Эту песню не задушишь...

Алькарин проснулся первым. Медленно перевернулся на спину, глаза уставились в потолок, губы тихо шевелились - он беззвучно молился, хоть и не верил, что кто-нибудь из Валар услышит его здесь. Иногда смотрел на правую руку, долго, не отводя глаз, хоть на глаза при этом наворачивались слезы, потом поднимал левую и тоже смотрел, сжимал и разжимал пальцы, хоть и через боль. Эленорэ теперь спал очень чутко, поэтому проснулся почти сразу. Немного полежал, наблюдая за Алькарином, потом вздохнул и пошевелился. - Проснулся? - голос у того был почти как прежде, ровный и без дрожи. - Давно? - Не очень... - Эленорэ говорил тихо. Алькарин вытер лицо, потер глаза и только потом повернулся к нему. - Прости меня... я на тебя все вывалил тогда. - А тут есть ещё кто-то на кого можно вываливать? - Эленорэ слабо покрутил головой, словно искал. - Успокойся. Ты выговоришься, станет легче, продержишься дольше. И мне хорошо, и всем там. Я прагматичен, как видишь, - он улыбнулся. - Напомни мне об этом, когда я сам соберусь молчать. - Я уже все, наверное. Больше не буду, - уверенности в голосе не было. Потом Алькарин покосился вниз, на правую руку, поморщился. - Если тебе неприятно на это смотреть, я могу повернуться на другой бок или как-то перелечь. Ты скажи, если так. Потому что мне - очень. - Алькарин, мне больно смотреть на то, что с тобой сделали, но только потому, что это сделали с тобой. Перестань. - Ну, я просто сказал... чтобы ты не молчал, если что. Потому что не знаю, меня бы это... выбило из колеи, но я, оказывается, всегда чего-то такого боялся. Просто не думал, не знал. Сейчас понял. У Эленорэ на глаза навернулись слёзы. - Бедный ты... Ещё извиняешься, что всё вываливаешь... Тут гордиться надо. - Давай посчитаемся, кто беднее, - пробормотал Алькарин, потом чуть приподялся, глянул на Эленорэ. - Ну, ты чего? Я просто столько сил вложил в то, чтобы тебя вернуть и так рад был, что получилось... а потом сам едва обратно не загнал. Чем гордиться-то? - Всем... ты подумай... представь... если бы раньше... в нормальной жизни... тебе кто-то сказал, что так будет... ты бы не поверил. Этот невозможным кажется... а я... я бы если бы и смог представить, не поверил бы, что даже первые две выдержу... а не такое... когда тебя словно крепость берут измором... а мы... ещё живы... и на что-то надеемся... Он отвернул лицо, ткнулся в подстилку, плечи дрожали. - Ну, что ты... - прошептал Алькарин. Повернулся на бок, сжав зубы, протянул руку и отвел от лица Эленорэ упавшие вниз волосы, погладил по виску и щеке. - Я не знаю, есть ли мне сейчас, чем гордиться, но ты прав... мы делали, все что могли и, наверное, даже больше... но я раньше не думал, представить не мог, что с живым существом может вообще такое быть... что можно так сделать. Он на мгновение убрал руку, чтобы быстро вытереть глаза, снова прикоснулся. Эленорэ задрожал. - Можно и хуже. Я видел… Можно. - Здесь я тоже уже видел... - сказал Алькарин. От воспоминаний затошнило, да еще в ушах снова начал звучать хруст собственных костей, а правую руку скрутило болью в несуществующей кисти и жутким ощущением, как очередной палец отрезают от тела. Он вскрикнул, часто задышал. Пальцы той руки, которой он гладил Эленорэ по голове, сжались, комкая прядь его волос. Эленорэ быстро поднял голову, взглянул на Алькарина с испугом. - Ох, Алькарин, мы так довспоминаемся… И я не здесь видел. Неважно. С тобой не будет такого всё равно. - Точно, - он выровнял дыхание, улыбнулся через силу, показывая, что все в порядке. Потом добавил. - А я раньше видел... только тела. Но