Эту песню не задушишь...

Дни шли за днями, майя приходил почти каждый день, но к его досаде, пленник выздоравливал медленно. Впрочем, причину он легко читал в его глазах. Тот не очень-то хотел жить. И юный новичок явно не исправлял ситуацию. Новичка еще раз стаскали на допрос, потом дали отлежаться дней пять и он исчез из камеры вовсе. Голосистый остался в одиночестве. Это ситуацию не ухудшило, впрочем. Эльфа поили и кормили почти насильно, не слишком обращая внимания на его нежелание это делать. За этим майя лично следил. Но все же, лекарскими стараниями нолдо выздоравливал понемногу. И, наконец, ему устроили второе свидание с валараукар. Вернулся он оттуда примерно в таком же состоянии, как и в прошлый раз, только теперь в камере было пусто. Алькарин, очнувшись, с ужасом понял, что все еще жив, и впервые расплакался из-за этого. Он давно перестал бояться смерти, звал ее, но здесь и умереть оказалось не так легко. Зато вместо смерти приходило забытье, но и там его доставал незримый огонь пламенного бича. Эльф большей частью метался в бреду и майя стоило больших усилий удерживать его в живых. Но опыта ему достало и с этим справиться. На третий день лекарь смог вздохнуть спокойнее. В этот же день в коридоре раздались шаги. Привычный уже топот орочьих сапог, но среди них и легкая походка кого-то другого. Впрочем, этот другой, казалось, шел очень медленно. Дверь открылась и орки, не став долго задерживаться, втолкнули в камеру эльфа и ушли. А эльф как стоял, так и опустился там, где его оставили. Он был худ, как скелет, и бледен, словно все краски забрали из него. И даже волосы были не темными, а какими-то сероватыми. Он почти сразу уронил голову, так что лица было не разглядеть, и так и остался сидеть неподвижной, угловатой куклой. Через некотрое время Алькарин открыл глаза, тихо позвал: - Гиллин... ты снова? Я думал... а тебя снова сюда? Второй чуть шевельнулся на звук и медленно поднял голову. - Нет, - ответил он, непонятно на какой вопрос. Алькарин горестно вздохнул. Теперь ему кажется наяву. Или это привели еще кого-то, чтобы тоже убить... какая разница теперь. - Алькарин. Это имя он помнил. Он плохо помнил многое, что-то казалось вообще призрачным и ненастоящим, но это имя помнил. С усилием шевельнувшись, он сделал движение в сторону лежавшего неподалеку раненого. Тот не двигался больше и ничего не говорил, только за-под опущенных век снова пролегли дорожки слез. Второй добрался до раненого не сразу. Сил у него было немного, поэтому для того, чтобы пересечь даже небольшое пространство камеры, понадобилось некоторое время. Подобравшись поближе, он опустился на колени, а потом молча лег рядом, неподвижно на него глядя. - Гиллин? - через какое-то время снова прошептал Алькарин. - Плохо... совсем. - Нет, Алькарин, - второй протянул руку и коснулся его щеки. - Все… так, как есть. Кто такой Гиллин? - Ты... - не очень уверенно прошептал Алькарин. Потом резко открыл глаза, посмотрел на лежащего рядом, дернулся, сильнее прижимаясь щекой к его пальцам. Задышал часто и глубоко, потом тихо, сдавленно проговорил. - Эленорэ? Ты же умер… Тот некоторое время неподвижно смотрел на него очень усталыми глазами. Исхудавшее лицо сейчас мало походило на эльфийское, скорее он был похож на кого-то из народа эдайн, чьи дни уже начинали клониться к закату. Наконец, потрескавшиеся губы разлепились в подобии улыбки. - Нет… Я оказался… живучим. Занесенная для шага нога ухнула в пустоту. Предупреждающая сырость шла из провала. Эленорэ отшатнулся и сделал несколько шагов назад, переводя дыхание. Потом ползком осторожно приблизился, нащупывая руками дорогу впереди, когда коснулся края, снова вздрогнул. Изменения перестали казаться добрыми, но их стоило хотя бы изучить. Звук определенно шел не снизу, он был впереди, где-то на уровне глаз эльфа. Он стал настолько реальным, что в пустоте этого места отдавался толчками воздуха. Темнота не стала светлее, но как будто истончилась, и не зрением даже, а кожей эльф “увидел” пропасть и свисающий с потолка сталактит, роняющий капли на торчащий из пропасти сталагмит. Эленорэ опустил голову и полежал так недолго. В смерти не бывает пещер и сталактитов. Воды там тоже нет, скорее всего. Значит ли это, что он ещё не умер? Почему-то этот вопрос казался ему всё более важным. А, может быть, всё же умер и видит только призрак воды? Он поднял голову и с тоской "посмотрел" вперёд, туда, где капала вода, или её мираж. Протянул руку. Не дотянулся и снова опустил голову. Всхлипнул, а потом и вовсе заплакал, от отчаяния, одиночества и от ужаса давящей со всех сторон темноты. Умирать не хотелось, так - особенно, и душа протестовала против такой участи изо всех сил. Но надолго ни слёз, ни сил