Элениэль - в поисках утраченного. Трилогия. Часть 3.

      Утро скупыми рассветными лучами проникало в окна; надеясь ещё немного поспать, я удобней устроилась на плече Леголаса и тут, сонно моргая, поняла, что он не спит - обнимая одной рукой, эльф бережно водил пальцами другой по моему животу. Вот юморист. Он вообще спал сегодня? Я сама ещё ничего не ощущаю и толком не осознаю, а он, похоже, решил незамедлительно налаживать контакт с будущим наследником. - Ну и как, она тебе уже представилась? - зевнув, пробормотала я в плечо мужа. Засмеявшись, он, подтянув, уложил меня к себе на грудь. - Что ты чувствуешь? - Почти ничего, - честно ответила ему я, - Только лишь сгусток тепла, но он такой маленький, почти не осязаемый.       Это и в самом деле был комочек чего-то тёплого, почти нереального, во сто крат меньше макового семечка, но всё же я знала - у нас получилось. Это было невероятно нежное, воздушное, окрыляющее чувство - наше дитя, которого ещё вчера не существовало в природе, зародилось в моём теле маленькой крохотной клеточкой. Пытаясь сморгнуть подступившие к глазам слёзы, потянувшись к губам принца, я прижалась к ним в лёгком скользящем поцелуе.       Я беременна! Мы подошли к этому осознанно, и, всё же, почему-то растерянность и смущение не давали связно мыслить. Не хочу, чтобы об этом чудесном событии знал кто-то, кроме Леголаса. Наслаждаясь жарким поцелуем любимого, я всё теснее вжималась в сильные объятия, как никогда прежде нуждаясь в его поддержке и любви. - Всё будет хорошо, - переворачивая на спину, пообещал будто прочитавший по заалевшему лицу мои мысли эльф. Лёгкими поцелуями он покрывал лицо, шею, грудь, ласкал языком вмиг затвердевшие соски, а затем, спустившись к плоскому животу, покрывая и его поцелуями, тихо шепнул: - здравствуй, мой хороший.       Проведя языком огненную дорожку по подрагивающей коже, он проник им в пупок, а затем спустился ниже. Вскрикнув от столь вольной ласки, запутавшись пальцами в светлых волосах любимого, я попыталась потянуть его вверх, но как всегда не смогла совладать с его волей. Оставалось, жадно хрипловато хватая ртом воздух, отдаваться его пылкой страсти, кусая губы, чувствовать, как близка кульминация сладостного взрыва, как умело он к ней подводит.       Едва моё тело содрогнулось в последних судорожных конвульсиях, как, наконец приподнявшись, муж медленно и глубоко проник меня. Движения его были столь плавными и осторожными, что впору было сойти с ума. - Я люблю тебя, - влажными губами он жадно приник к моему рту, даря упоительно сладостный, будоражащий поцелуй. - люблю, Элениэль. - Леголас, - со стоном выгибаясь в его объятиях, я обвила ногами его талию, - пожалуйста! Пожалуйста, Леголас!        Он прекрасно понимал, о чём я молю - дарящие столько наслаждения толчки стали глубже, стремительнее, но всё же оставались неимоверно аккуратными и бережными.        С того утра прошло две недели: кутаясь в плащ, я шла по едва просохшим дорожкам сада. Весна, как и зима, наступала ранняя, торопливая. Она словно спешила сменить собой опостылевшие стужи и бураны. Воздух был напоен влагой и щебетом птиц, под яркими солнечными лучами, лишь изредка заслоняемыми тёмными густыми облаками, снег быстро таял, превращаясь в бурые ручейки, бегущие к полноводным шумным рекам.        