не думал, что так... что оно так. И хорошо, что не думал, я бы попытался себе голову разбить в первый же день и тебя бы не отговаривал. - Я видел. Когда Нельяфинвэ попал в плен, через несколько дней к нам приехал посланник. С ультиматумом. И привёз одного из пленных. Чтобы запугать. Он у нас долго жил, пока хоть немного не пришёл в себя. Потом мы отвезли его к синдар… Я не общался с ним и видел только мельком. Но рассказывали страшное. - Страшное, но он ведь жив остался? - Ну да, жив… - Эленорэ помрачнел. - Только не помнил даже собственного имени. - А я... - Алькарин вдруг всхлипнул, но вместо плача рассмеялся, хоть и выглядело это похоже. - Я ведь имя так и не сказал. Сохранил, дурак, самую важную тайну! Эленорэ усмехнулся, но ещё был мрачен. - Да и они не спешат представляться. - Ну, зато спрашивают зачем-то. Упорно и не в первый раз. - Я назвался. Какая разница... - А я видишь какой... упорный герой, - Алькарин продолжал смеяться, даже договаривал с трудом. Повернулся, почти упал на спину, смех стал захлебывающимся. - Не сказал!.. Он так хотел, а я... Эленорэ смотрел на него с удивлением, но пока не останавливал. Пока смех не перешёл в истерику, может, и лучше так. Остановиться Алькарин уже не мог, только повторил несколько раз сквозь смех и слезы: "Главное-то не сказал...".. Потом смеяться перестал, только вздрагивал иногда и лицо закрыл рукой. - Я... сейчас. Успокоюсь. Эленорэ ничего не ответил, но смотрел странно. Смеяться не мешал, словно так и надо было. Наконец, Алькарин выговорил: - Ты все говорил... как же, я должен держаться, ведь если одному плохо, то второй должен... вот сейчас... как раз тот случай. Ты теперь тот второй... пока сможешь. Я... как на куски разобран, никакого толка от меня сейчас нет... в голове шторм... Эленорэ самому было нехорошо, и что делать он сейчас представлял слабо. Подчиняясь какому-то интуитивному порыву, он протянул руку, пусть и перевязанную, и сказал: - Держись. - Да я ничего... - Алькарин отнял руку от лица, коснулся кончиками пальцев его ладони. - Просто ты меня меньше слушай сейчас, ладно? - Я тебя вообще не слушаю, - Эленорэ сделал движение, словно хотел пожать плечами. - Но ты всё равно, давай, держись. - Я ничего, - повторил Алькарин. - Когда начинает уносить, вспоминаю, как ты миску с водой здесь... таскал. Сразу проходит. - Да? Я б, если представил, остановиться бы уже не смог. - Видишь, какие мы разные. На самом деле... мне легко было поддержать тебя в первые дни, я был почти цел и с головой все в порядке. А сейчас... я помню, что ты сам еле держишься, а тут я еще. Но та вода, она дорогого стоила. - Хорошо. Вспоминай. Найди себе что-то устойчивое, и вспоминай. Чтобы была ниточка, которая тебя может вытащить. Иначе и я ничего не смогу. - Да ты уже... Один бы здесь... нет, держался бы, наверное, столько же, но имя бы свое забыл совершенно точно. - Иначе и я не смогу тебе помочь, - об остальном Эленорэ говорить не стал. - Помог уже, - повторил Алькарин. - А дальше либо все будет, как раньше, либо помощь не понадобится... Вот ты, если бы осаждал крепость и знал слабое место, ударил бы туда снова? Эленорэ нахмурился: - Что ты имеешь в виду… - потом замолчал. - Да. - Потому в следующий раз оно либо должно перестать быть слабым... либо... я не знаю. Но, наверное, хорошо, что я... предупрежден. - Алькарин, помни о ниточке, пожалуйста, - Эленорэ смотрел на него. - И о том, что ты не сможешь вернуться сюда, если не выживешь. - Кто знает... - пробормотал Алькарин. - Хотя мы с тобой да... вряд ли. На руках кровь родичей, и этого нам не простят... Он снова