклони, как тебе удобно, а я подержу. Эленорэ протянул руки, чтобы взять кувшин, и даже прикоснулся к нему, и тут же вздрогнул и поморщился. Посмотрел на свои руки с удивлением и обидой, словно только что узнал о них нехорошее. - Подержи и наклони вперёд, - попросил он. Пил не очень долго, по сравнению с Алькарином, потом сделал короткую передышку, не разгибаясь от кувшина, и ещё чуть-чуть. - Спасибо. Алькарин с сочувствием смотрел на него, стараясь не задерживаться взглядом на обезображенной щеке. Почему-то это задело сильнее прочего. Потом рука начала дрожать и подгибаться и он лег, успев поставить кувшин и сделать это более-менее сам, а не просто свалившись на пол. - Ложись тоже. Я очень рад тебя видеть, но это можно лежа делать. У Эленорэ в уголках губ появились злые складочки, которых раньше не было. - Спасибо, - повторил он ещё раз. - Да. Я лягу. Но, Алькарин. Я лягу и полежу. А ты. Не трогай меня пока. Я поговорю с тобой. Позже. Пожалуйста. Он говорил даже не с паузами, а с короткими остановками. Потом попытался снова лечь, но получилось неловко и на живот он почти упал, только чуть притормозив падение локтем и плечом. - А? - Алькарин удивленно и даже растерянно посмотрел на него. Потом медленно кивнул, пробормотал "как знаешь". И тон и слова его как-то неожиданно больно задели, но он понимал, что бывает по разному, может, Эленорэ нужно собраться с мыслями или что-то решить. Только вот от понимания лучше не становилось. Он через силу улыбнулся, давая понять, что все в порядке, он понял, потом повернулся на бок, спиной к другу. Рукой подгреб к лицу какие-то тряпки с соломой, ткнулся в них. Эленорэ рад был бы перевернуться на другой бок и лечь спиной, но щека горела и ложиться на неё совсем не хотелось. Поэтому он просто закрыл глаза и погрузился в свои мысли. Сколько он так пролежал, трудно было понять: время здесь текло неопределимо. Эленорэ показалось, что совсем недолго, Алькарину могло показаться дольше. Наконец, он открыл глаза и вздохнул. - Я тебя обидел. - Нет, - после паузы отозвался Алькарин. Он не поворачивался, а голос был хриплый и сдавленный не первый день. - Я... просто меня это расстроило. Но ты ничего мне не должен, на что обижаться? Эленорэ вздохнул. - Мне нужно было прийти в себя. Мне так легче, понимаешь? Он шевельнулся, и снова начал подниматься, чтобы сесть. - Понимаю. Я не обиделся, - повторил Алькарин. Зубы заметно стучали, хоть он и старался скрыть дрожь. Но мерз он после каждого допроса все сильнее. То ли по контрасту с раскаленным, жарким воздухом пыточной, то ли от потери крови, то ли от общего упадка сил. А когда не осталось одежды, стало совсем плохо. Эленорэ сел и с минуту приходил в себя, стараясь не упасть обратно. Потом посмотрел на Алькарина. - Ох, тебя же трясёт... Надо укрыться. На-ка... - он ногой подтолкнул к Алькарину плащ. - Теперь уж сам... я теперь не могу... - усмехнулся он с тихой грустью и сам стал пододвигаться ближе. Алькарин повернулся на спину, глянул на него. Глаза были красные, как после долгих слез. - Толку от этого плаща... - проговорил он. - Не много. Ты зачем поднялся? - Пока шевелишься - живой, - Эленорэ ободряюще улыбнулся. - Можешь мне попить помочь? Потом ляжем. - У нас выбор небогатый, понятно, что ляжем, - заметил Алькарин на последние слова. Садиться и ложиться ему было больно, но помогать им все равно некому. Поднявшись, он глянул на поднос с едой: - Есть тоже хочешь? - Ох, нет… Есть пока не тянет, - Эленорэ внимательно на него посмотрел, как будто пытался что-то понять. - Давай пока воды. - А меня заставлял, - сказал Алькарин. Поднял кувшин и держал его так, как в прошлый раз. Мельком подумал, что они будут делать, когда он не сможет его поднять. - Заставлял, угу, - на этот раз Эленорэ пил более жадно. - Только давай попозже, ладно? Я устал, ничего не могу. В