Эту песню не задушишь...

Вернули его через несколько часов, притащили на плаще, с осторожностью, старательно не задевая об дверные косяки, потом опустили на пол. Плащ выдергивать не стали, постарались побыстрее убраться. Алькарин лежал на спине, глаза закрыты, лицо бледное. Если бы не тихое, тяжелое дыхание, он был бы похож на мертвого. Грудь и живот были покрыты свежими ранами, но пересекая их поверх, чернели глубокие полосы ожогов, словно выжженые в теле. Длинные, они продолжались где-то на спине, но этого видно уже не было. Гиллин поднял голову, подполз и, не зная, что делать, коснулся плеча. Алькарин не двигался и никак не реагировал. Только через несколько часов застонал и попросил воды, так же не не открывая глаз. Гиллин, не спавший, принес ему воды и напоил. Из той самой миски, которую тот берег “для брата”. Первые капли лились мимо, потом нолдо начал глотать воду. Открыл глаза, глянул на Гиллина - пусть и не совсем сфокусировавшись, прошептал: - Беги отсюда, если сможешь... так нельзя... - и снова потерял сознание. Гиллин лег рядом, лицом в пол. Полежал немного, потом кое-как поднялся и налил в чашку “для брата” воды. Поставил рядом с Алькарином. Тот или попьет, или ему просто будет спокойней, что заветная чашка полна. И снова лег. Орки появились снова. Поглядев на голосистого даже не стали его прижимать к полу, оставили лежать как есть. Подхватили под руки новичка и поволокли на допрос. Вернулся он уже нагой, но хотя бы все части тела были на месте. Только вот левый плечевой сустав белел костью сквозь разобранные по волокнам мышцы. Почти сразу следом появился майя-лекарь. Хотя, судя по всему пришел он большей частью к нолдо. Присел рядом, достал из сумки бутылку. Когда открыл, по комнате разнесся резкий, но неожиданно неприятный запах. Приподняв голову нолдо, майя принялся аккуратно спаивать ему напиток. Гиллин свернулся в углу, белый, кусая губы от боли. Ему и самому было плохо, так что сложно было обращать внимание на то, что происходит вокруг. - Больно! - вскрикнул Алькарин, резко открыл затуманившиеся глаза, уставился на Руно, и уже тише спросил. - Ты? - Ждал кого-то другого? - ухмыльнулся майя и только потом вопросительно оглянулся на новичка. - Я, - продолжил поить нолдо. Гиллин, с трудом подняв голову, тихо сказал что-то, но разобрать, что он боромчет, было невозможно. Он сам был не в себе после допроса, хотя по сравнению с Алькарином был почти что цел. - Я хочу тебя попросить, - тихо прошептал Алькарин, с трудом удерживая взгляд. - Раз это ты... один раз. Пожалуйста… - Удивительное дело, - удивился майя. Хотя, эльф, наверное, опять был просто не в себе. Он, когда плохо ладил с реальностью, был такой трогательный. - Ну проси. Гиллин уронил голову и лежал теперь неподвижно. - Помоги ему, - Алькарин смотрел майя прямо в глаза, даже почти разумно. - Здесь только смерть... а он-то вообще не виноват. Пожалуйста… - Я могу вылечить, не более. Или, наоборот, не лечить, но в его случае это не поможет. Казалось, майя серьезно отнесся к просьбе нолдо. Гиллин только шевелнулся и слабо застонал. Неизвестно было понимает ли он, что речь идет о нем. - Вылечить... - повторил Алькарин. - Да... ему же больно. Попроси... чтобы не убивали. Или хотя бы... Он вспомнил дергающееся в агонии тело, крики, дернулся сам в приступе тошноты. - Вылечу, - внезапно легко согласился майя. - Даже оторвуть от тебя и вылечу сначала его. Надеюсь, ты это потом вспомнишь, - ухмыльнулся. Майя отставил полупустую бутылку с напитком, пересел к новичку. Орки налегли на эльфа, на всякий случай. Майя коснулся эльфа, прикрыл глаза, потом пробормотал: - Совсем слабый… Рану на плече он обработал и забинтовал, остальное промыл и затянул. Да еще и напоил чем-то. На вкус было противно и приторно-сладко, но вслед за этим вскоре к эльфу пришел спокойный сон без боли. Гиллин закашлялся, пробормотал что-то и уснул. Майя снова пересел к нолдо. - Теперь тебе будет скучно, он будет спать. - А я... все равно умру, - сообщил ему Алькарин. Глаза еще не закрывались, но взгляд поплыл. - Ну вот эту просьбу я выполнить не смогу, - майя поморщился. Не любил он такие разговоры. Обрабатывал он раны нолдо довольно аккуратно, лишняя боль тому сейчас совсем не к чему. Шутки закончились. Возился долго, по крупицам заставляя тело жить и чиниться. Алькарин больше не