дернулся, не то всхлипнув, не то подавив истеричный смешок. - Это тоже он тебе сказал, или ты сам решил? - Он со мной о смерти не говорил, я ее не боюсь. Возможно, поэтому не стал тратить время... - Алькарин глянул на него. - Что опять же... может значить, что это ложь специально для вас. Нет, я это просто сам знаю. Нам из Чертогов будет нелегко вернуться. - Для кого "для вас"? - Тебя и Мириласа, - нехотя пояснил Алькарин, переглотнул комок слез в горле. - Он же... тоже боится именно этого. Эленорэ придвинулся к нему, коснулся рукой щеки, словно хотел утешить, потом снова отстранился. - Алькарин, я тут подумал... Ему ведь тоже не нужно нас убивать и калечить так, чтобы уже ничего не было страшно... Разве что разозлится так, что забудет обо всём, или поймёт, что уже ничего не может... Но... я хочу дойти до этого последнего предела. Только тогда я смогу сказать, что сделал всё, что мог... И тогда посмотрим, кто кого... Голос у него был изменившийся, тихий, даже печальный, но неожиданно чистый. - Кто кого... - Алькарин повернулся снова на бок, чтобы смотреть ему в лицо. - Я про это думал и говорил в самом начале, когда не очень понимал, какой ценой и как здесь все дается. А ты - сейчас... Знаешь, Эленорэ... я горд, что тебя знаю. И если когда-нибудь мне придется где-то еще петь... то песню о тебе я обещаю. Эленорэ снова протянул руку и коснулся его щеки, но на этот раз отнимать не стал. - Ты выживи, главное. Чтобы было кому спеть... Я тебя очень прошу. - Я уже столько тебе пообещал, - тихо сказал Алькарин. - Что придется. И ты тоже... а то кто станет меня слушать? От прикосновения он прикрыл глаза и улыбнулся, но ближе придвигаться не стал, боялся сделать больно. В тишине коридора послышались шумные, торопливые шаги, орки почти бежали, как минимум, сильно торопились. Эленорэ вздрогнул, услышав шаги, рука невольно дёрнулась и он убрал её. - Да, я тоже, - быстро сказал он. Алькарин с тревогой посмотрел на него - вряд ли орки так спешили их напоить. Но орков оказалось не так много как тогда, когда тащили на допросы. И притащили они именно кувшин с водой. Нервно так оглядели пленников и бросились их поить, не слишком обращая внимания на то, что куча воды проливается мимо. Эленорэ уже давно хотел пить, но ползти к воде не хотелось. И он всё откладывал и откладывал этот момент, когда появились орки. А за радостью от того, что очередной страх и ужас откладывается ещё на неопределённое время, даже их неласковые лапы показались почти благословением. Так что он послушно глотал воду, стараясь не захлебнуться. Алькарин тоже хотел пить, но молчал, не готовый смотреть еще раз на "ходки" Эленорэ. А еще от всех попыток устроиться удобнее и как-то повернуться, чтобы напиться, начала кровоточить рана на руке - не так сильно, как у тех, кого он видел покалечеными в бою, но остановить самому не получалось. И то, что не пришел лекарь, было даже жаль. Но не орков же просить. Те из орков, кто не были заняты эльфами быстренько заправляли почти пустые лампы, а двое помельче даже “убрались” в камере. Орки явно торопились и вымелись тут же, как все закончили. Эленорэ проводил орков глазами. - Порядок наводят. Чистоплотные... - в голосе прозвучал натуральный яд. - Алькарин, у тебя кровь. - Я знаю, но ничего не могу сделать, - Алькарин смотреть на руку избегал. - Не сильно, может, сама остановится. - Надо чем-то перевязать. Эленорэ нахмурился, чуть вздохнул и начал зубами разматывать повязку на левой руке. Алькарин не представлял, как они буду перевязывать что-то, и спорить казалось бесполезно, но он все же попробовал. - Тебе