Элениэль - в поисках утраченного. Трилогия. Часть 3.

- О, Эру! И что им всем нужно! - кутаясь в тёплый плащ, выдохнула я, когда наконец, ускользнув от стайки эльфиек, мы с Тивиэль уединились в одной из увитых девичьим виноградом беседок. Красивые фигурные листья лозы уже начинали краснеть, и на их фоне ярко выделялись грозди маленьких фиолетовых ягод.        С утра после завтрака, на который я пришла совершенно сонная, и то только потому, что Тивиэль, очень рьяно взявшаяся за исполнение своих обязанностей, чуть ли не за уши вытащила меня из постели, которую я ни за что не хотела покидать, к нам в библиотеке присоединилась компания придворных эльфиек. Все они были весьма любезны и вежливы, а на красивых лицах сквозил неподдельный интерес, от которого мне становилось неловко - я не привыкла к такому повышенному вниманию к своей особе и теперь была рада тишине осеннего сада. - Святая простота! - смех моей подруги колокольчиком разлился в чистом прозрачном воздухе. - Стала женой сына владыки Трандуила, которого не смогла увлечь ни одна лихолесская дева, и ещё удивляется, почему всем хочется пообщаться с той, что растопила ледяное сердце Аранена. - Вовсе оно не ледяное! - тут же заспорила я, удивляясь, что кто-то мог говорить подобное о Леголасе. - Ну разумеется, тебе лучше нас известно, какое оно, - поставив на стол корзинку, Тивиэль стала доставать из неё принадлежности для вышивания. - Столетиями мы считали, что наш принц ничем не отличается от короля в холодности и сдержанности, но ты сумела доказать обратное, и, разумеется, многим интересно на тебя взглянуть. - Конечно, - кивнула я, беря одно из пялец и рассматривая белоснежную ткань. Никогда особо не любила вышивать, хотя и умела. В своё время Арагорн настоял, чтобы эльфийки Ривенделла научили меня шитью, считая, что его сестра должна не только мечом уметь махать. - Только мне почему-то кажется, что они разглядывают меня исключительно для того, чтобы понять, в каком поколении у меня проскочили гномы. - Ну, с гномами наш владыка вроде бы теперь дружен, так что не переживай, - с очень деловым видом, стараясь не хихикать, ответила мне эльфийка, вдевая серебристую нить в иголку. - Спасибо за понимание, - закусив губу, кивнула я, так же беря в руки нитки и уголку. - Но у меня нет кровного родства с этим славным народом. - Это ты потом будешь доказывать, уже после того, как на бал в честь вашей свадьбы прибудет делегация из Эребора. - Зачем кому-то что-то доказывать? Лучше явиться на ужин, приклеив к лицу бороду, - пожав плечами, я выбрала тёмно-зелёную нить и начала вышивать основу будущего стебля розы. - Думаю, разговоров на сто лет за глаза хватит. Да и Гимли посмеётся. - Даже и не думай! - в притворном ужасе шикнула на меня подруга. - Даже если ты не боишься Леголаса, то подумай о том, как разгневается король!       Да уж, злить Трандуила как-то не хотелось, так что эту затею придётся оставить. На самом деле это была лишь мысль о забавной шутке. Гораздо больше меня интересовало, как мой любимый умудрился быть таким бодрым и отдохнувшим за завтраком, в то время как я прилагала все свои усилия на борьбу с сонливостью? Он ведь проснулся и покинул спальню рано - когда Тивиэль пришла будить меня, его уже не было. На сколько мне известно, у него была запланирована встреча с начальником стражи Фаруленом, с которым в ближайшие недели он собирался проехать по тропам Мирквуда, чтобы самому увидеть, есть ли успехи в борьбе с нашедшими на его границах убежище орками, и проверить, не затаилось ли в непроходимых дебрях и болотах пауков, с которыми так тщательно боролись эльфы. Ждать в замке его стоило не раньше ужина, а отец находился вместе с владыкой и несколькими придворными в тронном зале, потому я осталась предоставлена Тивиэль и самой себе. Провышивав с подругой более часа, я вдруг задалась мыслью, а приказано ли страже не выпускать меня за замковые стены, или мне всё же предоставлена некоторая свобода?       Отослав эльфийку в спальню распаковывать те вещи, которые ещё были в дорожных сумках, и пообещав ей вскоре присоединиться, я направилась в конюшни, где была встречена радостным ржанием Тиви и суетой конюха, который, с добродушной улыбкой приветствовав меня, оседлал кобылу.       