разговаривал, и почти все время был в сознании, только мало что понимал. В какой-то момент почувствовал, что по щекам текут слезы, хотел стереть, но рука не поднималсь, будто чужая. Но оказалось, что майя все равно рядом уже нет, эльф не заметил, когда тот ушел. И был ли вообще... Хотя, судя по запаху лекарств и повязкам - был. Алькарин закрыл глаза, но плакать перестал нескоро, только когда сил совсем не осталось. В следующие дни он почти не приходил в себя и не разговаривал. Иногда начинал метаться, звал сына, жену, Эленорэ, потом вспоминал, что жена и брат мертвы, да и сын скорее всего тоже. Жить самому смысла не было никакого, никто его не ждал больше. Все, кого он любил, пребывали на другом берегу, в незримом мире и Алькарин думал только о том, что скоро и сам там окажется. Там не будет ни боли, ни страха, ни тревоги. Он пил, если Гиллин или орки давали воды, но сам ее не просил. Гиллин, которые уже немного пришел в себя, старался поить его. У него оказались мягкие руки, может быть, не стань он гонцом, он стал бы целителем. Но этого было уже не проверить. А остальное время он спал в углу, или лежал с закрытыми глазами. Иногда плакал. - Они должны были все изменить, - в какой-то момент сказал Алькарин, так же не открывая глаз и не глядя на молодого эльфа. - Когда поняли... что ты пропал. - Что? - Гиллин подумал, что тот опять бредит, но спросил. - Твои... командиры, - голос у Алькарина был бесцветный и тихий. - Если быстро поняли. Ты лежи. - Времени... много прошло. Ты молодец... тянул сколько мог. Сам говорил - не так много знаешь. Тот был удивлен неожиданной похвале, но еще больше тому, что Алькарин вообще разговаривает. - Лежи… - попросил он. Собеседник пугал его едва ли не больше, чем пытки. - Я лежу... - Алькарин чуть улыбнулся, но выглядело это жутко. - Послушай... мне тяжело, но пока могу, послушай. Ты... останься живым. Пожалуйста. Остальное... оно неважно уже. Мне было нельзя... но я много где был. Военные советы. Оборона крепости... а ты нет. Останься живым. Потом придумаешь, как отомстить. Гиллин посмотрел на него еще испуганней. - Ты умирать собрался? - Он меня все равно убьет, - равнодушно сказал Алькарин. - Как и брата... только, наверное, нескоро. Но убьет. Я... работать не смогу. А ты пока цел... ничего необратимого. Можешь выжить... Не дай ему себя убить, пожалуйста... как мне тебя еще попросить? На последних словах в голосе появились отчаянные нотки, Алькарин посмотрел на него, попытался приподняться, но смог только голову от пола оторвать. - Эээй, не вздумай, - юноша придвинулся к нему. - Может, не убьет, зачем ты заранее. Я да, конечно, постараюсь… - особой уверенности в голосе не было, но он честно старался обещать. - Расскажи ему, что он хочет... - сказал Алькарин. - Если действительно мало знаешь... это никому уже... не повредит. А ты... каждый тоже важен. Пусть даже здесь. Я не хочу думать, что и тебя убили. Слишком много смертей, слишком много... а Саурон все равно добьется своего. И балрог... он там был. Он судорожно всхлипнул, слова стали неразборчивы. - Ох… Гиллин подобрался к нему и стал гладить его по голове. Он уже не знал, что тут сказать. - Останься живым, - повторил Алькарин уже совсем тихо. - Может... сумеешь выбраться отсюда... хотя бы ты. Найдешь моего сына, если он жив. Жаль, я не твой... кано. Я бы приказал... Он путал вперемешку слова двух языков, забывая, на каком нужно говорить. - Как его зовут? - вдруг спросил Гиллин. - Ринглин... Алькарин снова дернулся, посмотрел на него с каким-то нездоровым воодушевлением. - Давай я тебе прикажу... здесь все равно никого, кроме меня нет... а я уверен, что твоя жизнь... не стоит того, что ты можешь рассказать. - Не надо, - Гиллин покачал головой. - Это все равно что дать обещание, а я не уверен, что смогу его исполнить. Я постараюсь. - Не сможешь ответить на его вопросы? - Алькарин пытался смотреть в глаза, но чувствовал, что взгляд плывет. - Остальное.. только в руках Валар... и судьбы. Но приказать не геройствовать больше я тебе могу... ты и так... сделал что мог. Теперь сохрани себя… - Постараюсь… - Гиллин гладил его по голове, а по щекам текли слезы. - Ну и хорошо... - Алькарин снова улыбнулся, на этот раз почти нормально, закрыл глаза. - Ты... если холодно, ложись рядом. Мне так плохо, что уже все равно... больнее не будет.