нельзя... они же сломаны, срастутся плохо, как будешь потом? Можно взять любую тряпку, они и так все в крови уже. Эленорэ уже частично развязал узел. Но повязку ещё не успел размотать. Глянул с сомнением. - Они грязные... Было видно, что идея разматывать повязку на сломанных руках ему и самому уже не очень нравится. - Ну, давай попробую. А если не получится, то так... До небольшого куска ткани, который мог послужить повязкой, пришлось тянуться, но Эленорэ подцепил его зубами и подтащил поближе. В процессе его повязка ещё чуточку ослабилась. Алькарин особо помочь не мог, пальцы на левой были изрезаны, без ногтей, но обмотать должно было получиться. - Ты мне только затянуть потом помоги... Он начал кое-как обматывать то, что осталось от руки, потом вдруг быстро и глубоко задышал, ткнулся лбом в подстилку. В глазах поплыло. А в коридоре снова послышались шаги. На этот раз обычные. И острый слух эльфов мог различить среди орочьих сапогов легкую походку, уж им известную. - Алькарин, ну ты что, - Эленорэ коснулся "рукой" его локтя. - Всё хорошо будет... когда-нибудь... обязательно... - хотя у самого в горле слёзы комом стояли. Только заслышав шаги, он вздрогнул и отстранился. - Да мне просто... не привык еще, - пробормотал Алькарин. - И голова кружится. Сейчас пройдет. В ушах у него шумело, так что услышал он лишь когда открылась дверь. Лекарь остановился на пороге, ожидая пока эльфов не прижмут даже к полу, но придержат. Те еще шевелились даже. Заметил воду на полу, бросил косой взгляд на орков, те вжали головы в плечи. Но устраивать бойню прямо здесь майя не стал. На этот раз присел сначала рядом с говорливым. В лице что-то исказилось, когда он увидел покалеченную правую руку, но что это было, сказать было невозможно. Длилось, впрочем, подобное недолго, майя принялся невозмутимо доставать из сумки бинты и какие-то склянки. Алькарин все еще тяжело дышал, хотя приступ дурноты постепенно проходил. Он был даже рад видеть майя - тот сделает хоть что-нибудь, и им с Эленорэ не придется пытаться самим. Все равно от их попыток было бы не много пользы. Рука эльфа кровоточила, пришлось заняться ею в первую очередь. Как обычно, вылечить не представлялось возможным. Даже сколько-нибудь нормально. К тому же, планов Жестокого он еще не знал. Но тут уже имело смысл лечить. Даже необходимость. - Хочешь чтобы зажило побыстрее или без моей помощи? - поинтересовался он у эльфа. - Смотря, какая помощь, - выдохнул Алькарин. "Побыстрее" было хорошо, но он не был уверен, что хочет, чтобы с ним что-то делали силой и чарами. Это может и лечило тело, но отравляло душу. Майя хмыкнул. - Раз тебе еще есть разница, значит будем так, - тихо рассмеялся. Взялся за руку, поднял, рассматривая, вздохнул. Зрелище было печальное. А этот штырь меж костей еще не раз ему досаждать будет. Но сначала нужно остановить кровь. На это было достаточно средств. И зря эльф оказался от “побыстрее”. Снадобья тут такие же, что и все вокруг. Он смочил тряпку темной жидкостью, принялся промакивать кровоточащие участки. Гадость была немного жгучая, зато без запаха и работала хорошо. Эленорэ орки прижали не очень удобно, и, чтобы немножко отвлечься, он стал наблюдать, что происходит рядом. Алькарин стиснул зубы - сперва от того, что даже вес цепи доставлял сильную боль, потом от того, как майя обрабатывал рану. Но все-таки это даже близко не шло рядом с тем, что приходилось выдерживать, да и боль тот намеренно пока не причинял. Впрочем, и не осторожничал. Затянуть развороченную руку было невозможно в принципе. И оставить кость вот просто так торчать не стоило, ее