коридоре вновь послышались шаги, словно эльфов никто не желал оставлять в покое. Эленорэ тряхнул головой и на контрасте с его последними словами стало заметно, что в нём сейчас живёт внутренняя, горячая сила. На звук шагов он отреагировал определённо: сжался, как пружина и впился взглядом в дверь. Алькарин же посмотрел на дверь с тоской, тихо пробормотал: "Я больше не могу так"... Но орки на этот раз, выполняя приказ майя только принесли свежей воды и плошку со свежей пищей, забрали старую, кинули еще одну ободранную деревянную миску и ушли. Эленорэ глубоко вздохнул, когда они убрались. - Алькарин, давай нальём туда воды, и ляжем, наконец. Будет удобно, можно будет один раз не вставать. А потом я постараюсь тебя немного согреть. Алькарин не сразу его услышал и понял. Потом кивнул, все еще не сводя глаз с двери. Миска и еда были чуть в стороне, орки близко не подходили. Боятся даже таких... эта мысль приятно отозвалась где-то в душе и придала сил. Он с трудом подобрался к оставленному, подтянул еду и миску ближе, чтобы больше не двигаться особо. Отряхнул ее и налил воды. - Из нее и пить удобнее, она легче. - Да. Давай ложиться? - голос у Эленорэ был надсаженный, но говорил он уже помягче. Алькарин снова покосился на дверь, словно ожидал, что она вот-вот откроется. Подтянул поближе плащ, чтобы укрыть обоих, накинул себе и Эленорэ на ноги и только потом осторожно лег, вытянулся на спине. Эленорэ лёг рядом, на правый бок, стараясь устроить поудобнее руки и морщась. - Ты как? Мёрзнешь? - И не переставал, - прошептал Алькарин. - Здесь очень холодно. Или мне кажется уже. Ложись ближе, можешь голову мне на плечо, мне теплее будет, тебе тоже... Эленорэ пошевелился, чуть приподнялся на локте и всё так же морщась, придвинулся почти вплотную. Положил Алькарину на плечо голову. - Спасибо. Грейся. У меня сейчас хватит… на двоих. От его тела действительно шло сильное тепло, хотя казалось бы, после допроса и потери крови не должно было. И тепло сильно контрастировало с окружающим пространством. - У тебя жар, - не то спросил, не то сообщил Алькарин. Повозился, устраивая удобнее руку, на плече которой лежал Эленорэ. Чтобы не мешала цепь, вторую тоже пришлось поднять. Зато теперь он мог обнять его за шею, пальцами гладить по волосам. Помнил, что ему это очень помогло в свое время. - Нет, это другое, - туманно ответил Эленорэ. - Это крепость пылает изнутри. Но она не сгорит. Всё хорошо. Он дышал сейчас глубоко и спокойно, словно огромный и тёплый океан сильными волнами накатывался на берег, одна за одной, одна за одной. Алькарин глянул на него с некоторым сомнением, но спорить не стал. - Ты тоже с ним... разговаривал? Он мог и не спрашивать, "почерк" был узнаваемый. - Ну как тебе сказать… - Эленорэ неожиданно фыркнул, потом поморщился, всё-таки больно было. - Я сначала хотел молчать, а потом где-то в середине не выдержал и сказал пару любезностей. Он мне тоже. На том и разошлись, - говорил он сейчас весело и бодро, словно рассказывал о каком-то забавном приключении. - Хотя руки, если честно, жалко, - добавил после короткой паузы. - Но он бы всё равно это сделал. - А меня он долго убеждал, что мы не выиграем войну. Так и не понял... что мы просто не можем ее не выиграть. У нас выбора нет. Только победить. Иначе нельзя. А руки... - он снова погладил Эленорэ по голове. - Лекарь здешний снова говорил что-то про рудники. Зачем ты им там искалеченный? - А мне не рассказывал, - протянул Эленорэ даже чуть насмешливо. - Может, решил, что бесполезно? Или что много чести… А с руками… - он чуть помедлил, но не сказал того, что хотел, - ладно, посмотрим. - А мне в первый раз тоже не рассказывал, - сказал Алькарин. Потом повторил то, что крутилось в голове постоянно: - Это плохо так думать, но я так рад, что я не один здесь... одному было бы совсем, только