Эту песню не задушишь...

Эленорэ взглянул на них и медленно выпрямился. Оркам свой страх нельзя было показывать даже не столько из гордости, сколько ради безопасности. И, в конце-концов, это были только орки, и в них не было того, что так напугало его недавно. Он поднялся и протянул Алькарину руку. Выходить по одному еще не значило, что нельзя помочь другу подняться. - Спасибо, - сказал Алькарин, поднимаясь. Потом чуть помедлил и шагнул следом. Впервые их тащили куда-то вместе. Эльфы были более-менее послушными, но как только первый достиг двери, руки ему заломили, переписали по спине плетью, для скорости. Второго не били, но тоже зажали крепко. Дорога на этот раз оказалась длинной и все время вниз. Потом спуск закончился и начались бесконечные коридоры. Грубо обтесанные стены, редко попадающиеся чадящие факелы, воздух в этих коридорах был несвежим и затхлым. Но не таким, как в необитаемых местах, а просто тут с проветриванием были проблемы. Эленорэ зло взглянул на того, кто его ударил, но дальше оркам не сопротивлялся. Только оглянулся на выходе, вдруг испугавшись, что Алькарина оставят там, и на несколько мгновений был даже уверен, что так и будет, и его снова потащат куда-то на допрос. Но вели их вниз, и обоих. Запомнить в этих переходах дорогу он уже отчаялся, даже эльфийское чутье отказывалось ориентироваться в этих коридорах, но иногда бросал взгляды по сторонам, пытаясь сообразить, куда их ведут. Через какое-то время Алькарин начал спотыкаться, если бы его не держали, упал бы. В конце-концов оркам это надоело и они, подхватив легкое тело эльфа под руки, поволокли его так. Путь был неблизкий и тащиться полдня никому не хотелось. Когда даже орки устали, впереди показалась какая-то дверь в отворотке. Вот туда-то и завернула стража. За дверью оказалась маленькая, захламленная и грязная кузница. Заправляли тут орки, так что все было весьма примитивно. Но кузница была не для оружия. Тут только цепи по стенам висели. Довольно грубо скованные, толстые, чтобы эльфам ломать их было неповадно. Пленников бросили на пол, к наковальням. Тут же подскочили кузнецы, потащили их ближе. Все быстро так, по-деловому, привычно. При виде цепей Эленорэ задергался, уже всерьез испугавшись за Алькарина. У орков мало разума, и они могли случайно или просто по глупой жестокости искалечить его руку еще сильнее. За себя он сейчас почти не боялся и то, каким он был и как себя чувствовал и вел, когда их заковывали первый раз, он сейчас даже не вспомнил. Слишком многое отделяло от того момента, и казалось, что все это было в прошлой жизни. Алькарин не сразу понял, что происходит, но когда оказался возле наковальни, то тоже задохнулся от страха. Злосчастный браслет меняли уже два раза и каждый раз это приводило к новым мучениям. Обоим пленникам для начала заковали ноги. Цепь позволяла ходить, но не бегать, была тяжелой к тому же. Охрана не помогала, но тут хватало работников. Потом тому, у которого было две руки сменили цепь. Она стала короче и тоже тяжелее. А вот про второго орки долго совещались, разглядывая культю и торчащую из нее железку. Потом все же оставили все как есть. Когда они закончили, охрана снова взялась за пленников - тащить дальше. Пока охрана совещалась, Эленорэ нервничал едва ли не больше друга. И тихо выдохнул, когда менять ничего не стали. А новые цепи казалось давили к земле. К прежним даже почти удалось привыкнуть, но эти, ставшие еще тяжелее и мучившие и без того усталое тело, теперь при каждом движении напоминали о том где они и что с ними. Дальше он шел уже медленно и неловко: с непривычки идти было совсем неудобно, и путь до кузниц сам по себе уже утомил. Алькарин от осмотров и