будет постоянно царапать, мешая заживать. Покопавшись в сумке, май обмазал культю вязкой, похожей на густой мед смолой, та на воздухе начала быстро густеть и вскоре кость прикрыла немного упругая, хоть и тонкая поверхность. Остальное майя просто перебинтовал. Потом принялся обрабатывать другие раны. Не все, бинтов бы не хватило замотать в него всего эльфа. Но то, что совсем стоило прикрыть, майя прикрыл, кое-что и мазью смазал. Работал он долго, чем лучше поработает сейчас, тем потом меньше возни, если эльфы не испортят. Под конец глянул в помутневшие глаза нолдо, приказал оркам напоить. А сам перебрался к меченому. Неодобрительно хмыкнул, увидев, что тот пытался развязать бинты, но совсем не удивился. - Думаешь, уже зажило? Эленорэ поёжился - хоть майя и не делал до сих пор ничего плохого, кроме того, первого раза в пещере, а лежать, чувствуя неспособность что либо сделать, до сих пор было неприятно. Хотя, казалось бы, пора и привыкнуть. - Нет, - сказал он, и тон сам собой получился слегка вызывающим. - Он мне хотел помочь, - тихо сказал Алькарин. - Вас пока дождешься... но... спасибо. Последнее он выговорил с явным усилием, хотя чувствовал себя лучше - хоть мазь и жгла, но от лицезрения самых страшных ран майя его избавил. А потом должна, наверное и боль чуть утихнуть. - А не проще было меня позвать? - впрочем, говоря это, он явно не верил, что эти так могут поступить. - Слово “лечить” орки понимают. Он осматривал руки меченого, но, кажется, тот не успел ничего себе повредить. Эленорэ бросил на Алькарина выразительный взгляд, мол, неужели ты этих ещё и благодаришь? Но ответить постарался спокойно, хотя что-то и выдавало злость: - Их не было, когда это началось. Алькарин тоже глянул на него, чуть улыбнулся, углом рта. А говорить продолжал с майя. - Их вообще долго не было. И... я бы не стал просить. Ты же сам это знаешь. - Да уж знаю, - фыркнул майя. - Помирать будешь и все равно не позовешь? И ты тоже? - это уже меченому. - У меня вряд ли будут на это силы, если я буду умирать, - мрачно ответил Эленорэ. - А тебе настолько не все равно, что бегаешь по каждому зову? - Алькарин говорил ровно, но глаза прикрыл - не был уверен, что взгляд не выдаст посторонних мыслей, да и голова по прежнему кружилась, все раздваивалось. - Как правило, - снова усмехнулся майя. - Бывает правда, что уже занят. Но тут уж как не повезет. Он поправил повязки на руках нолдо, менять пока не стал. У Эленорэ на языке вмиг завертелось сразу несколько гадостей и ему стоило огромных духовных усилий их не озвучить. Вместо этого он спросил: - И часто зовут? Алькарин глянул на него, с некоторым удивлением. От Эленорэ он такого не ожидал. - На самом деле, я не могу понять, - тихо начал он. - Ну хорошо... в ваших интересах, чтобы мы... не умерли от ран или потери крови. Но ты же делаешь больше, чем просто останавливаешь кровь. Зачем? Неужели... старая память никак не исчезнет? Здесь он едкую иронию не прятал, ей тут вполне было место. Если получится, и этот лекарь возмутится из-за намеков на прошлое, то может и сболтнет что-нибудь о том, что ждет впереди и ради чего он лечит. - Старая память? О чем? - похоже, надежде эльфа не было суждено сбыться, майя не понял намека. - Мне нравится лечить, я уже говорил. А, ну да, не тебе, - Алькарину. - Тебе, - это уже меченому. - А зовут не часто. Причины, думаю, вы понимаете лучше меня. Признаться честно, я их вовсе не понимаю, хоть и наблюдаю уже не первую сотню лет. И ладно те, кому я… неприятности доставляю, но ведь каждый первый, буквально, - фыркнул. - А ведь и сами не лучше, порой. Если