Останься

В церкви стояла гробовая тишина. Тишина густая и ядовитая, забивающаяся в легкие, остающаяся язвами на изнанке. Восковые маски вместо лиц. По скамейкам расселись мертвецы, пряча скорбь, сочащуюся из глаз, взглядом в дощатый грязный пол. Адресуя ему всю хроническую обреченность, от своей перманентности не становящуюся менее едкой. К потерям не существует иммунитета. Половицы скрипнули под ногами вошедших, и группа синхронно обернулась. Тишина словно стала ещё гуще, но Карл, скрывая глаза в тени широкополой шляпы, бросился к отцу, разрывая молчание громким всхлипом. Вцепился в его изможденное тело и тихо прошептал: - Папа. Карл громко втянул воздух ртом, словно выбравшись из затянувшей его водной пучины, и, уткнувшись лбом отцу в плечо, судорожно вздохнул,и шерифская шляпа соскользнула с его головы. Отстранился через секунду, потер покрасневшие глаза большим и указательным пальцем правой руки, и сердце Кэрол сжалось. Он копирует жест отца. Кэрол вздрогнула, но вдруг ощутила, как в её ладонь скользнула горячая и влажная ладонь Дэрила. Он сжала её в ответ, а Дэрил осторожно скользнул по застаревшему шраму на её ладони пальцем, словно даруя ей кроху поддержки. - Где они? – спросил Рик, и голос его прозвучал так, словно был выдран из глотки. - Где Абрахам? Голос Розиты был резок в охрипнувшей тишине тёмной церкви, и вопрос её повис в спертом воздухе. - Он… Он вернется, - тихо ответил Рик. Ноша на его плечах и кладбище с левой стороны ребер с каждым вдохом становились всё тяжелее. Розита вышла в проход, и скупые солнечные лучи выхватили из сумрака её лицо. Бледное, а на щеках – солоноватые дорожки слёз. Она вдохнула, затолкав в глубину глотки истерику, и вновь спросила: - Где Абрахам, Рик? Рик было открыл рот, но Кэрол перебила его полный усталости выдох: - Он увёл ходячих. Он вернется, потому что должен вернуться, - рука Дэрила сжала её ладонь чуть сильнее. – Он жив. И он справится, я знаю. (прости) Розита спрятала лицо в руках, кажется, не в силах произнести ни слова. Её плечи больше не тряслись. Она провела по лицу ладонями, обрывая поток слёз рваными движениями, и взгляд её вдруг окреп. - Я знаю, - выдохнула она, добавив: - Они в комнате священника. И по ушам невысказанное, но прочитанное в глазах: «Ей недолго осталось». Спешить, чтобы опередить смерть, убежать от неё или выхватить последнее слово у умирающего из её костистых лап. Тихо скрипнула дверь. Они вошли в комнату втроем. Дэрил держался чуть позади, чувствуя себя хронически виноватым, но всё же не отпуская слабую ладонь Кэрол. Ладонь скользила в его руке, но он цеплялся за неё со всей своей осторожной силы, боясь разорвать эту связь. Мэгги лежала на кровати священника, прикрытая тонкой белой простыней, покрытой красными разводами. Гленн сидел к ней затылком, спиной облокотившись об край кровати и прикрыв глаза. Мэгги нежно гладила его по голове, запустив ладонь в его волосы, и несмело улыбалась потрескавшемуся потолку. Мягко поблескивало обручальное кольцо на её безымянном пальце, оттеняемое черными волосами Гленна. Второй рукой она гладила свой плоский живот. На плече у неё белела повязка с проступившим на ней красным пятном. В плечо. Слишком высоко, чтобы лишить её руки попыткой спасти жизнь. Рик потер глаза рукой, стараясь избавиться от слёз, но перед глазами всё плыло, и слов не хватало, чтобы выдернуть из себя эту кровоточащую тоску. Ни у кого слов не было – лишь горькое молчание и предсмертная нежность у Мэгги на лице. Её лицо не было безмятежным. В глазах блестели слёзы, а губы, дрожавшие в попытке удержать на лице нежную улыбку, выдавали разрывающую на части боль. Но движения руки были плавными и легкими – она гладила Гленна по голове так, словно они были самыми счастливыми любовниками на планете. Должно быть, действительно были. Были. - Гленн, - прошептала она, не отнимая руки, - дай нам немного времени. Гленн медленно поднялся и, повернувшись к ней, поцеловал невесомо в мокрую от слез щеку, зажмурив крепко глаза. Он дрожал. Оправив её подушку, он тенью скользнул мимо друзей, унося из комнаты нежность и оставляя там лишь дрожащую агонию. Кэрол, отстранившись от Дэрила, шагнула к ней и, мягко опустившись, судорожно улыбнулась сквозь слёзы: - Мы здесь, - голос её дрожал, и она протянула руку Мэгги. Мэгги осторожно взяла её за руку и улыбнулась в ответ. Улыбка-трещина – рваная, дергающаяся от норовящей вырваться истерики. - Я рада, что вы здесь, - ответила тихо она, притянув к себе руку Кэрол и поцеловав её сухими губами. Она закрыла глаза и выдохнула с облегчением. Дэрил и Рик вышли, боясь потревожить их последний разговор. Кэрол смотрела на Мэгги ласково, словно мать на дитя. Она правда ощутила это давно запертое, запретное чувство – чувство, когда твою руку сжимает твоя доверчиво льнущая к тебе дочь, прося у тебя защиты и поддержки. Перед глазами всё заплясало, и Кэрол прикрыла глаза. Слеза, скатившись, осталась расплывчатым пятном на простыне. Ещё одно дитя. Ещё одна смерть. Мэгги вкладывала в своё прикосновение всё своё доверие, всю надежду, оставшуюся у неё. Она сжимала руку Кэрол всё сильнее, хватаясь за неё и не сдерживая слёз. Кэрол открыла глаза, встречаясь с её полным агонии взглядом. - Я не хочу умирать. Я не хочу умирать, Кэрол. Кэрол, пожалуйста… Она шептала слова, пытаясь выискать на дне зрачков Кэрол то самое «всё будет хорошо». Но видела лишь собственные раны. Она рваным движением положила руку Кэрол к себе на живот. Кэрол всхлипнула, когда её ладонь коснулась живота Мэгги. - Он должен был родиться, - прошептала Мэгги, прикрывая глаза. – Должен был. Обязательно должен был. Кэрол наклонилась над ней и поцеловала в горячий лоб. Мэгги затихла. - Я знаю, - тихо ответила Кэрол и, убрав от лица Мэгги волосы, смахнула с её щек набежавшие слёзы. – Я знаю, моя девочка. Она ушла, закрыв за собой дверь. Мэгги умерла через сорок три минуты.