ощупываний уже оказался на грани обморока, так что идти мог едва-едва. Так что его тащили, сначала под руки, потом один из рослых охранников закинул эльфа на плечо. Второй отрезок их пути оказался не столь длинным. Это была не то зала, не то пещера, низкий потолок, по стенам ниши, забранные решетками. Чем-то напоминало ту, первую пещеру. Но здесь клетки были меньше. В одну из них стража и затолкнула эльфов, их заперли, и довольные орки бодро отправились обратно. Эленорэ не сопротивлялся тому, что с ним делали и позволил оркам отправить себя в клетку. Только нервно дернулся, когда от неловкого рывка ударился плечом о прутья. Алькарин упал, когда его втолкнули в клетку и первые секунды лежал неподвижно, только дышал тяжело, как будто его не тащили, а он шел сам и совсем выдохся. - Ты как? - Эленорэ подвинулся поближе, сел рядом и погладил его по голове. Воды бы, но воды здесь не было. - Устал, - выдохнул Алькарин. Его трясло. - Я как-то... давно никуда не ходил. - Отдыхай, - Эленорэ не стал добавлять “пока можно”. - Хочешь, положи мне на ногу голову. Алькарин приподнялся на локте, потом сел, откинувшись на стену. - Нет... вдруг они смотрят, - прошептал он. - Решат, что я совсем... неживой и бесполезный. Эленорэ испуганно обвел глазами пещеру, словно искал кого-то, кто следит за ними. Но не нашел. - Посиди тогда чуть-чуть и положи мне на плечо голову, отдохни. Тебе надо, если не отдохнешь, ведь все равно заметят. - Да... жаль воды нет. Но зато, - Алькарин повернулся к нему и взгляд его чуть посветлел. - Зато мы оттуда выбрались. - Да, - Эленорэ этому факту обрадовался довольно вяло. Но потом взял себя в руки и даже слабо улыбнулся. - Выбрались. - Я же говорил, это когда-нибудь закончится, - вздохнул Алькарин. - Рано или поздно. Вот. Долго мы шли? Я как-то не очень сейчас ориентируюсь. - Долго, - мягко ответил Эленорэ. Он откинулся спиной на прутья клетки, закрыл глаза. - Очень долго. Очень… - непонятно было, что он имеет в виду, но потом он сказал уже яснее, или просто заговорил о другом: - Я тоже не запомнил, тут сложно чувствовать время. Но даже я устал. И орки, кажется. - Я пытался идти, но не смог, - Алькарин оглядел себя, поморщился, словно впервые увидел худобу и едва затянувшиеся шрамы. - Как-то... я думал, сил больше. А еще и ноги теперь... зачем? - Чтобы мы устали, - как-то очень спокойно, просто обозначая факт, ответил Эленорэ. - Измучились. И никуда не убежали. Забавно, вот таких… кто уже и так измучен, все равно заковывают... Боятся? - Может... там меньше запоров? Ну, из камеры мы бы никак не убежали, и цепей на ногах не было. Может... уже убегали и не раз? - Убегали… - Эленорэ говорил так же ровно, только уголок губ чуть дернулся. - Я слышал. Убегали. - Я тоже слышал. И даже видел. Но Ангбанд большой. Так может... цепи потому, что как раз оттуда и убегали, куда нас сейчас ведут? Эленорэ чуть плотнее зажмурил веки. - Я не знаю, Алькарин… - Главное, что мы оттуда вместе ушли, - сказал Алькарин. Он все-таки привалился головой к плечу Эленорэ, прикрыл глаза. - Но как же я устал... а раньше такой путь прошел бы и не заметил. - Сиди… - Эленорэ поднял руку, погладил его по плечу, но быстро опустил - цепь была тяжелой. - Видишь… как нам повезло в этот раз. В голосе промелькнула едва заметная грустинка, но пропала. Алькарин какле-то время молчал, потом завозился, сползая на пол. - Может, тоже ляжешь? Похоже, это надолго, а отдохнуть и правда надо. Эленорэ скосил на него глаза и кивнул. Лежать здесь было не так удобно, как там в камере, но все же это была не она. Он тоже сполз на пол, лег на спину, шевельнул плечом и слабо пошутил: - Твоя подушка готова. - Можем и наоборот, - буркнул Алькарин, но