не хватило и он не заметил, как уснул. Сон был тяжелый, но принёс немного сил. Эленорэ вздохнул, усмехнулся: ведь именно об этом он мечтал недавно, о какой-то определённости в этой бесконечной темноте. Вот он - край пропасти. И он медленно, ощупывая её край, начал двигаться влево. Всё равно он будет идти. Звук падающих капель, монотонный, тяжелый, теперь казалось взрезал воздух, становясь единственным. “Кап… кап… кап...” Удар за ударом. Он не отставал от медленно бредущей во мраке фигуры. “Пить…” - Эленорэ сам не заметил, как прошептал это, а потом снова протянул руку в сторону звука капель. Хоть это и было бессмысленно. Потом снова полежал, ощущая во рту только сухость. Голова кружилась, и издевательский звук капель уже давно раздражал, словно ударяя по ушам и по голове маленькими, но частыми и звонкими молоточками. Иногда казалось, что звук доносится со всех сторон, а иногда только с одной, но так было хуже всего, в этой темноте удары воды вдалеке были почти болезненными. Эленорэ снова протянул руку в ту сторону, на этот раз дальше, чем обычно и едва не свалился в пропасть. Вцепился в край, помотал головой. Отполз подальше, но потом снова вернулся к краю и продолжил путь. Иногда останавливаясь и зажимая уши руками, но звук не уходил даже тогда, словно поселившись внутри головы. Один раз нахлынул прежний ужас. Он, как и в прошлый раз, нахлынул внезапно и из ниоткуда, и ушёл так же внезапно. Только в этот раз прошёл тяжелее, и Эленорэ очнулся, дрожа, совсем на краю пропасти, рискуя свалиться туда. Это почему-то испугало, хотя, возможно, такой конец был бы легче, чем долгая смерть от страха и жажды, но он теперь не хотел умирать, поэтому напугался. И дальше полз осторожнее, держась подальше от края, касаясь его только кончиками пальцев. Того громадного сталактита уже давно не было видно, а может это просто тьма снова сгустилась, или исчезли чары, позволившие эльфу увидеть такую желанную воду. Как бы то ни было, он не видел даже своей протянутой к пропасти руки, даже своего тела, склонив голову, он увидеть не мог. Откуда и когда возникли они, вряд ли можно было сказать определенно. Может он, не желая пропустить край пропасти смотрел не в ту сторону, то ли возникли они внезапно и из ниоткуда, а может просто устал, но однажды, спустя бесконечно долгое время в противоположной от пропасти стороне он смог что-то увидеть. Что-то тускло-красное, большое, шевелящееся. Оно не давало света, но его было на самом деле видно. Эленорэ остановился, тяжело дыша. Где-то в глубине души шевельнулся страх, но он был такой слабый и приглушённый, что едва слышен. Здесь все чувства притупились уже давно, он даже и не заметил как, заметил только результат, но не удивился и не огорчился этому. Только приступы паники были по-прежнему яркими, а остальное стало тягучим, серым и тяжёлым. Казалось, он даже думать и двигаться стал медленнее. Эленорэ поморгал, глядя на непонятное явление, потом ощупал край пропасти, потом снова глянув в другую сторону. Если он отойдёт от этой пропасти, то в темноте наверняка её потеряет. Это было уже страшно, снова не будет никакого ориентира. Но с другой стороны, какой в ней толк, разве что броситься вниз от отчаяния. Эленорэ оглянулся и, испугавшись этой мысли, отполз чуть подальше. Снова посмотрел в сторону красной тучи. И, поднявшись на ноги, медленно пошёл к ней. Она еще долго оставалась просто бесформенным облаком. Потом стало понятно, что облако неоднородно, тогда же чуть уловимо пахнуло жаром. Впереди реяли мириады красных огоньков. Они давали мало света, но на гладком полу все же отражались. У Эленорэ появилась мысль, что по глухим подземельям он дошёл до самого сердца Ангамандо. Но было на удивление не страшно, вообще почти никаких чувств не было, он просто медленно брёл вперёд, иногда делая остановки, чтобы посидеть на полу и отдохнуть. В душе слабый страх мешался со слабым интересом, но основной мыслью было только то, что надо просто двигаться вперёд. Он поставил себе цель идти, пока может, и шёл, иногда уже просто из тупого упрямства. А потом, как-то сразу он оказался совсем рядом. То ли он дошел, наконец, то ли огоньки ринулись ему навстречу. Возможно так и было, потому что тьма позади него тоже заполнилась этими тусклыми огоньками и сразу стало жарко. Они реяли вокруг него, неторопливо и без всякой цели. Небольшие, не более ладони шарики красного света, они были похожи на сгустки лавы, но не были такими плотными. На самом деле оказалось, что они довольно далеко друг от друга, облако было на самом деле очень редким, просто очень большим. А еще стало понятно, что потолок здесь гораздо выше, чем раньше. На полу огоньки отражались, а сверху нет, хотя и реяли они довольно высоко.