Укрывшись от ветра в одной из беседок, я присела на невысокую скамеечку, ладони сами потянулись к животу, словно стремясь прикоснуться к крохотному созданию, благодаря которому даже сейчас, когда отец в сопровождении нескольких лихолесских стражников, стремясь на могилу Гилраэнь, отбыл в Ривенделл, а Аранен уехал с большим отрядом воинов на дальние северные границы, я не была одинока. Никогда прежде я не подозревала в себе такой горячей потребности качать на руках дитя любимого, но теперь знала, наша маленькая шалунья, она принесёт радость во дворец владыки, она наполнит звонким смехом длинные дни и сделает окончательно бессонными ночи. Я не была уверенна наверняка, но очень хотела девочку, хотя и слова не сказала об этом Леголасу, который, уезжая, отчаянно целуя и прося прощения за вынужденную разлуку, велел старательно беречь его сына. О том, что у нас появится ребёнок, ещё, разумеется, никто не знал, мы с мужем собирались сообщить об этом через месяц, когда он вернётся в замок, поэтому от тренировок со свёкром я ещё не отказалась, но билась более чем сдержанно, почти не выходя из глухой обороны и этим очень его удивляя. - Элениэль.       Лёгкий, невесомый шёпот вырвал меня из задумчивости. Подняв голову, я осмотрелась: казалось, никого вокруг не было, но настойчивый зов повторился, и тогда я поняла, что он звучит лишь в моей голове, а исходит от огромного вяза, в ветвях которого мы когда-то поссорились с Леголасом.       Покинув беседку, я приблизилась к могучему дереву. Пальцы мои легли на сырую тёмную кору, в голове тут же зазвучал шум соков, бегущих по просыпающимся волокнам от корней до самой верхушки. Вместе с этим шумом неожиданно зазвучали слова, сказанные в октябре Древобрадом: "Эрмулд предрёк, что родится в Арде дева его крови и рода, которая сумеет, неся дар жизни, вернуть нам нашу утрату". "Неся дар жизни" - именно значения этих слов я не поняла осенью, не понимала их и сейчас, но вяз настойчиво повторял их, пока, вскрикнув, я вновь не прижала ладони к животу. Вот он - бесценный дар жизни, он здесь, он растёт во мне. Перед глазами всё плыло, словно в тумане, когда я, ещё чётко не осознавая, что делаю, медленно по узкой дорожке шла к замку. Холодный ветер упорно бил в лицо, трепал волосы, силился сорвать плащ, но я, словно и не замечая этого, продолжала двигаться вперёд.       Только сама неся дар жизни, я смогу найти энтийских жён, разыскать Фимбретиль Древобрада, но ведь итак не было надежды, что Леголас отпустит меня на поиски энтиц, а сейчас, когда я ношу под сердцем его дитя, он и подавно не захочет слышать об этом. Да и решусь ли я сама покинуть Мирквуд в подобном состоянии? Но перед глазами стояли полные печали глаза энта, слышалась тихая, надрывающая душу песня: Когда последняя зима придёт вслед за зимой, Погибнет лес, и небеса беззвёздной станут тьмой, Восточный ветер налетит, всё на пути губя, Тебя я буду звать, искать, и я найду тебя! Когда в конце придёт зима и мгла падёт во мгле, Земля умрёт, и станет труд бесплоден на земле, Я буду знать, я буду ждать - друг друга мы найдём! Одной дорогой мы пойдём под ледяным дождём! Одной дорогой мы пойдём на запад, на закат, Где землю новую найдём и новый лес, и сад.       О, Эру, Леголас никогда не простит мне этого, никогда! Но другого пути нет...       Шаги гулко отражались от стен пустых коридоров, когда я спешила в тронный зал, пока не оставило мужество, пока не одолело отчаяние. - Что привело тебя, дитя? - тихо промолвил Трандуил, когда, войдя в зал, я, склонив голову, приблизилась к нему. - Владыка, - ещё ниже склонилась я в поклоне, чтобы хоть немного отвлечься, разглядывая красную вышивку на его длинном тёмном камзоле. - В отсутствии мужа моей судьбой распоряжаетесь вы. - Что встревожило тебя? - подойдя, король приподнял за подбородок моё лицо, внимательно всматриваясь в глаза. Холодный синий взгляд его был подобен рентгену. Если он будет так долго продолжать, я просто не выдержу. - Мой отец, - наконец удалось выдохнуть мне, - Он ведь уехал в Ривенделл, позвольте мне отправиться вслед за ним, чтобы посетить могилу матери.       