Когда я верхом появилась у запертых ворот, то несколько озадачила этим караульных. Насколько мне стало ясно, никаких приказов о недозволении мне выезжать не поступало, но и отпустить одну они меня не решались, правда, компромисс нашёлся очень быстро: взяв с меня обещание далеко от крепостных стен не отъезжать, со мной отправили молодого стражника Дориля. Вместе мы пересекли мост и направились по узкой тропе, что затейливой лентой вилась меж высоких вязов, чьи скрюченные ветви, образуя замысловатый коридор, роняя золотую листву, поскрипывали от ветра над нашими головами.        Дориль оказался очень улыбчивым и разговорчивым эльфом: с неподдельным увлечением и в невероятных красках он рассказывал мне о частых боевых выездах стражи к северным границам, через которые в лес и пытались проникнуть орки.       Увидев на одной из полян, там, где кроны могучих деревьев не закрывали неба, высокую березу, подивившись тому, как она могла пробиться среди гигантских вязов, я спешилась и, отпустив Тиви пастись, направилась к ней. Белый ствол был гладок, с тонких ветвей уже почти облетела листва, и единственным украшением служили шелестящие сережки. Присев на успевшую давно высохнуть от утренней росы траву, оперевшись спиной об упругий ствол, я взглянула на стражника, который, поняв, что я хочу побыть одна, также спешившись, облокотившись о ствол бука, наблюдал за игрой, которую, радуясь погожему дню, затеяли молодые лисята. Мне вспомнились слова Леголаса о том, что всё живое покидало его родной лес, очевидно, лисы одними из первых решились вернуться. Прижавшись щекой к стволу берёзы, я прикрыла глаза. Тёплая светлая энергия дерева, его тихий шёпот, словно проникая сквозь кожу и одежду, звенящей лаской разбегались по венам. Лучи осеннего солнца, едва грея, скользили по лицу, но мне они стали казаться всё более тёплыми, а шепот ветра перерастал в летнюю песню трав. Воздух наполнился ароматом цветущей наперстянки и лесных фиалок, вокруг которых парили невесомые мотыльки и торопливые пчёлы. Стрекот кузнечиков перекрывало звонкое пение птиц, но громче всего звучал заливистый детский смех. Улыбнувшись, я увидела сына Тивиэль и Эрхула: долговязый темноволосый мальчуган, сидя под невысокой елью, прижимал к груди серого зайчонка, который, забавно подрагивая усиками, обнюхивал его подбородок. Юный эльф был не один - я улавливала движение за невысоким кустарником, там был кто-то ещё, светлый и неимоверно чистый, но что-то заслоняло, мешало мне рассмотреть его. Я не могла понять, нахожусь ли на пронизанной летними лучами поляне лишь несколько минут, или прошло какое-то время, но здесь было так хорошо, что уходить совсем не хотелось. - Элениэль? - раздался в ушах знакомый зов, длинные пальцы коснулись моего лица. - Элениэль?       Разомкнув веки, я увидела опустившегося рядом на траву Леголаса. Погожий день словно растворился в холодном воздухе, темнеющее небо позднего октября заволакивали серые тучи, из птичьего пения остался лишь гомон соек да крик свиристели. - Как же я утомил тебя ночью, если ты спишь на холодной земле, обхватив руками березу? - чуть ворчливо вздохнул муж, обнимая меня и прижимая к своей груди. - Делай это почаще, - тихо попросила я, пряча озябшие пальцы в складках его плаща. - Что именно, - насмешливо изумился он, покрывая лёгкими поцелуями мои щёки, - выгонять почаще в лес? - Люби, - хмыкнула я, утыкаясь носом в его щёку, и тут же настороженно спросила: - а где Дориль? - Я отослал его во дворец - бедняге совсем наскучило смотреть, как ты сопишь, - пожурил принц, гладя меня по плечам. - Правда? - расстроилась я, что замучила молодого стражника. - На самом деле, - синий взор Леголаса проник в самую глубину моей души. - Он так любовался тобой спящей, что в пору ревновать. - Лжец! - засмеялась я, пихая мужа в грудь. - Не совсем, вы смотрелись очень мило, - эльф чуть свёл брови. - Зануда, - вновь улыбнулась я. - И всё же, он на тебя пялился. - Ты ужасно преувеличиваешь! - Возможно, - сильнее привлекая к себе, Аранен прильнул к моим губам в страстном собственническом поцелуе.        Теснее прижимаясь к его широкой груди, с удовольствием отвечая на сладкую ласку, я понимала, что оно пришло ко мне - то желание, что с недавних пор зародилось в Леголасе. Пока я не смела сказать о нём, но уже очень скоро отвечу на молчаливую просьбу мужа.