в то же время приподнялся, придвигаясь к Эленорэ ближе, устраиваясь у него на плече. Потом обнял поперек груди, погладил по проступавшим под кожей ребрам. - Так же теплее. - Теплее, - Эленорэ поежился, словно только что понял, что тут холодно. - Да. Ты... спи. Если хочешь. - Как-то не хочется здесь спать, - пробормотал Алькарин. - Мало ли что. Я лучше так... - Я посторожу. Ты отдохни лучше. Тебе надо, - с легким нажимом сказал Эленорэ. - Я все равно не смогу заснуть. Но я так... просто полежу... Он прикрыл глаза и надолго замолчал, только по дыханию было заметно, что не спит. Эленорэ тоже молчал, все-таки надеясь, что Алькарин заснет. Только один раз пошевелился, удобнее устраивая затекшую руку. - Ты бы еще колыбельную спел, - прошептал Алькарин. Глаз он не открывал. В общем и в такой полудреме тело отдыхало, а так он был слишком взвинчен, чтобы заснуть. - Могу спеть, - Эленорэ наконец повернул руку так, чтобы было удобно и стал не петь, а рассказывать. Петь он бы сейчас не смог, даже шепотом слова песни давались тяжело и он старался не думать о том, кто когда-то пел ему эту песню и откуда он ее знает. Алькарин сперва хотел сказать "Молчи!", он слишком хорошо помнил, чем заканчиваются здесь попытки петь, но не стал. Эленорэ говорил тихо, но даже в таком виде слова успокаивали. Спать эльф не стал, но дыхание выровнялось, тревога чуть разжала когти. Эленорэ дошептал и замолчал. Его хватило только на одну песню, и даже она словно выжала все силы. Но вместе с этим ушла и часть страха, оставив только усталость. Он повернул голову, уткнувшись лицом Алькарину в волосы и так и остался лежать. - Хочешь, тоже расскажу что-нибудь? - тихо спросил Алькарин. - Петь я не могу совсем... но рассказать могу. Иначе мы... от этой неопределенности с ума сойдем тут. - Расскажи… - почти шепотом ответил Эленорэ. - А то и правда… страшно. Алькарин вспомнил первое, что пришло в голову, дорожную песенку про лесные ручьи и кроны вековых деревьев. Уже местную, и не им самим придуманную, но она была нехитрая и бесконечная, когда он забывал слова, то без труда подставлял новые, свои. Эленорэ сперва молча слушал, а потом стал даже не подпевать, а шепотом повторять слова вместе с ним. Эту песню он знал, хоть и немного в другом варианте, поэтому иногда слова подбирались у них разные. В какой-то момент Алькарин замолчал. - Дальше ты, я больше не знаю... или... могу другое. Эленорэ шепотом проговорил еще два четверостишия, потом запнулся на половине строчки, но довел ее до конца, и остановился. - Давай… ты. Алькарин чуть повернулся, глянул на него. Потом тихо, нараспев, словно все-таки пел, а не проговаривал слова, начал один из гимнов Варде. Эленорэ вздрогнул и испуганно посмотрел на него. - Алькарин… Но останавливать не стал. Тот прервался, улыбнулся: - Я это уже делал. Пока орки не слышат... ничего не сделают. Плохо, только... что наверное, никто не слышит... но как можно знать точно? Потом продолжил, заново повторив две строчки, после которых прерывался. Эленорэ был рад, что Алькарин его лица не видит, губы скривились, а на глаза снова навернулись непрошеные слезы. - Не знаю… Алькарин, почему ты стал это петь? - спросил он, когда тот закончил. Алькарин удивленно посмотрел на него. - Потому, что я очень хочу верить, что когда-нибудь она все-таки услышит. И потому... что здесь самое место на это надеяться. Эленорэ отвернулся, втянул воздух сквозь зубы. - Я услышал, - сказал он, но почему-то зло. Алькарин помолчал, потом расстроенно сказал: - Хорошо. Я не стану больше... раз тебе это так… Эленорэ стиснул зубы. - Нет, ты… не совсем так понял… Лучше пой, я не знаю, как тебе объяснить. Просто… если я сейчас не буду