поглядеть как вы тут иногда друг друга изводите и ненавидите... Он сделал неопределенный жест рукой, не то куда-то показывая, не то просто вспоминая. - У вас тут благодать, а бывает, что и душат друг друга, и вовсе не из желания освободить отсюда. Он брезгливо поморщился. - Ты лжёшь!!! - Эленорэ взвился так, что аж забыл, что его держат. - Так не может быть! - Такого не может быть, если ты говоришь об эльдар, - вслед за Эленорэ повторил Алькарин. - Конечно лгу, ведь ничего такого не может быть, во что вы поверить не можете, - фыркнул майя. - Я же говорю, благодать тут у вас. - И где они сейчас, те, кто... как ты говоришь, это делал? - спросил Алькарин. Голос чуть дрогнул. Эленорэ помрачнел. - Если вы их специально не старались рассорить... - А даже если так, - майя смотрел на нолдо с усмешкой. - Только вы сами себе похуже нас делать умеете. Я тебе уже говорил. Вопрос голосистого привел майя в некоторое замешательство. - Да кто где. Я за всеми не слежу. Вернее будет даже сказать, что я не слежу за теми, кто покидает верхние покои. На рудники лекаря зовут редко. Очень. На казни тем более. Алькарин чувствовал, что говорить все сложнее - и держать себя в руках и бороться со слабостью и болью. - Два пути, выходит? - он усмехнулся. - Про побеги я спрашивать не буду, все равно не скажешь. - Похуже?! - взгляд Эленорэ буквально вонзился в майя и на этот раз пылал такой яростью и ненавистью, какой сложно было ожидать от измученного эльда. Словно все прежние силы вернулись к нему, да ещё и новых прибавилось. - Похуже?! Так это мы, значит, друг друга пытаем по нескольку часов? Это значит мы друг другу тело и душу рвём на куски?! Мы ломаем, корёжим и уничтожаем?! Мы мучаем и уничтожаем всё прекрасное?! - он задохнулся. - Хотя бы в этом не лги! Слишком очевидна эта ложь. Орки, как тольк эльф рванулся налегли, уже на самом деле прижимая его к полу. - Уууу, - протянул майя. - Начинается… Я и не лгу, я говорю то, что думаю. А про пытки и прекрасное я ничего не говорил, - пожал плечами, поднимаясь. Глянул на голосистого, тот был сегодня на удивление разговорчив. Но в такой атмосфере вряд ли у них получится дальше побеседовать. - Остынь. Да и мне пора. Алькарин только вздохнул, без особого разочарования, впрочем. - Ну как же, ты же не любишь уродство, сам сказал, - эльф всё ещё смотрел бешено. - Так, в углу, кстати, тебе подарок, - он дёрнул головой в ту сторону, куда недавно отволок шнурок, с привязанным к нему пальцем. - От вашего... Саурона. Ты же любишь... украшения. Майя несколько удивился словам меченого и послал орка проверить. Тот притащил перегрызеный шнурок с болтающейся на нем костяшкой. Майя поморщился. - Вряд ли это был мне подарок. Хотя… если это твой… - он задумчиво глянул на голосистого. - То что? - сдавленно выговорил Алькарин. Эленорэ уже понимал, что повёл себя неразумно, но остановиться было тяжело. - Тебе наверняка тоже... если ты... такой эстет, - он сглотнул. - Знаешь почему никто не хочет звать тебя? Но майя уже словно и не слышал меченого. Он задумчиво смотрел на костяшку и в глазах его разгорался огонек какой-то идеи. Потом он помотал головой: - Нет, вряд ли, - то ли себе, то ли голосистому ответил. Махнул рукой оркам, что это ему не нужно и вышел. Но в глазах его, когда он в последний раз обернулся и посмотрел не на эльфов даже, а куда-то за них, огонек не погас. Орк, который держал шнурок осклабился, он вспомнил эту штуку. И пока его сотоварищи еще держали пленников, повязал шнурок на то место, где он был, на шею эльфа. Даже не перепутал какого. Потом орки, гогоча, вытолкались из камеры.