Тёмные брови владыки приподнялись в удивлении, наконец помолчав, он предложил наиболее очевидный вариант: - Дождись моего сына, и вы совершите этот путь вместе.        Да, это и впрямь было бы замечательно, но совершенно мне не подходит. - Я хочу догнать Эрамииля и посетить могилу Гилраэнь вместе с ним, - нужно быть убедительной, король должен мне поверить. - Боюсь, прощание с возлюбленной будет трудным для моего отца, я хочу быть рядом, хочу поддержать.       И не спрашивайте, владыка, почему я сразу не поехала с ним, ибо ответа у меня нет.       К счастью, он не спросил. - Хорошо, - после некоторого раздумья кивнул Трандуил. - Хоть сердцем я и против этого, но твоё желание мне понятно. Ты можешь выехать с отрядом стражников, когда пожелаешь, но обещай, что, если Эрамииль решит из Разлога направиться куда-либо, остаться в доме Элронда и дождаться, пока за тобой приедет Леголас. - Разумеется, - с искренней улыбкой согласилась я, - Для меня это прекрасная возможность провести время в компании мистера Бэггинса. - Ах да, хафлинг, - задумчиво промолвил владыка, словно на миг погружаясь в какие-то свои воспоминания. - Когда ты предполагаешь отправиться в путь? - Завтра утром, - тут же ответила я. - Чтобы быстрее нагнать отца. - Хорошо, я отдам нужные распоряжения, - величественным взмахом руки король позволил мне покинуть тронный зал.       Поднявшись в спальню Леголаса, которая теперь была нашей общей, я долго стояла посреди неё, желая вобрать те счастье и смех, что царили в ней этой зимой. Поцелуи, объятия, тихие разговоры и пылкие признания. Мой любимый доверяет мне, а я собираюсь предать его доверие, собираюсь покинуть его, сбежать, исчезнуть теперь, когда, исполняя нашу мечту, жду ребёнка. Разве он бы подарил мне его, если бы знал, что я способна на такой поступок? Разве достойна я любви Аранена, если не вольна над собой, если судьба моя является частью древнего пророчества, которое я обязана исполнить? Как я смогу прожить хотя бы день без него? Как смогу носить нашего ребёнка без поддержки и заботы Леголаса? Почему Эрмулд, предвидя одно, был слеп к другому? Разве, видя меня, он не видел моего мужа? Разве не знал, что это заставит меня жестоко оскорбить любимого, пророчество разлучит нас? Разве способен хоть один эльф в Арде простить жену, которая беременная бросит его, уйдёт? А мой муж - он очень горд, очень упрям. Мне никогда не выпросить у него прощения за то, что я вынуждена сделать.       Слёзы градом текли по щекам, не имея сил отереть их, я опустилась ничком на нашу широкую кровать и, обняв подушку, которая всё ещё хранила терпкий запах кожи принца, дрожа, зарылась в неё лицом. Только сейчас я отчётливо осознала, что любовь Леголаса никогда не имела мягкости, снисхождения, понимания ко мне, напротив, она была жадной, собственнической, подчиняющей своей воле. Муж никогда не понимал меня, он просто порой проявлял терпение и сдержанность, не более того. И раньше это устраивало меня, ведь я знала, что эльфийскую натуру не переделать и нужно принимать любимого таким, какой он есть, но сейчас осознала, как нуждаюсь в участии и поддержке, которые он никогда не сможет проявить в подобной ситуации. Я знала, за кого выхожу замуж, видела, что Аранен далеко не идеален, но сейчас, похоже, это станет между нами стеной.       