злиться, я начну плакать, и не остановлюсь. Лучше пой, лучше пусть будут ее песни, чем… Лучше ее, чем… пусть мы и не поверили им. - Я так не могу, - сказал Алькарин, поежившись. - Это... мне кажется, как-то неправильно. Давай тогда что-то другое. Он снова что-то вспомнил, но уже скорее просто, чтобы не молчать. Эленорэ покачал головой, потом попросил, уже без злости. - Нет. Спой еще. Чуть-чуть. Только тихо… Я тут кое-что понял… спой. Пожалуйста. - Хорошо, - Алькарин отозвался не сразу и словно сомневался. - Ладно. В этот раз гимн был другой, вряд ли в Амане кто-то стал бы петь о "мраке" и "потере сил", и о надежде, которая оживает под светом звезд. - Спасибо, - тихо ответил Эленорэ, когда он закончил. Лица было не видно, хоть он и повернул голову, но по голосу можно было понять, что он не плакал. Только как-то странно затих. - Это ты ее сочинил? Алькарин посмотрел на него, вместо ответа сам спросил: - А похоже, что я? На самом деле... не совсем. Но я тоже. Эленорэ кивнул, выговорил с трудом: - На тебя похоже… - Я, Айвендэ, и еще... нас несколько было. Начинали мы с ней, потом я заканчивал с другими. Но ты их все равно не знаешь. Но вот... уже угадываешь мой слог. Эленорэ шевельнулся, протянул руку и хотел его обнять, но цепь оказалась слишком короткой и тяжелой, поэтому получилось только положить руку на плечо. - Когда мы уходили, мы думали, что они заодно с… этим. Теперь, здесь, увидев его… слуг, и это место, я думаю… были ли мы правы. Но… вряд ли мы это узнаем когда-нибудь. - Я так никогда не думал, - сказал Алькарин. - Но.. я с тобой не буду спорить, не то место и не то время. Хотя я верю, что нас не оставят... и в самый тяжелый день и час что-то все-таки случится. - Я тоже не хочу спорить, потому что можно наговорить такого… - Эленорэ покачал головой. - А сейчас нельзя. Но… я не знаю, что ты сделал и как, только почему я теперь думаю о том, насколько они непохожи? Или это не ты вовсе. - Или не я, - повторил за ним Алькарин. - Но... мне стало чуть спокойнее и это уже хорошо. Эленорэ чуть сильнее сжал его плечо. - А мне вот нет. Я не хотел говорить, потом подумал, что так будет неправильно. - Ты о том, что теперь у тебя... новые мысли? - Алькарин посмотрел ему в глаза. - Ну, подумать тоже полезно. Хотя ты, конечно, нашел время... - Зря ты так говоришь, - ответил Эленорэ и отвернулся. - Есть вещи, для которых не выбирают время. - Не злись, - Алькарин прижался щекой к его плечу, чуть потерся. - Не злись... - Здесь сейчас нельзя злиться, - Эленорэ не смотрел на него, взгляд уходил за решетку клетки, куда-то далеко, вглубь пещеры, словно он хотя бы мыслями хотел оказаться за ее пределами. - Но наверное не стоит больше об этом. Или хотя бы так не стоит… И не сейчас. Я уже не могу, и сейчас нельзя ни злиться, ни бояться, ничего… - голос снова сошел до тихого шепота. - Ты сам меня попросил, - сказал Алькарин. Потом повозился еще и вздохнул, уже другим тоном: - Рука болит. Как я буду вообще, непонятно… - Я о другом тебя просил, - Эленорэ повернулся к нему, на лице уже ничего не отражалось. - Буду тебе помогать, как еще. Там, наверное, всем все равно кто кому помогает, лишь бы делалось дело. - Тебе самому бы кто помог, - с сомнением сказал Алькарин. - Ты прозрачный как был, так и остался. Эленорэ поднял руку, повертел ею, но почти сразу опустил обратно. - Ничего сквозь нее не вижу, - криво улыбнулся он. - Я смогу, Алькарин. - Я зато вижу, - упрямо сказал нолдо. - Насквозь. И ребра твои чувствую, каждый раз, как рядом ложусь. Но ты сильный, я знаю... - Вот и не сомневайся, если знаешь, я ведь могу тебе и поверить, - Эленорэ хмурился. - Надо было в камере есть, как лекарь говорил. Но не хотелось…