умереть. Хочешь, я тебе спою что-нибудь? Голоса нет, но я тихо. Сейчас получится. - Значит, может ещё услышу… А так… я не знаю, Алькарин, рад я или нет, но без тебя я, скорее всего, уже был бы в Мандосе. Вряд ли отпустили бы так просто, но уж я бы постарался… - он говорил спокойно, словно о чём-то обыденном. - А когда я очень стараюсь, я обычно добиваюсь того, чего хочу. Хотя сейчас я не уверен, что это был добрый путь… В обратном тоже, впрочем. Так что… странно всё. Но ты совершенно прав в одном: мы очень многого о себе не знаем. Спой. Алькарин запел. Сперва совсем тихо, потом голос чуть окреп, хоть горло и отзывалось болью. Он понимал, что это может оказаться его последней песней, если не навсегда, то на очень долгое время и вложил туда все, что еще мог. А еще добавил немного силы, так, что слова оживали. Пробивались первые лучи солнца сквозь тьму и мрак, сияли светом надежды. Рассыпался звездами небосвод, и туманными рассветами вставало утро. На ветру взлетали знамена и лился чистый, светлый звук горна. Вода в ручье пахла весенней травой и талым снегом, она омывала уставшее тело, принося покой и свежесть. Жарко пылал горн и под руками мастера металл принимал форму длинного охотничьего ножа. Женские руки ткали гобелен... Совсем маленький мальчик, чем-то похожий на Алькарина, неловко поднялся на ножки и, сделав пару шагов, весело засмеялся. Бескрайние зеленые луга раскинулись впереди, и видно их было далеко, словно с горы или высоты полета. Пока мы живы, все еще может измениться. Эленорэ сперва слушал вполуха, уйдя в свои мысли. Он и спеть то Алькарина попросил больше потому, что решил, будто ему самому это нужно. А потом, когда слова начали обретать форму, недобрые мысли как будто сами собой вылетели из головы, а перед глазами встали светлые, словно живые картины. И мрачная камера на несколько минут стала тем, чем она никогда не была и вряд ли когда-нибудь стала бы… А когда песня утихла, её звуки ещё долго жили в стенах. - Ты чародей, Алькарин… - тихо прошептал Эленорэ. - Я и не думал, что ты так умеешь… - Я же тебе говорил, что умею, - Алькарин, хоть уже и не пел, говорил почти ясно, без хрипов. Только дышал тяжело, как после трудной работы. - Хотел напомнить... что мы защищаем. Только устал. Но я хорошо устал, Эленорэ... всегда бы так. - А ты и говорить стал чище, - заметил Эленорэ. - Легче… Я даже не думал, что в этих стенах может такое прозвучать. А вот… Но ещё, знаешь, мне кажется, мы защищаем здесь не только это. - Конечно, не только. Просто... у меня получилось только это. Я, наверное, не очень хороший воин, - Алькарин улыбнулся. - Я имел в виду не это, - Эленорэ говорил тихо, но очень серьёзно. - Я сегодня понял, что защищаю ещё и себя. Просто теперь, я знаю, если я сломаюсь, я потеряю себя. Надолго, если не навсегда, и теперь, раз уж так вышло, что пришлось здесь драться, я не могу проиграть. Иначе… это будет конец хуже смерти, - он сделал короткую паузу. - Наверное, это очень опасно так говорить и думать. Но ничего не поделаешь уже. - Не думаю, что думать так это опасно. Просто... раз иначе нельзя, нужно сделать. Вот и все. Алькарин потер свободной рукой глаза. - Я, наверное, сейчас засну. Эленорэ кивнул. - Угу… Спи. Ты хоть согрелся? - Почти. Но ты лучше... так останься, если тебе удобно. Страшно просыпаться одному. - Останусь, - Эленорэ поёрзал, устраиваясь поудобнее. - Алькарин, но ты помни всё равно, что ты никогда не будешь один. Мы ведь договорились, ты помнишь? - Я помню, - тихо сказал Алькарин. - Ты мне этим уже помог... однажды. Там. - Вот и хорошо, - Эленорэ не стал уточнять подробностей. - Спи. Алькарин наклонил голову набок, прижимаясь виском к его макушке, пробормотал "Хороших снов" и заснул, почти сразу, как разрешил себе это. Эленорэ пролежал без сна ещё довольно долго, но в конце концов тоже задремал.