Вдоволь наплакавшись, я поднялась с кровати и, подойдя к письменному столу мужа, окунув перо в чернильницу, на небольшом листке тонкой бумаги вывела несколько столь важных слов, вкладывая в них надежду на понимание, на которое в принципе не рассчитывала: "Чтобы не случилось, помни - я люблю тебя больше жизни". Подождав, пока чернила высохнут, я вложила записку в одну из книг мужа, в томик стихов на синдарине, которым он очень дорожил.       Не зная, правильный ли выбор делаю, но понимая, что по другому поступить не смогу, достав из сундука свою старую дорожную котомку, я принялась складывать в неё вещи: рубашки и брюки, гребни, одеяло, душистое мыло, полотенце, несколько золотых монет и мифриловую брошь в форме многолучевой усеянной самоцветами звезды - подарок моего любимого друга Гимли. Понимая, что возможно уже никогда не вернусь в эти покои, я забрала из резной шкатулки своё помолвочное колечко и, не удержавшись, спрятала на дно котомки одну из рубашек Леголаса - она хранила запах и силу моего возлюбленного, именно в неё я буду кутаться, когда тоска по нему одолеет с безмерной силой.       Раздался тихий стук в двери, и в комнату, бесшумно ступая, вошла Тивиэль. - Что случилось? - всплеснула она руками, в недоумении глядя на моё влажное от слёз лицо. - Всё хорошо, - смущённо отирая щёки от солёной влаги, попыталась улыбнуться я ей, - просто по Леголасу соскучилась очень. - Не переживай, - обняв, эльфийка ласково провела пальцами по моим волосам. - Вот увидишь, совсем скоро Аранен вернётся и ещё успеет надоесть тебе.        Когда Леголас вернётся, меня здесь уже не будет, а когда он поймёт, что я сбежала, то взъярится так, что вам всем своей мрачной миной точно надоест. - Куда это ты собираешься? - отпуская меня, спросила Тивиэль, заметив почти наполненную дорожную суму. - Владыка позволил мне вслед за отцом отправиться в Ривенделл: там я смогу навестить мистера Бэггинса, ты ведь помнишь его? - Разумеется, - кинула эльфийка и, беглым взглядом оценив содержание моей котомки, отправилась к шкафу за шёлковым нежно-голубым платьем, что совсем недавно сшила для меня Элуираль. - Постарайся вернуться поскорее. - Конечно, - отвернувшись к окну, бодро солгала я, хотя в душе с тоской осознавала, что, возможно, этого уже не случится никогда.       Ранним утром следующего дня, облачённая в свой походный костюм, с мечом на бедре, в сопровождении десяти воинов и Итина я покинула замок мирквудского владыки. Лёгкий мороз щипал щёки, кони осторожно ступали по промёрзшей за ночь, обнажившейся из-под снега земле, и всё же в воздухе стоял запах весны, а сквозь тёмные узловатые ветви к нам пробивались ласковые тёплые лучи. В третий раз в своей жизни я уезжаю из Лихолесья, но впервые так желаю поскорее вернуться обратно. Если только принц примет меня назад, если только сможет простить.        Через несколько часов высокие вековечные деревья начали расступаться, и меж их стволов уже виднелась черная, набухшая от влаги земля бескрайнего поля. Выехав на опушку, мы постояли на ней несколько минут и тронулись в путь. В сухой, шелестящей на ветру траве, радуясь первому весеннему теплу, скакали неугомонные зайцы, чуть поодаль бродили молодые олени; мне на миг показалось, будто и не было ста лет в Средиземье, будто с Бильбо и Гэндальфом я отправляюсь в Ривенделл, навстречу с таинственным братом, а в спине моей прожигает тяжелым взглядом дыру оставшийся среди деревьев лесной царевич, который, как всегда, недоволен моим поведением и поступками.       Встряхнув волосами, чтобы отогнать наваждение, я, расправив плечи, уверенным движением направила Тиви вперёд.